| Дело это, по его мнению, не обещало в будущем особенных затруднений для своего осуществления. Турецкое правительство не должно было здесь вмешиваться, так как школа предполагалась в селении, принадлежавшем православному эмиру; антиохийский патриарх, c своей стороны, был согласен; учеников могло явиться больше, чем сколько нужно было для первого раза; наконец, и учителей можно было, по крайней мере, несколько приискать на первых порах, а впоследствии сама школа могла бы поставлять себе учителей, и в будущем могла бы сделаться даже, по мнению преосв. Кирилла, колыбелью арабской православной литературы; 2) дело греко-униатское, которому преосв. Кирилл придавал особенно важное значение и которому он, действительно, как скоро увидим, посвятил много забот и труда не без значительного успеха. Вообще же деятельность иерусалимской миссии в отношении к антиохийскому патриархату могла сопровождаться успехом, по мнению преосв. Кирилла, только при следующих двух условиях: 1) при учреждении там русского консульства, на каковом посту преосв. Кирилл особенно желал бы видеть тоговременного секретаря генерального консула русского в Бейруте г. Макеева, как человека, который мог принести существенную пользу делу; 2) при устройстве в Сирии, при консульстве, церкви и маленького отделения духовной миссии тем более, что и патриарх антиохийский выражал желание иметь при себе общество русских духовных лиц. Эта маленькая сирийская миссия могла бы быть вспомогательным органом в отношении к нашей иерусалимской духовной миссии. Для изыскания средств, требовавшихся на устройство миссии в Сирии и вообще на расширение деятельности русской духовной миссии в Иерусалиме, преосв. Кирилл предлагал свой собственный проект, сущность которого заключалась в следующем. Он просил министра иностранных дел исходатайствовать иерусалимской миссии привилегию наделить каждого новокрещаемого в России младенца крестиками из Иерусалима, а новообручаемых – кольцами. Это могло бы доставить в распоряжение миссии довольно значительную сумму, которая еще более возвышалась вследствие той нравственной пользы, которая при этом достигалась бы сама собою. |
| Но чем можно было ограничиться на самых первых порах пребывания в Иерусалиме, того, разумеется, было недостаточно для более или менее продолжительного жительства миссии, которая к тому же была единственной представительницей могущественной России и великой русской церкви в св. граде и должна была поддерживать значение России на православном Востоке. Поэтому, в своем донесении министерству иностранных дел от 11 марта 1858 года преосв. Кирилл настаивал на решительной необходимости обставить возможно приличнее помещение русской миссии в Иерусалиме, причем здесь же старался доказать невозможность устроить какой-либо порядок в доме миссии в том случае, если бы каждый член ее вынужден был заводить все необходимое для себя на собственные средства. С другой стороны, преосв. Кирилл решительно отказывался и от возможности воспользоваться в данном случае услугами иерусалимской патриархии. «Патриархия, судя по ее отношениям ко мне, – писал преосв. Кирилл в министерство иностранных дел, – может быть, и готова была бы принять участие в убранстве дома, который она предоставила для нашего помещения. Но это такая мера, мысль о которой не может ни одной минуты держаться в моей голове, после тех опытов вкуса, которые греки показали в приготовительном убранстве комнат, где мы должны принимать разных лиц, с различных точек зрения способных строго осуждать жалкий вид помещения русской миссии, а главнейшее значение имеет в этом деле та тяжелая, унизительная и вредная для нашего дела зависимость, от которой нам всемерно и всесторонне необходимо освободиться» 235 . На основании всех этих соображений, преосв. Кирилл просил министерство иностранных дел о денежном пособии на приведение в порядок дома русской миссии в Иерусалиме, причем к ходатайству своему прилагал и смету на устроение необходимой обстановки в помещении миссии всего на 3560 руб. Но министерство оставило эту просьбу преосв. Кирилла, кажется, без всякого ответа 236 . После устройства своей миссии в отношении помещения и содержания 237 , самым главным предметом забот для преосв. Кирилла было установление правильных, по возможности, искренних и дружелюбных отношений к греческому духовенству и, прежде всего, к иерусалимскому патриарху. Здесь ему пришлось на первых порах преодолеть немало затруднений. |
