| 2. И хотя они вне человека вовсе не существуют, все же я скорее предпочел бы почитать их, нежели Ржу [Rubiginem] и Лихорадку [Febrem], которых следует не боготворить, а избегать, нежели богиню Форнакс 319 с ее священными Форнакалиями, нежели бога Стеркулия, 320 который первым ввел способ удобрять землю навозом, нежели богиню Муту, 321 которая родила ларов, нежели Кунину, 322 которая оберегает младенцев в колыбелях, нежели Каку, 323 которая сообщила Геркулесу о краже его быков, чтобы тот убил ее брата. 3. Сколь много других вымыслов и смешных фантазий, о которых и говорить-то стыдно! Однако я не хотел бы обходить молчанием Термина, так как говорят, что он не уступил даже Юпитеру Капитолийскому, хотя и был бесформенным камнем. 324 4. Полагают, что он охраняет рубежи, и народ молит его, чтобы неколебимая скала Капитолия 325 хранила и расширяла границы Римской империи. 17 ⎢]: 1. Первым, кто ввел все это безумие в Лации, был Фавн, который учредил кровавые жертвы своему деду Сатурну и хотел, чтобы его отец Пик почитался в качестве бога, а также поместил Фатую Фавну, сестру и супругу свою, среди богов и назвал Доброй богиней. 2. Затем в Риме Нума, который отяготил тех невежественных и грубых мужей новыми суевериями, учредил понтификов, разделил богов по семьям и родам, чтобы отвлечь души необузданного народа от военных занятий. 326 3. По этой причине Луцилий, высмеивая глупость тех, кто служат пустым суевериям, написал такие стихи: Ламий ужасных, каких Помпилии Нумы и Фавны Установили на страх, трепещет он, как всемогущих. Точно ребята, что все живыми считают статуи Медные, словно людей, – так эти во бред сновидений Верят и сердцем живым наделяют идолов медных. Все это – выдумки, вздор, галерея картинная только. 327 4 . Туллий также сетует в сочинении О природе богов, что были введены вымышленные и ложные боги, и отсюда возникли ложные мнения, вносящие путаницу заблуждения и почти бабьи суеверия. 328 Это высказывание должно быть принято во внимание тем более, что его высказал философ, который был в то же время понтификом. |
| Так община обрела нового главу, «заместителя посланника Аллаха», халифа расули-л-лах, или просто халифа. Несмотря на объединение в руках халифа светской и духовной власти, назвать его власть теократической, как это иногда делается 530 , было бы неверно. Власть халифа в глазах верующих не была завещанной Мухаммадом, он не был осенен благодатью и не имел контакта с божеством. Его функции руководителя общей молитвой не носили сакрального характера и могли в случае его отсутствия выполняться любым мусульманином, знающим порядок ведения молитвы. То обстоятельство, что в своих действиях он обязан был (хотя бы теоретически) руководствоваться Кораном и примером Мухаммада, так же не превращало власть халифа в священническую, как известное положение «несть власти аще не от бога» не превращало светскую власть христианских государей в теократическую. В тот же день, после общей присяги, мусульмане Медины пришли прощаться с телом вероучителя; все желающие – не только мужчины, но и женщины и дети – входили в комнату Аиши, где около тела сидели ближайшие родственники и вдовы, произносили несколько благочестивых слов и выходили в другую дверь. После захода солнца Мухаммад был погребен по настоянию Абу Бакра на том же месте, где было его последнее ложе. ОТСТУПНИЧЕСТВО И БОРЬБА С НИМ Абу Бакр с первых своих шагов в сане халифа всячески подчеркивал, что он лишь исполнитель предначертаний Мухаммада. Поэтому первым его серьезным распоряжением был приказ об отправке Усамы б. Зайда на Муту, которого так жаждал Мухаммад. Но и на сей раз обстоятельства не позволили сразу же выступить в поход. Как только весть о кончине Мухаммада разнеслась по Аравии, многие племена, и прежде неохотно платившие садаку, сочли, что смерть пророка аннулировала все заключенные с ним договоры и лишила силы данные ему клятвы: они отказались платить садаку, изгнали сборщиков и вернули себе то, что уже было собрано. Произошло «возвращение» к язычеству, ридда, как именуют мусульманские источники эти события. Помимо вполне естественного желания не платить налог, если представляется повод для этого, известную роль играло и то, что Абу Бакр, признанный в Медине главой мусульманской общины, не был авторитетен за ее пределами. Отношение к нему в этот момент хорошо передают слова современника, арабского поэта-сатирика ал-Хутайи: |
