| летоп. 1775 (11, 119–153) сказано: «повел проводити нас до реки Дону; проводиша же нас тогда и епископи мнози: Феодор Ростовский, Исаакий Черниговский» и проч. Следовательно, с Дона Исаакий возвратился в свою епархию. Пимену же и Киприану до Царя-града из российских архиереев сопутствовали только двое: с Пименом – Михаил Смоленский, а с Киприаном – Иона Волынский (древн. лет. 1775, 11, 121, 136; Никон. спис. IV, 160, 171); а потому из сопутствования Исаакия митрополиту в апреле 1389 года видно, что он раньше 1390 получил хиротонию, но в котором году – неизвестно. А что в летописи при описании прибытия митрополита Киприана в Москву 1390 года он назван архиепископом, – это должно приписать поздней вставке переписчиков, потому что в других летописях тот же Исаакий при том описании именован просто епископом, также в акте литовских архиереев (несомненное доказательство), помещенном в наших летописях о хиротонии митрополита Григория Самвлака в ноябре 6924 года Исаакий тоже именован просто епископом. Прочие деяния Исаакия в святительство черниговское: 1) В июле 1401 года присутствовал на Московском соборе святителей (Никон. спис. IV, 301); 2)26 июня 1408 года с литовским князем Свитричайлом прибыл в Москву (продолж. Нестора, стран. 229). 3) и 4) присутствовал на литовских соборах осенью 6924 об отделении Литовской митрополии от Московской, потом в следующем году о хиротонии митрополита Григория. Наши летописи причину этого отделения приписывают черниговскому владыке Исаакию, как то в древн. летописи 1775 (11, 420) сказано: «многия клеветы сотвориша на митрополита Фотия, бежаша с Москвы к черниговскому владыке, а оттуда в Литву к Витовту и там ссориша его с Витовтом, и святой церкви смущение и мятеж велий бысть». Надобно заметить, что в том акте о хиротонии митрополита Григория епископ Исаакий титулован черниговским, а в других местах тот же Исаакий назван брянским, из чего заключаю, что в актах, или деловых бумагах, эта епархия писалась Черниговскою, а в простонародии называлась Брянской. |
| Иосиф, архиеп. 189 Иосиф Болгаринович, еп. 144 Иосиф Волоцкий 67, 71, 74, 108, 109, 110, 111, 120, 121, 123, 158 Иосиф Волчанский, епископ 356 Иосиф Нелюбович-Тукальский, митроп. 256, 257 Иосиф Петровых , митроп. 431, 433, 434, 435, 438, 439, 440, 496, 497 Иосиф Руцкий 243 Иосиф Самабелли, архиеп. 373 Иосиф Семашко , архиеп. 360, 361 Иосиф Тризна, игумен 250 Иосиф Шумлянский, епископ 257, 258 Иосиф, архиеп. 428 Иосиф, архим. 205 Иосиф, протосингел 65 Иосиф, прот. 398 Иосиф 89 Ипатий Гангрский, епископ 41 Ипатий Поцей, епископ 239, 243 Ипполит Римский 115 Ираклий Лисовский, епископ 359 Ирвинг Э. 345 Ирина, муч. 92 Ирина, царица 84, 151, 157 Иринарх, епископ 362 Иринарх, преп. 175 Ириней Клементьевский , епископ 313 Ириней Фальковский, епископ 313, 314, 317 Исаак Комнин, император 44 Исаак Сирии 339 Исаакий, епископ 133 Исаакий, преп. 98 Исаакий Безмоленик 106 Исаакий Далматский, преп. 293 Исаакий-Затворник 100, 101 Исаакий Оптинский 336 Исайя, митроп. 263 Исайя, свят. 13,87, 119, 127 Исайя Копинский, митроп.246, 247, 248 Исайя Трофимович 249 Исайя, старец 330 Исидор, митроп. 58, 59, 60, 61, 62, 73, 170, 171, 175, 281 Исидор Никольский , митроп. 280, 281 Исидор Юрьевский, свящмуч. 292 Истомин Феодор, свящ. 371 Иулиания, княгиня 51, 136 Иулиания Лазаревская 221 Иулиания (М. Н. Соколова) 464 Казимир, князь 65, 138 Казимир, король 51, 62, 143, 144, 252 Казы-Гирей, хан 157 Калинин 415 Калиновский А., свящ. 414, 416, 419 Калита Иоанн, князь 49, 93, 149 Калишевский 299 Каллист III, папа 62, 63 Каллист, еп. 187, 188 Каллист, игумен 254 Калмыков Петр 344 Калмыкова Лукерья 344 Канут IV, датский король 134 Каптерев, проф. 182 Капустин Савелий 342, 343 Караевский А. 281 Карамзин 65, 66, 77, 121, 130, 150 Карл IX, король 166 Карпов Г. 443 Карпович Леонтий 246 Карташов А., проф. 5, 6, 67, 68, 84, 99, 101, 191, 215, 252, 271, 274, 337, 469 Кассиан, епископ 77 Кастальский А. 298 Касторский 299 Катырев-Ростовский И. М. 150 Каэтан Солтык, бискуп 357 Киприан, митроп. 31, 32, 42, 52, 53, 54, 55, 56, 90, 91, 108, 128 |
