| Евангельский рассказ служил источником не только для композиций жанрового характера, трактующих событие в историко-повествовательном духе. Иконография Евхаристии, или литургической Тайной вечери, основывается на том же источнике, но трактует событие в возвышенных тонах, придавая ему символико-догматический смысл. Здесь трапеза преображается в таинство причащения, составляющее важнейший момент христианского богослужения. Соответствовало значению и местоположение композиции. Она помещалась в виде фриза на стене центральной апсиды, а также на створках царских врат. Изображение Евхаристии появляется в VI столетии, именно тогда, когда развились церковные обряды и установилось устройство алтарной части храма. Изображение с самого начала приобретает характер торжественной репрезентативной церемонии. Уже на миниатюре Россанского кодекса, созданного в Малой Азии (VI в.), мы видим симметричную схему: процессия из двух групп апостолов направляется к центру, где изображенный дважды Христос подает одной группе хлеб, а другой – чашу с вином. В мозаике равеннской церкви Сан-Витале в центре композиции помещен престол под сенью кивория, что становится обязательной принадлежностью классической иконографии. На престоле расположены крест, дискос с хлебом, а также могут быть изображения орудий страстей. Обычно рядом с Христом помещают фигуры ангелов с рипидми в руках, которые тем самым выполняют функции диаконов. На мозаике, например, Софии Киевской по золотому фону над группами апостолов идут две греческие надписи, поясняющие смысл причастия: «Возьмите, вкушайте: это тело мое, за вас преломляемое для отпущения грехов» (слева) и «Пейте из нее все: это кровь моя Нового Завета, за вас и многих проливаемая для отпущения грехов» (справа). Соответственно слева к святому причастию первым подходит апостол Петр, принимая из рук Христа хлеб, а справа – апостол Павел, принимая от Христа чашу с вином. В древних изображениях не всегда точно можно определить других апостолов, так как их лица не имеют еще ярко выраженных индивидуальных черт. Однако на мозаике Михайло-Златоверхого монастыря (ок.1112) с уверенностью можно определить, что позади апостола Петра изображены Иоанн, Лука, Симон, Иаков и Фома, а позади Павла – Матфей, Марк, Анд рей, Варфоломей и Филипп. В редких случаях процессия апостолов увеличивается благодаря изображению дополнительных фигур. Это могут быть праотцы (Мельхиседек и Авель в церкви Сан-Витале), пророки (Давид и Мельхиседек на миниатюре Барбериновской псалтыри XI в. из Ватикана) или отцы церкви ( Иоанн Дамаскин и Козьма Маюмский на фреске церкви Успения на Волотовом поле в Новгороде, XIV в.). |
| Иконография Тайной вечери начинает складываться относительно поздно. В росписях римских катакомб встречается только так называемая «евхаристическая вечеря», когда за трапезным столом изображают группу из нескольких человек, вкушающих лежащую на столе огромную рыбу, которая, согласно раннехристианской символике, являлась знаком Христа. Обычно их число бывает от двух до семи человек. Одно из первых изображений евангельской вечери помещено на стенах Сан Аполлинарио Нуово в Равенне. На мозаике представлен так называемый асимметричный вариант композиции: изображен стол в виде «сигмы» с хлебами и двумя рыбами на блюде, с левого края стола возлежит Христос на ложе, напротив него, с правого края изображен Иуда в профиль, что становится иконографической нормой для образа Иуды на протяжении всего средневековья. Между ними за столом изображены апостолы. Эта древнейшая схема получает свое развитие в миниатюре Россанского кодекса, где фигура Иуды перемещена в центр и его изображение выделено жестом: он протягивает руку к чаше на столе. С правого края изображен апостол Петр, а юный Иоанн склонил голову на грудь Иисуса. Подобная композиционная схема становится типичной для византийской и древнерусской иконографии XI–XII веков (например, фрески Софии Киевской). Асимметричный тип композиции с изображением Иисуса у края стола особенно распространяется со второй половины XIV столетия и известен по иконе Благовещенского собора Московского кремля (1405), софийской таблетке (кон. XV в.) и другим памятникам. В XIII столетии распространяется сложившийся в сирийской иконографии в более раннее время так называемый симметричный извод композиции. Так, на миниатюре одного сирийского евангелия XII века из