| Это заставило Рогволода опять идти на Минск, и Ростислав Мстиславич из Киева прислал ему на помощь 600 торков; Рогволод шесть недель стоял около города и заключил мир на всей своей воле, т. е. заставил освободить Васильковичей; но торки, потерявши лошадей и сами помирая с голоду, возвратились пешком на юг, не дождавшись мира. Потом летописец опять упоминает о новом походе Рогволода на Ростислава к Минску и о новом мире. В 1161 году Рогволод предпринимал новый поход на одного из Глебовичей, Володаря, княжившего теперь в Городце; Володарь не стал биться с ним днем, но сделал вылазку ночью и с литвою нанес осаждавшим сильное поражение; Рогволод убежал в Слуцк и, пробыв здесь три дня, пошел в старую свою волость – Друцк, а в Полоцк не посмел явиться, погубивши столько тамошней рати под Городцом; полочане посадили на его место одного из Васильковичей – Всеслава. Из полоцких волостей мы встречаем упоминовение о Минске, Изяславле, Друцке, Городце как об отдельных столах княжеских; мы видели выше, что Ярослав I уступил полоцкому князю Брячиславу Витебск; теперь под 1165 годом встречаем известие, что в Витебске сел Давыд Ростиславич смоленский, отдавши прежнему витебскому князю Роману два смоленских города – Васильев и Красный. Между тем Глебовичи не могли равнодушно видеть, что Полоцк вышел из их племени и от Борисовича перешел к Васильковичу; в 1167 году Володарь Глебович городецкий пошел на Полоцк, Всеслав Василькович вышел к нему навстречу, но Володарь, не давши ему собраться и выстроить хорошенько полки, ударил внезапно на полочан, многих убил, других побрал руками и заставил Всеслава бежать в Витебск, а сам пошел в Полоцк и уладился с тамошними жителями, целовал с ними крест, как говорит летописец. Утвердившись здесь, Володарь пошел к Витебску на Давыда и Всеслава, стал на берегу Двины и начал биться об реку с неприятелями; Давыд не хотел вступать с ним в решительное сражение, поджидая брата своего Романа с смольнянами, как вдруг в одну ночь ударил страшный гром, ужас напал на все войско полоцкое, и дружина стала говорить Володарю: «Чего стоишь, князь, не едешь прочь? Роман переправляется через реку, а с другой стороны ударит Давыд». |
| В 1825 г. между Д.В. Веневитиновым и Н.А. Полевым возникает горячая полемика, но поводу первой главы «Евгения Онегина», появившемся тогда в печати. В журнале «Московский телеграф» Н.А. Полевой поместил критическую статью, наполненною похвалами таланту автора «Евгений Онегин». В этом новом своем произведении А.С. Пушкин обнаружил, по мнению Н.А. Полевого, «не просто талант, а что-то выше». Похвалы, щедро расточаемые А. С. Пушкину, подкрепляются голословными осуждениями по адресу критиков классического направления и мнением, что поэт может не считаться с правилами пиитик. «Не поэту же, – говорит Н.А. Полевой, – спрашивать у пиитиков, можно ли делать то или то! Его воображение летает, не спрашиваясь пиитик; падает он, – тогда, торжествуйте победу школьных правил; если же полет его изумляет, очаровывает сердца и души, дайте нам насладиться новым торжеством ума человеческого». Такое мнение вытекало из взгляда. Н.А. Полевого на романтизм. «То самое высокое наслаждение, – говорит он, – выговором человек, упоенный очаровательным восторгом, не может, не смеет дать самому себе отчета в своих чувствах: все ограниченное в наслаждениях эстетических отвращает человека, и в неопределенном, неизъяснимом состоянии сердца, человеческого заключена и тайна, и причина так называемой романтической поэзии... Та беда, что поэт не волен в направлении своего восторга; что ему поется, то он и поет». Являясь противником беспринципной критики, противоречащей понятию о романтизме, как о явлении, имеющем свои внутренние законы, Д. В. Веневитинов в своей статье критикует взгляд Н.А. Полевого и указывает на поверхностность целого ряда его мнений. Оценка Н.А. Полевым «Евгения Онегина» не идет далее неглубоких замечаний о ряде в нем картин чудной красоты, разнообразных, полных, живых и увлекательных. В глазах Д.В. Веневитинова такие достоинства литературного произведения являются второстепенными: главное достоинство всякого произведения – сила мысли, сила чувства. Не отказывая автору романа «Евгений Онегин» в поэтическом таланте, Д.В. |
