| В Евангелии есть и более суровые слова… Но, помимо слов, разве может христианин забыть Голгофу, Крестную смерть Самого Христа и мученичество многих, многих христиан? Недаром знак Креста и Распятие стали символами христианства. Христианская жизнь, конечно, не идиллия, а драма и нередко трагедия, и не может не быть таковой. Но где же тогда сила слов: иго Мое благо, и бремя Мое легко? Слова эти, конечно, никогда не теряют силы, но она не только в сладости впервые узренного света, не только в радости первой духовной встречи со Христом или с одним из Его светлых посланцев, но и в муках самой жестокой борьбы за свет, а главное – в Воскресении Господнем, в котором залог окончательной победы над всяким злом. 3 Христианская жизнь есть драма, а нередко и трагедия, потому что она есть борьба. Причина же борьбы в том, что душа человеческая открыта не только для светлых, но и для темных сил. Другая причина – ослабленность человека первородным грехом и, наконец, данная человеку свобода выбирать между добром и злом. Возможность для человека творить зло и тем самым вызывать все ужасные его последствия нередко порождает мучительное недоумение, а то и прямые сомнения в благости Бога или даже в Его существовании: «Если Бог благ, Он не может допустить зла, а если Он его допускает, значит, Он не благ, или не всемогущ, а потому и не Бог, или просто Его и нет». Ответ отца Иоанна Кронштадтского на этот лукавый навет, что будто бы данная человеку свобода выбора между добром и злом делает Самого Бога виновником зла, был приведен уже в одной из предыдущих глав: отец Иоанн признавал свободу неотъемлемой чертой образа Божия в человеке, без которой невозможно никакое совершенство. Но не ограничиваясь этим, он утверждал, что любовь Бога к людям столь безгранична, что за возможностью неправильного пользования человеком его свободой и за его падение Бог платит Крестною смертью Своего Сына. Об этой высочайшей тайне любви Бога к человеку отец Иоанн Кронштадтский говорит так: «Винят Творца… зачем… Бог… не сотворил нас так, чтобы мы не могли падать и делать зло?.. Не тем ли больше Его надо признать благим, что Он дал этот дар, не поколебавшись неблагодарностью?.. И не доказал ли Он самым делом безмерной любви Своей… в даровании нам свободы, когда, по падении нашем… Он послал в мир Сына Своего единородного… и отдал Его на страдания и смерть за нас?» И так опасность свободы и неистовство зла побеждаются безмерной Жертвой всесовершенной Любви. Даже когда любовь не встречает противоборства, она выражается в самоотдаче и в жертвенности; когда же зло противится ей, самопожертвование обращается в драму или трагедию. В грешном мире любовь постоянно распинается. |
| Далее может последовать уже более длительное услаждение дурным помыслом, в котором начинают участвовать различные чувства человека, например, зависть, гнев, злорадство, сладострастие. Наконец, и воля склоняется на греховный поступок, и вот совершается грех. Раз уже случившийся грех легко повторяется, а повторяемый образует привычку, а это уже страсть или порок. По учению отцов Церкви, проверенному многовековым опытом, нужно бороться с грехом при самом его зарождении. Как только непроизвольные представления (помысел или прилог) опознаны как дурные, их надо тотчас гнать, отсечь, выбросить из сознания. Гораздо легче это сделать именно вначале. В каждый последующий момент, когда уже задеты чувства и воля, борьба труднее. Победа же над страстью и пороком может потребовать очень долгих и крайне мучительных усилий. Отец Иоанн Кронштадтский , воспитавшийся на чтении святых отцов и с юных лет, несомненно, на практике ведший борьбу с помыслами, настаивает постоянно на этой необходимости вести борьбу при самом начале искушения. «Одно мгновенное движение сердца ко греху есть… грех… грех в самом начале… должен быть сокрушаем», – пишет он в одном месте, а в другом: «Не тогда спасать должно дом от пожара, когда огонь всюду уже распространился в нем, а… тогда, когда пламя только что начинается. Так и с душой. Душа – дом, страсти – огонь». Самое отсечение дурного помысла, будь то помыслы тщеславия, обиды или какой-нибудь нечистый помысел, заключается преимущественно в отвлечении внимания от него или перевода внимания на другой, более высокий предмет. Но такая прямая борьба не всегда удается, так как внимание к помыслу, даже с целью его изгнать, способно повысить греховный интерес к нему. Борьба эта трудная, поэтому и называется она – «искусством из искусств». Самый верный способ борьбы, как это уже видно из сказанного, есть немедленное призывание помощи Божией, то есть молитва. «Нам нужен всякую минуту сильный помощник против греха, – пишет отец Иоанн, – именно нужен Спаситель Христос Бог, Который для того и пришел к нам во плоти, чтобы всегда спасать нас, помогать нам, защищать нас от врагов и грехов наших. Поверь в Него и ради призывания имени Его». В другом же месте он говорит еще так: «Грех силен, но Господь сильнее, грех быстр на уловление и гибель, но Господь быстрее на спасение наше». |
