| Рубрики Коллекции Как человек, прочитавший книгу, отличается от того, кто её не читал? 2 мин., 01.11.2023 Поделиться Владимир ЛЕГОЙДА Главный редактор В свое время я смеялся над приятелем, который всё человечество делил на прочитавших «Братьев Карамазовых» и не прочитавших. Но с годами стал относиться к этому заключению уже без такой иронии, понял, что в каком-то смысле он, безусловно, был прав — и не только по формальному признаку. Первые действительно отличаются от вторых. Юрий Михайлович Лотман часто повторял, что книга не сводится к тому, о чем там написано. Это означает, что смысл чтения и цель чтения заключается в знакомстве с произведением в целом, потому что, если бы это было не так, достаточно было бы всех этих кратких изложений в Интернете. А мы, сторонники чтения, исходим из того, что человек, прочитавший книгу, отличается и от того, кто ее не читал, и от себя самого — до прочтения этой книги. А ведь это замечание, думается, применимо не только к литературе, но к знанию вообще. Как ценность романа Достоевского не сводится к его сюжету, портретам героев, языку самим по себе, так и ценность знания не раскрывается лишь через те его элементы, которые мы сможем потом где-то на практике применить — в своей личной жизни, в профессии, в общественной деятельности. Знание — в глубинном смысле, как мировоззренческая категория — ценно само по себе. И жаль, что об этом нередко забывают в дискуссиях о будущем нашего образования, воспринимая его скорее как инструмент и предлагая отцедить из учебной программы вещи, в которых не разглядеть очевидной утилитарности. И еще о нашем подходе — и к чтению, и к знаниям. Владимир Владимирович Набоков в «Лекциях по зарубежной литературе» говорит: «Пусть это покажется странным, но книгу вообще нельзя читать — ее можно только перечитывать. Хороший читатель, читатель отборный, соучаствующий и созидающий, — это перечитыватель». Это, по-моему, справедливо и по отношению к образованию. Ведь в том-то и смысл его, что ты всё время возвращаешься к одним и тем же важнейшим вещам, но на разном уровне. И знание — это не только последовательное освоение новых тем, это еще и усложнение старых. Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 12 голосов: 4.0 из 5) Всеволод Крестовский Крестовский Всеволод Владимирович (1839–1895) – поэт, прозаик. Его прижизненная и посмертная слава связана с романом «Петербургские трущобы» (1864–1867), ставшим русской модификацией «Парижских тайн» Эжена Сю. Начинал же он как поэт. В 1862 году вышел сборник его стихов, в которых сказалось влияние как «чистого искусства», так и Некрасова. В эти же годы появился цикл его стихотворений «Испанские мотивы», которые обратили на себя внимание, но не благодаря поэтическим достоинствам, а «жгучей» эротикой, пресловутой «клубничкой». Его даже стали называть в прессе «Всеволодом Клубничкиным». Сомнительная слава «Клубничкина», видимо, не очень прельщала его. С поэзией он распрощался раз и навсегда. Перешел на прозу. Разную: романтическую, натуралистическую, историческую и даже антинигилистическую. Его романы «Панургово стадо» и «Две силы», вместе с «Взбалмученным морем» А.Ф. Писемского, «Бесами» Ф.М. Достоевского и другими произведениями (их было немало), противостояли призраку революции, бродившему не только по Европе. Но читательский успех выпал на долю только «Петербургских трущоб». Правда, основного читателя его романа, породившего целый ряд подобной «трущобной» прозы, было принято называть «низовым», а сам роман числился по разряду «бульварных». Но поэзия, им забытая, продолжала жить своей жизнью, уже независимой от автора. Не прошло безследно влияние Некрасова. Его стихотворение «Владимирка» стало революционной песней и часто приписывалось Некрасову: Ой, дорога ль ты, дороженька пробойная. Ты пробойная ль дороженька, прогонная! Уж много на Руси у нас дороженек, Что дорог ли шарокатных, поисхоженных: По иным гоняют царских слуг – солдатушек, По иным бредет убогий богомольный люд, От Соловок до