| Его выпустили из тюрьмы, чтобы потом неоднократно возвращать обратно в камеру. Его арестовывали потом много раз. Во время одного из арестов его стали сильно пытать (это мне рассказывала его внучка), пытали так, что Сергей Осипович, несмотря на его оценку советских тюремных голодовок, сам публично отказался от приема пищи. Думаю, таким образом он хотел поскорее умереть. Поскольку я был самый молодой, меня выбрали в камере так называемым « культоргом ». Я читал лекции о числах, какие они – целые и дробные, положительные и отрицательные, рациональные и иррациональные, мнимые и комплексные, гиперкомплексные, то есть излагал историю числа; делился воспоминаниями о Московском университете. Люди, которые сидели, были профессорами, крупнейшими инженерами, специалистами, а я был мальчишка – ассистент, но слушали меня с удовольствием. Слушали и сами рассказывали. Например, строитель Свирской гидроэлектростанции Котомин мог рассказать о «сиговодах», по которым после строительства плотин по реке могла бы ходить ценнейшая рыба – сиг. Котомин был командирован в Швецию и изучил там опыт сооружения сиговодов. Как только он вернулся оттуда, его тут же в аэропорту арестовали и посадили как шпиона. Сидел со мной в камере доцент геолого-разведывательного института Александр Владимирович Сузин , замечательный человек, который потом стал крестным отцом моего старшего сына Саши. Интересно, как протекал его допрос. Следователь Полянский спрашивал его: «Как Вы, геолог, палеонтолог, как Вы можете верить в Бога?» Он отвечал: «Я верю в Бога, до лампадного масла верю». Как-то в камеру привели нового человека – Романа Владимировича Ольдекопа. Фамилия его не русская, но сам он был чисто русским человеком, глубоко православным. Мы с ним разговорились, и он мне сказал, что всю жизнь посвятил изучению истории православных богослужений. Он мне сказал: «Хочешь, я тебе буду об этом рассказывать?». Я говорю: «Конечно!». И, лежа на нарах днем, он мне многое рассказывал. Я ему очень благодарен за это. Он мог бы быть великим учителем православных богослужений. |
| С Бортко мы по разному слышим молчание романа. В романе нет даже упоминания о Боге. Для Владимира Владимировича это повод к полному забвению религиозной тематики при чтении этой книг. Для меня же Бог именно Своим отсутствием становится важнейшим персонажем: только в Москву, которая забыла о Боге, отреклась от Него и взорвала Храм Христа, и мог заявиться «знатный иностранец». – Почему Вы так хотели, чтобы режиссер, и творческая группа познакомились с вашей книгой? – Главное, что я хотел бы донести до труппы, которая работает над фильмом: эта книга – большой фельетон, в котором нет положительного героя (и в этом она сродни «Ревизору»). Не надо идеализировать никого – ни Иешуа, ни Мастера, ни Маргариту, ни профессора Понырева. Не в том смысле, что это не идеал с точки зрения моей или какого-то иного читателя. Важнее то, что Булгаков сам вносит занижающие черты в эти образы. Именно по стилистическим нюансам, которые всецело во власти самого автора, становится понятно, что отношение Булгакова к этим персонажам далеко не возвышенное. То у него Иешуа «шмыгнет носом», то Маргарита «улыбнется, оскалив зубы». Вы можете себе представить, чтобы у Льва Толстого Наташа Ростова «оскалила зубы»? С профессиональной же точки зрения меня особо возмущает идеализация Ивана Бездомного, ставшего в конце «профессором». Но – где? И как? Профессорствует он в «Институте философии и истории». Значит, он или философ или историк. Так отчего же школьные учебники столь категорично утверждают, что Иванушка – именно историк, «обретший свою Родину»? Я по светскому образованию философ, причем даже скажу, советский философ, поэтому, когда я вижу сочетание «Институт философии и истории», я обращаю внимание на слово философия, а не слово история. Я убежден, что Бездомный, к сожалению, стал моим официальным коллегой, то есть он философ, а не историк. Почему я так говорю? Потому что за те 7 лет, которые прошли от встречи на Патриарших прудах до эпилога, из неграмотного рабкора, ничего не знающего ни о Канте, ни о Филоне Александрийском, стать профессором истории невозможно ни при каком режиме. Даже в сталинские годы. Да, тогда громили целые исторические школы, но профессионализм профессоров все же сохранялся. А вот философии в стране в те годы не было. Была идеологическая обслуга партии. И в этой лакейской вполне могли быть такие чудесные карьеры. Как пример модно вспомнить Марка Борисовича Митина, которого Сталин объявил академиком, минуя всякие формальности вроде защиты докторской диссертации (коллеги этого академика величали «Мрак Борисович»). Кто лучше обслуживал правящую элиту, тому давали и звание и жилье (свои метры получает и Иванушка). Так что, я боюсь, что Иванушка стал отличником политучебы и ударником политпромывки мозгов, и поэтому видеть в нем персонажа, положительного в глазах Булгакова – значит приписывать Булгакову нечто весьма анти-булгаковское. |
