| Дальнейшим представителем патрипассианских антитринитариев был Савеллий, преобразовавший учение Праксея и Ноита и придавший ему новый, более совершенный и научный характер 500 . О савеллианах говорится также в 7-м правиле этого же собора, причем их крещение считается недействительным и поэтому при вступлении в православную церковь они должны быть принимаемы как язычники. Настоящим правилом предаются анафеме также и маркеллиане, получившие свое начало от Маркелла, епископа анкирского, жившего около половины IV века 501 . Маркелл присутствовал на I Вселенском Соборе и там оказался горячим противником Ария и ревностным защитником единосущности Сына с Отцем 502 . Он продолжал спорить с арианами и после Никейского Собора, главным образом с полуарианами. Против одного из главных представителей арианства – Астерия 503 Маркелл написал большое сочинение, сохранившееся в отрывках, приводимых Евсевием Кесарийским в его сочинении – Contra Marcellum. В этом своем сочинении Маркелл восстает не только против Астерия, но и против Павлина, епископа антиохийского, Евсевия Никомидийского, Оригена , Наркисса и даже против самого Евсевия Кесарийского . Но, опровергая арианское и полуарианское учение о Христе, Маркелл слишком увлекся полемикою со своими противниками и впал в савеллианизм, причем логически приблизился к учению Павла Самосатского 504 ... Евсевий Кесарийский в своем сочинении о «церковном богословии», направленном исключительно против Маркелла, подробнейшим образом изложил учение маркеллианской ереси 505 . То же учение изложено Евсевием в двух книгах, направленных против Маркелла 506 . Кроме известного савеллианского учения о Христе, которое, за малыми исключениями, разделялось маркеллианизмом, Маркелл, путем логического развития положенных им начал о Сыне, дошел до отрицания вечной ипостаси Сына и, соответственно с этим, учил, что при наступлении конца мира наступит также и конец царства Христова и даже самого Его бытия. Что таково действительно было учение маркеллиан, об этом свидетельствуют, кроме Евсевия, Афанасий в своей книге De synodis 507 , Кирилл Иерусалимский в огласительном поучении De secundo Christi adventu 508 , Иларий, Василий Великий , Сократ, Феодорит и многие другие 509 . |
| – Во-первых, я опирался на первоисточники – творения латинских отцов и учителей Церкви II–VIII вв. Их очень много. Если говорить об основных, то это, конечно, труды Тертуллиана, например «Против Праксея», «Против Гермогена», это сочинения св. Илария Пиктавийского «О Троице», св. Амвросия Медиоланского «О вере» и «О Святом Духе», Мария Викторина «Против Ария», Августина «О Троице», Боэция с тем же названием и так далее. Можно назвать десятки источников, с которыми я работал, все они были важны, все они интегрированы в текст работы. При этом, и это очень важно, я рассматривал труды не только признанных отцов Церкви, но и западных учителей Церкви или церковных писателей. Из отцов Церкви мною, безусловно, учтены прежде всего четыре авторитетных западных отца, почитаемых как в Православной, так и в Католической Церкви, — это блаженный Августин, святитель Амвросий Медиоланский, блаженный Иероним и святитель Григорий Двоеслов. Помимо этого, свт. Киприан Карфргенский, свт. Иларий Пиктовийский, преп. Викентий Леринский и др. Но есть и много известных и не очень западных церковных писателей, таких как Тертуллиан, Новациан, Арнобий Старший, Лактанций, Марий Викторин, Клавдиан Мамерт, Арнобий Младший, Боэций, Кассиодор и др., которые не почитаются святыми, но в то же время все они принадлежат к неразделенной Церкви, то есть — это наше общее наследие. В своих источниках я ограничился первыми восемью веками, то есть периодом неразделенной Церкви, или, точнее, периодом Вселенских Соборов. Я не затрагиваю ни каролингскую эпоху, ни западное средневековье, ни схоластику. Я разделяю ту точку зрения, что патристика в узком смысле — это эпоха в течение восьми первых веков христианства, эпоха Вселенских Соборов, эпоха неразделенной Церкви. Поэтому последним западным богословом, которого я изучаю, является св. Беда Достопочтенный, умерший в 735 г. Но я показываю в книге, что уже в эпоху патристики между христианским богословием латинского Запада и греческого Востока при определенной общности возникают и серьезные различия и тенденции, направленные в противоположные стороны, в частности, в понимании догмата о Св. Троице. |