Киева, по угодничкам, Что по третьим ли дороженькам шлют красен товар Всё купцы, да молодцы, володимирцы… Не меньшей популярностью пользовалась баллада «Ванька Ключник – злой разлучник», входившая в репертуар Надежды Плевицкой. Его стихи «Под душистою ветвью сирени», «Прости на вечную разлуку!» –//Твой голос грустно прозвучал» стали романсными шлягерами второй половины XIX века. Но авторами музыку были композиторы так называемого «второго ряда», «некоронованные короли» романсов – Иван Бородин, Виктор Пасхалов, Христиан Пауфлер, Яков Пригожий, и сам жанр «городского» романса тоже был «низовым». Всеволод Крестовский – один из его первооткрывателей как в прозе, так и в поэзии. Среди его поэтических наставников был Лев Мей, влияние которого ощутимо в антологических стихах, библейских переложениях и фольклорных стилизациях Крестовского. В наиболее удачной из них «БратьяХристова» обработана популярная песня-молитва нищей братии. |
| Закрыть Золотой цветок уральской литературы В Московском Доме национальностей прошел вечер памяти писателя Владилена Машковцева 28.03.2022 644 Время на чтение 3 минуты Фото: Предоставлены автором Уральцы помнят и чтят своих земляков. Литература всегда отзывалась на самые сложные социальные и политические моменты, переживаемые страной. А писатели врачевали верным доверительным талантливым словом. «Уральская проза и поэзия в советское и постсоветское время отличалась смелостью, контролируемая совестью, и гуманностью, без перегибов злобы», – так определил сущность литературы Урала в своём аудиообращении к участникам и гостям литературной встречи русский поэт Валентин Сорокин. 25 марта в Доме национальностей состоялся литературный вечер, посвящённый жизни и творчеству магнитогорского писателя всероссийского масштаба Владилена Машковцева. Встречу организовали РОО «Челябинцы» совместно с Союзом писателей России. Ведущий литературной встречи Президент «Челябинцев» Александр Владимирович Валов был знаком с писателем Владиленом Машковцевым по городу Магнитогорску. Книги Машковцева в последние годы выпускает издательство «Вече». Тираж романа «Золотой цветок – одолень» Машковцева, о котором много и глубоко говорилось на встрече участниками-литераторами, разошёлся среди читающей интеллигенции очень быстро. «Эту книгу должен прочесть каждый человек, живущий в России, – полагает прозаик, главный редактор журнала «Молоко» Лидия Сычева. – Проза Машковцева объясняет и мудрость, и жестокость устройства нашего государства, и его величие. Пока русские ощущают свою национальную идентичность, книга будет жить!» Одновременно тепло и торжественно делились своими впечатлениями о писателе Машковцеве ценители его творчества, друзья и соратники. Поэт Инна Воскобойникова, ученица Владилена Ивановича, отмечала доверительность и уважение мэтра к молодым авторам, с любовью вспоминала эпизоды живого общения. Нина Попова, кандидат филологических наук, секретарь Союза писателей России, поэт, нашла взаимосвязь между творчеством Владилена Машковцева и Павла Васильева. Ведь поэтический мир художника слова Машковцева тоже уникален и многогранен. Слово о прозаике и поэте произнесли на сцене Дома национальностей писатель Дарья Симонова, историк, журналист, писатель Игорь Шумейко, публицист Ирина Ушакова, видеообращение к гостям записал заведующий редакцией художественной литературы издательства «Вече», Олег Солдатов. Своё приветствие передала видеосюжетом и Римма Владимировна Машковцева, супруга Владилена Ивановича, его друг, соратник, автор иллюстрированной книги-летописи о легендарном магнитогорце «Я принимаю эту жизнь». |