| Патриарх Иов тогда же поручил Казанскому митрополиту Гермогену, впоследствии патриарху, освидетельствовать мощи святого князя в Угличе и проверить сведения о чудесах. По благословению патриарха Иова воевода Семен Романович Олферьев и инок Переяславского Данилова монастыря Сергий составили житие, службу и описание чудес (с 3 февраля 1605 г.) св. князя Романа. После литовского разорения города Углича в 1609 году этого новонаписанного жития, равно как и сказания о чудесах с 3 февраля по 2 марта 1605 года, доискаться не могли; переписывали только службу и сказание о чудесах со 2 марта. По рукописи, хранящейся в Угличском Преображенском соборе, сказание о чудесах святого князя Романа напечатано в Яросл. Епарх. Ведом, за 1873 г. 46–48 и отдельной брошюрой: «Повесть о чудесах святого благоверного князя Романа, Угличского чудотворца». Ярославль. 1874. Служба и сказание о чудесах нам известны и по нескольким другим рукописям. После утраты жития, написанного в 1605 г., впоследствии, в XVIII в., при Угличском Преображенском соборе составлено было новое пространное житие «с древнейших летописцев и достоверных географических историописателей»; по списку XVIII в. это житие напечатано в Яросл. Епарх. Вед. за 1889 г. 48–49 и отдельной брошюрой: «Житие святого и благоверного князя Романа Владимировича, Угличского чудотворца». Ярославль. 1890. Данные упомянутых здесь «Повести» и «Жития» в настоящем изложении проверены справками с летописными и другими свидетельствами. 1135 Константин был сын великого князя Всеволода III Юрьевича Большое Гнездо, род. в 1185 г.; с 1207 г. был удельным князем ростовским, ярославским и угличским, а с 1216 г. великим князем владимирским; скончался в 1219 году. 1137 Князь Владимир вступил в брак в 1232 г.; князь Андрей родился в 1233, а Роман – 1 октября 1235 года. 1138 Андрей Васильевич, сын великого князя Василия Васильевича Темного и брат великого князя Иоанна Васильевича III, княжил в Угличе с 1462 г.; в 1422 был заточен Иоанном III в Переяславле, где и скончался в 1494 году. 1139 Житие святого Романа и описание первых чудес его погибли в литовское разорение. Сохранилось вместе со службою святому Роману описание чудес от мощей его лишь со 2 марта того же 1605 года. Читать далее Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского/12 книг. – Москва : «Ковчег», 2010. Поделиться ссылкой на выделенное |
| В 1929 году зима в Югославии была очень холодная. В стране, где растут в изобилии персики и виноград, всё было покрыто льдом, засыпано снегом. У нас в семье почти все были больны: грипп, простуда, у бабушки – воспаление лёгких. Отец был единственным, кто не заболел, и ухаживал то за одним, то за другим. Он буквально выходил моего младшего брата, которому тогда было восемь лет и который был болен, кажется, брюшным тифом. Его с трудом спасли. Я тоже болел брюшным тифом, но за несколько лет до этого, когда дедушка был ещё жив. Я помню, как было трудно, потому что мне была назначена полуголодная диета. Самое опасное было съесть что-нибудь неподходящее, поэтому мне давали только жидкую пищу. Но, очевидно, иногда бывает, что когда наступает в семье лихолетье, чья-то смерть необходима. И она наступила. Умерла моя бабушка. Я с ней так и не простился, узнал о её кончине из письма отца. Я получил его в интернате и должен был отнести в местную русскую газету, которая печатала сообщения о смерти соотечественников. Прежде чем я успел прочитать письмо, из конверта выпало объявление. Я прочитал – и у меня остановилось дыхание, я ничего не мог понять. Неужели это случилось? Как?! Почему?! Борис Николаевич Хитрово и его дочери Прочитав письмо, я побежал к своим друзьям Хитрово, которые пригласили меня в тот год провести у них рождественские каникулы. Глава семьи Борис Николаевич Хитрово был типичным представителем той части русской интеллигенции XIX века, которая хранила традиции, любила русскую литературу и была верна царскому престолу. Борис Николаевич был в Белграде официальным представителем великого князя Кирилла Владимировича, объявившего себя, как известно, императором за границей. В Белграде жили кирилловцы – сторонники Кирилла Владимировича, с одной стороны, и николаевцы с другой – сторонники Николая Николаевича, тоже великого князя. Хотя он и не был претендентом на царский престол, но в связи с морганатическим браком великого князя Кирилла Владимировича линия Николая Николаевича признавалась русскими монархистами более предпочтительной, чем Кирилла Владимировича. Хитрово были типичными кирилловцами. И у нас на эти темы часто велись разговоры, особенно со старшей дочерью Бориса Николаевича Кирой. Она была горячей сторонницей Кирилла Владимировича. Но я больше ценил не политические споры, а разговоры о самом разном. Однажды я рассказал, что очень любил, когда бабушка мне читала. И она вдруг сказала: «И я могу тебе почитать». Раскрыла «Войну и мир», и я впервые услышал строки из романа Л.Н. Толстого. |