| — Исаакий! Мы — ангелы, а вот грядет к тебе Христос с небесными силами. Поднявшись, Исаакий увидел множество бесов; лица их светились как солнце; один же среди них сиял более всех, и от лица его исходили лучи; тогда бесы сказали Исаакию: — Исаакий! Вот — Христос; пади перед Ним, и поклонись Ему. Не поняв бесовской хитрости и забыв ознаменовать себя крестным знамением, преподобный поклонился тому бесу, как бы Христу. Тотчас же бесы подняли великий крик, возглашая: — Исаакий — ты наш теперь! Посадив его, они сами сели вокруг него; вся келия и пещерная улица около той келии наполнилась бесами (пещерные улицы в Киево-Печерской Лавре — это проходы, вырытые в горе, наподобие коридоров, в которые открывались пещерки, кельи затворников. — Схиархим. А.). Тогда один из бесов, мнимый Христос, сказал: — Возьмите сопели, гусли и тимпаны и играйте на них, а Исаакий пусть пляшет перед нами. Тотчас бесы стали ударять в сопели, тимпаны и гусли; схватив Исаакия, они стали скакать с ним и плясать в течение долгого времени; утомив преподобного, и оставив его едва живым и таким образом надругавшись над ним, бесы исчезли» . В этом состоянии Исаакия обнаружил преподобный Антоний и стал его выхаживать, причем тот совершенно лишился рассудка, ничего не понимал и не мог двигаться. И только спустя долгое время — конечно, по молитвам отцов и благодаря уходу сначала преподобного Антония, потом преподобного Феодосия — Исаакий пришел в себя и вновь вступил в брань с диаволом, но уже не через уединение, а через безропотное, беспрекословное послушание — и на этот раз победил, стяжал благодать Божию, милость Божию и даже стал чудотворцем. Мы читаем это не для того, чтобы порицать преподобного Исаакия, а для того, чтобы показать, что бывают ложные видения, и потому нужно быть, как я уже сказал, очень осторожными. Мы должны стремиться не к видению воскресшего Христа, а к тому же богопознанию, какое было у апостолов, стремиться, ничем себя не извиняя и не оправдывая. Пусть мы грешники, негодные и ничтожные люди, но и апостол Павел таковым искренно себя считал, называя себя недоноском, потому что гнал Церковь Божию. |
| К чести о. игумена Исаакия относится и то еще, что он поощрял усердие о. казначея Флавиана – разводить в обители сады и огороды. Этот о. казначей был деятельным помощником о. игумена Исаакия во всех его трудах и заботах о материальном благоустроении и обеспечении обители. Это был неутомимый труженик на ниве Божией, которого о. Исаакий ценил весьма высоко, любил и уважал до самой его кончины, последовавшей 30 мая 1890 г. В отношении же письмоводства, главным помощником о. Исаакия был его письмоводитель, иеромонах о. Макарий Струков (потом архимандрит, настоятель Можайского Лужецкого монастыря). И о. Исаакий до конца жизни своей относился к нему с благодарностью и сердечным расположением, высоко ценя его 25-летние труды для обители и его спокойствия. Таким образом, деятельность о. Исаакия на пользу св. обители с внешней стороны почти не отличилась от деятельности предместника его, о. архимандрита Моисея . Разница только в том, что при о. Исаакии обитель внешне устроилась, когда у нее уже были достаточные средства; а о. Моисей во все время своего настоятельствования, по его собственному выражению, был «богат только нищетою». Но, если