| На пятом вселен. соборе (константинопольском 2-ом 553 г.) особых правил касательно церковного благочиния не было составлено. На шестом вселен. соборе (константинопольском 3-м 680 г.) также не было составлено особых правил касательно церковного управления и благочиния, хотя в них и чувствовалась необходимость. Поэтому в 692 году в Константинополе был созван собор, известный под именем пято-шестого, или трульского собора. На нем присутствовали 227 епископов. Приняв 85 апост. правил, рассмотрев и подтвердив постановления бывших до этого времени соборов вселенских и поместных, а равно канонические послания св. отцов, этот собор составил 102 канона, которыми определяется порядок церковного управления и благочиния. Седьмой вселен. собор (никейский 2-й 787 г.), состоявший из 367 отцов, составил 22 канона. Поместные соборы: 1) Анкирский (314 год), созванный из 18 отцов, постановил 25 канонов и установил степени покаяния для падших. 2) Неокесарийский (между 314–319 годами) составил 15 правил, касающихся преимущественно нравственности духовенства. 3) Гангрский (362–370 г.) составил 21 правило. 4) Антиохийский (341 г.) составил 25 канонов, представляющих подробное развитие правил апостольских. 5) Лаодикийский (363–364 г.) составил 60 правил, касающихся различных подробностей чина богослужебного, дисциплины клира, семейной жизни, пороков и заблуждений того времени. 6) Сардикийский (344 г.) составил 20 церковн. канонов. 7) Карфагенский (416–426 г.). Число правил, принятых этим собором, доходит до 147. 8) Константинопольский (394 г.) составил одно правило – о личном составе суда, необходимом для лишения епископа священного сана. Авторитет восьми вышеуказанных поместных соборов утвержден 2-м правилом трульского собора. 9) Константинопольский (861 г.) составил 17 правил. 10) Константинопольский в храме св. Софии (379 г.) изложил три правила. В состав церковного канона входят еще правила св. отцов: Дионисия Александрийского 4 правила – о времени прекращения поста перед Пасхой и по вопросам, касающимся жизни домашней; Петра Александрийского 15 правил – о принятии падших, о посте в среду и пяток, о праздновании дня воскресного; Василия Великого 92 правила – о браке, об эпитимиях, – объясняются названия: ересь (в самой вере отчуждившийся) и раскол (разделившийся в церковных предметах, допускающих уврачевание); Кирилла Александрийского 9 правил, – запрещается лишать священства без обвинений; и других святых отцов. |
| Он же сказал: если вселенский синод не соберется, и прелесть сущая между вами не отгонится, спастись невозможно. Царица, услышав это, плакала, и дала обещание собрать синод. Он же благословил её, но вскоре умер. После него избрали патриархом Тарасия, он же не хотел, чтобы синод вселенский не собирался, дабы быть церкви во единстве, и так рукоположили Тарасия патриархом и тотчас царь Константин, и мать его Ирина, и патриарх Тарасий писали Адриану папе, прилежно просили его самого прибыть в Константинополь или прислать послов на примирение и соединение церкви божией. И в седьмое лето царства их, прибыли от папы послы, и отовсюду собрались епископы в Константинополь на синод. И когда заседали в церкви святых апостолов, воины иконоборцы, подученные некими той же ереси епископами, разогнали собор, они же по совету царя уступили на время. В восьмой же год царства их собрался седьмой синод в Никее, триста шестьдесят семь святых отцов, которые и установили святые иконы чествовать, их же имена и отчасти малые некие их глы здесь присутствовавшие». – Налево, в углу, – палаты – здание с колоннами. В палатах св. царица с иконой Богоматери на груди. Сзади царицы – сонм женщин и святителей. Пред царицей лики монахов, поклоняющихся иконе, среди них один – в белом клобуке (патриарх?). – Вверху – ангелы держат иконы Спасителя и Нерукотворенный убрус. – Дальше – представлена внутренность пятиглавого храма, украшенного иконами Спасителя, Богоматери и др. Посредине церкви св. царица с иконой, Диакон с крестом в руках. – Два святителя в саккосах и омофорах, на головах митры. Два преподобных инока, в нимбах, делают земные поклоны. – Ниже – палаты, вверху которых, между трех узеньких, с решетками, окон – три иконы Деисуса – Спаситель, Богоматерь и Иоанн Креститель. Во всю длину палат стоят в одну линию два стола, уставленных явствами. За первым столом – на двойном троне восседают царь и царица и сбоку от них – патриарх в мантии и белом клобуке. Пред столом два служителя – отрока. За вторым столом на лавках, с обеих сторон, сидят монахи – все в нимбах. |