| 1125 Согласно А.-М. Дюбарль, это место покоя и апатии, однако «пронизывающейся вспышками сознания» (см.: Кесич В. Первый день нового творения. Воскресение и христианская вера. Киев, 2006. С. 28). 1126 И наоборот, Шеол, видимо, не отождествляется с бездной, а его самовластным хозяином не считается Рахав, аналог хананейского Муту, как полагает Отвелл на основании мифологического анализа (Otwell J.H. Immortality in the Old Testament: A Review of the Evidence//Encounter. 1961. 22. P. 20). Bee сближения такого рода представляют собой либо поэтические аллюзии, либо нравственные умозаключения, связанные с осознанием смерти как последствия грехопадения. 1127 Имеем в виду выше упоминавшуюся статью: Тищенко С. Книга договора и культ предков//Библия: литературные и лингвистические исследования. Вып. 4. С. 165. 1128 В этом случае Септуагинта предоставляет нам важный религиоведческий материал, когда передает евр. слово при помощи греч. κενοτφια пустая Поскольку речь идет о предмете, который Мелхола положила на постель, чтобы обмануть подосланных к Давиду ночью убийц ( 1Цар 19:13 ), понятно, что переводчик этого фрагмента понимал под «терафимами» фигуры в человеческий рост, каким-то образом заменявшие покойников. С высокой долей вероятности можно предположить, что это были символические изображения предков, еще почитавшиеся в Израиле. 1129 Евр.: в собрании Син интерпретирует рефаимов как «мертвецов»; РБО переводит: «в царстве теней». Традиция LXX понимает под ними древних (преимущественно допотопных) могущественных злодеев, которые сошли в ад. 1130 Это заставляет усомниться в верности противопоставления танатологии Премудрости Сираха и Премудрости Соломона, которое проводится как само собой разумеющееся в некоторых исследованиях: Collins J.J. Seers, Sibyls and Sages in Hellenistic-Roman Judaism. P. 352 ff. 1132 Скептик, по определению Секста Эмпирика, есть как бы осматривающийся кругом себя, и это движение оглядывания удерживает его от принятия за истину тех или иных умозрительных положений (Пирр. I. 3). |
| 416 Существует предположение (М. Элиаде), что смерть Баала, а затем семилетняя смерть Муту есть отражение воспоминания о семи сытных и семи засушливых годах, отражённых в библейском тексте (см. Быт.41:2 ). 417 Пророк Исайя, обличая евреев, указывает на этот обычай, перенятый ими у финикийцев: Не дети ли вы преступления, семя лжи, разжигаемые похотью к идолам под каждым ветвистым деревом, заколающие детей при ручьях, между расселинами скал? В гладких камнях ручьев доля твоя; они, они жребий твой; им ты делаешь возлияние и приносишь жертвы: могу ли Я быть доволен этим? На высокой и выдающейся горе ты ставишь ложе твоё и туда восходишь приносить жертву ( Ис.57:4–7 ). 421 Когда армия Агафолпа подошла к стенам Карфагена, жители последнего, решив, что это связано с гневом божества, сожгли одномоментно более пятисот своих детей, из которых двести – сыновья знатных семейств – были определены властями, и не менее трёхсот было пожертвовано добровольно. (См. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. СПб., 1776. Кн. 20, 14.) 422 Ср. с требованием Моисеева закона: Отделяй Господу всё, разверзающее ложесна; и всё первородное из скота, какой у тебя будет, мужеского пола, – Господу, а всякого из ослов, разверзающего, заменяй агнцем; а если не заменишь, выкупи его; и каждого первенца человеческого из сынов твоих выкупай ( Исх.13:12–13 ). 423 Ср.: [Бог] сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе ( Быт.22:2 ). И пришёл Иеффай в Массифу в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами: она была у него только одна, и не было у него ещё ни сына, ни дочери. Когда он увидел её, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! ты сразила меня; и ты в числе нарушителей покоя моего! я отверз [о тебе] уста мои пред Господом и не могу отречься ( Суд.11:34–35 ). Чуть ниже в тексте Библии упоминается об обычае среди израильтянок оплакивать дочь Иеффая: Ежегодно дочери Израилевы ходили оплакивать дочь Иеффая Галаадитянина, четыре дня в году ( Суд.11:40 ). |