Британского музея в Лондоне апостолы изображены сидящими вокруг стола, и Христос, таким образом, оказывается в центре сцены. Такой извод хорошо известен в росписях Болгарии, Сербии, Македонии, в некоторых русских иконах (новгородская икона «Земная жизнь Христа», 1-я пол. XV в., Новгородский музей). Однако позднее симметричный вариант сохраняется «лишь как пережиток» 38 . Тем не менее в древнерусской иконописи остается распространенной схема, подобная иконе из праздничного чина Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря (ок. 1497). На ней Христос с прильнувшим к нему Иоанном восседает слева, а ученики расположены вокруг стола. Иуда, тянущий руку к чаше, изображен по центральной оси композиции. |
| К. А. Битнер Иконография Самостоятельные изображения М. достаточно редки. Его образ, как правило, встречается в пророческих и календарных циклах. Характерных атрибутов, кроме пророческого свитка и устоявшегося колористического решения одежд, образ М. не имеет. Чаще всего М. представляют старцем. Самые ранние известные примеры - это миниатюры из Россанского кодекса (Rossano. Museo Diocesano. 042. Fol. 7v, VI в.), иллюстрация «Притчи о добром самаритянине», на к-рой М. изображен юным в группе 4 пророков; старцем, в рост, в паре с пророком Ионой, он представлен в Евангелии Раввулы на листе с таблицей канонов (Laurent. Plut. I 56. Fol. 6r, 586 г.). В средневизант. время в подавляющем большинстве случаев М. предстает в образе старца, как, напр., на миниатюрах в рукописях «Толкование на Книгу пророков» (Vat. Chig. RVIII 54. Fol. 41, 950 г.), «Толкование на Книги пророков» (Национальная б-ка в Турине; Taurin. B. I. 2. Fol. 11v, кон. X - нач. XI в.); на мозаиках XII в. в центральном нефе базилики Сан-Марко в Венеции, на фресках ц. во имя вмч. Георгия в Ст. Ладоге (ок. 1167). В визант. лицевых минологиях представлена мученическая кончина М. (низвержение в бездну) и погребение, объединенные в единую композицию; пророк представлен на них средовеком (Минологий имп. Василия II - Vat. gr. 1613. P. 298, 1-я четв. XI в., К-поль; Императорский минологий - Walters. 521. Fol. 36, 2-я четв. XI в., К-поль,). В Минологии деспота Фессалоники Димитрия Палеолога (Bodl. gr. theol. f. 1. Fol. 51v, 1327-1340 гг.) в верхней левой части листа помещена полуфигура М.- старца с седой бородой. В поздневизант. время изображение М. входит как в пророческие циклы, напр. мозаики ц. Богородицы Паммакаристос (Фетхие-джами) в К-поле (ок. 1315), ц. Успения Пресв. Богородицы мон-ря Грачаница (Косово и Метохия, ок. 1320), ц. Богородицы Одигитрии в Пече (Косово и Метохия, ок. 1337), ц. в честь Вознесения Господня в мон-ре Раваница, Сербия (ок. 1387). В Ерминии иером. Дионисия Фурноаграфиота (ок. 1730-1733) М. описан как «старец с остроконечною бородою» (Ерминия ДФ. Ч. 2. 16. С. 82). |
| Об этом ясно говорит тот длинный ряд изображений тайной вечери по литургическому переводу, который начал свое существование с 6-го века. Сюда относятся изображения евхаристии в евангелии россанского кодекса (6 в.), в сирийском евангелии Раввулы (586), в парижском, греческом четвероевангелии XI в. (Пар. Нац. Биб. 74), в греческой псалтири Лобкова (9 в.), в псалтирях: британской (1066 г.), афонопандократорской (9 в.), барбериновой (XI в.) и др. псалтирях, – в фресках Накрези (не ранее 8-го в.), в мозаике Киево-Софийского собора (X–XI вв.), Киево-Михайловского монастыря (XI–XII вв.) 142 . Во всех указанных изображениях тайной вечери Апостолы представляются подходящими для получения евхаристического хлеба с протянутыми руками. Впрочем, самый акт причащения в указанных памятниках изображен неодинаково. В одних памятниках Спаситель изображен держащим: в правой руке часть евхаристического хлеба, a в левой руке потир; к Нему приближается группа Апостолов, из которых передний, склонившись, простирает руку для принятия евхаристии (Еванг. Раввулы). Между тем, в других памятниках изображение вечери делится на две части: в одной – Иисус Христос преподает 6-ти Апостолам св. хлеб, в другой – св. чашу (в Еван. россанском, в фресках Некрези, в мозаике Киево-Софийского собора). В некоторых же памятниках, хотя акт причащения из чаши и отделяется от акта раздаяния Христом св. хлеба, однако, потир изображается находящимся в руках самих Апостолов. При рассмотрении этих памятников, возникает вопрос: какую ценность имеют они для определения продолжительности существования древней практики? Ценность их, по словам проф. Покровского 143 , неодинакова: тогда как одни из них воспроизводят практику, им современную, другие изображают практику прошедшую, уже отжившую свой век. К последнего рода памятникам нужно отнести все изображения, появившиеся после IX века, ибо восточный чин причащения в это время изменил свои древние, первоначальные формы. Но уже довольно рано, как на Востоке, так и на Западе, одновременно с древней практикой, начинает входить в употребление и новый обычай раздаяния евхаристического хлеба не в руки, a прямо в уста. |
