| 47. Алексий (Симанский; 27 октября 1877 г.— 17 апреля 1970 г.), с 1926 г. архиепископ Новгородский, с 1932 г. митрополит, член Священного Синода и ближайший помощник митрополита Сергия (Страгородского), с 2 февраля 1945 г. Патриарх Московский и всея Руси. Питирим (Крылов; 26 февраля 1895 г.— кон. августа 1937 г.) в 1928–1931 гг. последовательно епископ Волоколамский, Шуйский, Орехово-Зуевский, управляющий делами Синода. 48. В литературе указывается более точные дата смерти архиепископа Петра (7 февраля 1929 г.), обстоятельства его погребения и обретения св. мощей. См.: Дамаскин (Орловский), игум. Ук. соч. 49. Церковь св. мучеников Кира и Иоанна на Солянке в Москве (Козлов В. Ф. Сербское подворье в Москве//Московский журнал. 1999. 5. С. 53–57). 50. Церковь в честь иконы Божией Матери «Знамение» в Шереметевском переулке в Москве, настоятелем которой в 1924–1930 гг. был о. Владимир Криволуцкий (25 ноября 1888 г. — 29 марта 1956 г.). 51. При деревне Выковка Одоевского уезда Тульской губернии. 52. Илья Петрович Картавцев (20 июля 1801 г. — январь 1857 г.). 53. Георгий Михайлович Осоргин († 1929 г.), заключенный Соловецкого лагеря особого назначения. 54. Члены «катакомбной церкви» так называли тех, кто после 1927 г. сохранил верность Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию. 55. Какие либо документы, свидетельствующие о том, что архимандрит Петр отделился от митрополита Сергия, неизвестны; в архиве И. М. Картавцевой упоминаемые ею письма отсутствуют. Сщмч. Петр находился в Соловецком лагере в тот период, когда заключенные там епископы составили записку, в которой говорилось о том, что они не могут «принять и одобрить... в целом» Декларацию 1927 г., подписанную митрополитом Сергием и членами Временного Синода. Однако в своих письмах из Соловецкого лагеря архиеп. Петр не писал ни об обсуждении этого документа духовенством на Соловках, ни о своей позиции в вопросе высшего церковного управления (см. Дамаскин (Орловский), игум. Ук. соч.). скрыть способы оплаты |
| Большую осторожность Местоблюститель проявлял и при решении вопросов о перемещениях архиереев. Позднее на вопрос следователя: «Были ли за Ваше время прецеденты смещения и увольнения с кафедр?» – митрополит Петр ответил: «Смещений не было, но назначения были викарных, а епархиального – ни одного, да, не было» 635 . Как правило, архиерейские назначения производились митрополитом Петром по просьбам самих же епископов. Так, например, по представлению епископа Смоленского Филиппа (Ставицкого), лишенного возможности самому прибыть в Смоленск, временно управляющим Смоленской епархией был назначен епископ Иларион (Бельский) 636 . Преосвященный Серафим (Юшков) по его просьбе и по согласованию с митрополитом Сергием (Страгородским) был назначен епископом Лукояновским, викарием Нижегородской епархии 637 . Престарелых архиереев Местоблюститель также не увольнял на покой, а направлял им помощников. Так, архиепископу Воронежскому Владимиру (Шим- ковичу) (1841 года рождения, 1887 года епископской хиротонии) митрополит Петр в июле 1925 г. послал в помощь епископа Старицкого Петра (Зверева) . Вслед за этим, 20 августа, Местоблюститель возвел Воронежского архипастыря в сан митрополита 638 . Этот случай примечателен еще тем, что на его примере видно, что митрополит Петр, признавая ограниченность своих полномочий, видел их все же шире, чем было очерчено в определении Собора «О Местоблюстителе Патриаршего Престола» от 10 августа 1918 г. Этим определением Местоблюстителю не усваивалось право награждения архиереев 639 . Но митрополит Петр и Местоблюстителем стал не в том порядке, который был изложен в этом определении, получив санкцию на управление Церковью не со стороны отсутствовавшего Синода, а от значительно более внушительного собрания архиереев. Возведенный в митрополичье достоинство, Высокопреосвященный Владимир (Шимкович) оказался старейшим по сану и времени хиротонии из архиереев Русской Православной Церкви, обойдя в этом отношении митрополита Агафангела (Преображенского). При этом в своей кадровой политике митрополит Петр, как ранее и Патриарх Тихон, стремился быть независимым от ОГПУ. |
