| Томас Шпидлик (католический кардинал) Глава первая. Права личности I. Структура человека Значение антропологии Русская мысль, как утверждает Василий Зеньковский на первых страницах своей книги по истории философии 8 , «антропоцентрична». Прежде всего ее интересует человек, его судьба, его развитие. И потому некоторые известные авторы рассматривали философско-религиозные проблемы с точки зрения темы человека: Григорий Сковорода 9 , Петр Чаадаев 10 , Виссарион Белинский 11 , Виктор Несмелов 12 , Лев Шестов 13 и многие другие. Тот же самый подход мы видим и в русской литературе. Например, Владимир Соловьев отмечает в поэзии Тютчева такую же озабоченность человеком 14 . Однако с наибольшей глубиной проблема человека раскрыта в творчестве Ф. М. Достоевского: именно в человеке сокрыта загадка творения и разрешить вопрос о человеке значит разрешить вопрос о Боге 15 . Вот почему он укоряет интеллигентов, исповедующих абстрактные принципы, в том, что они занимаются разработкой безличных идей, и бросает им такой упрек: «Вы против жизни. Вы налагаете на нее ваши абстракции. Вы теоретики, у вас нет почвы под ногами. Прежде всего нужно стать кем-то, воплотиться, стать самим собой, личностью. Но вы всего лишь тени, ничто... сон, можно смотреть сквозь вас» 16 . Для многих мыслителей такой антропологический интерес часто является свидетельством «обращения» их мысли от гегельянской философии к конкретной реальности. Они готовы даже утверждать, что подобное обращение ожидает в будущем и некоторых христиан. Историческое христианство иногда обвиняют в том, что оно поддается соблазну «абстрактности», которая противоречит истине воплощения. «Конечным результатом такой религии, – констатирует В. Розанов , – является самопожертвование староверов, которые самосжигаются или замуровывают себя живыми во имя сохранения старых “обрядов”» 17 . Такой же упрек делает и Бердяев: «На почве исторического Православия, в котором преобладал монашески-аскетический дух, не была и не могла быть достаточно раскрыта тема о человеке» 18 . И потому, заключает Бердяев, именно современные русские мыслители – и прежде всего он сам – в значительной степени способствовали привлечению внимания к этому антропологическому аспекту веры 19 . |
| Тот факт, что в этом году Россия впервые будет председательствовать в «Большой восьмерке», навел представителей традиционных религий России на мысль о проведении саммита религиозных лидеров, результаты которого могли бы быть представлены политическим главам ведущих стран мира. Именно эта связка между межрелигиозным диалогом и политическим диалогом на мировом уровне привлекает в Москву многих религиозных лидеров мира. Их заинтересованность и стала решающим фактором в реализации идеи подобного саммита. На мой взгляд, сегодня очень важно сделать так, чтобы в мировом масштабе из-за отдельных террористических проявлений на религиозной почве позитивная роль религии стала еще сильнее и заметнее. А это возможно, в том числе, при условии совместных действий ведущих религиозных традиций мира. При этом никто не преследует цель по созданию «единой религии» как основы подобного действия. На саммите вообще не будет идти речь о вероучительных вопросах. Мы будем говорить о присутствии и действии религиозных общин в общественной жизни. — Мы пережили долгую волну нападок на Православие как на заскорузлую, отсталую религию, от которой надо отказаться. Но хватило ума и образования, чтобы понять: мы имеем дело с глубочайшей и невероятно сильной духовной традицией, ставшей основой нашего цивилизационного выбора, до сих пор живой. Как вы считаете, в мире наша Церковь, наша вера еще требует утверждения? — Русской Православной Церкви нет необходимости утверждать свой авторитет в современном мире. Ее имя известно с давних времен. Но Русская Церковь так же, как и наше Отечество, должна уметь представлять мировой общественности свою позицию по актуальным вопросам. Выступая одним из организаторов саммита, наша Церковь следует наставлению апостола Павла: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим. 12, 18). Мы живем в условиях, когда народы разных континентов очень интенсивно общаются между собой. В непосредственное соприкосновение входят различные культуры и религии. Поэтому наша задача состоит не в том, чтобы закрыться от других, а в том, чтобы ясно сформулировать свое представление об общественной жизни и мирно, но твердо и последовательно отстаивать его. Однако право жить согласно своим убеждениям мы признаем и за другими нациями и религиями. В этом случае неизбежна коллизия интересов, которая может разрешаться либо конфронтацией, либо диалогом. Русская Церковь выступает за диалог. |