о. Исаакий обращал такое большое внимание на внешнее благоустройство монастыря, то тем большее попечение имел он о внутреннем благоустроении насельников его, которое после о. архимандрита Моисея было в цветущем состоянии, причем духовные силы преимущественно сосредоточены были в скиту, откуда, как светлое солнце, сияло самое старчество, столь прославившее Оптину пустынь в последнее время. Здесь, во главе духовных подвижников, стоял великий ученик блаженного старца Макария, старец о. Амвросий. Поэтому неудивительно, что о. Исаакий, знавший старца еще в скиту, и по его настоянию принявший бремя начальства, начал с самого вступления своего в должность настоятеля относиться к нему с великим уважением, сыновнею любовью, преданностью и послушанием. Отец Амвросий вполне заменил, таким образом, для о. Исаакия его духовного отца и руководителя, покойного старая Макария. Узнав собственным опытом пользу старчества, о. Исаакий как личным примером, так и словом, и понуждением, старался поддержать благое насаждение своего предшественника; и труды его в этом отношении были не бесплодны. Мир и согласие, царствовавшие в обители, свидетельствовали о благотворном влиянии, которое имело старчество среди ее сынов, насаждая в них добродетели любви и послушания. |
| Но не в прозорливости только давала себя видеть благодать Божия, обитавшая в святой душе радонежского игумена. Для тех, чьи очи духовные были чище, кто сам шел по стопам святого старца в подвигах духовных, – для присных учеников богоносного Сергия было дано видеть высокое благодатное состояние его души в чувственных образах и особенно в те священные минуты, когда святая душа старца как бы отрешалась от всего видимого мира и, вся пламенеющая любовью ко Господу, уносилась к Нему всем духовным существом своим. Это были святейшие минуты совершения им Божественной литургии. Так, когда один из любимых учеников его, преподобный Исаакий, любитель безмолвия, просил святого старца благословить его на подвиг совершенного молчания, то он сказал ему: «Если желаешь, чадо, безмолвствовать, то завтра, когда совершим Божественную литургию, стань у северных дверей, и там я благословлю тебя». Старец желал благословить ученика именно после литургии, после приобщения Святых Христовых Таин, когда сам ощущал в себе особенное действие благодати Божией, – желал так потому, что самый подвиг молчания столь высок и столь многотруден со стороны искушений вражеских, что нужно было оградить ученика от этих искушений особенной молитвой. На другой день, по слову игумена, Исаакий встретил его в назначенном месте; преподобный Сергий осенил его крестным знамением и сказал: «Господь да исполнит желание твое!» И вот в самую минуту благословения Исаакий видит, что чудный пламень исходит от руки благодатного старца и объемлет его, Исаакия... И с той минуты, огражденный молитвами старца, ученик вступил в избранный им подвиг; и если иногда молчальник хотел бы тихо произнести какое-либо слово, и тогда возбраняла ему это молитва Сергиева; и молча пребыл Исаакий до конца дней своих, по слову Божественного Писания: яко глух не слышах, и яко нем не отверзаяй уст своих ( Пс.37:14 ). В другое время преподобный Сергий совершал Божественную литургию вместе с братом своим Стефаном и племянником Феодором, уже посвященным тогда в сан пресвитерский. Молчальник Исаакий стоял в церкви. Вдруг он видит в алтаре четвертого, чудного образом мужа, сослужащего сим трем и сияющего необычайным светом, в блистающих ризах... В малом входе с Евангелием чудный муж шел вслед за Сергием, и лицо его сияло, как солнце, так что Исаакий не мог даже взирать на него... Это чудное видение разрешило ему уста, и он обратился к стоявшему подле него благоговейному старцу Макарию с вопросом: «Что это за чудное видение, отче? Кто этот дивный муж?» Макарий и сам был поражен чудом и отвечал: «Не знаю, чадо, но и меня объемлет страх... Разве не пришел ли какой священнослужитель с князем Владимиром?» |