| Желая подбодрить нас в этом деле, он ставит нам в пример святых: «Святые всю жизнь трудились над очищением сердца и очистились от всякой скверны и сделались Храмом Святого Духа». 3 Для познания своего внутреннего мира необязательно полное удаление от мира, хотя каждому и необходимы минуты уединения, когда без помехи можно проверять себя перед лицом Божиим. Нередко именно встречи и общение с людьми помогают самопознанию. На людях иногда более всего обнаруживается для человека, что таится в его душе. «Хотите узнать себя – наблюдайте за собою, с каким духом вы встречаетесь с вашими сослуживцами, особенно с подчиненными, или с протягивающей к вам…руку свою нищетой», – пишет отец Иоанн Кронштадтский . На основании именно таких соображений с древних времен для монашеского самоусовершенствования признавались ценными не только отшельничество, но и общежительные монастыри. Тем не менее, при всех формах духовного самоконтроля почти каждый человек способен забываться настолько, что, лишь согрешив, он в состоянии спохватиться и опомниться. Тогда в особенности обнаруживается, что дело трезвения и покаяния невозможно без помощи Божией. «Что, если бы нам не было даровано предваряющей благодати Божией, – пишет отец Иоанн, – если бы она не обнимала вдруг, неожиданно, после содеянных грехов, всего существа нашего, и сама не располагала его к покаянию и слезам?... редкий, редкий кто мог бы избавиться от бремени грехов…». 4 По учению отцов Церкви, грех начинается не сразу. Сперва являются непроизвольные представления о каких-либо искушающих действиях, событиях, лицах, предметах. Эти представления называются отцами Церкви помыслами или прилогами. Их появление, если они даже очень дурны, не есть еще грех . Они появляются независимо от воли человека и вызываются внутренними или внешними причинами, например, воспоминаниями, состоянием организма или же встречными обстоятельствами, обстановкой, влиянием людей и злых духов. После появления помысла следует внимание к нему. Если оно имеет целью распознать, каков помысел, – это не только безгрешно, но похвально. Это и есть то внимание – трезвение, к которому призывает Церковь . Но если внимание задерживается на впечатлении, уже опознанном как дурное, чтобы усладиться им, то это уже начало греха. Учители Церкви называют такое состояние сочетанием (с помыслами). |
| Из великого множества указаний, относящихся к этой молитве, особенно важно усвоить то, что, совершая ее, не следует добиваться сразу особо высоких или необыкновенных состояний и мечтать о том, что, молясь этим образом, совершаешь какое-то особое, присущее только избранным дело. Молиться Иисусовой молитвой надо с крайним смирением и совершенствоваться в ней с особой осторожностью и постепенностью. Для начала лучше всего творить эту молитву для отогнания всяких искушающих помыслов. Как придет какое-либо недоброе или нечистое представление, или чувство, тут-то и надо мысленно, но с чувством говорить: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Так учат многие опытные наставники Православной Церкви. 3 Нельзя сомневаться в том, что отец Иоанн Кронштадтский постоянно пользовался Иисусовой молитвой или, как теперь нередко выражаются, был «делателем Иисусовой молитвы». Об этом, прежде всего, свидетельствуют приведенные уже выше его слова об особой силе имени Божия, что Бог «весь в каждом слове (молитвы), но особенно Он… в принадлежащих Ему именах…». Но вот и прямые его указания об Иисусовой молитве и призыв ее творить: «Чтобы не терпеть непрерывных стужений злого духа, надо постоянно иметь в сердце Иисусову молитву: «Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя». Против невидимого (дьявола) – невидимый Бог, против крепкого – Крепчайший». «Крепко надо воевать со всяким грехом, противиться ему, побеждать его с призыванием имени Божия», «через покаяние и призывание с верой имени Иисуса Христа спасаюсь, очищаюсь, просвещаюсь, освящаюсь, умиротворяюсь, утешаюсь, в этом чудном спасительном имени нахожу величайшую отраду» или, наконец, «против твердого призывания имени Господа Иисуса Христа злые духи не могут стоять… Так говорят опытные в духовной брани подвижники». К этому надо добавить еще нижеследующее свидетельство отца Георгия Шавельского : «Отец Иоанн был великий молитвенник – таким его знала и за это его чтила вся Россия. Он молился, можно сказать, постоянно. Приходилось наблюдать, что за столом, во время обеда и ужина, при разговоре с другими, вдруг взор его становился сосредоточенным… он переставал слышать обращенные к нему вопросы. Это означало, что он творил молитву». |