| Главными божествами хананеев были боги плодородия. Их называли Ваалами (господами) и Молохами (царями). Владыкой пантеона, отцом основных семи богов был Эл Эл — «владыка вечности» — именовался иногда Быком (символ плодородия). В его образе сохранились черты древнего общесемитского культа. В мифах он уже отходит на второй план в сравнении с новым поколением богов. От Эла и его жены Ашеры родился бог грозы Ваал-Хадад. Этот бог играл важнейшую роль в ханаанском культе. Его называли «шествующим на облаках» и «князем» (Баал-Зебул, откуда позднее возникло имя дьявола — веелзевул), а также Алийану, «могучим» (ср. библ. Элион). Вместе со своей женой, богиней войны Анат, Ваал одолел бога смерти Муту и бога моря Ямма. Эта борьба отражала смену времен года, когда поочередно торжествовали бог процветания и бог засухи. В стране, где урожаи давались с трудом, человек чувствовал себя в полной зависимости от богов плодородия. Поэтому хананеи практиковали человеческие жертвоприношения . Для того, чтобы умилостивить богов, часто убивали детей. Хананеи возводили храмы и делали изваяния богов. Места культа устраивались в священных рощах, на холмах (евр. — высоты) и перед обелисками (евр. Разнузданные праздники в честь весеннего пробуждения природы были постоянным источником соблазна для израильтян, когда они осели в Ханаане. 8. Происхождение еврейских патриархов (Быт 11,14–31). Если в Псалтири обнаруживается влияние ханаанской литературы, а в Учительных книгах — литературы египетской, то в древнейших частях Библии явно прослеживается связь с Двуречьем. Эта связь отсутствует в эпоху Моисея и в эпоху первых царей. Недоумение объясняет Кн. Бытия, указывая на Месопотамию как родину библейских патриархов, именно от них идут древнейшие предания Ветхого Завета. а) Фарра (евр. Терах), отец Авраама, сам Авраам, его братья Нахор и Аран, внук Нахора Лаван жили в области Паддан-Арам (или Арам Месопотамский). Эта область расположена в Северном Двуречье. В центре ее, городе Харране процветал культ Луны (Сина), что связывало его с другим средоточием этого культа — Уром. Библия свидетельствует, что предки еврейского народа были язычниками. «За рекою (Евфратом) жили отцы ваши издревле, — говорит Иисус Навин израильтянам, — Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным богам » (Ис Нав 24,2). |
| 401 Даган – божество месопотамского происхождения, широко почитался в верховьях Евфрата. В аккадских списках упоминается как одно из божеств, легитимизирующих завоевания аккадских царей. Но главным ареалом почитания Дагана стала Сирия. Даган – бог плодородия и изобилия, этимология имени которого связана с зерном и злаковыми. Версия, сближающая происхождение его имени с рыбой, восходит к еврейской народной этимологии и потому весьма маловероятна. Встречающиеся изображения Дагана в виде получеловека-полурыбы относятся к позднейшим наслоениям и аналогиям с греческим богом Посейдоном. (См. подробнее: Lluis Feliu. The god Dagan in Bronze Age Syria. Leiden: Brill Academic Publishers, 2003.) 403 В одной из табличек говорится: «Разве я не уничтожил Йамму, любимого Илу? Разве я не уничтожил бога-реку, великого бога? Разве я не заткнул пасть Дракону? Я заткнул ему пасть! Я уничтожил извивающегося Змея, могучего, семиглавого!» (Цит. по: Элиаде М. История веры и религиозных идей: в 3 т. Т. 1. М.: Академический проект, 2009. С. 193.) 404 Цитаты угаритских текстов приводятся по: Элиаде М. История веры и религиозных идей: в 3 т. Т. 1. М.: Академический проект, 2009. 405 В другой табличке указывается, что после свержения Баала именно Анат помогла ему победить Йамму и вернуть власть. 406 Ввиду столь сурового и воинственного поведения Анат ей часто придавались мужские атрибуты. Например, статуи Танит в Карфагене представляли собой изображение женской фигуры с большой бородой. 408 Это опасение указывает на способность божественных персонажей к возвращению к жизни, несмотря на их убиение (ср. Муту, Баал). 410 Дворец – это, несомненно, imago mundi. Поэтому его строительство означает процесс формирования мира в его нынешнем модусе. 411 В критической ситуации обнаруживается уранический характер Баала, проявляющийся через уподобление быку, узурпированное им у Эля. 413 Отсутствие у Эля стремления к возвращению власти даже при смерти узурпатора подтверждает идею оскопления верховного бога как способа отстранения его от власти. |