| В то же время император различал тело Христово «по природе» и «по положению», называя второе «образом» первого: «И хлеб, который мы принимаем, есть образ (εκν) тела Его, изображающий (μορφζων) плоть Его, как обращающийся в отобраз (τπον) тела Его» . Очевидно, Копроним не считал два этих тела Христова тождественными вследствие «неописуемости» физического тела Христа и «описуемости» Святых Даров, и общий признак «нерукотворности» позволял, как ему представлялось, установить «единосущие» неописуемого и описуемого. Однако собор в Иерии не использовал в своем постановлении богословское учение императора, не имевшего основы в древней традиции. «Вероятнее всего, иконоборчество VIII века еще не выработало единой и последовательной доктрины и оставалось учением непоследовательным и эклектичным» . В.В. Бычков полагает, что характерное для иконоборцев «специфическое понимание образа» (образ единосущен первообразу), опиралось, видимо, на «древнееврейское отождествление имени и сущности объекта, равно далеко и от миметической, и от символической теорий образа». Поэтому «понятно и резко отрицательное отношение к нему теоретиков иконопочитания» . В.В. Бычков пишет, что иконоборцы обвиняли иконопочитателей «в двух противоположных ересях: в несторианстве – за то, что, изображая только человека Христа, они будто бы разделяли в нем две природы, и в монофизитстве – за то, что, “описывая неописуемое”, живописец “сливает неслитное соединение”» (Mansi XIII. 241 Е; 244D; 252А). Иконоборцы уличали противников «в отрицании как тезиса, так и антитезиса исходной догматической антиномии. В результате возникает как бы обратная антиномия, подтверждающая как раз то, что с ее помощью пытаются опровергнуть: иконопочитатели, одновременно сливая и разделяя в изображении две природы, стоят на позиции “неслитного соединения”». Таким образом, иконоборцы, «косвенно доказывали ортодоксальность позиции своих противников, и даже более убедительно, чем сами иконопочитатели». Вследствие своего высокого интеллектуализма иконоборцы не понимали простую, но алогичную, покоящуюся на чуде и парадоксе сущность христианства, и даже суть своих аргументов против иконопочитателей . 3. Опровержение богословских обвинений иконоборческого лжесобора относящихся к иконе Христа |
| И всякое изображение человеческого лица возводится или ищет подняться к образу Христову и получает эту возможность силою снисхождения Христова, силою вочеловечения Божия. Воплощение Бога Слова и вочеловечение, как дано это двойное определение в Символе Веры, и является для всякого человека возможностью приобщения к божественной жизни, приобщения ко Христу. Именно снисхождение Божие породило восхождение человеческого рода к Богу. Человечество востекает к иному образу бытия. И все человеческое, отмеченное исканием бытие, имеет надежду приобщиться к божественной жизни. И все проявления человеческие, не только возвышенные, но подчас и едва видимые и совершенно незначительные, носят в себе частицу Божественного Света. И то, что в человечестве лишено этого Света, томится и мучается, и неведомо для себя ищет одеться в этот Свет и измениться таинственным божественным изменением. Седьмой Вселенский Собор не определяет, какое вещество должно быть взято для создания и для написания иконы, только указывает, что материал, избранный для нее, должен быть прочен. Собор благословляет писать иконы на стенах, красками и мозаичными плитками, и на досках, делать изображения на металле и на камне и иными способами. И в этом смысле дает всякому искусству послужить созданию икон и благословляет и освящает всякий материал, различное мастерство и различные виды искусства. Церковь не отвергает краски, растертые на воске, какой была живопись первых веков, или на яичном желтке, - об особо избранный способ иконописания, освященный церковной традицией. Церковь благословляет и иконы, написанные красками, растертыми на масле и на различных видах смол, на лаках и на всевозможных составах. Все это богатство применяемых в иконах веществ может стать достоянием Церкви и освятиться и благословиться... Апостол Лука, написавший первые иконы, - Божией Матери со Спасителем Младенцем на руках и Спасителя, по преданию, написал их воском - способом энкаустики. Он не создал какого-либо нового способа живописи, до него не существовавшего, но написал так, как было принято в его время. |