| Цели и задачи нашей миссии были весьма подробно изложены в 16 пунктах специальной инструкции, выработанной министерством иностранных дел и Св. Синодом для руководства начальнику миссии. «Главное внимание миссии» обращалось и здесь на «убогое духовенство арабское». «Весьма малыми пособиями можно многое сделать, говорится в 4 пункте этой инструкции, ибо церкви арабские помещаются в хижинах и почти не имеют утвари. Немного более благолепия привязало бы и самих арабов к своему богослужению, особенно ныне, когда мы дали возможность образования священников арабских в России. Если бы из шести епископов титулярных, проживающих в Иерусалиме, хотя бы один избирался из арабов, и можно было бы склонить к тому патриарха, то уже это было бы важным шагом к восстановлению достоинств сего племени и обновления в нем православия». В инструкции советуется начальнику миссии «усовершенствовать училища греческое и арабское в Иерусалиме», «устроить арабскую типографию», «печатать богослужебные и догматические книги», «распространять свои действия» на патриархат антиохийский восстановлением школ, «находящихся в совершенном упадке», раздачей книг и милостыни, наблюдением «за действиями греческого патрхарха, не всегда благоприятного арабам», для чего рекомендуются ему поездки в Дамаск, Горнюю Хасбею и на поморье Сидонское», поддержание школ и богаделен «денежными пособиями» в александрийском патриархате, забота даже о мнимом «восстановлении (sic) Синайской обители и о заведении там совершенно ненужного училища для образования «так называемых рабов монастырских», или кочующих бедуинов. По той же инструкции, начальник миссии поддерживает «дружественные сношения» с греческим духовенством в Иерусалиме, «самые лучшие отношения» с иноверными духовными властями, «хорошие отношения» с патриархом армянским и устанавливает сношения с яковитами и халдеями в Сирии и коптами в Египте. Вот как много возложено на начальника миссии забот посторонних, а поэтому, естественно, у него не могло быть достаточно времени на другие более близкие ему обязанности. О наших паломниках в инструкции замечено лишь, что «наблюдение нравственное за поклонниками должно преимущественно лежать на начальнике миссии, чтобы он не возбуждал соблазнов своим поведением». Если упомянуть еще о проектируемой русской больнице – богадельне в Крестном монастыре, где чистый воздух будет помогать лекарствам», о больнице, которая, при существовании «человеколюбивых заведений латинских», поручалась «особой заботливости начальника миссии», впрочем, не без намерений показать, что «и с нашей стороны было сделано что-либо подобное», то мы исчерпаем все попечительные заботы нашего правительства, направляемые в эту сторону деятельности второй миссии. На все эти грандиозные и трудно исчислимые задачи ассигновано было второй миссии, однако же, всего-навсего лишь 14,650 р. в год содержания 4 . |
| При этом Базили находил еще необходимым увеличить состав Миссии двумя студентами, из общего числа которых от времени до времени один мог бы быть командируем в консульство в Бейрут для усовершенствования в греческом и иностранных языках по обширной переписке консульства с духовенством и для ознакомления на опыте с делами восточной Миссии. Это предположение Базили вполне разделял наш посланник в Константинополе, но Синод постановил ожидать о сем представления архимандрита. Но, когда в декабре 1851 года архимандрит ходатайствовал об увеличении Миссии одним иеромонахом из греков (имея в виду иеродиакона Мелхиседека) и переводчиком арабского языка (имея также в виду жившего при миссии Ф. Сарруфа) и двумя студентами, то Синод ничего ему не ответил. Располагая такими ограниченными средствами, такою поддержкою Константинопольского посольства, зная состав Миссии, мы, конечно, не вправе и ожидать от нее каких-либо результатов. Если не было где самой поместиться, трудно было найти помещение для училища, а в особенности для арабских и греческих пенсионеров, хотя увлекающийся отец архимандрит Порфирий еще 21 февраля 1850 года перед отправлением своим на Синай писал Святейшему Синоду: «Изучить зодчество, обряды, церковные обычаи и историю Восточных Церквей с запасом знания языков халдейского, армянского, сирского, арабского, персидского, коптского и ефиопского, для чего потребно 12 питомцев наших семинарий, – такова должна быть задача Русской Духовной Миссии, водворенной в Святой Град». Вся эта задача, о которой никто не дал себе труда подумать и даже ответить, окончилась покупкою в 1851 году отцом архимандритом маленького абиссинца Фрументия, которого Порфирий предполагал приготовить в священники для абиссинян 1269 . Но и этот маленький невольник Русской Миссии исчез затем бесследно – умер ли, живет ли в своей дальней родине, вспоминая о Русской Миссии. Кто об этом когда-либо интересовался? Отец архимандрит Порфирий, если бы даже отдавал себе ясный отчет о задачах Миссии, во главе которой он был поставлен, должен был сознаться рано, что без поддержки извне, из Константинополя и Петербурга, всякая его самостоятельная инициатива повела бы только к тому, что против него восстала бы Патриархия и сделала бы его пребывание в Иерусалиме еще более невозможным. |