| В условиях невозможности (из-за подписки о невыезде из Нижнего Новгорода) митрополиту Сергию прибыть в Москву, особое значение приобретал вопрос об управлении столичной епархией. В своем завещательном распоряжении от 6 декабря 1925 г. митрополит Петр указал: «Временное управление Московской епархией поручаю Совету Преосвященнейших Московских викариев, а именно: под председательством епископа Дмитровского Серафима, епископу Серпуховскому Алексию, епископу Клинскому Гавриилу и епископу Бронницкому Иоанну» 845 . Однако, епископу Серафиму (Звездинскому) , который был ближайшим помощником Местоблюстителя по управлению Московской епархией с сентября 1925 г., возглавить Совет викариев не довелось. По не совсем понятным причинам (видимо, имело место вмешательство ОГПУ) он вскоре после ареста митрополита Петра удалился из Москвы в Аносин монастырь (Звенигородский уезд Московской губернии). Тогда, в том же декабре 1925 г. митрополитом Сергием в качестве управляющего Московской епархией был назначен епископ Петр (Зверев) . Впрочем, епископ Серафим периодически также приезжал в те неспокойные дни столицу, где обсуждал церковные дела с епископом Клинским Гавриилом (Красновским) и московским духовенством 846 . В подготовленном ОГПУ обзоре политического состояния СССР за декабрь 1925 г. после сообщения об аресте митрополита Петра было отмечено: «Согласно завещанию Петра, его заменил епископ Нижегородский Сергий, руководство верными ему приходами пытается взять в свои руки викариальное епархиальное управление» 847 . Вступление митрополита Сергия в управление Церковью происходило в крайне тяжелой обстановке. Не говоря уже про нараставшую в тот момент волну антицерковных репрессий, следует отметить, что и внутрицерковная ситуация принципиально отличалась от той, в которой восемью месяцами ранее происходило вступление в должность Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра. Тогда утверждение нового Предстоятеля Русской Церкви было сопровождено подписанием специального акта почти шестьюдесятью архиереями, скрепившими тем самым волю почившего Патриарха. |
| Другая группа хотя публично и не протестовала, но уклонялась от сотрудничества с Сергием, отказываясь от новых назначений, просясь под благовидными предлогами «на покой» и «в отпуска», а некоторые, не отвергая правомочности власти Сергия, в то же время не поминали его имени как заместителя местоблюстителя за богослужением и продолжали возглашать имя патриаршего Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Петра (Полянского) . Показательно, что даже современные церковные авторы, занимающие субъективно-политизированную, отвергающую позицию в отношении деятельности митрополита Сергия и его декларации, вынуждены признавать, что «круг архиереев, не отошедших от митрополита Сергия, был весьма широк» 109 . Они и вошли в третью группу, в которой насчитывалось до половины наличного состава епископов, среди которых такие авторитетные, как митрополиты Арсений (Стадницкий) , Никандр (Феноменов), Михаил (Ермаков), Серафим (Чичагов) ; архиепископы Иларион (Троицкий) , Евгений (Зернов), Петр (Зверев) , Прокопий (Титов), Амвросий (Полянский), Феофан (Туляков), Василий (Зеленцов), Борис (Шипулин); епископы Мануил (Лемешевский) , Николай (Ярушевич) , Венедикт (Плотников), Лука (Войно-Ясенецкий) и другие. Иерархи, исходя из объективных обстоятельств в Советской России, считали, что только устраняя политическое противостояние церкви и государства, сняв «недомолвки» и «недоговоренности» в отношении общественного и государственного устройства в СССР, можно