| Люди вскоре достигнут Луны, но смысл жизни неведом им. Мы, христиане, не должны ничего бояться. Нам не о чем просить, нечего навязывать, но мы должны свидетельствовать о том, что жизнь имеет смысл, что она безмерна, что она открывается в вечность. Потому Бог есть, Бог существует, и, Он, Неведомый, — Друг наш». Вы уже узнали этого старика: это патриарх Афинагор I, архиепископ Константинопольский, первый по чести в православной Церкви. Что такое православная Церковь? Православная Церковь существует в живой и неразрывной связи с древней Церковью. Она никогда не ведала разрыва не только духовного, но и исторического с апостольскими общинами, и многие из ее епископских кафедр являются «апостольскими престолами». Не по достоинствам своим, но по милосердию Божию она сохраняет верность Отцам Церкви как великим свидетелям Предания, равно как и догматам семи Вселенских Соборов, собиравшихся на Востоке во времена нераздельной Церкви. В конце первого тысячелетия между христианским Востоком и христианским Западом усилился процесс отчуждения (estrangement), как говорит отец Конгар, и между 1014 и 1204 годами этот процесс привел к трагическому разделению, которое «православным» Востоком ощущается как удаление Рима. Громадное влияние на раскол оказали и культурные факторы, ныне устаревшие или устаревающие. Однако, с православной точки зрения причины раскола носят духовный характер; древняя Церковь понимала римский примат как «председательство в любви», осуществляющее общение поместных Церквей, как евхаристических общин совершенно равных по достоинству. Однако, начиная с грегорианской реформы, в процессе веков достигшей своего апогея на Первом Ватиканском Соборе, Рим преобразил свой примат в абсолютную власть над вселенской Церковью и наделил папу «непосредственной и подлинно епископской юрисдикцией» над всеми верующими. Соответственно латинское богословие стало склонно заменять отношение взаимности между Сыном и Духом Святым, «этими двумя десницами Божиими», отношением односторонней зависимости («Дух исходит и от Сына»), что несомненно, усилило значение иерархии, священства in persona Christi, в ущерб свободному пророчествованию мирян. Критерий истины не вполне одинаков в «католичестве» и «православии»; в первом случае, это определение, провозглашаемое папой ex cathedra; во втором — это присутствие Духа Святого, пребывающего в таинственном Теле Христовом. Это присутствие облечено, разумеется, в конкретные формулы учительской власти, но эта власть находится в тесном взаимодействии со всем народом Божиим и его живым «ощущением Церкви». В 787 году Седьмой Вселенский Собор перечислил условия, которые делают собор действительно вселенским: он должен быть признанным папой, проводиться с согласия патриархов и выражать общий интерес всей Церкви. С православной точки зрения новая латинская экклезиология нарушила равновесие трех этих начал. |
| Много лет спустя посетил Епифаний Павлу в её обители – в Вифлееме и удивился тому, что увидел здесь, «чего не видал и в пустыне: совершенный строй монастыря, ревностных дев – подвижниц, строгих и трудолюбивых иноков, необыкновенную духовную деятельность». В 402 г. Епифаний отправился в Константинополь, где в то время архиепископом был Иоанн Златоустый . Цель путешествия его заключалась в том, чтобы побудить Иоанна произнести осуждение Нитрийских иноков (Иеракса и друг.), изгнанных Александрийским архиепископом Феофилом из Александрии и принятых Иоанном. Но в этом случае Епифаний действовал ошибочно, быв, по доверчивости своей, введён в заблуждение враждовавшим с ним Феофилом Александрийским, склонившим его произнести в Кипре осуждение Нитрийским инокам, будто бы виновным в оригенизме. Иоанн Златоуст , хотя и любил, и уважал Епифания, но отказался без рассмотрения дела осудить братьев; были и ещё епископы из приглашённых на собор по этому делу, которые не согласились с мнением Епифания. Тогда Епифаний, под влиянием наветов хитрых людей, хотел поразить осуждением самого Иоанна, но удержался. Возвращаясь на о-в Кипр, Епифаний заболел и скончался (403 г.). С плачем и рыданием народ встретил тело святителя и перенёс его с корабля в созданную им церковь , где и был он предан погребению в присутствии святителей и иереев со всего Кипрского острова и многочисленного любившего своего милосердого пастыря народа. От мощей св. Епифания стали совершаться чудеса 192 . По смерти престарелого Епифания осталось несколько его сочинений, между прочим: опровержение ересей – 20-ти, предшествовавших Христу, и 80-ти христианских, – и «изложение веры Церкви Апостольской». Он обладал значительною учёностью. Иероним говорит о нём, что он знал Еврейский, Сирский, Греческий и Латинский языки и вообще, знав лично святителя Епифания, он называет его: «самым превосходным пастырем, которого выше не было ни по зрелости лет, ни по знаниям, ни по качествам жизни, ни по отзыву света» 193 . Седьмой Вселенский собор называет Епифания отцом и учителем Вселенской Церкви. † Преподобного Дионисия, архимандрита Сергиевой лавры |