| Люди искали страну, которую открыл Купе. Давным-давно, рассказывают старики, герой Купе поклялся отомстить кальмарам, которые съели у него приманку для рыбы. Долго гнался он за стаей кальмаров, пока не очутился далеко к югу от родного острова. Здесь увидел он неведомую землю с высокими горами, окутанными туманом. Наконец Купе догнал вожака кальмаров Уеке-а-Муту-ранги в узком проливе между двумя открытыми им островами и сразил его. Вернувшись на родину, герой рассказал, что видел на юге большую страну, населённую только птицами. Но какими птицами! Птицами выше самого высокого мужчины! Внуки и правнуки Куре захотели посмотреть на это диво. Они плыли неделю и две, плыли месяц — и вот увидели большую землю, окутанную густыми туманами. В Тири-тири-о-те-Моана — «открытом море, что лежит к югу». Путешественники пристали к берегу в заливе Изобилия близ мыса Беглеца в декабре, когда на побережье цвели деревья похутукава, покрытые алыми цветами. Один из вождей снял свой головной убор из красных перьев и бросил его в море со словами: «Цвет вождей Гавайки отброшен ради цвета новой земли, приветствующей нас». Так 600 лет назад, почти за 200 лет до того, как первые европейцы достигли Америки, маори — отважное племя полинезийского народа, открыли Новую Зеландию. Они прибыли сюда с легендарного Гавайки — «с Гавайки Великого, Гавайки Длинного, Гавайки Далёкого». Но это не были Гавайские острова, а другой остров, расположенный гораздо южнее. Этнографы считают, что Райатеа, один из островов архипелага Таити, и есть легендарный «Гавайки», прежняя родина маори, о которой с такой любовью повествуют их предания. И сейчас ещё души умерших маори возвращаются на Гавайки «по золотой дороге, начертанной в море гаснущими лучами заходящего солнца». Все на новой родине, в птичьей стране Аотеа-роа («Длинное белое облако»), поразило маори. Высокие башнеподобные горы, вулканы с дымящимися султанами, точно короны из перьев на головах знатнейших вождей Таити, непроходимые леса с огромными деревьями каури, кипящие ручьи и ледяные реки. |
| выражают однократно совершенное в прошлом действие; б) представление о повинующихся Богу «засовах небесных» имеет параллели в других библейских книгах 929 ; в) способ убийства змея – «повеление» (πρσταγμα) – соответствует способу описания круга, который, согласно космологии кн. Притчей (8:27), «проведен по лицу бездны»; г) змей в ст. 13 называется «отступником», причем это не позднейшее дополнение, а интерптерация еврейского текста 930 ; д) отсутствие в краткой версии Иова LXX первой половины ст. 14 образует вторую «стяжку», привязывая тему грома к умерщвлению змея. Таким образом, вместо подробного описания мироустройства краткая версия LXX всю славу Бога полагает в укрощении моря и убийстве кита или змея, которое совершается через «пронзание», что перекликается с вопрошанием, обращенным впоследствии к Иову (40:20–21), – «Извлечешь ли ты змея удицей... пронзишь ли шилом челюсти его?» Совершается же оно благодаря превосходству Бога в обладании «умением» (знанием, хитростью: πιστμ) и «повелением» (властью). Таким образом, очевидно, что борьба с драконом и творение материального мира как-то связаны: традиция греческого перевода хорошо об этом знала и при необходимости готова была подчеркнуть это литературными средствами. Ис 27:1 LXX В тот день прострет Господь меч святой, великий и крепкий, на дракона, змея бегущего, на дракона – змея коварного, и убьет дракона, живущего в море. Литературная связь еврейского оригинала этого стиха с началом 1-го столбца поэмы о борьбе силача Ба‘лу и бога смерти Муту обнаруживается, если сравнить транскрипцию обоих текстов 931 : Угаритский текст Еврейский текст (l) ktmhç. ltn. btn. br (2) tkly. btn. ‘qltn ‘l lwytn nš br w‘l lwytn nš ‘qltwn (1) как ты поразил Латану – змея вредоносного, (2) прикончил змея извивающегося... на Левиафана, змея бегущего, и на Левиафана, змея извивающегося... Отмеченная параллель не позволяет судить об истории текста, но наличествует на двух уровнях: лексическом и композиционном. Иными словами, в угаритском эпосе и еврейском пророчестве употреблена практически одна и та же устойчивая фигура речи 932 . |