| Движимые предрассудками и коварством, оппоненты Монтана и двух его пророчиц стали выдвигать против них неоправданные обвинения в безнравственности, безумии и подстрекательствах к самоубийству, которым окружающие охотно верили. Епифаний и Иоанн Дамаскин рассказывают абсурдную историю о том, что частью мистического поклонения монтанистов было принесение в жертву младенцев и что они пекли хлеб на крови убитых детей 800 . Среди литературных противников монтанизма на Востоке можно упомянуть Клавдия Аполинария из Иераполя, Мильтиада, Аполлония, Серапиона Антиохийского и Климента Александрийского . Римская церковь в период епископства Элевтера (177 – 190) или Виктора (190 – 202) после некоторых колебаний также выступила против новых пророков под давлением пресвитера Гая и исповедника Праксея из Асии, которые, как саркастически замечает Тертуллиан , оказали римскому дьяволу двойную услугу, изгнав Святого Духа и распяв Бога Отца, то есть уничтожив пророчество и введя ересь (патрипассианство). Но выступления Ипполита против Зеферина и Каллиста, равно как более поздний раскол Новациана, показывают, что дисциплинарный ригоризм монтанистов находил в Риме энергичных защитников и после середины III века. Христиане Галлии, страдавшие тогда от жестоких гонений, встали на позиции примирения, симпатизируя по крайней мере моральной искренности, готовности к мученичеству и хилиастическим надеждам монтанистов. Они послали своего пресвитера (позже ставшего епископом) Иринея в Рим к Элевтеру, чтобы ходатайствовать за них. Эта миссия, по–видимому, побудила Элевтера или его преемника составить послания примирения, которые потом были отозваны. Так решилась судьба монтанистов 801 . В Северной Африке монтанистов приняли с чрезвычайной симпатией, так как пунический национальный характер естественно тяготел к мрачности и религиозной жесткости 802 . Две из самых выдающихся мучениц, Перпетуя и Фелицитата, склонялись к монтанизму и приняли героическую смерть в Карфагене во время гонений Септимия Севера (203). |
| Добавим, что Тертуллиана привлекла в общине монтанистов попытка возрождения духа апостольского христианства перед угрозой обмирщения Церкви. Духовный энтузиазм и пророчествование монтанистов были внутренне близки Тертуллиану , который склонен был считать их «пневматиками» («духовными»), в противоположность обычным христианам – «психикам» («душевным»). Важно не забывать, что монтанисты признавали все христианские Таинства и праздники, между ними и представителями других христианских общин не было догматических расхождений. В истинах веры, которые Тертуллиан защищал в сочинениях против еретиков: Маркиона, Валентина, Гермогена, Праксея и других, монтанисты были согласны с Церковью . Поэтому Тертуллиан -монтанист, справедливо подчёркивает протоиерей А.М. Иванцов-Платонов, писал свои сочинения против еретиков, оставаясь вполне ортодоксальным. «Даже можно сказать – более: монтанисты к ересям гностическим и патрипассианским относились с большею горячностью и страстью, чем православные... Если их можно упрекнуть, то скорее в излишней горячности и резкости против еретиков, чем в недостатке ревности к защищению христианской истины» (Ереси и расколы первых трёх веков христианства. М., 1887, с. 242). Судя по всему, Тертуллиан понял ложность аскетических крайностей монтанистской общины. Впоследствии он отошёл от монтанистов и основал в Карфагене свою собственную общину, по свидетельству блаженного Августина («De haeresibus», cap. LXXXVI). Община эта имела свой храм – базилику: остатки её были присоединены к Церкви блаженным Августином в начале V века. Умер Тертуллиан в преклонном возрасте около 222–223 года. Древние учители Церкви с большой похвалой отзывались об учёности и дарованиях Тертуллиана , были хорошо знакомы с его творениями. Священномученик Киприан, епископ Карфагенский († 257. память 31 августа), читал труды Тертуллиана каждый день и считал его своим учителем (Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Историческое учение об отцах Церкви. Т. 1. СПб.. 1859, с. 184). Евсевий Памфил , епископ Кесарийский, упоминал о нём как об «одном из наиболее прославленных» («Церковная история», кн. II. гл. 2), а блаженный Иероним Стридонский († ок. 420) говорил, что «по учёности и точности ума Тертуллиан превосходит других» («О знаменитых мужах», гл. 53). |