| Россанский кодекс, созданный в регионе Россано в XIII веке, можно назвать самой известной рукописью византийской редакции литургии апостола Марка. Чинопоследование сохранилось здесь полностью. Именно этот текст был воспроизведен в 1583 году Амвросием Друаром в первом печатном издании литургии апостола Марка 54 , а затем многократно воспроизведен в других изданиях 55 , в том числе – в книге Брайтмана, нумерация которого используется нами здесь в качестве стандартной 56 . Поздняя рукопись Vatican. Borg. 506 является буквальной копией текста Россанского кодекса. 2.3. Vatican, gr. 2281 Это второй полный список византийской редакции литургии апостола Марка. Он представляет собой пергаменный свиток, написанный в 1209 году в самом Египте или на Синае, на что указывает обильное использование арабского в маргиналиях, содержащих практические указания для священнослужителей (которые, таким образом, были арабо-язычными). Чин литургии в этой рукописи испытал большее влияние константинопольской традиции, чем в двух предыдущих, – на это указывает замена старых египетских диалогов предстоятеля и диаконов на константинопольские ектении. Напротив, разночтения в священнических молитвах здесь ближе к более раннему Мессинскому свитку, чем к Россанскому кодексу. 2.5. Рукопись Мелетия Пигаса В 1585–1586 годах будущий Александрийский патриарх Мелетий Пигас скопировал текст некой утраченной рукописи литургии апостола Марка; в наши дни его автограф хранится в библиотеке Александрийского Патриархата под номером 173/36. Это третий полный список византийской литургии апостола Марка. В 1890 году святитель Нектарий Эгинский сделал с него свою копию, которая сейчас хранится в Свято-Троицком монастыре на острове Эгина. В 1955 году был издан текст по копии свт. Нектария 59 , в 1960 – по автографу патриарха Мелетия 60 . Текст здесь содержит некоторые интересные разночтения, но в целом демонстрирует наибольшее влияние со стороны константинопольских литургий. Отступление: «Рукопись Мерсера» В 1921–1922 годах митрополит Кесарийский Амвросий (Ставринос) опубликовал двухтомный труд, посвященный различным чинам Божественной литургии 61 . |
| Среди новозаветных книг чаще всего иллюстрируются Четвероевангелия. Наиболее распространенным является тип книги с таблицами канонов и образами евангелистов. В ранних рукописях (напр., Stauronik. 43, X в.) все миниатюры сгруппированы в начале кодекса, в дальнейшем изображение каждого евангелиста помещается перед соответствующим Евангелием (напр., РНБ. Греч. 801, XI в.). Евангелисты, как правило, изображаются сидящими перед столиками с пюпитрами со свитками пергамена или кодексами. Они представлены пишущими или размышляющими над текстом, иногда очинивающими или макающими стиль в чернильницу. На столиках находятся письменные принадлежности - ножички, циркули, стили, чернильницы с красными и черными чернилами, рядом, в коробе или корзине,- написанные свитки, за полуоткрытыми створками на полках видны книги. Фигуры представлены на условном архитектурном фоне, евангелист Иоанн, один или диктующий Прохору, изображается также на о-ве Патмос, на фоне горного пейзажа. Нередко встречаются изображения на чистом золотом фоне без архитектурных кулис или на цветном фоне с полосой позема. Сошествие во ад. Евангелист Иоанн. Миниатюра из Евангелия. XII в. (Fol. 191v) Сошествие во ад. Евангелист Иоанн. Миниатюра из Евангелия. XII в. (Fol. 191v) Евангелия украшаются также сюжетными иллюстрациями. В нек-рых рукописях помимо таблиц канонов и портретов евангелистов находится одна сюжетная миниатюра (напр., Vatop. 974, XIII в.- Рождество Христово перед Евангелием от Матфея). Иногда изображение евангелиста сопровождается сценой, объединенной с портретом одной рамой. Так, в рукописи XII в. (Vatop. 975) в двухъярусных орнаментальных арках помещены Рождество Христово и евангелист Матфей, Крещение и евангелист Марк, Рождество Иоанна Предтечи и евангелист Лука, Сошествие во ад и евангелист Иоанн. В рукописях с подробными циклами иллюстраций выделяется неск. вариантов размещения миниатюр. Композиции небольшого размера без обрамления могут помещаться фризом между строками как и в древних манускриптах - Россанском кодексе, Синопском Евангелии (напр., Paris. |