| Солдаты возводят укрепления для обороны Порт-Артура во время Русско-японской войны 1904 — 1905 г. г. фото: Российская газета Закрыл пробоину своим телом Россия до сих пор помнит еще одного героя русско-японской войны. Это инженер-механик русского миноносца «Сильный» Василий Зверев. 27 марта 1904 года в 2 часа 15 мининут ночи японцы предприняли попытку заблокировать вход во внутренний рейд Порт-Артура, направив туда 4 больших коммерческих парохода в сопровождении 6 миноносцев. Попытку врага сорвал сторожевой миноносец «Сильный». Корабль бросился в атаку, расправился с пароходами и вступил в бой с шестью японскими миноносцами. Получив пробоину в паропроводе, «Сильный» превратился в неподвижную мишень для вражеского обстрела. Тогда Зверев закрыл пробоину своим телом и возвратил кораблю ход, пожертвовав своей жизнью. Погибших торжественно похоронили в Порт-Артуре. Раненые во время русско-японской войны солдаты сидят на скамейке. фото: Российская газета Перед прочтением — съесть Комендор крепости Порт-Артур Григорий Ходосевич был на борту русского миноносца «Страшный», когда 30 марта 1904 года корабль вступил в неравный бой с четырьмя японскими боевыми судами. В бою погибли 49 моряков, в живых остались лишь пять человек, в том числе и Ходосевич. Он оказался в ледяной воде с тяжелым ранением спины. Под спасательным жилетом у него были спрятаны секретные документы. Увидев подходящую к нему японскую шлюпку, Ходасевич негнущимися от холода пальцами стал рвать пакет и есть бумагу вместе с водорослями. Когда японцы подошли и подняли его на борт, от пакета практически ничего не осталось. Допрос тоже ничего не дал — Григорий Ходосевич не сказал ни слова о содержании секретных документов. Герой был отправлен в лагерь для военнопленных и вернулся на родину лишь после войны. Великий князь Борис Владимирович с офицерами 4-го сибирского казачьего полка. фото: Российская газета Порт-Артур — отсюда и в вечность Одним из настоящих героев обороны Порт-Артура, безусловно, является комендант крепости, генерал-лейтенант Роман Кондратенко. Он лично руководил обороной на самых сложных и опасных участках. Романа Кондратенко умел поднять дух солдат в самые тяжелые моменты осады города, что могло несколько раз отражать штурм японцев. Погиб 15 декабря 1904 года от прямого попадания в каземат форта гаубичного снаряда. Вместе с ним погибли ещё 8 офицеров. После окончания русско-японской войны тело героя было торжественно перезахоронено в Петербурге, в Александро-Невской лавре. |
| Цитата из романа «Открытие мира» Василия Смирнова: «- А вампиры? - напоминал Шурка - Ишь какой догадливый! - усмехался дяденька Прохор, щурясь,- Отвечу, хоть маловаты вы, шатия школьная.../.../...подрасти надо. Скажу так: на железе ржа, на человеке вша. Тварь давнишняя. Па-ра-зит, на рабочей шее сидит, как клоп... Ну, тяни, мол, жилы заместо соски! Я подохну, другой на мое место станет. У народа всю кровь не высосешь. Кусай больней, не жалко, народ от этого только злей становится. Терпение у него лопнет, он тебя, паразита, к ногтю! - Когда? [спросил Шурка] - Поддел.../.../... Кабы знал, - я бы тут в деревне не околачивался, в Питер укатил. И моя калоша пригодилась бы на питерской стороне... какого паразита лишнего б раздавил. Для общего счета! Шурка смотрел на новые, с блеском, калоши питерщика - калоши топали, шаркали по земляному полу кузницы, словно уже давили вампиров и паразитов... Шурке казалось теперь, что он понимает, догадывается.../.../... почему Прохор даже о смерти людей, своих соработников мастеровых на питерской фабрике, откуда вернулся в деревню, погибающих от нищеты, болезней профессиональных и алкоголизма, говорил без жалости, - он не смерти радуется, а потому, что народ становится злей. Вот он обозлится, народ, мочи не станет, лопнет у него терпение и тогда...