| Но не еретиков они имели в виду этим устрашить или отвратить, ибо и после сего было много еретиков, но Символ никто не дерзнул изменить, кроме вас одних. Итак, запрещение относится к тексту, а не (только) к смыслу, как вы считаете. И, следовательно (поскольку вы нарушили это запрещение), ваши епископы и клирики уже – не епископы и не клирики, будучи низложены такими великими и древними Соборами, а миряне – подлежат анафеме и отлучению. Этими же почти словами определяют и последующие Соборы, Пятый и Шестой, и после них – Седьмой, который и восклицает великим гласом: “Мы держимся законов Церкви; мы соблюдаем определения Отцев; мы прибавляющих или убавляющих нечто от Церкви анафематствуемъ”. И засим: “Если кто все предание церковное писанное и не писанное презрит, да будет анафема” 4 . Разве вы не нарушаете писанное предание Отцев тем, что вносите новшество? Как вы не краснеете, произнося в остальном весь Символ так, как его составили те Отцы, а одно единственное слово вставляя отсебятины? Ибо прибавлять или изымать слова, это – дело еретиков, которые желают благодаря сему укрепить свою ересь. Разве вы поступили бы так в отношении Евангелия или Апостола, или кого-нибудь из ваших Учителей? Разве вы бы не потребовали наказания дерзнувшему на это, если бы он был схвачен? Даже если бы и не было таких постановлений и страшных прещений и множества запрещений, разве не стыдно в чужия писания, уже изданные и господствующия во всей вселенной, вставлять свои собственные слова, и этим возбуждать такой соблазн в Церквах? Безчувственные и огрубелые вы, “у вас железная душа в сердце” 5 : вы презираете братьев, терпящих соблазн и разделенных с вами, только бы вам не отказаться от своей воли и новшеств! Что еще? – После Седьмого Вселенского Собора собирается иной Собор снова, во время Василия, императора Ромеев, созванный Святейшим Патриархом Фотием. Этот Собор был назван Восьмым Вселенским и имел легатов Иоанна, блаженного Папы Ветхого Рима, – Павла и Евгения епископов, и Петра, пресвитера и кардинала. |
| После смерти гнавшего его императора Феодор был возвращен из изгнания и поставлен начальником опустевшего Студийского монастыря в Константинополе, в котором оставалось только двенадцать иноков. Первое, что сделал Феодор для новой обители, – благоустроил и оградил иноческое житие строгим уставом, известным под именем Студийского. Этот устав получил широкое распространение на всем православном Востоке. А для Руси он имел такое же значение, как для западного монашества устав святого Бенедикта. Студийский устав вводил строгий порядок во все области монастырской жизни. Монахам, например, воспрещалась всякая собственность. Они должны были обучаться различным профессиям, нужным для монастыря, и сами производить все необходимое для обители. Заброшенный монастырь начал быстро возрождаться. Через несколько лет число иноков достигало уже тысячи человек. Литературное наследие Феодора огромно. Несколько крупных богословских трудов, более двухсот поучений братии, тысяча писем, множество богослужебных гимнов. Но более всего известны его эпиграммы – краткие стихотворения, посвященные монастырской жизни, которые отличаются «простотой и непосредственностью». Вот одно из них – к монастырскому повару: О чадо, как не удостоить повара Венца за прилежанье целодневное? Смиренный труд – а слава в нем небесная, Грязна рука у повара – душа чиста, Огонь ли жжет – геенны огнь не будет жечь. Спеши на кухню, бодрый и послушливый, Чуть свет огонь раздуешь, перемоешь все, Накормишь братью, а послужишь Господу. Да не забудь приправить труд молитвою, И воссияешь славою Иакова, В усердьи и смиреньи провожая жизнь… Вот как отзывается об этих наставлениях ученик преподобного: «Столько в них небесной, благодатной мудрости, столько света и столько сокрушения… Они сильны своей искренностью». Феодор отзывался на все главные вопросы текущей политической и общественной жизни. Когда очередной византийский император, оказавшись иконоборцем, созывал Собор против почитания икон, Феодор написал ему: «Не нарушай мира Церкви… Оставь ее пастырям». Он выступил со множеством посланий и проповедей против иконоборцев, получив от современников прозвище «пламенного учителя Церкви». В результате Феодор был схвачен и по приказу императора отправлен в ссылку. Претерпевая голод и жажду, покрытый ранами и язвами от постоянных побоев, Феодор продолжал проповедью бороться с ересью. Его переводили с места на место, не давали покоя ни днем, ни ночью. «С радостью принимаю я эти испытания», – писал Феодор ученикам. В итоге его поместили в непроветриваемую темницу без права выхода из нее. Зимой преподобный изнывал от стужи, летом – от зноя, претерпевая еженедельные побои. При этом в темнице было огромное количество насекомых. В таких условиях его тело стало заживо гнить. Чтобы не умереть, Феодор отрезал небольшим ножом «посинелые и согнившие части своего тела». Более пяти лет прожил преподобный в этой темнице. |