| четв. XV до кон. XVIII в. входил в состав Венецианской республики); нек-рые из этих рукописей имеют пометы на полях, указывающие на их богослужебное использование ( Brakmann, Chronz. 2013. S. 102-106). Т. о., на Закинфе Л. а. И. совершалась по тексту в редакции Палеокаппы, возможно, уже в XVII или XVIII в. В 1886 г. архиеп. Закинфский Дионисий (Латас) опубликовал собственную редакцию текста Л. а. И., включающую ряд практических указаний (описание изд.: Legrand É ., Pernot H. Bibliographie ionienne: Description raisonnée des ouvrages publiées par les grecs des Sept-Iles ou concernant ces îles du quinzième siècle а l " anné 1900. P., 1910. T. 2. P. 703. N 3505; анализ дополнений и правок издателя: Brakmann, Chronz. 2013. S. 98-102). На издании Дионисия (Латаса) основывалась «иерусалимская» редакция Л. а. И., подготовленная ректором Патриаршей школы Честного Креста в Иерусалиме (до 1909) буд. архиеп. Афинским и всея Эллады Хризостомом I (Пападопулосом), напечатанная в 1912 г. в Иерусалиме по благословению патриарха Иерусалимского Дамиана и впосл. переиздававшаяся в разных местах. Именно «иерусалимская» редакция текста Л. а. И. чаще всего использовалась в ходе «возрождения» практики совершения этой литургии в XX в.; т. о., фактически в обиходе ряда Церквей древнюю литургию подменил неаутентичный текст в редакции Палеокаппы, снабженный произвольными комментариями Дионисия (Латаса) и Хризостома (Пападопулоса). Важный шаг по установлению аутентичного текста греч. Л. а. И. был сделан Ч. Э. Суэйнсоном, издавшим в неск. колонок тексты сразу 4 рукописей: Мессинского свитка, Россанского кодекса, бумажного кодекса XV в. Paris. gr. 2509, скопированного с протографа 1-й трети XII в. (предположительно фессалоникийского), и бумажного кодекса XV в. Paris. Suppl. gr. 476, скопированного с иерусалимского протографа кон. XII в. ( Swainson. 1884. P. 214-332). Его труд, впрочем, подвергся критике со стороны Ф. Э. Брайтмана, предложившего собственную реконструкцию на основе текста Paris. gr. |
| В упомянутой статье о Россанском кодексе г. Усов 135 указываенам на изображенных в нем животных, которые по своим зоологическим признакам (суданский зебу и нижнеегипетские козлы) могут сходиться лишь в нижнем Египте. Догадка эта подкрепляется также характером пейзажа, равно как некоторыми деталями, напр. большими игуменскими плетеными креслами, типами, головными прическами и пр. Но перейдем к содержанию миниатюр, которое также само по себе определяет эпоху написания кодекса и дает важнейшие результаты для начал византийской иконографии. Это содержание почти целиком почерпнуто из евангелий Страстей Господних, а именно: Воскрешение Лазаря и Вход в Иерусалим, изгнание торговцев из храма Иерусалимского и притча о 10 девах, Тайная вечеря, Омовение ног, Причащение апостолов под двумя видами (и в двух сценах), моление Христа в Гефсиманском заду, исцеление слепого и притча о самарянине, Христос на суде перед Пилатом и смерть Иуды, осуждение Христа на смерть и Варавва. Выбор этих 14 сцен, сгруппированных около главного момента жизни Спасителя, замечательно соответствует, как увидим, содержанию больших миниатюр Евангелия Рабулы и не мог быть случайным, 136 и если не зависит от самого назначения кодекса, то скорее всего отвечает религиозным взглядам данной эпохи и перемене, совершенной греческим монашеством, а также и вообще церковью восточной, в религиозном [...]. 137 Важнее другая лицевая рукопись с датой в этом периоде – сирийское Евангелие, писанное монахом Рабулою в 586 г. по Р. Х. 138 Хотя эта рукопись отделена от Диоскорида почти столетием и между другими иллюстрованными кодексами этого периода могут быть более древние, но памятник с датой всегда имеет преимущественное право быть рассматриваемым прежде других, а Евангелие Рабулы и независимо от того, по своим миниатюрам, их композиции и технике, отчасти принадлежит периоду предшествующему. Эта рукопись возникла в провинции, куда новое художественное движение должно было приходить гораздо позже местностей ближайших к центру. |