| Обыкновенно, он поминал во время проскомидии всех своих родственников и благодетелей обители. Во время поздней обедни и после полуденного краткого отдыха принимал посетителей или ходил по работам; а при первом ударе колокола к вечерне спешил опять в храм Божий. Когда по воскресным, великим праздникам и торжественным дням о. Исаакий совершал Божественную службу, сослужившие с ним замечали, что во время главных моментов богослужения он исполнялся чувством особенного благоговения, причем голос его от умиления прерывался. Вообще, во время церковных служб, о. Исаакий, несмотря даже на свой преклонный возраст, не имел обыкновения садиться в неположенное уставом время. И только за год до кончины, при истощении телесных сил стал присаживаться во время причастного стиха и при разоблачении, когда служил. Относясь сам с примерным благоговением к божественной службе, он не любил, чтобы и другие совершали ее поспешно и невнимательно. Великим постом, несмотря на старость и слабость свою, канон св. Андрея Критского на первой седмице, первые евангелия на часах Страстной и утренний канон о. Исаакий читал всегда сам, причем с умилением, твердым голосом пел светилен: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный». Несмотря на глубокую старость, голос его был настолько тверд и силен, что каждое слово, произносимое им при чтении, например, молитвы в день святой Пятидесятницы, внятно раздавалось по всему храму, и чтение его было глубоко прочувствовано. Келейная обстановка о. Исаакия была самая простая. В одежде о. Исаакий не отличался от прочей братии. Простой, поношенный подрясник, в котором он, обыкновенно, всегда одет был дома, мухояровая ряса и такая же мантия, в которой ходил для служения служб церковных, были обычным его одеянием. В белье также соблюдал самую строгую простоту, причем иногда сам чинил свои носки. Между тем, ноги его всегда покрыты были значительными мозолями, на которые он, впрочем, не обращал большого внимания. В пище о. Исаакий был очень воздержен, не допускал себе послабления. |
| Самый трудный и самый опасный вид иноческой жизни – затворничество. В Печерской обители было несколько затворников. Они доказали своим примером, что не может быть такого искушения, которого бы не вынесли силы человеческие, укрепляемые незримой силой Божьей. Преподобный Исаакий был богатый купец Торопецкий. Пожелав жизни иноческой, он роздал все свое имение и пришел в пещеру к преподобному Антонию, прося пострижения. Антоний принял его и постриг. Исаакий наложил на себя тяжелые подвиги: надел власяницу и сверх ее покрылся сырой козлиной кожей, которая на нем высохла, затворился в тесной пещере и молился Богу со слезами. Пища его была просфора, и то через день; воду пил он в меру. Антоний приносил ему то и другое, подавая в малое окошко, куда едва проходила рука. Семь лет провел он в таких подвигах, не выходил из затвора, не ложился на бок, но только сидя засыпал не надолго. С вечера до полуночи он пел псалмы и клал поклоны. Однажды он сел отдохнуть после ночных поклонов. Внезапно пещера озарилась ярким светом. Взошли два светлые юноши. Исаакий, сказали они, мы ангелы, и вот идет к тебе Христос – поклонись ему. Обольщенный затворник, не оградив себя ни крестным знамением, ни сознанием своего недостоинства, поклонился до земли бесовскому действию, как самому Христу. Бесы воскликнули: ты наш, Исаакий, пляши с нами! Они подхватили его, начали