| Собственного помещения новая миссия еще не имела, и русский посланник в Сеуле Павлов предоставил в ее распоряжение здание бывшего русско-корейского банка. О цели прибытия миссии было напечатано во всех корейских газетах. Вскоре некоторые жители Сеула и его окрестностей стали приходить к начальнику миссии с просьбой познакомить их с православным вероучением. Самой большой трудностью для членов миссии было незнание корейского языка, но неожиданно для себя они получили помощь со стороны православных корейцев, ранее проживавших в Уссурийском Крае, а впоследствии переехавших в Сеул. Когда они узнали о прибытии в Корею членов Русской духовной миссии, все они, а их было около 15 человек, пришли к архимандриту Хрисанфу и предложили ему свои услуги в качестве переводчиков. Члены миссии приступили к духовным беседам с корейцами, которые они поочередно вели через переводчиков. Многие корейцы, приезжая в Сеул по своим делам, часто – просто из любопытства, заходили в здание православной миссии. Познакомившись здесь с христианским вероучением, некоторые из них оставались в Сеуле на несколько недель, принимали крещение и затем отправлялись к себе домой в провинцию. В октябре 1900 г. при Русской духовной миссии была открыта школа для корейских мальчиков. Правда, в ней училось первоначально всего 12 человек, и в следующем году их число не увеличилось. В самые последние годы была учреждена в Сеуле и православная миссия, во главе которой стоит архимандрит Хрисанф. Он прибыл в Корею в 1900 г., и в конце этого же года была открыта в Сеуле православная миссионерская школа и начата постройка церкви. Православных корейцев, однако, пока еще немного, – писал П.Ю. Шмидт о начальном этапе истории русской миссии. Но тем не менее число корейцев, принимавших Православие, постоянно росло. Скромные масштабы школьного просвещения в определенной степени восполнялись благодаря симпатиям корейцев к обрядам Православной Церкви. »Будучи воспитаны на конфуцианских книгах, предписывающих своим последователям исполнение всевозможных церемоний, – писал псаломщик миссии Иона Левченко, – большинство корейцев являются поборниками внешнего обрядового служения, в котором выражается та или иная религиозная идея. Все наши православные обряды отличаются той именно драгоценной особенностью, что весьма наглядно выражают христианские истины, которые через эти обряды и легче воспринимаются, и глубже вкореняются в сознании. Вот почему и корейцы с таким вниманием наблюдают за всеми действиями священника во время богослужения, с детской любовью и почтительностью относятся к священным изображениям и предметам, с особенной тщательностью полагают на себя крестное знамение и вообще питают благорасположение ко всей обрядовой стороне нашего православного богослужения». |
| Вся деятельность преосв. Кирилла по улучшению помещений для русских поклонников в Иерусалиме за то время, пока это дело находилось в руках его, выразилась в следующем. Прежде всего, на средства, находившиеся в распоряжении его, как начальника миссии, преосв. Кирилл нанимал особые дома, в которых и помещались русские поклонники, не находившие себе помещения в греческих монастырях. Частные дома нанимались начальником русской миссии особенно на время пасхальной и страстной седмиц, когда именно собиралось много русских поклонников в Иерусалиме. В 1858 году им нанимался с этою целью один дом, «в котором поклонники, более требовательные, находили особое, более, чем в греческих монастырях, удобное помещение». В 1859 году им были наняты еще два дома на две Пасхи, куда имели помещаться преимущественно поклонницы, «которые до того времени мокли по монастырям в комнатах без крыши и окон». Кроме того, преосв. Кирилл в самое первое время своего пребывания в Иерусалиме позаботился об устройстве особой больницы для русских поклонников, которая и была устроена на 10 кроватей. Начальник русской миссии просил устроить госпиталь (временный) только на 6 кроватей, но наместники патриаршие устроили его на 10 и, кроме того, выражали готовность принять все издержки на свой счет. Но эта последняя услуга была, под благовидным предлогом, отклонена, так как начальник русской миссии поставил