Что же будет тогда? Кого - к ногтю?.../.../... И что же переменится от этого в жизни? Вон Капаруля-перевозчик не хочет марать рук, говорит про брюхатых подлецов, что они - поденка и так сдохнут. А Никита Аладьин советует за горло хватать. У всех мужиков и баб, как послушаешь, тоже лопается терпение. На кого навалятся? Они всем грозят, даже царю...» Конец цитаты. Вот такие чаяния народные сложились накануне революционных событий 1917 года в русских деревнях, сёлах и городах. Сейчас, повторюсь, проехавшись до моего нелепого задержания, в ноябре 2018-го с подброшенными наркотиками, по Уралу и Сибири: Челябинск, Томск, Новосибирск, Екатеринбург, где его жители прошли рядом со мной и успели достаточно близко пообщаться, есть что сопоставить. До этого были Москва и Питер. И постоянные консультации населения на Юге России плюс несколько вылетов летом прошлого года в Самару. И везде настроение соотечественников, работяг, не «прожигателей» жизни - это отдельная аморфная каста, весьма печальное. Если не сказать мрачно-унылое. Лучше в России жить среднему классу и, кто пониже на социальной лестнице, явно не становится, а вот отрицательная динамика налицо. Большинство удивляется, каким таким чудным образом после выборов - переизбрания Президентом Владимира Владимировича Путина премьером так и остался «провальный» практически во всем Д.А. Медведев и непотопляемая команда, ответственная за продолжающий разрушаться социальный, экономический и здравоохранительный блок. Ситуация для большинства видящих на несколько шагов вперед крайне тревожная. К тому же грамотно разогреваемая на ошибках правительства нашими современными так называемыми «либерастами» ( ). |
| Любимый вообще за свою приветливость, Рюрик был встречен народом и Митрополитом со крестами; а Великий Князь прислал Бояр возвести его на трон Киевский, желая тем ознаменовать зависимость оного от Государей Суздальских, хотя Рюрик, подобно Святославу, также назывался Великим Князем и самовластно располагал городами Днепровскими. Он звал к себе брата, Давида Смоленского, чтобы вместе с ним назначить Уделы своим сыновьям и Владимировичам, внукам Мстислава Великого. Давид провел для того несколько дней в Киеве, посвященных делам государственным и весельям. Рюрик, сын его Ростислав Белогородский и Киевляне давали ему пиры. Давид также угостил их. Берендеи, Торки, самые Монахи пировали у сего Князя; и между тем, как роскошь изливала свой тук на Княжеских трапезах, благотворительность не забывала и нищих. Обычай достохвальный: тогда не было праздника для богатых без милостыни для бедных. Вообще сии народные угощения, обыкновенные в древней России, установленные в начале гражданских обществ и долго поддерживаемые благоразумием государственным, представляли картину, можно сказать, восхитительную. Государь, как истинный хозяин, подчивал граждан, пил и ел вместе с ними; Вельможи, Тиуны, Воеводы, знаменитые Духовные особы смешивались с бесчисленными толпами гостей всякого состояния; дух братства оживлял сердца, питая в них любовь к отечеству и к Венценосцам. Признав Всеволода старшим и главою Князей, Рюрик имел в нем надежного покровителя; однако ж искал еще другой опоры и, будучи тестем Романа Мстиславича Волынского, отдал ему пять городов Киевских: Торческ, Канев, Триполь, Корсунь и Богуслав. Всеволод оскорбился. «Я старший в Мономаховом роде, – велел он сказать Рюрику: – кому обязан ты Киевом? Но забывая меня, отдаешь города иным младшим Князьям. Не оспориваю власти твоей: господствуй и делись оною с друзьями! Увидим, могут ли они защитить тебя!» Желая умилостивить Всеволода, сват его предлагал ему особенный Удел в Киевской области; но Великий Князь требовал для себя городов, отданных Мстиславичу. |
| под 1038 годом – «иде Ярослав на Ятвяги» под 1040 – «Ярослав иде на Литву» под 1041 – «иде Ярослав на Мазовшаны в лодьях» (без сомнения по Бугу) под 1047: «Ярослав иде на мазовшаны и победи я и князя их уби». Ярослав раздробил Русь на уделы. Тогда восточная половина гродненских пределов принадлежала князьям Туровским, западная же с городами Брестом, Дорогичином и Мельником – Владимиро-Волынским. Сначала область Владимиро-Волынская отдана была младшему сыну Ярослава Игорю, в 1056 году Ростиславу Владимировичу, в 1077 году Олегу Святославичу. В 1113 году утвердился в западной Руси Владимир Мономах . Владимир Мономах отдал Гродно вместе с рукою дочери своей Агафии Всеволоду Давидовичу, отец которого – Давид Игоревич, был князем Владимиро-Волынским (1086 г.). В 1141 году Великий князь Всеволод Олегович отдал Брест своим шуринам Святополку и Владимиру Мстиславичам, а в 1142 г. родственникам своим Давидовичам, которые составили против него союз, чтобы овладеть уделами: Берестьем, Дрогичином, Брянском. В 1144 году Гродненские князья Борис и Глеб были в союзе Великого князя Всеволода Олеговича против Владимирка, князя Владимиро-Волынского. 