| В частности, здесь была представлена и его собственная реконструкция чина литургии апостола Марка, основанная на изданиях Брайтмана и Свейнсона – то есть на текстах Мессинского и Ватиканского свитков и Россанского кодекса, – а также «еще на одной рукописи», якобы обнаруженной Самуэлем Мерсером, числившейся в собрании последнего под номером 3 и изданной им в 1915 году 62 . Мерсер действительно издал в 1915 году греческий текст литургии апостола Марка – но это не текст подлинной рукописи, а сделанная им ретроверсия (обратный перевод) с эфиопской рукописи 3 из его собрания, причем в том же издании приводится и полное факсимиле этой эфиопской рукописи 63 . Тем не менее, ошибку митрополита Амвросия впоследствии повторил профессор Богословского факультета Фессалоникийского университета Иоанн Фундулис, представивший свою версию чина литургии апостола Марка, произвольно соединяющую тексты разных изданий – в том числе, и митрополита Амвросия 64 . 2.6. Sinait. N. Х214 Среди новых синайских находок с текстом литургии апостола Марка это – единственный кодекс; все остальные рукописи представляют собой свитки 65 . От полного кодекса, написанного на бумаге в веках (по данным каталога; на наш взгляд, рукопись следует датировать веками), сохранилась всего одна тетрадь, и та – с утратами. В своем современном виде рукопись включает десять листов, причем у первых двух из них отсутствует верхняя треть. Рукопись содержит часть литургии апостола Марка от молитвы третьего антифона до молитвы Херувимской песни 66 . 2.7. Sinait. NE. ESinait. NE. E25 Рукопись представляет собой пергаменный свиток XIV века – вернее, финальный отрезок свитка: текст на одной стороне плавно продолжается на другой. Свиток сохранился не полностью и содержит только часть анафоры литургии апостола Марка, от intercessio до anamnesis 67 . Ha полях рукописи присутствуют указания на арабском языке для священника и диакона 68 , что говорит о ее восточном происхождении. Среди прочих помет присутствует поименное поминовение некоего Наджиба. |
| Виталия, с которыми она стоит в близкой, ясно ощутимой связи. Напротив того, древнейшие мозаики церквей Равенны V и начала VI столетия мало находят себе взаимное объяснение в миниатюрах кодекса Евангелия Рабулы и Россанского Евангелия. Мы не должны, поэтому, останавливаться на одном голом факте, что парадные Библии каролинговой эпохи ведут свое происхождение от древнехристианской иконографии, равно как вопрос о византийском влиянии на их внешнюю сторону далеко не столь важен, как анализ их собственной оригинальности. Библейские иллюстрации ватиканского Кодекса Христины и лицевых греческих Библий XII и XIII столетия, несомненно, воспроизводят в значительной степени древнейшие образцы, но оригинальные картины первого и многочисленные подражательные миниатюры последних имеют свое собственное историческое бытие, свой особый, отмеченный духовным развитием их века смысл. Не имеет ли своего значения, что книги пророческие и легендарные Библии или вовсе не были избираемы для иллюстрирования их миниатюрами, или же в парадных, подносных экземплярах представляют нам только монументальные фигуры пророков, и притом все подобные кодексы не восходят ранее Х в. (не исключая, между прочим, и туринского списка)? Тогда как Псалтырь, неизвестная ранее VIII–IX столетий в истории миниатюры, приобретает с этого времени также обширное, народное значение и через посредство множества иллюстрованных списков, в которых ясно выделяются две редакции, переходит во все сферы средневекового западного и восточного искусства, вытесняя оригинальные попытки иллюстрации на Западе. В смутную эпоху Византии, в конце XII века и в XIII стол., приобретает особую популярность Книга Иова с толкованиями и многочисленными иллюстрациями, которые развивают чрезмерно древнейшую грубо реалистическую редакцию. В pendant на древние лицевые Библии, в X–XI вв. является подробная иллюстрация Евангелия, в которой каждое событие Нового Завета, иногда каждая строка евангелиста, иллюстрируется шаблонным рисунком. В подобных кодексах, равно как в Евангелиях с изображениями четырех евангелистов, с пестрой орнаментацией канонов Евсевия, поздневизантийская эпоха проявила все свое техническое умение. |
|
|