| Юбилей РСХД (1923–1998) РЕЛИГАРЕ RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru постоянный URL текста: http://www.religare.ru/2_4616.html 29 мая 2003 Александр Кырлежев Юбилей РСХД (1923–1998) Источник: Газета " Русская мысль " , 1998, 4206 (22 – 28 января), 4207 (29 января – 4 февраля) Для Русского студенческого христианского движения за рубежом (РСХД) 1998 год – юбилейный: 75 лет назад, в октябре 1923 года, в местечке Пшеров близ Праги состоялся его учредительный съезд, который положил начало действительному движению среди русской эмигрантской молодежи, для которой Церковь оказалась источником вдохновения и жизненного смысла. РСХД существует по сей день, хотя наиболее активным и " действенным " оно было в конце 1920-х – начале 1930-х и в 1950-60-е годы. Уже сама " живучесть " Движения невольно привлекает внимание к этому явлению, которое и по существу было весьма значимым в общем контексте жизни русского зарубежья XX века. А для полуподпольных христиан позднесоветской эпохи достаточно одного названия " Вестник РСХД " , чтобы вызвать массу ассоциаций самого разного свойства – не только собственно религиозных, но и политических, литературных, общекультурных. Однако начиналось все совсем в иную эпоху – в особых обстоятельствах пореволюционного " великого русского исхода " . " РСХД за рубежом имеет своей основной целью объединение верующей молодежи для служения Православной Церкви и привлечение к вере во Христа равнодушных к вере и неверующих. Оно стремится помочь своим членам выработать христианское мировоззрение и ставит своей задачей подготовить защитников Церкви и веры, способных вести борьбу с современным атеизмом и материализмом " . Так были сформулированы цели Движения на его V общем съезде в 1927 году. А в уставе 1959 года в частности говорится: " РСХД утверждает свою неразрывную связь с Россией. Наша принадлежность к русскому народу и к русской православной Церкви налагает на нас духовные обязательства, независимо от того, мыслим ли мы себя временными изгнанниками-эмигрантами или решили связать свою жизнь с другой страной. Подлинная русская культура неотделима от Православия: поэтому в хранении и продолжении ее мы видим наш долг. Мы видим наш долг также в свидетельстве перед миром о подлинном лике России, в напоминании о страданиях русского народа " . |
| Глава IX. Отношение Восточнорусской Церкви к другим Церквам и исповеданиям I Восточнорусской Церкви, или Московской митрополии, с самого начала настоящего периода суждено было занять особенное положение в кругу других православных Церквей, и это не потому, что она сделалась фактически независимою и одною из автокефальных, даже первою после Иерусалимского патриархата, а вследствие внешних обстоятельств. С падением Константинополя Греческая империя пала окончательно, пали за нею и югославянские царства. И все православные Церкви, восточные и югославянские, подверглись владычеству злейших врагов христианства – магометан и всякого рода притеснениям, лишениям и бедствиям. Одна Церковь Русская оставалась сравнительно благоденствующею. Россия не только успела свергнуть с себя монгольское иго и искоренить внутреннюю свою язву – удельную систему, но с каждым новым царствованием более и более укреплялась, расширялась и возвышалась. А государь русский был единственный вполне самостоятельный православный государь во всем мире. Очень естественно, если на Россию, на Церковь Русскую, на русского государя устремлялись теперь взоры всех православных, бедствовавших под иноверным игом, с мольбою и надеждою на помощь и если, с другой стороны, сыны Русской Церкви считали себя как бы обязанными по чувству христианской любви, а также по чувству уважения и благодарности к старейшим Церквам Востока делать для страждущих своих по вере братьев все, что было возможно. Правда, в начале периода в России усомнились было в самом православии греков и даже открыто высказывалась мысль, как известно из псковских споров об аллилуйе, что греки на Флорентийском Соборе «к своей погибели от истины свернулися», что «развращенным грековом» верить не должно, что и в первосвятительской Церкви Цареградской «мерзость и запустение», а в начале XVI в. была в ходу и другая мысль, против которой счел нужным писать Максим Грек , будто самые святые места Востока осквернились от долговременного пребывания под властию неверных и будто потому не должно принимать поставления ни на митрополию, ни вообще на владычество от Цареградского патриарха как живущего «во области безбожных турков поганаго царя» (Максим. |