| Основной целью рассказов о богах являлось изъяснение мира и основ его существования. Здесь мы остановимся лишь на одном мифе, имевшем для Ханаана особое значение и бытовавшем в той или иной форме по всему Ближнему Востоку. Для того чтобы понять его, нам необходимо хотя бы в общих чертах познакомиться с климатом Палестины. С апреля по конец октября в этой стране практически не бывает дождей, хотя, как исключение, в этот период изредка случаются и ливни. По этой причине, выжить здесь могут только те растительные организмы, которые способны накопить достаточное количество влаги в момент выпадения обильной утренней росы. В конце октября начинается сезон дождей, который продолжается в течение всей зимы и заканчивается лишь в конце апреля. Израильтяне делят зимний период дождей на две части: ранние дожди (yoreth) и весенние дожди (malqosh). В самом начале весны, в феврале высаживаются зерновые, урожай же собирается обычно в мае или в июне, что определяется климатическими особенностями различных районов страны. В апреле благодаря обильным дождям вся страна покрывается зеленью и множеством прекрасных диких цветов. В конце мая все это убранство исчезает, и земля становится совершенно голой. Помимо деревьев зеленеет лишь колючий кустарник, способный выживать и в сухой период. Хананеи, персонифицировавшие силы природы, объясняли этот цикл следующим образом. Олицетворение дождя и роста (бог Ваал) каждую весну погибает в великой битве со Смертью (Мот, Муту) или с «Разрушителями» и с «Исполнителями», играющими в текстах, найденных в Рас-Шамра, аналогичную роль. Благодаря своей победе Смерть и разрушительные силы правят миром в течение всех летних месяцев. Но почему же осенью вновь начинаются дожди? Потому что воинственная супруга Ваала побеждает Смерть, после чего Ваал вновь возвращается к жизни. Почему весной вся земля покрывается зеленью? Потому что Ваал и его супруга, являющаяся олицетворением Плодородия (Анат или Астарта) вступают в брак. Периоды засухи и голода, вероятно, объяснялись подобным же образом. История, найденная в Рас-Шамра, в которой Ваала убивают «Разрушители» или «Исполнители», может иметь отношение не к годичному циклу, но именно к засухе. Нам сообщается, что после его смерти «Эл завершил семь лет и восемь годичных циклов, пока он (Ваал) лежал в одеяньях из крови собратьев своих, под покровом из крови товарищей своих». В это время «царь перестал вершить суд, женщины прекратили черпать воду из ключа, храмовый колодец пересох, звуки работы смолкли». После того, как Смерть была повергнута, одного из богов посетило такое видение: |
| Фактически вода принесена Илией в жертву вместе с тельцом, потому что после явления огня над алтарем вскоре начинают собираться долгожданные дождевые тучи. Засуха, которую символизирует само это жертвоприношение – истребление символического «моря», прекращается на земле после трех лет бездождия. Кровь казненных языческих жрецов стекает в поток Киссон, который некогда унес войско могущественного военачальника Сисары ( Суд 5:21 ). Так она отправляется в море, а земля оказывается очищенной от «мерзостей», связанных с религиозным прелюбодеянием. За этим сразу следует обращение к царю Ахаву, ставшему свидетелем всего происшедшего: «Пойди, ешь и пей, ибо слышен шум дождя» ( 3Цар 18:41 ). Такими словами пророк, по всей видимости, разрешает пост, который должен был держать царь, своим нечестием наведший на землю засуху. В контексте всего сказанного поведение жрецов Ваала во время жертвоприношения представляет собой отнюдь не условный литературный образ. «И взяли они тельца, который дан был им, и приготовили, и призывали имя Ваала от утра до полудня, говоря: Ваале, услышь нас! Но не было ни голоса, ни ответа. И скакали они у жертвенника, который сделали. В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется! И стали они кричать громким голосом, и кололи себя по своему обыкновению ножами и копьями, так что кровь лилась по ним. Прошел полдень, а они все еще бесновались до самого времени вечернего жертвоприношения; но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха» ( 3Цар 18:26–29 ). Здесь дано фактически одно из древнейших описаний языческого культа, – более древнее, чем аналогичные сообщения древнегреческих историков, – противопоставленное библейской вере 944 . Так, согласно поэме о борьбе Ба‘лу и Муту после гибели Ба‘лу его враг воцаряет вместо него на земле «‘Астару ужасного», бога засухи. В это время сестра и супруга Ба‘лу дева ‘Анату, символизирующая землю, оставленную силой плодородия, оплакивает брата и наносит себе увечья. |
|
|