| православной верой, все кумиры и идолы были истреблены. В настоящее время кумирам и идолам покланяются только некоторые инородцы в Сибири, а также разные полудикие народы Азии, Африки и Австралии. Православное учение об иконопочитании находит для себя подтверждение и в данных истории. С этой стороны особенно важно то обстоятельство, что в самой глубокой древности, начиная со времен Иисуса Христа и св. апостолов, в христианской новозаветной Церкви было обычно почитание священных изображений в христианских храмах. Так, история сохранила нам древнейшее сказание, признанное вполне достоверным Церковью,– это сказание о нерукотворенном образе, отпечатленном непосредственно Самим Иисусом Христом на убрусе или полотенце и посланном Авгарю. Другое, также сохраненное древним преданием сказание о том, что Евангелистом Лукою написаны были три иконы Богоматери (см. у историков Феодора Чтеца , Никифора Каллиста, Симеона Метафраста ); из них две находятся в Москве: одна в Смоленском Успенском соборе, а другая, так называемая Владимирская, в Московском Успенском соборе (Христ. Чт. 1855 г. 12). О способе чествования всех святых икон седьмой вселенский собор высказал: «насколько часто чрез изображение на иконах видимы бывают (святые лица), постольку взирающие на оные побуждаемы бывают воспоминать и любить первообразных им и чествовать их лобызанием и по питательным поклонением, не истинным по вере нашей Богопоклонением, которое подобает одному Божескому естеству, но почитание по тому способу, как изображению честного и животворящего креста и святому Евангелию и прочим святыням, каковой у древних благочестивых обычай был. Ибо честь, воздаваемая образу, восходит к первообразному, и покланяющийся иконе покланяется существу, изображенному на ней». (Догм. 7-го всел. собор.) Богоугодность употребления и чествования св. икон ясно подтверждается множеством происшедших при св. иконах чудес (ср. Лев. 16:2 . Ин. 12:37 ), которых Господь не сотворил бы, если бы чествование икон Ему не угодно было (ср. |
| С таким двойственным отношением к иконам Церковь дожила до VII-VIII веков, когда она раскрыла учение о Христе, о том, что в Нем две природы — Божественная и человеческая. Тогда встал вопрос об изобразимости Богочеловека. Толчком к формулированию догмата иконопочитания было нападение на священные изображения, которое произошло в первой половине VIII века при императоре Льве Исавре. Причиной этого были мусульманские и иудейские влияния, а также то, что почитание икон порой принимало чрезмерные формы, например, иконы носили, как амулеты и даже их иногда брали в свидетели на суде. Лев Исавр решил с этим покончить и начал с сокрушения иконы Христа на Медных воротах Константинополя. Апогеем иконоборчества стало царствование Константина Копронима, сына Льва Исавра, в 754 г . он созвал собор, который сформулировал иконоборческое учение. Через некоторое время защитники иконопочитания победили, при императрице Ирине в 787 г . был созван Седьмой Вселенский Собор. На нем было разработано то богословие иконопочитания, которым мы пользуемся до сих пор. В деяниях этого Собора сохранились выписки из решений иконоборческого собора 754 г . Например, иконоборцы говорили, что иконы почитать нельзя потому, что икона — это дерево, краски, в ней нет души, значит, она — идол. Иконопочитатели на это отвечали: конечно, там нет души, потому что там ведь нет и тела; но есть образ. Это можно пояснить так. Когда мы видим изображение на фотографии, то мы видим не тело и не душу, а образ человека. И когда мать целует фотографию ребенка, то целование воздается не бумаге, а образу любимого человека, это целование — символ, который связывает нас с тем, что отцы Седьмого Вселенского Собора назвали первообразом, к нему и относится почитание. Почитание мы воздаем первообразу, а не дереву и краске. Но главный аргумент в защиту иконопочитания — воплощение Богочеловека — был высказан позднее Феодором Студитом. Через воплощение мы соединились с Богом. Именно воплощение было актом Божественной Любви, который совершенно изменил человеческое сознание. |
|
|