было надеяться на то, что «тихоновская» церковь «выживет» в новых социально-политических условиях. Не случайно же, спустя годы, вспоминая сложившуюся тогда ситуацию, патриарх Алексий (Симанский) говорил: «Когда преосвященный Сергий принял на себя управление Церковью, он подошел эмпирически к положению Церкви в окружающем мире и исходил тогда из существующей действительности. Все мы, окружавшие его архиереи, были с ним согласны. Мы все Временным Синодом подписали с ним Декларацию 1927 года в полном убеждении, что выполняем свой долг перед Церковью и ее паствой» 110 . |
| Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию, Заместителю Патриаршего Местоблюстителя протоиерея Иоанна Шастова. Долгом считаю засвидетельствовать Вашему Высокопреосвященству, что все мы, находившиеся доселе в Соловках в заключении, как и в тех местах, которые около Соловков, состоим с Вами в каноническом молитвенном общении и Патриаршим Синодом. Как относятся заключённые в Соловках к Декларации, изданной Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и Временным Патриаршим Синодом от 16(29) июля 1927 г.? По прочтении означенной Декларации и суждению о ней, было вынесено определенное заключение: Декларацию считать необходимым актом, свидетельствующим лояльное отношение к государственной власти и не нарушающим ни догматического, ни канонического учения. А потому приемлемой для нас. А к указу Вашему от 8(21) октября 1927 г., за 549, о поминовении за богослужением предержащих властей мнение определилось такое: по слову Священного Писания и учению святых Отцов, моление должно быть необходимо. Этим мы будем выражать наше христианское смирение и послушание Св. Церкви. В отношении как декларации, так и вышеозначенного указа некоторые из Преосвященных говорили, как, например, архиепископ Иларион [Троицкий], Прокопий [Титов] и др.: «Что бы ни стали нам говорить и кто бы ни был, мы должны на это смотреть как на провокацию, желающую нас разделить с митрополитом Сергием и его Синодом. А потому мы должны держаться единства». K Вам, Ваше Высокопреосвященство, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, и к Патриаршему Синоду отнеслись и относятся как к законной преемственной церковной власти, одновременно считая, что Главою Русской Церкви и Местоблюстителем Патриаршего Престола является митрополит Пётр, за которого и молятся за богослужением. В частности, относятся к Вам так и к Вашему Синоду, архиепископ Иларион [Троицкий], архиепископ Прокопий [Титов], архиепископ Амвросий [Полянский ?], архиепископ Евгений [Зернов], и – в частности, – проф. И. В. Попов , с которым мне приходилось несколько раз вести разговоры, – он прямо сказал так: «Во всех действиях как Заместителя [Местоблюстителя. – Сост.] Патриаршего Престола, митрополита Сергия, так и его Патриаршего Синода, не замечается нарушения никаких канонических правил, а тем более догматических погрешностей, и надеемся (слова архиепископа Петра Зверева , Глеба Покровского и др.), что митрополит Сергий и его Синод, своими действиями не допустят до поругания Матери нашей Святой Церкви». |
| Епископ НИКАНДР (Кудрявцев) Род. около 1873 г. Был настоятелем Никольского единоверческого монастыря. Хиротонисан в 1921 г. во епископа Богородского, единоверческого вик. Московской епархии. Скончался в 1923 г., похоронен на Семеновском кладбище в Москве, где могила его почиталась верующими. Владыка НИКОЛАЙ Петергофский (Ярушевич) Род. в 1891 г. Хиротонисан в 1922 г. С 1944 г. митр. Крутицкий и Коломенский. Долго слыл за " красного архиерея " , но во время хрущевских гонений впал в немилость, был отрешен от всех своих должностей и скончался в невыясненных обстоятельствах в 1961 г. Епископ ПЕТР (Зверев) Род. в 1878 г. Сын московского протоиерея. Окончил Казанскую Духовную академию. Хиротонисан в 1919 г. во епископа Балахнинского, вик. Нижегородской епархии. В дек. 1925 г. был назначен архиеп. Воронежским, но в конце 1926 г. был арестован, сослан на Соловки, где и умер в начале 1929 г. Владыка ПЕТР Подольский (Полянский Петр Феодорович) Род. ок. 1860 г. Окончил Московскую Духовную академию. В 1920 г. хиротонисан во епископа Подольского. В 1924 г. назначен митрополитом Крутицким. 