своею задачею – ничего не делать без ведома и согласия греков и все делать на свои средства, во избежание каких-либо притязаний от греков. В частности, временный госпиталь для русских поклонников был устроен на средства, предоставленные в распоряжение русской миссии Государыней Императрицей. Этим и ограничились, по крайней мере, по имеющимся в нашем распоряжении сведениям, мероприятия нашей второй миссии в Иерусалиме, направленные к улучшению быта русских поклонников. Все вышеуказанные нами меры преосв. Кирилла в этом отношении падают на первые годы пребывания его в Иерусалиме. В скором времени начались прискорбные столкновения у него с представителями других ведомств русского правительства в Иерусалиме, которые сперва сильно парализовали его деятельность, а затем и повели к отозванию его из Иерусалима. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АМВРОСИЙ (Юматов; 1717, Москва - 1.07.1771, Пекин), архим., глава 5-й Пекинской духовной миссии . Образование получил в московской Славяно-греко-латинской академии , в к-рой учился 10 лет, затем в течение 8 лет преподавал в школе пиитики. Приехав в Пекин с новым составом миссии 26 дек. 1754 г., столкнулся с многочисленными трудностями. По требованию кит. властей был сокращен штат миссии (до 6 чел.- в таком количестве допускались по Кяхтинскому договору 1727 в кит. столицу только светские члены миссии - «ученики», занимавшиеся изучением вост. языков), усилен военный надзор над миссией, особенно при посещении Пекина полномочными представителями России - В. Ф. Братищевым (1757) и И. И. Кропотовым (1763), пытавшимися путем переговоров снять напряженность, эпизодически возникавшую между двумя империями. За 17 лет пребывания в столице цинского Китая, сопряженного с серьезными материальными затруднениями и сложной обстановкой, А. удалось помимо крещения более 30 потомков албазинцев приобщить к Православию 220 маньчжур и китайцев, к-рым указами богдыхана категорически запрещалось принимать христ. веру. Активная защита начальником миссии интересов РПЦ и своего Отечества не раз служила поводом для введения местными властями разных ограничений в отношении миссии, для смягчения или отмены к-рых А., будучи искусным дипломатом, находил соответствующие средства. А. скончался в Пекине, не дождавшись приезда очередной смены российских миссионеров. Лит.: Краткая история русской православной миссии в Китае, составленной по случаю исполнившегося в 1913 г. двухсотлетнего юбилея ее существования. Пекин, 1916. С. 50-58; Хохлов А. Н. Миссия И. И. Кропотова в Китай в 1763 г.//Общество и государство в Китае: 7-я науч. конф.: Тез. и докл. М., 1976. Ч. 2. С. 219-251; Саркисова Г. И. Из истории 5-й духовной миссии в Пекине//Православие на Дальнем Востоке: 275-летие Российской духовной миссии в Китае. СПб., 1993. С. 17-26. А. Н. Хохлов Рубрики: Ключевые слова: АВРААМИЙ (Часовников Василий Сасильевич; 1864-1918), архим., миссионер, редактор " Китайского благовестника " |
| Иерусалим 28 ноября 1894 г. Подлинник Служащий драгоманом при Русской Духовной Миссии Яков Егорович Халеби вошел ко мне с просьбою, чтобы я представил к Вашему Высокопревосходительству его прошение об оказании ему милостивого пособия за труды при Миссии, которое при сем и представляю. Помета на поле: Г. обер-прокурором приказано оставить без последствий. 5 января 1895 г. Прошение драгомана Русской Духовной Миссии в Иерусалиме Я.Е. Халеби на имя обер-прокурора Св. Синода К.П. Победоносцева . Иерусалим, 23 ноября 1894 г. Подлинник. Состоя с лишком 20-ти лет на службе драгоманом при Иерусалимской Духовной Миссии в ведомстве Российского Святейшего Синода, я исполнял усердно и честно все те трудные поручения, которые возлагал на меня мой начальник, покойный отец архимандрит Антонин. Трудно представить, какие затруднения я встречал при покупке земель. Все земли были куплены на мое имя, как турецкого подданного, имеющего право приобретения земель, и за незначительную сумму. Одно время находился под гневом местной турецкой власти, которая за услуги, оказанные мной Русской Духовной Миссии, заставила меня во время последней войны 766 немедленно оставить Иерусалим. Не говорю о тех препятствиях, которые я встречал при получении разрешений на построение церквей и приютов в разных местах Палестины. Имея в виду вышеуказанные труды, я осмеливаюсь всепокорнейше просить Ваше Высокопревосходительство обратить Ваше высокое и милостивое внимание на мою службу, так как я имею семью и малолетних детей, которые нуждаются в обеспечении на будущее время. При сем прилагаю копии с аттестатов, данных мне покойным отцом архимандритом Леонидом 767 и отцом архимандритом Арсением. Покойный отец архимандрит Антонин, всегда доверявший мне, не успел дать мне аттестата вследствие неожиданного упадка сил и внезапной кончины. В ожидании Вашего милостивого решения имею честь быть и проч. Аттестат, выданный начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандритом Леонидом (Кавелиным) помощнику драгомана Миссии Я.Е. Халеби. Иерусалим, 20 сентября 1865 г. Копия. |