| Обвиняя К. в ереси, автор «Опровержения...» подробно изложил его учение ( Hipp. Refut. IX 12. 16-19; X 27. 3-4). Согласно этому сочинению, К. считал, что Отец и Сын неразличимы и суть одно и то же, не два Бога, Отец и Сын, но один (т. е. Они различаются только номинально, а не ипостасно). Он также полагал, что под Духом в Лк 1. 35, где говорится о Воплощении, имеется в виду Отец. Поскольку в Ин 14. 10 Иисус говорит, что Отец пребывает в Нем, К., по словам автора «Опровержения...», утверждал, что Отец воспринял плоть и соединил ее с Собой и что Сын - это лишь видимый человек Иисус, а Отец - находящийся в Нем дух (т. е. Его божественная природа). Поэтому он говорил, что Отец пострадал вместе с Сыном, но никогда не говорил, что Отец пострадал (т. е. принял Крестную смерть). Поскольку в таком виде учение К. нельзя назвать ортодоксальным, исследователи предлагали разные теории, объясняющие это, предполагая поврежденность текста памятника, тенденциозность автора и противоречивость изложения. Хотя автор «Опровержения...» действительно добавил нек-рые собственные пояснения к пересказу учения К., в целом оно предстает близким к учению др. известных рим. монархиан-модалистов того времени. В частности, параллели с ним обнаруживаются в сочинении Тертуллиана «Против Праксея» ( Tertull. Adv. Prax. 1, 27-29) и в первых 2 книгах «Толкования на Евангелие от Иоанна» Оригена ( Orig. In Ioan. comm. 1-2), к-рый составил эти книги сразу после посещения Рима. Но ни Тертуллиан, ни Ориген не упоминают К. среди монархиан или др. еретиков (правда, существует гипотеза, что Тертуллиан называет Праксеем, о котором ничего не известно, самого К., см. аргументы за - Hagemann. 1864; Brent. 1995; против этой теории - Harnack. 1909; Heine. 1998). Автор «Опровержения...» связывает происхождение учения К. с ересями Ноэта , Клеомена ( Hipp. Refut. IX 10. 9-12), а также Савеллия и Феодота (Ibid. IX 12. 15-16, 19). Отход К. от учения Савеллия мог быть связан с влиянием учения Феодота, к-рый был последователем монархианства, но при этом выступал против крайностей патрипассианства , различая физические страдания и Крестную смерть человека Иисуса и со-страдание Отца, пребывавшего в Иисусе в этот момент ( Heine. 1998). |
| При столь откровенном разрыве с Преданием и верой Церкви еретики не могли рассчитывать на доверие христиан, в простоте сердца почитавших Спасителя Господом и Богом. Их усилия были направлены поэтому на привлечение в свое сообщество интеллигентных людей, с оглядкой принимавших Евангелие. А чтобы приобрести кредит в этой среде, еретики щеголяли своим светским образованием, познаниями в разных науках, но, судя по богословскому убожеству ереси, вероятно, все-таки весьма поверхностными. Но, как пишет тот же цитируемый Евсевием православный полемист, «если кто-либо обращал их внимание на изречение Писания, они доискивались, будет ли оно силлогизмом объединяющим или разделяющим. Оставив Святое Божественное Писание, они занимаются геометрией: от земли взятые, от земли говорят, не зная сходящего с небес; а некоторые прилежно занимаются геометрией Эвклида; они восхищаются Аристотелем и Теофрастом; Галена чтут почти как Бога. Злоупотребляя языческой наукой для своего еретического учения, они с ловкостью безбожников разбавляют цельную истину Божественного Писания. Нужно ли говорить, что с верой они и рядом не стояли?» Радикальный разрыв с последователями Феодота Кожевника, их отлучение от общения, обезопасили Церковь от интоксикации динамической ересью, воспроизводившей основные идеи ранее сложившегося иудеохристианского евионитства. Большую угрозу представляла иная, модалистская, версия монархианства. Ее появление связано с именем Праксея – пылкого обличителя Монтана и его последовательниц. О Праксее, помимо полемических выпадов против него Тертуллиана, известно мало, так что некоторые историки оспаривали само существование этого человека, выдвигая остроумную, но неосновательную гипотезу, что Праксей (в переводе с греческого «делец») – это прозвище, которым Тертуллиан удостоил другого модалиста – Ноита. Праксей прибыл в Рим при епископе Елевферии, в 180-е годы, но вскоре он оставил этот город. Его богословские воззрения известны главным образом чрез, возможно, не вполне прозрачную призму темпераментных обличений Тертуллиана, писавшего против него задним числом, но хорошо помнившего о его выступлении против Монтана, учением которого всерьез увлекся сам Тертуллиан. Праксею он приписывает патрипассианство – учение о том, что на Голгофе пострадал Бог Отец. О том, что такое обвинение хватает через край, писал В.