| К числу самых острых парадоксов исторического христианства относятся его многосложные, но и непременные отношения с государственностью. В ничтожный для большой истории срок Церковь, ожидающая в катакомбах конца света, выходит из подполья и вооружается имперской идеей. За одно поколение (от блаженного Августина до Орозия) меняется отношение к Риму: от апокалиптических проклятий до надежды на восстановление новой державы. Византийская империя строится с самого начала на принципе “симфонии властей”, который вылился (пусть даже теоретически) вовсе не в союзничество Церкви и государства, как это кажется многим его современным простодушным толкователям, а в виртуозную систему взаимоограничения, но и сущностного взаимопроникновения духовной и светской власти. Вряд ли, объясняя этот феномен, можно отделаться ссылками на компромисс с неизбежным злом власти или на позитивную роль епископов в стабилизации варварской Европы и т. п. Преодолевая гностические ереси, призывающие отгородиться от мира или бежать из него, Церковь воспринимает отношение к государству как долг его преображения и создает многообразную и внутренне сложную традицию христианской политической мысли. Новое время, стремящееся превратить — с разной степенью жесткости — Церковь в государственный департамент, казалось бы, снимает эту проблему, хотя бы в рамках своей культуры. Но она возникает вновь: как тревога и предчувствие — в XIX веке, как шок и отчаяние — в XX. Российская мысль по понятным причинам реагировала на это возвращение проблемы духовного смысла социума не только с повышенной остротой, но и, пожалуй, с опережением Запада. Поздний Соловьев пишет по сути уже для XX века, тогда как современная ему европейская мысль (заметим, — как либеральная, так и консервативная) все еще оперирует категориями Просвещения. И уж во всяком случае “серебряный век” порождает большой спектр новых решений проблемы обоснования позиции христианина в “царстве кесаря”. То, что эти решения оказались невостребованными и по сей день, не должно нас смущать. Дух и история живут все же по разным законам. Но нельзя и избавлять себя от долга понимания и мышления, а значит — и от долга культурной преемственности. То, что сделала русская философия — и в лучшие свои времена, и de profundis 1 — требует нового прочтения именно сейчас, когда Новое время стало Старым и есть шанс перезаключить “общественный договор”. |
| Период IV. Московское патриаршество (1589–1700 гг.) 1.Церковное управление История учреждения патриаршества в Москве В 1589 году Русская церковь достигла полной самостоятельности, будучи организована в виде особого патриархата. На практике она жила самостоятельной жизнью еще со времени митрополита Ионы. Союз ее с восточной церковью выражался в одних вспомоществованиях страждующему востоку, за которыми едва не каждый год приезжало в Россию по нескольку духовных лиц от восточных иерархов, а также из афонских, палестинских, египетских, сербских и других монастырей. Но оставалась еще номинальная зависимость русского митрополита от патриарха. Теперь и она оказалась уже неуместной, так как Россия стала могущественной державой, а патриарх был подданным турецкого султана. К этому присоединилось еще подозрение касательно целости православия в Греции, доходившее до того, что около 1480 года в архиерейскую присягу внесено было обещание, против которого в свое время восставал Максим Грек – не принимать от греков никого ни на митрополию, ни на епископии. В 1586 году прибыл в Москву за милостыней антиохийский патриарх Иоаким; это был первый случай приезда в Москву одного из патриархов. Воспользовавшись его приездом, царь Феодор на совете бояр и духовенства предложил решительную мысль, нельзя ли при посредстве приезжего святителя устроить на Москве собственный престол патриаршеский. Мысль эта была всеми одобрена и об исполнении ее было положено снестись с патриархом. Иоаким тоже одобрил ее, но заметил, что для исполнения ее нужно согласие всех восточных патриархов, и при отъезде из Москвы обещал постараться об этом деле, предложив о желании царя собору восточной церкви. Летом 1588 года прибыл в Москву сам константинопольский патриарх Иеремия, и русское правительство поспешило воспользоваться его приездом для более решительной постановки вопроса о русском патриаршестве. Быть патриархом в Москве сначала предложили было самому Иеремии. Но при этом взяли в расчет и крайнее неудобство иметь патриархом грека, к которому относились недоверчиво, который к тому же не знал ни русского языка, ни русских обычаев; с другой стороны – ни царю, ни Годунову, который правил всеми делами, не хотелось отстранять от себя наличного первосвятителя Русской церкви, митрополита Иова, к которому они оба чувствовали полное доверие. |