| Святому Роману было всего 2 года, когда Батый со своими полчищами двинулся на Русь. Узнав о приближении татар к Угличу, отец святого Романа увез его вместе со старшим братом Андреем в Новгород. Отрок рос великодушным и терпеливым. В 1261 году, после смерти отца и старшего брата (†1261), святой Роман 26-ти лет принял на себя управление княжеством. С отеческой любовью заботился он о своих подданных и старался не столько об умножении княжеской казны, сколько о благополучии вверенного ему Богом княжества: строил и содержал больницы, странноприимные дома и богадельни. Многие люди из соседних княжеств, прослышав о милосердии, щедрости и благонравии святого князя Романа, переходили в его Угличский удел. Святой князь Роман Владимирович много потрудился также для украшения столицы своего княжества – города Углича. Он перестроил княжеский дворец, построил ряд общественных зданий. Заботился святой князь Роман и о монастырях и храмах Божиих. В течение 24-х лет своего правления он построил и украсил богатыми вкладами более 15 храмов. Святой князь Роман Владимирович часто беседовал с опытными мужами того времени. Особенно он любил посещать келлии монахов, ведших благочестивую, подвижническую жизнь. В 1280 году скончалась жена святого благоверного князя Романа княгиня Александра. С того времени он всецело посвятил себя подвигам поста, молитвы, благотворительности и благочестия. Каждый день святой Роман присутствовал на Богослужении, много времени уделял чтению духовных книг. Святой князь Роман прославился также построением в своем княжестве нового прекрасного города, который был назван в честь основателя Романовым (ныне г. Тутаев). Летописи сохранили подробности о его постройке. Святой князь выбрал для него место на высоком берегу Волги. Там была заложена церковь в честь Воздвижения Честнаго Креста Господня. Святой князь сам указывал, где и что должно быть в городе построено. Во время правления святого князя Романа Угличское княжество разрослось и укрепилось. Предвидя кончину, он созвал бояр и духовенство к своему ложу и завещал им жить в мире, любви и согласии, как родным братьям. |
| В 1248 году явились в Углич татарские чиновники; князь Владимир отправился во Владимир и здесь умер в 1249 году. Чиновники хана нашли, что Угличское княжество покорно хану и исправно платит дань. Потому старший сын князя Владимира Андрей стал управлять княжеством Угличским. В 1261 году, по смерти старшего брата, святой Роман 26-ти лет принял на себя управление княжеством. С отеческой любовью заботился он о своих подданных и старался не столько об умножении княжеской казны, сколько о благополучии вверенного ему Богом княжества: строил и содержал больницы, странноприимные дома и богадельни. Многие люди из соседних княжеств, прослышав о милосердии, щедрости и благонравии святого князя Романа, переходили в его Угличский удел. Святой князь Роман Владимирович также много потрудился для украшения столицы своего княжества — города Углича. Он перестроил княжеский дворец, построил ряд общественных зданий. Заботился святой князь Роман и о монастырях и храмах Божиих. В течение 24 лет своего правления он построил и украсил богатыми вкладами более 15 храмов. Святой князь Роман Владимирович часто беседовал с опытными мужами того времени. Особенно он любил посещать келлии монахов, ведущих благочестивую, подвижническую жизнь. В 1280 году скончалась жена святого благоверного князя Романа княгиня Александра. С того времени он всецело посвятил себя подвигам поста, молитвы, благотворительности и благочестия. Каждый день святой Роман присутствовал на богослужении, много времени уделял чтению духовных книг. Святой князь прославился также построением в своем княжестве нового прекрасного города, который был назван в честь основателя Романовым (ныне г. Тутаев). Летописи сохранили подробности его постройки. Святой князь выбрал для него место на высоком берегу Волги. Там была заложена церковь в честь Воздвижения Честного Креста Господня. Святой князь сам указывал, где и что должно быть в городе построено. Во время правления святого князя Романа Угличское княжество разрослось и укрепилось. Предвидя кончину, он созвал бояр и духовенство к своему ложу и завещал им жить в мире, любви и согласии, как родным братьям. После его смерти Угличское княжество перешло в удел ростовских князей, так как святой князь Роман умер бездетным. |