12 апр. 1925 г. избран собором 37 епископов местоблюстителем патриаршего престола. Арестован 10 дек. 1925 г. и сослан в поселок на остров Хэ, где и скончался в 1936 г. Вопреки тому, что часто пишут, с митр. Сергием не порывал и его декларацию не дезавуировал. Епископ СЕРГИЙ (Гришин) Род. в 1889 г. Окончил Петербургскую Духовную академию. С 1917 по 1925 г. состоял наместником Боровского-Пафнутьевского монастыря. В 1927 г. был хиротонисан во епископа Серпуховского с назначением на должность управляющего делами Св. Синода. Затем занимал другие кафедры. Арестован в 1936 г. В 1941 г. назначен архиеп. Можайским. Скончался в 1943 г. Мать ФАМАРЬ (в миру княжна Тамара Александровна Мардманова) Род. ок. 1870 г. Была игуменьей Бодбийского монастыря в Грузии (до 1905 г.), Покровской общины в Москве, затем в 1910 г. основала Серафимо-Знаменский скит (закрытый в 1924 г.). Арестована в 1931 г. и находилась в сибирской ссылке до 1934 г. Скончалась в июне 1936 г. и похоронена на Немецком кладбище в Москве. |
| Епископы Рязанский Борис (Соколов), Рыбинский Серафим (Силичев), и Воронежский Петр (Зверев) сказали, что пришлют свое мнение особо 451 . Таким образом известно доподлинно, что не менее девятнадцати архиереев поставили свою подпись под бумагой о необходимости выборов патриарха. Учитывая одобрение этого решения иерархами из числа соловецких узников, число согласных с необходимостью проведения негласных выборов достигало не менее трех десятков епископов. Было понятно, что при желании можно было бы собрать и большее число подписей, но это означало бы затягивание выборов и увеличение опасности привлечь болезненное внимание ГПУ. Будучи в Москве для переговоров с гражданскими властями об условиях легализации, митрополит Сергий беседует с архиепископом Свердловским и Ирбитским Корнилием (Соболевым), который, между прочим, после ареста на допросе назвал себя одним из инициаторов проведения выборов патриарха, о предпринимаемых епископом Павлином усилиях. Архиепископ Корнилий был освобожден из тюрьмы совсем недавно, 18 августа 1926 года, под подписку о невыезде 452 . О характере беседы с архиепископом Корнилием митрополит Сергий потом скажет: «И я, и Корнилий – мы оба смотрели одинаково, что в случае если бы мне удалась регистрация (юридическое оформление моего положения), все Кирилловское дело, то есть выборы его в патриархи, а вернее выборы патриарха вообще – отпало бы, так как в таком случае летом 27 года предполагался созыв Поместного Собора, где вопрос о патриархе был бы решен. В случае неудачи регистрации – дело продолжалось бы дальше (то есть собирание голосов), независимо ни от чего. Говорилось это между прочим, а не было предметом особого обсуждения. Мои мысли Корнилий разделял вообще полностью, не исключая и вопроса легализации». Здесь стоит отметить, что митрополит Сергий трактует предпринятые выборы в патриархи, как «Кирилловское дело», противопоставляя ему предпринимаемые собой меры к регистрации или, как он говорит, «юридическое оформление моего положения» (курсив мой. – Л. Ж), вольно или невольно противопоставляя митрополиту Кириллу себя, хотя, как известно, о предпринимаемых выборах не было известно не только местоблюстителю (митрополиту Петру Крутицкому), но и выдвигаемому в патриархи митрополиту Кириллу. Это несколько личностное восприятие митрополитом Сергием выборов и легализации может, конечно, смутить, особенно в том, что вопрос легализации Церкви митрополит Сергий воспринимает как вопрос юридического оформления своего положения, а не положения, например, митрополита Петра, как будто бы было заранее известно, что митрополит Петр не выйдет из заключения. |