| Позволительно здесь, кажется, будет заметить, что высшее начальство как духовное, так и гражданское, вообще внимательно относившееся к иерусалимской миссии при самом ее учреждении, сравнительно хорошо обеспечило ей дальний путь и даже первоначальные шаги ее на православном Востоке, прикомандировав к ней с этою целию особых проводников. К миссии был причислен, прежде всего, профессор С.-Петербургской духовной Академии Левинсон 166 , который, по мнению начальства, благодаря знанию еврейского языка, природного ему, мог быть полезным миссии во время предполагавшихся сношений ее с жившими в Палестине русскими и польскими евреями как для влияния на них, так и для получения чрез них сведений о давних кознях врагов православия 167 . Последствия вполне оправдали такую надежду русского правительства на проф. Левинсона. Но не можем не отметить здесь, как робко и нерешительно поступало русское правительство при отправлении иерусалимской миссии преосв. Кирилла. Оно, видимо, опасалось подозрений со стороны турецкого и западноевропейских правительств и потому старалось о том, чтобы, в случае нужды, благовидно объяснить присутствие проф. Левинсона среди членов нашей миссии. К общему удовольствию, счастливая случайность скоро помогла правительству нашему и начальнику миссии превратить проф. Левинсона в простого поклонника, только путешествовавшего, будто бы, вместе с миссиею. 18 январи 1868 года преосв. Кирилл писал обер-прокурору Св. Синода гр. А. П. Толстому, между прочим, следующее: «Что касается до профессора Левинсона то сами обстоятельства помогли мне в исполнении Вашего приказания в отношении к нему. Паспорт, выданный ему из Министерства Иностранных Дел, как причисленному к миссии 168 , был им потерян близ Екатеринославля вместе с деньгами и подорожными его собственною и моею. Я воспользовался этим случаем и исходатайствовал у одесского градоначальника паспорт г. Левинсону, как поклоннику. Таким образом, прекращена всякая бумажная связь г. Левинсона с иерусалимскою миссиею» 169 . |
| В начале 1943 года, когда началась мобилизация молодых людей на работу в Германию, бывший доцент Ленинградского института Котон А.М. , который добровольно остался с немцами и работал инспектором школ Гдовского р-на, обещал устроить А. Перминова на должность учителя. Когда о. И. Легкий рассказал об этом экзарху, митрополит предложил Андрею работу в Миссии делопроизводителем, и в 1943 году вместе с Радецким он выехал в Миссию в качестве псаломщика при священнике Толстоухове. « Секретарь Миссии Перминов А.Я., - писал о. Ливерий , - личность загадочная, видимо, даже для самого начальника Миссии прот. К. Зайца. Человек совершенно не церковный. После перевода свящ. Н. Жунда в Островской р-н, быстро захватил в свои руки всю деятельность Миссии и, как сказано выше, стал « вторым начальником миссии» . Свою решительность, единоличные действия оправдывал, якобы, лично от митрополита полученными указаниями » . Положение в Миссии у него было особое: именно он составлял тексты циркуляров. К тому же Перминов А. по заданию СД должен был « снимать копии секретных распоряжений экзархата и личных писем митрополита Сергия, адресованных Миссии и посылаемых из Риги в город Псков не по почте, а нарочными и сдавать эти копии документов в « СД » . Об этом он сам рассказал митрополиту. В своих показаниях Перминов А.Я. дает подробные сведения о священнике Г. Тайлове, о. Быстрякове, Зубове П.И., о доносах Начиса Я. , о прот. Л. Воронове , об Амозове , Караваеве В.В , Якубовском Е.И. , о. Н. Шенроке , Мироновиче Н.Н. , Радецком Г.И. и многих других, около 40 характеристик. В последнем слове во время суда Перминов А. сказал: « За свои преступления я готов нести наказание и прошу суд учесть, в своих показаниях я ничего не скрыл. Прошу суд дать возможность на деле доказать, что я свою вину могу искупить на работе, которая будет предоставлена Советской властью » . Диакон Георгий Радецкий Последним из фигурантов этого дела, 4 ноября 1944 года, был арестован диакон Георгий Иванович Радецкий, родившийся в 1922 году в Риге, где учился в немецкой гимназии, затем, после ее закрытия - в русской, вместе с сыном И. |
|
|