им играть и оставили полумертвым. Наутро Антоний, по обычаю, подошел к окошку и сотворил молитву; ответа не было. Великий старец подумал, что затворник уже преставился; откопали пещеру и вынесли его как мертвеца, но тут заметили, что он еще дышит. Опытные в духовной жизни старцы узнали дело бесов. Во время болезни ходил за ним сначала преподобный Антоний; потом Феодосий взял больного к себе в келью и служил ему. Исаакий был в таком расслаблении, что не мог не только встать или сесть, но даже оборотиться с одного бока на другой. Два года пролежал он, ничего не вкушая, лишенный языка и слуха. Денно и нощно молился о нем Феодосий. Наконец, на третий год Исаакий проговорил, начал слышать и, как младенец, стал учиться ходить. |
| В одно свидание с раскольниками на ярмарке в Макарьеве, Исаакий успел заинтересовать их настолько, что они больше года ждали его к себе, и, наконец, прислали ему письмо, дышащее полным доверием к Исаакию, с просьбою «посетить» их ради беседы «о спасении». Исаакий встретил посланного тем, что, призвав учеников своих, велел подать умывальницу, сам умыл ноги гостю, а при отъезде последнего дал ему на дорогу лошадь и шубу, так как была зима. Такой образ действий, по признанию раскольников, слишком «уязвил их совесть», чтобы можно было не спешить беспристрастным исследованием истины. Пешком, в сопровождении нескольких бельцов, Филарет пошел в Арзамас, где в монастыре жил тогда Исаакий. Исаакий сделал такое предложение Филарету: «если хочешь беседовать со мной, то подобает беседовать не мятежно, вникать в вопросы и ответы и обсуждать с беспристрастием». Филарет не мог не согласиться с Исаакием. Таким образом защитник православия умел возбудить в раскольнике то, что служит началом обращения к истине для каждого блуждающего во тьме раскола, – желание начать беспристрастное обсуждение своих верований. Самое рассмотрение подлежащих вопросов, которое затем было предложено Исаакием его собеседнику, замечательно по своим основным взглядам. Исаакий, между прочим, старался оправдать исправление книг, не нанося тени на именуемые старые книги. На Филарета, с малых лет привыкшего читать и петь при богослужении по старопечатным книгам, это не могло не произвести хорошего впечатления. В конце бесед он выразил даже желание иметь церковь , законно освященную, в которой служба отправлялась бы по старопечатным книгам. И Исаакий отвечал Филарету, что «можно этому быть», если только старообрядцы «обратятся к святой Церкви». Дело кончилось присоединением к православию Филарета, его скита вместе с насельниками других скитов и устроением за Волгой церквей и монастырей: последнее достигнуто было при содействий Питирима, преемника Исаакия на миссионерском поприще в Нижегородской области. 971 К числу общих причин, неблагоприятно отразившихся на результатах миссии, относятся характер полемики того времени, положение духовенства и отношение общества к расколу. |
| Это был праздник Рождества Богородицы. Я приехала к Владыке еще до 9 часов и узнала, что ночью с ним был очень тяжелый приступ, и сейчас он находится в тяжелом забытьи после понтапона. Меня попросили поскорее сообщить об этом о. Исаакию, пока он не уехал в храм служить Литургию. Он поручил мне передать, чтобы Владыку не будили и ничем не кормили, пока он не приедет после Литургии со Святыми Дарами. Когда мы вернулись после Литургии, Владыка все еще спал. “Не просыпался еще!” – развела руками Вера Афанасьевна. Мы сели около постели, и отец Исаакий сказал: – Я никуда не тороплюсь и могу ждать, сколько угодно, пока Владыка сам собою не проснется. Не тревожьте его! Но непослушная Вера Афанасьевна сейчас же стала окликать и даже тормошить Владыку: – Владыка, а Владыка! К Вам отец Исаакий приехал со Святыми Дарами. Причаститься надо! Просыпайтесь! Но это мало помогало и, видимо, только тяготило полупроснувшегося Владыку. О. Исаакий уже не вмешивался, чтобы не вышло крупной неприятности. Наконец, Владыка как будто проснулся, узнал о. Исаакия, улыбнулся ему и хотел даже пошутить. Спустили с постели его ноги, за спину положили подушку, спереди поставили небольшой столик, о который он мог бы упираться руками. О. Исаакий совсем уже приготовился причастить его... но Владыка вдруг опустил свою белоснежную голову на руки, опиравшиеся на столик, и снова крепко заснул... Вера Афанасьевна опять начала резко будить его и давать советы о. Исаакию, как причастить Владыку. О. Исаакий, наконец, вышел из терпения и попросил всех удалиться из комнаты и оставить его одного с Владыкой. В помощь себе попросил остаться врача Александру Андреевну. Но Вера Афанасьевна выпроводила ее за дверь, и осталась сама. Через несколько минут дверь открылась, и о. Исаакий сообщил, что Владыку причастил и теперь надо напоить его чаем. Мы вошли поздравить Владыку, затем наскоро пообедали на терраске, и почти все разошлись. В пятницу 7 октября я собралась с духом и поехала к Владыке к 5 часам в надежде на то, что по случаю дня преп. Сергия у него будет служиться Всенощная. Со мной к воротам подошли 2–3 монахини. Нас пропустили во дворик и там велели подождать, пока уедет врач-гомеопат, который последнее время лечил Владыку. |
| Тогда князь Черниговский Святослав прислал ночью из Чернигова за святым Антонием; последний, придя к Чернигову, полюбил место называемое горой Болдынской; выкопав пещеру, преподобный поселился там, где и ныне стоит монастырь. Узнав, что святой Антоний ушел к Чернигову, преподобный игумен Феодосий, взяв Исаакия, перенес его в свою келлию и ухаживал за ним, — а был Исаакий расслаблен умом и телом, так что не мог ни сидеть, ни стоять, ни даже перевернуться на другую сторону, но лежал только на одном боку, так что часто под ним заводились черви. Сам преподобный Феодосий собственными руками омывал и оправлял его и служил ему таким образом целых два года, пока Исаакий лежал. Удивительно то, что в течение двух лет, Исаакий не вкушал ни хлеба, ни воды, ни овощей, и никакой другой пищи, но все-таки оставался живым, лежа на одре своем немым и глухим. Преподобный Феодосий творил молитву над ним, день и ночь, до тех пор, пока на третий год Исаакий не стал говорить; тогда он стал просить поставить себя на ноги и начал ходить как бы ребёнок; но не стремился он идти в церковь, так что его силою туда приводили, а потом он и сам стал приходить в церковь. Начал он затем посещать и трапезу, где его сажали отдельно от братий; пред ним клали хлеб, но он не хотел прикасаться к нему; братия стали было вкладывать ему хлеб в руки, но преподобный Феодосий сказал: — Положите перед ним хлеб, но не влагайте его в руки ему, чтобы сам он ел. Так целую неделю он не давал братии вкладывать хлеб в руки Исаакию; последний, смотря на других, стал сам вкушать хлеб и таким образом научился есть. Так преподобный Феодосий избавил его от козней и прельщения диавольского. Когда преставился преподобный Феодосий и блаженный Стефан стал игуменом вместо него, Исаакий снова стал вести суровую жизнь, сказав искусителю: — Ты прельстил меня, диавол, когда я находился в уединении в пещере, но теперь уже я не затворюсь, но постараюсь при Божией помощи, победить тебя, трудясь в монастыре. Тогда Исаакий снова облекся в власяницу, поверх власяницы он надел толстую свиту [ 5 ] и начал помогать поварам, работал на братию, входил в церковь на утреню прежде всех и неподвижно стоял на своем месте в церкви. |
|
|