| Из Ленинграда епископ Павлин отправился далее по европейской части страны. «Был я в Киеве, – продолжал он перечисление посещенных им архиереев, – у находящегося на покое епископа Василия (Богдашеского – свящ. А. М.), видел у Сергия еп[ископа] Митрофана; они подписались». Скорее всего, под Сергием здесь имелся в виду не Заместитель Местоблюстителя, а пребывавший в Киеве епископ Сергий (Куминский) – активный участник негласного украинского Собора. О каком епископе Митрофане при этом шла речь, не совсем понятно. «Подписался также Иосиф Петровых , митрополит Ленинградский, подписались Харьковские епископы Макарий (Кармазин – свящ. А. М.) и Аркадий (Остальский – свящ. А. М.), а за арестованного епископа Константина (Дьякова – свящ. А. М.) подписал я, так как знал его мнение по церковному вопросу и, в частности, по этому поводу. Епископы Борис Рязанский и Серафим Силичев, и Петр Зверев сказали, что пришлют свое мнение особо» 1036 . Таким образом, на основании показаний митрополита Сергия и епископа Павлина неполный список епископов, подписавших обращение к Заместителю о необходимости выборов Патриарха, устанавливается в следующем виде: 1) архиепископ Корнилий (Соболев), 2) епископ Павлин (Крошечкин), 3) епископ Афанасий (Молчановский), 4) епископ Григорий (Козлов), 5) архиепископ Фаддей (Успенский) , 6) архиепископ Дионисий (Прозоровский), 7) епископ Алексий (Готовцев), 8) митрополит Назарий (Кириллов), 9) архиепископ Григорий (Лисовский), 10) епископ Димитрий (Любимов), 11) архиепископ Гавриил (Воеводин), 12) епископ Серафим (Протопопов), передавший мнение соловецких иерархов, 13) еще один Петроградский викарий: вероятнее всего, или епископ Григорий (Лебедев), или епископ Сергий (Дружинин), 14) архиепископ Василий (Богдашевский) , 15) епископ Сергий (Куминский) (?), 16) епископ Митрофан (?), 17) митрополит Иосиф (Петровых) , 18) епископ Макарий (Кармазин), 19) епископ Аркадий (Остальский) , 20) за епископа Константина (Дьякова) епископ Павлин (Крошечкин). Кого-то еще епископ Павлин не назвал. В части, касающейся украинских епископов, информация может быть дополнена на основании посланного из СО ОГПУ в ГПУ УССР секретного отношения «Информация о положении церковников» от 13 января 1927 г.: «Выборы Кирилла в патриархи было решено провести путем сбора подписей у епископов через специальное лицо, которое должно было объезжать этих епископов. Данную миссию начал выполнять Павлин Крошечкин, Курский викарный. Между прочим, последний побывал у следующих украинских епископов: Афанасия Сквирского, Василия Каневского, Георгия Богуславского и Липовецкого, вр[еменно] управ[ляющего] Киевской митрополией, Григория Полтавского и Переяславского, Бориса Уфимского, вр[еменно] управ[ляющего] Подольской епархией, Аркадия Лубенского и Макария Уманского» 1037 . Таким образом, в вышеприведенный список можно внести еще имена епископа Георгия (Делиева) и архиепископа Бориса (Шипулина), получится 22 имени. |
| Постановлением от 30 мая 1928 года Синод признал это заявление удовлетворительным и снял запрет с архиепископа Варлаама и епископа Евгения. Вскоре после этого 16 октября 1928 года митрополит Агафангел скончался. Некоторые из архиереев, находившихся на покое, выразили несогласие с митрополитом Сергием и Синодом и, не отвергая правомочности власти Заместителя Местоблюстителя, не поминали его имени, ограничиваясь возношением имени Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополита Петра. Такой позиции придерживались митрополит Кирилл, архиепископ Феодор (Поздеевский), епископы Арсений (Жадановский), Серафим (Звездинский), Афанасий (Сахаров), Григорий (Лебедев). Лица, выступившие с критикой действий Заместителя Местоблюстителя и отделившиеся от него, делали