388 В 1168году Великий князь Мстислав послал своего брата Романа княжить в Новгороде, а родственнику своему Владимиру Мстиславичу дал в удел Полонную и Дорогобуж (в Гродненских пределах), откуда он изгнал вдовствующую княгиню (вопреки клятвы). В Гродненском княжестве почти независимо княжил тогда потомок Всеволода Давидовича. Однако дружина Гродненская помогла Мстиславу взять Киев. В 1188 году Роман Мстиславич (Волынский) по единодушию избранный вступил на престол Галицкий. В 1200 году он ходил на Литву. В 1204 году Папа Иннокентий III предложил ему королевский венец, но Роман сказал: «Ценою своей крови я приобрел города, а не вероотступничеством; я следую старому обычаю предков, которые возвеличили мое отечество». В 1205 году он был убит коварно (на охоте). Малолетний Даниил в 1212 г. в виду гонения укрывался со своею матерью в Каменце, а в следующем году он получил Владимир-Волынский, и потом завладел Брестом и другими городами по обеим сторонам Зап. Буга (он был женат на Анне, дочери Мстислава Мстиславича Удалого), а в 1234 году он окончательно занял всю Галицию. |
| Из книги Збигнев Бзежинский. «Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство» (М., Международные отношения, 2010 г., стр. 127) Ну, товарищи красные, который тут из двух фашист, Ильин или Збиг? И на чью мельницу вы воду льёте, рекущие зол глагол на Ильина лжущие?! А вот ещё: «Если русские будут настолько глупы, что попробуют восстановить свою империю, они нарвутся на такие конфликты, что Чечня и Афганистан покажутся им пикником». И ещё, но это для православных, не для коммунаров: «Православие - главный враг Америки». 8. Владимиру Владимировичу, коль у него возник такой интерес к России истинной, необходимо ознакомиться ещё и с трудами Игоря Ростиславовича Шафаревича, а именно «Русофобия» и «Русофобия 10 лет спустя». Президенту остаётся только незамедлительно выполнить данное указание. 7. РНЛ: " И вот теперь мы подходим к тому, почему же Иван Ильин стал " любимым философом " Владимира Путина. Ответ прост. Философ был прекрасным политическим аналитиком, не неким " третьим глазом " , а благодаря глубокому анализу, помноженному на христианскую интуицию, предвидящим будущее нашей страны. " /////////// Ну, положим, был аналитиком, предвидящим и т.д. и т.п. - и что из того? И без " всяких " философов и далеко во времени до них тот же, например, батюшка Серафим Саровский четко прорисовал будущий позитив, к коему Промыслительно Господь приведет Россию… И это вовсе не предмет ВЕРЫ как может " показаться " , а чего же тогда? Увлекаться правителям философами можно по причинам разным - подражательным, например… Сказывают, что у американских президентов на содержании аж " целый " штат философов " разрабатывающих " будущее - и где-то в середине 90-х даже наведывавшихся в тогдашнюю " отечественную " Академию Наук дабы почерпнуть идей… И чем, в этом смысле, не быть " в похожести " такими же как " партнеры " ? С другой стороны - опять же исходя из наблюдаемого в СМИ, функционирующий ныне в ином статусе бывший президент, скажем так - вовсю увлечен не Бердяевым, а… Ну кто у " нас " ныне, пожалуй, более всех " посылает " в " супостата " ветхозаветных " стрел " вперемешку с…? И здесь - как говаривал писательский начальник Горынин из поучительного романа Ю. М. Полякова - если вглядеться-присмотреться, то… не может ли " почудиться " тот же " партнерский " след - только фрагментарно-протестантского " уклона " ? |