| Наконец, очень значительны следующие слова: «Вы не видите своих грехов? Молитесь Богу, чтобы Он дал вам видеть их. Вот первый весьма важный грех наш тот, что мы, будучи великими грешниками, не чувствуем, что мы грешники». «Еще мы страдаем самым великим грехом неблагодарности к Богу, нелюбви к Нему». Свидетельствовал отец Иоанн не только о том, как надо исповедоваться, но и о том, как надо исповедовать, и как нелегко, порой очень нелегко это делать: «Боже мой, как трудно надлежащим образом исповедовать!.. О, сколько нужно приготовления к исповеди! Сколько надо молиться об успешном прохождении этого подвига! А какое невежество духовных чад! Какой крест для священника исповедь, при сознании невежества исповедующихся, их холодности, греховности всякой, и по сознанию своего окаянства, своей немощи, вялости, косности сердца к сочувствию и к ревности о славе Божией и спасении ближних, как о собственном». 3 К средствам овладеть собою, подчинить свою плоть духу и направить и ее к служению высшим целям с глубокой древности принадлежит пост, который знает не только христианская, но и многие другие религии. В широком смысле постом называется самоограничение во всех своих потребностях и в особенности от всяких греховных проявлений и привычек. К посту, согласно многим церковным песнопениям, можно отнести даже положительные добрые усилия. В узком же смысле постом более всего называются различные самоограничения в пище и питии. Сам отец Иоанн Кронштадтский строго соблюдал положенные церковным уставом посты, но к другим людям был снисходительнее. Тем не менее, он постоянно отстаивал необходимость постов и всяческой умеренности при удовлетворении естественных потребностей. «Из-за чего грубее наше сердце? Из-за чего мы делаемся плотью, а не духом, извращая свою нравственную природу, не из-за пристрастия ли к пище, питию и прочим земным благам? – пишет он. Как же после этого говорить, что есть скоромное в пост не важно?» «Кто отвергает посты, тот… отнимает у себя и… других оружие против много страстной плоти своей и против дьявола», – пишет он еще и поясняет: «По мере того, как ты будешь оставлять всякое пристрастие к пище, питию, одежде, к деньгам и ко всяким плотским удовольствиям ради Бога, – в душе твоей будет возникать и усиливаться огонь Божественной любви и всякие добродетели: кротость, смирение, чистота, милосердие, терпение, снисхождение к немощам и проступкам ближних, справедливость или правота во всех помышлениях, чувствах и поступках». |
| «Не пугайтесь, господа, громадности дела, – продолжает отец Иоанн, – доброму делу поможет Бог , – а где Бог, там скоро явится все, как бы из ничего. Если городу угодно было принять к себе такое множество нищих-мещан, то он, конечно, должен взять на себя и обязанность занять чем-нибудь этих праздных людей… Пора сделать что-либо решительное. Или устроить рабочий дом и для детей ремесленную школу, или же, как крайнюю меру, выпроводить часть их куда-нибудь в другое место». Во втором воззвании отец Иоанн говорил, что, согласно слову апостола Павла, сильные должны сносить немощи немощных (ср.: Рим. 15:1 ) и поэтому «при таком богатом разнообразии сил нашего (кронштадтского) общества, при такой его талантливости, при таком множестве людей и образованных, и дельных, и искусных, и с состоянием, хотя и не громадным, было бы и перед Богом грешно и перед людьми стыдно оставлять такое множество наших членов (разумею наших мещан) оторванными, изолированными от общественного тела и от его благосостояния… Опять я обращаюсь к обществу с покорнейшей просьбой обратить деятельное внимание на кронштадтских нищих-мещан…, приискать или сделать для них общее помещение и каждому дать соответственно его силам труд, которым он мог бы кормиться и одеваться. Во имя христианства, во имя человеколюбия, гуманности, взываю: поможем этим бесприютным беднякам; не откажемся от солидарности с ними, докажем, что чувство человеколюбия в нас еще живуче и себялюбие не заело нас. Как хорошо было бы устроить Дом Трудолюбия! И нравственно многие поднялись бы. А если бы кто, будучи здоров, не захотел работать, то из города долой: Кронштадт – не рассадник тунеядства». В то время отец Иоанн Кронштадтский был уже многими очень почитаем, и кронштадтцы, Городская Дума, в частности, широко откликнулись на его призыв. 2 Тем не менее, потребовалось около девяти лет до закладки здания, которая состоялась только в 1881 году (открытие же Дома – 12 октября 1882 года). Сперва же, в 1874 году, было образовано приходское попечительство о бедных, в создании которого, как и в постройке дома, принял деятельное участие церковный староста собора В.Д. Никитин. В попечительство вошли люди самых различных классов населения и вели работу очень дружно. Умение объединить столь различных по происхождению людей – заслуга отца Иоанна Кронштадтского , которому принадлежал не только почин дела, но и главное руководство. |