| Совершить эти хиротонии собирался епископ Афанасий (Сахаров) , но его арестовали, и тогда договорились с епископом Мануилом (Лемешевским) . В 1938 году он рукоположил Романа Владимировича Ольдекопа, Константина Константиновича Апуш- кина, Бориса Александровича Васильева и Валерия Владимировича Поведского». Материалы последнего следственного дела отца Сергия и воспоминания «клённиковцев» показывают, что, заботясь о духовном окормлении своей паствы в сложившихся условиях, отец Сергий разделил ее на группы по 10–12 человек и надеялся рукоположить для каждой «десятки» священника из числа своих же духовных детей-братчиков. Предполагалось, что каждая отдельно взятая группа может быть осведомлена о священстве лишь одного «при крепленного» именно к ней тайного иерея; о том, что есть другие братские «десятки» со своими священниками, никто не должен был знать. Увы, эти замыслы не осуществились. 1 мая 1939 года епископа Мануила арестовали в Завидове Калининской области, и он сообщил следствию о своих контактах и с отцом Павлом, и с отцом Сергием, а также о нелегальных хиротониях, которые совершил для маросейской общины. Начались аресты... Сегодня (опять же из последнего следственного дела отца Сергия) мы знаем, что с епископом Мануилом (Лемешевским) клённиковский пастырь познакомился «на богомолье» в начале 1920-х годов в московском Даниловой монастыре. Затем до осени 1938 года они никогда больше не пересекались. Проживая в Калининской области с февраля 1937 года, владыка Мануил сначала рукоположил в священный сан духовного сына отца Сергия Романа Владимировича Ольдекопа, который затем и устроил им личную встречу. Здесь уместно сказать, почему отец Сергий, хотя и не без колебаний, доверился епископу Мануилу, считая его единомысленным. Дело в том, что еще в 1923 году, будучи рукоположен Святейшим Патриархом Тихоном во епископа Лужского, викария Петроградской епархии, владыка Мануил разослал по храмам Петрограда послание к пастве с призывом остановить обновленческий раскол. Многим он запомнился этим исповедническим поступком. |
| Владимира. Память об этом осталась в фактах, самих по себе незначительных, но показательных. Напр., рожденные Владимиром уже по крещении, после 987 г. сыновья его носили светские имена Бориса и Глеба и церковные – Романа и Давида в знак дружбы с болгарской династией. Языческое имя Бориса повторяло имя крестителя Болгарии – царя Бориса. Имя Романа повторяло имя царевича Романа – сына царя Петра, бежавшего из КПля на родину и провозглашенного в западной Болгарии царем в период времени 976–987 гг. Имя Давида носил македонский князь, герой борьбы с греками, один из создателей западно-болгарского царства, унаследованного одним из его братьев знаменитым царем Самуилом. Обычай брать имена своих политических друзей и крестителей был тогда общим. Болгарский князь Борис взял крещальное имя импер. Михаила III, с которым он подписал мирный договор. Ольга взяла имя императрицы Елены, жены Константина Порфирогонита. Владимир взял имя импер. Василия в момент заключения с ним союзного договора 987 г. Повидимому духовенство, крестившее новых сыновей Владимира, было канонически связано с болгарской юрисдикцией, и сам св. Владимир переживал тогда период грекофобии и болгарофильства. Греческая отныне (с 1037 г.) митрополия стала центром переработки русской летописи и литературных преданий о начале русской церкви и центром саботирования скорого прославления русских святых. Оттого мы блуждаем в каком-то преднамеренном тумане бестолковых и противоречивых сказаний о крещении Руси при кн. Владимире и о первых днях жизни и устройства Русской церкви. Акад. Шахматов остроумно доказал («Разыскание о древнейших русских летописных сводах» СПБ, 1906), что митрополит-грек уже в 1039 г. предпринял первый летописный свод с тем, чтобы навести на молодую русскую церковь колорит ее легитимного происхождения и зависимости от царьградского источника. В него вставлена легенда об обращении в христианство болгарского князя Бориса греческим философом, переделанная на имя кн. Владимира. Затем непонятный поход на Корсунь, брак с царевной Анной, неясное назначение Десятинной церкви, неясная фигура Анастаса (не явно отрицательная). |
|
|