| 235 Галичкы Осмомысл Ярославе! – Ярослав Владимирович Галицкий – тесть Игоря Святославича, отец Ярославны. Летописец так его характеризует: «Бе же князь мудр и речей языком, и богобоин, и честен в землях и славен полкы» (Ипатьевская летопись под 1187 г.). Прозвище Ярослава «Осмомысл» имеет несколько толкований: от восьми его мыслей или забот; от знания восьми языков; от того, что он вообще был умен за восьмерых, и т. п. 236 …меча бремени чрезъ облаки… стрляеши… салтани за землями. – Иными словами – галицкий князь Ярослав швыряет тяжести через облака и стреляет за землями (то есть в дальних странах) турок султана Саладина. 237 А ты, буи Романе… – Роман Мстиславич Галицкий был деятельный, предприимчивый, отважный и неутомимый князь, хозяин и устроитель своих владений. 238 …и Мстиславе! – Кто такой этот Мстислав, по всему судя – близкий к Роману, деливший с ним победы, – неясно. У Романа не было родного брата с таким именем, но был двоюродный брат – Мстислав Ярославич Пересопницкий. Возможно, однако же, что здесь имеется в виду Мстислав Всеволодович Городенский, участник походов на половцев, постоянно сражавшийся также с литвой, ятвягами, деремелой. 239 …паворзи… – завязки или застежки под подбородком, которыми шлем закреплялся на голове (кожаные или металлические). 243 Инъгварь и Всеволодъ и вси три Мстиславичи… – Ингварь и Всеволод – это сыновья Ярослава Изяславича Луцкого; под «тремя Мстиславичами», несомненно, имеются в виду единственные в ту пору на Руси три князя-брата, сыновья Мстислава Изяславича: Роман, Святослав и Всеволод. Эти три Мстиславича, как и Ингварь и Всеволод, были князьями волынскими – вот почему они объединены в едином обращении к ним. В этом месте он повторяет свое обращение к Роману Мстиславичу Галицкому («буй Романе»), объединяя его со всеми его волынскими братьями. Он говорит «и вси три Мстиславичи», подчеркивая этим, что речь перед тем шла только об одном Мстиславиче, а теперь идет о всех. 244 …не худа гнзда шестокрилци! – У сокола-оперение каждого крыла делится на три части. Отсюда название сокола «шестокрылец». |
| Когда победители возвратились с погони на поле битвы, то из кучи раненых один начал привставать; толпа пеших киевлян подбежала к нему и хотела убить, как вдруг он сказал: «Я князь!» «Ну так тебя-то нам и надобно», – отвечал один из киевлян, думая, что это Юрьевич или Ольгович, и начал сечь его мечом по шлему; тогда раненый сказал: «Я Изяслав, князь ваш», и снял шлем; киевляне узнали его, схватили с радостию на руки, как царя и князя своего, по выражению летописца, и воскликнули: «Кириеелейсон!» И во всех полках была большая радость, когда при победе узнали еще, что и князь жив. Мстиславич был очень слаб, изошел кровию; но, услыша, что Изяслав Давыдович плачется над братом своим Владимиром, собрал силы, сел на коня и поехал туда поплакать вместе; долго плакавши, он сказал Давыдовичу: «Уже нам его не воскресить; так, взявши тело, поезжай-ка лучше в Чернигов, я тебе помощь дам». Мстиславичи отпустили с ним Романа, сына Ростиславова, с дружиною; до вечера Давыдович с Романом были уже в Вышгороде, в ночь перевезлись чрез Днепр, а утром на другой день приехали в Чернигов, где Изяслав, похоронивши брата, сел на столе. Между тем Юрий с сыновьями переехал Днепр у Треполя и остановился в Переяславле; половцы ушли в степи, а Ольговичи переправились за Днепр выше Заруба и бежали в Городец. Святослав Ольгович был очень толст, сильно устал; потому, приехавши в Городец, не мог уже ехать дальше и отправил к Чернигову одного племянника, Святослава Всеволодича; тот, приехавши к перевозу на Десну, узнал, что Изяслав Давыдович уже в Чернигове, и поскакал тотчас же назад, послав сказать дяде, чтоб ехал в Новгород-Северский, а Чернигов уже занят. С другой стороны Владимирко галицкий шел к свату своему Юрию на помощь, но, узнавши на дороге, что Юрий разбит, поспешно пошел назад. Так, Мстиславичам нечего было бояться с запада, и они с торжеством вступили с дядею в Киев, где начали жить очень весело и очень дружно. Но дядя Юрий все сидел в Переяславле; Изяславу нельзя было позволить ему оставаться в таком близком соседстве, и он с дядею Вячеславом стал сбираться на него, а брата Ростислава отпустил в Смоленск. |
|
|