| «Причасти нас, дорогой батюшка». Отец Иоанн их не причастил и в своем слове с амвона грозил Пономареву отлучением от Церкви, если он не бросит решительно своего богохульного учения. Пономарев стал отрекаться и обещался, согласно требованию отца Иоанна, снять крест со своего дома. Отец Иоанн имел неосторожность поверить обещаниям Пономарева и, снисходя на его слезные мольбы, посетил его дом. По отъезде отца Иоанна Пономарев стал вновь распространять свое учение, утверждая, что батюшка только для вида бранил его в Церкви. Дело это тянулось долго. 3 Более поздние иоанниты, составившие уже организованную общину, были еще упорнее прежних. Они издавали даже собственный журнал «Кронштадтский маяк», в котором открыто отождествляли отца Иоанна со Христом, а некую безграмотную женщину Матрену Киселеву – в Божией Матерью. Она именовала себя Порфирией. Кроме журнала, печатали они брошюры и даже книги. Центральными фигурами этой секты были, кроме упомянутой Киселевой, некто Михаил Иванович Петров, почитаемый за Михаила Архангела, и В. Пустошкин. Иоанниты служили целые службы перед портретом отца Иоанна и говорили о скорой кончине мира и Страшном Суде. В 1908 году Всероссийский миссионерский съезд имел о них суждение, и в том же году, незадолго до кончины отца Иоанна, Святейший Синод признал их сектантами. Но ни эта мера, ни постоянные анафематствования самого отца Иоанна, никогда не дозволявшего приступить им к Святому Причастию, не помогали. Они настойчиво, то с истерическим рвением, то с тонкой хитростью стремились приблизиться к нему. По кончине отца Иоанна иоанниты стали проповедовать о скором его воскресении – для Страшного Суда. В своих мемуарах митрополит Евлогий рассказывает, что «еще при жизни отца Иоанна Кронштадтского секта стала распространяться по России. Даже к нам, в далекую Холмскую деревню, ее занесли солдаты. Это обнаружилось, когда кто-то из них сказал священнику: «У нас есть новый Христос, нам попы не нужны». Мне пришлось послать к отцу Иоанну священника. Он вернулся из Кронштадта с собственноручным письмом, в котором отец Иоанн со всею суровостью обличал этих изуверов». |
| В мае 36 года Мэйдзи (1903 г.) в память освящения собора в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в Киото праведный Иоанн подарил храму святое Евангелие. В конце книги сохранилась собственноручная надпись святителя Николая о том, что Евангелие это – подарок отца Иоанна Кронштадтского. О Евангелии от кронштадтского батюшки упомянул и Святейший Патриарх Алексий II во время проповеди при посещении Киото в 2000 году. Святой Иоанн Кронштадтский обычно изображается на иконах с потиром в руках. Пастырь всегда подчеркивал важность участия в Божественной литургии и церковных таинствах. В Андреевском соборе, вмещавшем почти 7000 человек, каждый день совершалась Божественная литургия и, по русской пословице, «яблоку было негде упасть». Пастырь физически не мог уделить время каждому во время таинства исповеди, поэтому он стал прибегать к общей исповеди. Во время русско-японской войны 1904–1905 годов в Японии оказалось несколько десятков тысяч русских военнопленных. Из них в лагере для военнопленных в Мацуяма находилось 3000 человек. Для совершения богослужений и треб в лагеря военнопленных святитель Николай направил православных священников-японцев. «Отец Сергий Судзуки из Мацуяма пишет: просит разрешить ему совершение общей исповеди, какую разрешено совершать отцу Иоанну Кронштадтскому, по причине слишком большого числа желающих исповедаться и причаститься у него. Отцу Сергию, очевидно, исповедовавшиеся у отца Иоанна офицеры рассказали об этой исповеди и настроили его просить о разрешении оной и ему. Действительно, в Мацуяма 3069 больных и здоровых пленных. Где же управиться одному с таким числом? Поэтому я не колеблясь разрешил ему и послал книжицу, где “генеральное исповедание грехов” с наставлением, чтобы после исповедных молитв один из исповедников громко и раздельно прочитал ее, после чего священник прочитает следующие за исповедью молитву и разрешение. Предпричастные канон и правило должны быть исполнены как обычно. Кто имеет что-либо особенное сказать на духу, тот должен исповедаться отдельно», – читаем в дневнике святителя Николая от 5 марта 1905 года. Из этой записи следует, что равноапостольный Николай Японский был хорошо знаком со служением праведного Иоанна Кронштадтского. |