это по разным причинам. Одни, недовольные частыми перемещениями архиереев с кафедры на кафедру и их увольнениями, считали, что митрополит Сергий пошел слишком далеко по пути компромисса, хотя в принципе и сами считали необходимым добиваться нормализации отношений между Церковью и государственной властью. Другие выступили против митрополита Сергия и изданной им и временным Синодом «Декларации» потому, что не видели нужды торопиться, надеясь, что пройдет еще некоторое время, и политическая ситуация в стране решительно изменится, и все вернется на круги своя. Третьи в исключительно трудных условиях потеряли чувство духовного равновесия, исполнились апокалипсической тревоги и уже не считали особенно важным сохранение церковной структуры. Они готовы были уйти в катакомбы. Между тем митрополит Сергий главную цель своей церковной политики видел в том, чтобы сохранить для многомиллионной российской паствы православные приходы и храмы, сохранить духовенство, он не хотел ставить православный народ перед жестким выбором между катакомбами и обновленческой схизмой. Решительное большинство епископов и церковного народа с пониманием отнеслось к церковной политике митрополита Сергия и поддерживало его. Местоблюститель Патриаршего Престола, хотя и с оговорками, одобрил церковно-политическую линию, выбранную Заместителем. Митрополита Сергия поддерживали такие выдающиеся церковные деятели, как митрополиты Михаил (Ермаков), Никандр (Феноменов), Серафим (Чичагов), архиепископы Василий (Зеленцов) (не безусловно), Евгений (Зернов), Петр (Зверев), епископы Мануил (Лемешевский), Николай (Ярушевич), Венедикт (Плотников). |
| Представление о том, что Беда совершил путешествие в Рим, возникло достаточно рано. По свидетельству Кутберта, «с рождения воспитанный в монастыре, вплоть до дня своей кончины он провел там свою жизнь, хотя некоторые хотели бы считать, что он был в Риме» 665 . В «Церковной истории народа англов» Беда неоднократно говорил, что многие англо-саксы – монахи, аббаты, епископы, знать и короли отправлялись в паломничество и, нередко, оканчивали там свои дни 666 . Но, по всей видимости, главным фактором складывания легенды о паломничестве Беды было то, что по мысли его современников известный, праведный и ученый человек не мог не совершить этот богоугодный поступок. Образ Беды, созданный на страницах «Церковной истории народа англов» и письма Кутберта к Кутвину, требовал дополнения в соответствии с представлениями о должном поведении праведника; тому, кто посвятил жизнь изучению Писания, необходимо было отправиться «к апостольским пределам». В XII в. Уильям Мальмсберийский включил в текст «Деяний английских королей» письмо, якобы написанное папой Сергием I аббату Веармута-Ярроу Кеолфриду 667 . В письме папа предлагает аббату отпустить в Рим «безо всякой задержки... слугу Божьего Беду Достопочтенного , священника монастыря» 668 . Такое письмо как бы документально закрепляло представление о паломничестве Беды и создавало основу для дальнейших легенд о его пребывании в Риме. Рассказ о толковании Бедой надписей на римских воротах, по-видимому, имеет меньшее отношение к самому англо-саксонскому ученому. В Средние века подобные истории о расшифровке различного рода аббревиатур были достаточно распространены и приписывались многим мудрецам. В случае с Бедой такая легенда соединяла два сюжета – о путешествии в Рим и о происхождении именования «Venerabilis». Объяснению возникновения этого слова посвящалось немало легендарных историй. Наиболее известным является рассказ о монахе, который высекал на надгробии Беды эпитафию. Не в силах подобрать слово, подходившее по размеру в строку: «Hic sunt in fossa Bedae...ossa» («Здесь во прахе покоятся кости ... Беды»), монах отправился спать. Утром, возвратившись к своей работе, он увидел высеченное рукой ангела слово «VENERABILIS». |
|
|