| Сериал «Династия» - масштабное исследование династии Романовых за 300 лет. 27.03.2015 10:11:24 Алексей Пищулин Директор радио «Радонеж» Е.К. Никифоров беседует с режиссёром многосерийного документального фильма " Династия " А.Ю. Пищулиным. Евгений Никифоров: - Сериал " Династия " , прошедший на Телеканале ТВЦ - это масштабное исследование династии Романовых за 300 лет. Сложилась ли у тебя цельная картина династии Романовых? Алексей Пищулин: - Да, конечно. Первая необыкновенно существенная вещь о нашей династии сказана Иваном Лукьяновичем Солоневичем, он сказал: «Русская династия (правда, он имел в виду государей XIX века) дала истории череду необыкновенно высокого качества средних людей». У Солоневича есть такая любимая мысль, что люди выдающихся достоинств являются катастрофой для нации, когда ее возглавляют. Он сравнивает последствия царствования, например, Петра и последствия царствования такого императора как Александр III. Петр - излюбленный персонаж фильмов, поэм, живописных прозаичных произведений оставил страну в катастрофическом состоянии, привел к ее почти полному разрушению и, более того, оставил мины замедленного действия, заложенные под русской историей, такие как: отсутствие патриарха в России. Наоборот Александр III, который правил 13 лет, которого многие считают государем малоинтересным, собственно и оставил то великое русское государство, которым многие из нас гордятся. Это было 13 лет мира, это была всеобъемлющая подготовка к тому экономическому промышленному росту, которой уже во всю развернулся во время правления его сына Николая II. Так что объективный взгляд на историю подтверждает эту мысль Солоневича. И дальше он объясняет, что он имеет в виду под «средними людьми высокого качества». Он говорит о том, что русские государи добровольно отказывались от проявления своих личных талантов, потому что ощущали величайшую ответственность и инерцию огромных пространств. Вот в моем фильме «Династия» мой рассказчик моими словами говорит о том, что тот, кто никогда не пробовал водить огромную большегрузную фуру, думает, что это то же самое, что жигулевская восьмерка. |
| 129. Дар царственного смирения смиренному отшельнику Не терял я надежды, выезжая из Петербурга, принять участие в торжествах освящения в Павло-Обнорском монастыре трех престолов выгоревшего в 1909 году храма и дивной, драгоценной раки, пожертвованной от щедрот Их Величеств Государя Императора и Государыни Императрицы; но Бог не судил быть мне там: прибыв в Вологду, я разболелся; к обычным немощам моим прибавилась еще слабость сердца, и доктор решительно запретил мне поездку по проселочной дороге с больною печенью, а главное – предстоявшее переутомление в служениях. Пришлось подчиниться, тем более что небольшой опыт – прощания с духовенством – показал, что я на такой подвиг не гожусь. Не имея возможности отправиться в Павлов монастырь, я послал туда свое приветственное слово-послание, которое было прочитано преосвященным Антонием Вельским пред полиелеем на всенощном бдении. Вот это послание: “Возлюбленные о Господе отцы и братия и чада! Мир вам и Божие благословение! Приветствую вас в светлый день праздника обители Преподобного Павла приветствием любви и радости о Господе. Скорблю, что по немощам моим не могу принять личного участия в вашей радости, но сердцем сорадуюсь вам, духом разделяю молитвы ваши у гроба чудотворца Павла и не могу оставаться безмолвным в день вашей радости. От избытка сердца глаголют уста. А при невозможности беседовать усты к устам – сердце повелевает беседовать хотя письменным посланием. Дивен Бог во святых Своих! Дивен Он в явлениях благодати Своей во дни земнаго их странствования, дивен и по блаженном преставлении их на небо! Сегодня мы творим память Преподобного отца нашего Павла, Обнорского чудотворца, празднуя освящение храма его и священной раки, принесенной от щедрот Благочестивейшего и Богом возлюбленного Царя нашего и Его Благочестивейшей Супруги. Сегодня мысль наша невольно переносится за пять столетий, когда жил сей великий в своем смирении угодник Божий в тот благословенный век, когда около великого печальника родной нашей земли Преподобного Сергия, Радонежского чудотворца, собирались ревнители богоугождения, когда с его благодатного благословения сии ревнители устремлялись в северные пределы России, всюду зажигая благодатные огоньки духовной жизни, всюду разнося свет и тепло, коими и доселе жива наша русская православная душа. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Церковно-политическая ситуация в прибалтике в XIII веке В 1230 г. в Ливонию прибыл папский легат Балдуин. Несколько позже папа Григорий IX лично посвятил его в епископа Земгалии и дал ему полномочия папского легата в Ливонии, Готланде, Финляндии, Эстонии (Эстляндии) и Курляндии. Балдуин получил право проповедовать учение Христа в пределах своего округа, наказывать духовных лиц за провинности, посещать с ревизиями церкви, утверждать и посвящать в епископы. В случае противодействия он имел даже право отлучать, запрещать, вплоть до наложения интердикта . В 1234 г. папа Григорий IX лишил Балдуина полномочий легата с оставлением его в должности епископа Земгальского и назначил на его место Вильгельма Моденского . Наступление католических государств и рыцарских Орденов на страны Восточной Прибалтики в XIII в. вызвано было, по мнению финского историка Г. Доннера, не желанием захватить и поработить прибалтийские народы, а напротив, оно ставило «благие» цели распространения католичества и «передовой» европейской культуры. Так, идеализируя Вильгельма Моденского, Доннер писал: «Наиболее характерной чертой его было стремление к миру. Куда бы он ни приходил, он умело умерял страсти, примирял борющиеся стороны и старался установить длительный мир» . И все же, излагая события 30-х гг. XIII в., Г. Доннер вынужден был показать ведущую роль Вильгельма в подготовке католическими государствами похода 1240 г. на Русь. Пытаясь оправдать Вильгельма, финский историк считал, что организованная папой и его легатом экспансия против русских земель все же имела «благородную» цель — подчинить греко-православную Церковь католицизму . Русская историография еще в XIX в. связывала немецко-шведскую агрессию против Руси в 1240–1242 гг. с деятельностью Римской курии. Впервые мысль о направляющей роли курии высказал Н. Г. Устрялов . Более четко она сформулирована в 60-х гг. Н. И. Костомаровым и в его трактовке прочно вошла в русскую историческую литературу. Надо, однако, заметить, что до нас «не дошло ни одного источника, где говорилось бы о роли папского престола в подготовке похода на Русь в 1240–1242 гг. и содержащего открытый призыв к нападению на русские земли» . Обычно историки ссылаются на буллу папы Григория IX от 9 декабря 1237 г. как на документ, в котором содержится призыв к походу на Русь. В действительности булла, обращенная к «верным католикам» Швеции, призывала к крестовому походу на финское племя емь, восставшее в начале 30-х гг. против шведов. Русские могли лишь подразумеваться в булле как союзники финнов. |
| IV. Пробуждение мысли о важном общественном значении «православного прихода» и «православного братства». – Возрождение «православного прихода». – Вопрос о «приходе» в эпоху освобождения крестьян Вместе с критикой нашего прошлого и выяснением исторически выработанных устоев нашей прежней общественной жизни, в сознании нашего общества начинала проясняться светлая мысль о возвышении значения наших приходов, которые надлежало оживить и прочнее организовать, причем под приходами правильно понимались церковные общины, объединяющие православный народ единством веры и преследующие высшие жизненные интересы, как-то: просвещение и благотворение ближним 61 . Автор приведенной выше историко-критической статьи (Прилож. к Твор. св. от «О первоначальном народном обучении»), между прочим, говорит: «приходы – живые памятники и символы духовного единения в вере, которые должны образовать их себя также сосредоточия и просвещения вообще». Развитие понятия о приходе и достижение нескольких практических результатов касательно способов и мер к оживлению приходской жизни имеют также свою небольшую историю. По времени первая попытка в разработке вопроса о значении православных приходов в нашем церковно-общественном строе принадлежит автору, поместившему под инициалами И. Б. в московском журнале «Русская Беседа» за 1857 г. статью «Приход» 62 . Эта статья начинается энергичным возгласом о необходимости света. Света, света! Как можно больше света! Чтобы не было темных мест, чтобы не было глухих закоулков, в которых так привольно укрываться злу, а то тьма погубить нас, друг друга давить станем. Но прежде всего нам нужен свет Христов, все просвещающий, освящающий и оживотворяющий, который проникает в самые темные закоулки, в жизнь семейную, в душу человека; этого света прежде всего и больше всего нужно для нас 63 . И вот автор, указав, что мы имеем этот великий и живописный свет в Православной Церкви, замечает, что мы, к сожалению, мало пользуемся сим светом. Мы имеем величественное проникающее в душу священнослужение, есть у нас иерархия, составленная по преданию апостольскому и отеческому, есть и заслуживающие полное уважение пастыреначальники и учители… Все у нас есть, все приготовлено, все устроено, чтобы нам пользоваться благами животворного света Христова, только нашей деятельности здесь нет, нет нашей заботы пользоваться этими благами; все вокруг живет и действует, мы только неключимы и находимся в каком-то мертвенном сне 64 . |
|
|