| Всероссийский молитвенник и чудотворец, святой праведный отец Иоанн Кронштадтский, был образцом православного священника не только в России, но и во всей вселенной. По его молитве изливалось море чудес и всех посещала Божия милость и благодать. Слава о нем как о знаменитом пастыре, проповеднике и чудотворце (известно огромное число совершенных им исцелений, многие из которых подробно описаны в этой книге) быстро распространилась повсюду; в Кронштадт приходили десятки тысяч богомольцев. «Всероссийский батюшка» (как называли отца Иоанна) сам постоянно путешествовал по стране, посещая самые глухие ее уголки. Почти ежедневно отец Иоанн совершал Божественную литургию, призывая свою паству как можно чаще причащаться Святых Христовых Тайн. Его имя стало известным и уважаемым в православном мире также благодаря изданию им своих духовных сочинений. Для каждого христианина личность и слово святого отца Иоанна служат во все времена лучшей проверкой для своей совести – верны ли мы Православию и ставим ли во главу угла исполнение заповедей Христовых и хранение чистоты и верности Истине, или идем по ложному пути. В последние годы было издано много литературы посвященной жизни и деятельности святого Иоанна Кронштадтского, изданы его собственные произведения, молитвенные и богослужебные тексты. Подчас непросто разобраться в этом многообразии. Поэтому представляется целесообразным издать сборник, включающий в себя и жизнеописание святого Иоанна Кронштадтского, и отрывки из его произведений, воспоминания современников, а также отрывки из исследований новейшего времени и молитвенные тексты. Анна Маркова Часть I Житие святого праведного Иоанна Кронштадтского Детство Святой праведный Иоанн Кронштадтский – уроженец Северной земли. Он родился 19 октября 1829 года в селе Суре Пинежского уезда Архангельской губернии. Его родители – Илья Михайлович и Федора Власьевна Сергиевы принадлежали к духовному сословию. По словам самого святого Иоанна, их духовному роду было около трехсот лет – в роду были и священники, и церковнослужители. Отец его служил в местной церкви псаломщиком. |
| Но Церковь не есть вовсе только одно из человеческих обществ, а богочеловеческий союз. Она оживотворяется не каким-либо, а Божественным Духом, Который и сошел на землю именно для того, чтобы создать самую Церковь , и сошел не на отдельного человека или на отдельных людей, а на людей, уже объединенных единой верой и духовной жаждой, и потому богочеловеческая жизнь, вдохновляемая Духом Святым, возможна только в Церкви. В словах отца Иоанна Кронштадтского раскрывается не что иное, как самая сущность этой богочеловеческой жизни, и потому естественно, что у него же находим мы и множество вдохновенных слов о Церкви. 2 Отец Иоанн Кронштадтский жил в ту эпоху, когда в России по–новому раскрывалось именно богословие Церкви (экклесиология). Начало этому было положено славянофилами во главе с А.С.Хомяковым. Это именно Хомяков учил тому, что «познание Божественных истин дано взаимной любви христиан (и не имеет другого блюстителя, кроме этой любви)», вследствие чего «непогрешимость (в познании Божественных истин) почиет единственно во Вселенской Церкви, объединенной взаимной любовью», а так как эта объединяющая любовь не есть просто человеческая, а Божественная, Хомяков утверждал еще, что « Церковь есть откровение Святого Духа» и даже «Сам Бог в откровении взаимной любви». Этим определилось для него, что «единство Церкви есть не иное что, как согласие личных свобод», и что « Церковь не авторитет, как не авторитет и Бог, не авторитет Христос, ибо авторитет есть для нас нечто внешнее». Все эти положения входят в прославившее Хомякова учение о соборности Церкви. После славянофилов оно было по-разному развиваемо и углубляемо как в русском богословии, так и в русской философии. Так, например, сравнительно недавно митрополит Антоний (Храповицкий) развивал мысль, что единство людей в Церкви имеет своим прообразом всесовершенное единство в Любви Лиц (Ипостасей) Святой Троицы. В этом он видел обоснование того, что принадлежность к Церкви, укореняющая человека в Истине и Любви, тем самым утверждает его истинную свободу (автономию). |
|
|