В. Болотов: «Патрипассианство получилось бы только в том случае, если бы Праксей допустил, что Сам Pater passus est, что вочеловечился, не изменяя своей модальности, Сам Отец; а если бы Праксей сказал, что Отец воплотился, но in modo Filii, то термин “patripassiani” уже к этой доктрине будет неприменим» . Но чему в действительности учил Праксей, об этом трудно судить с ответственностью. |
| Говоря о Логосе, Павел употреблял термин «единосущный», ομοουσιος. Этот термин он использовал для того, чтобы подчеркнуть безличный характер Логоса, Его неипостасность. Логос единосущен Отцу в границах одной Ипостаси. В 325 году на Первом Вселенском соборе этот термин станет знаменем Православия и войдет в Символ веры . Но понимание этого термина будет совсем иным, чем у Павла. В никейском богословии начала IV века личный Логос единосущен личному Богу. Монархиане модалисты Монархиане модалисты считали, что Бог один, но Он является под разными образами, видами, модусами (modus – образ, вид). Логос – это одно из проявлений единого Бога. В христологии модалисты минимализировали человечество Иисуса Христа. Они не допускали Боговоплощения. Бог явился под видом Христа. Модалистическое направление монархианства вышло из Малой Азии и обнаружило себя в Риме, как и динамистическое направление. Если динамистическое направление было движением с философским характером, распространенным в среде интеллектуальных верхов общества, то модалистическое отличалось религиозным характером и проникало в ряды простых, необразованных верующих людей. Сторонников монархианства Тертуллиан называл людьми простыми и невежественными (Против Праксея, III). Для простых людей религиозного склада были важны не логика и отвлеченные философские построения, а вера во Христа как Бога и основанная на этой вере возможность спасения. Таким образом, если динамисты исходили из единства Божественной сущности то модалисты – из Божества Христа. «Христос был Бог и пострадал за нас, будучи Сам Отцом, чтобы мочь спасти нас», – утверждали модалисты (Философумены, IX: 11) 147 . Ипполит Римский , искавший основы всех ересей в греческой философии, выводил монархианское учение из учения Гераклита. Основной принцип Гераклита – текучесть и постоянная изменчивость вещей. Ипполит приводит слова Гераклита, которые, по его утверждению, повторял Ноэт: «Все делимое и неделимое, происшедшее и непроисшедшее, смертное и бессмертное, логос, век, отец и сын – Бог праведный» (Философумены, 148 . |
| Кроме чина литургии и посвящений, в «Апостольском предании» приводятся молитвы на освящение елея, меда и плодов. В отношении жизни Церкви Ипполит дает указания о посте, молитве, отношении к вдовам, праздновании Пасхи и Пятидесятницы. Подробно излагается подготовка к крещению, которая должна длиться три года, а также сам чин крещения и миропомазания. Благодаря «Апостольскому преданию» у нас есть точные данные о литургической жизни римской общины самого начала III в. 4. Раскол между Каллистом и Ипполитом длился до 223 г., в котором Каллист принял мученическую кончину. Ипполит скончался мученически в 235 г. Итак, первая попытка создать новую терминологию оказалась неубедительной. Спор был продолжен Тертуллианом , написавшим трактат против Праксея - монархианина из Малой Азии. Тертуллиан также был первым богословом, употребившим слово « Троица » ( Trinitas ) по-латыни. Тертуллиан развивает идею св. Иринея, говоря о троичности Отца, Сына и Святого Духа как о множестве, явленном в воплощении Божественного провидения в истории. «Все трое являются одним», - говорит Тертуллиан. Однако он считал, что христианин должен уметь ответить на вопрос: «Какие трое?» или даже «Какой один?». Тертуллиан предлагал дать такой ответ на этот вопрос: Бог есть «одна субстанция (substantia) из трех персон (personae)». Нам неизвестно, какой смысл вкладывал Тертуллиан в эти термины, тем более что он был хорошо образованным оратором, а не философом-систематизатором. Тертуллиан владел греческим, и, скорее всего, под субстанцией он имел в виду слово ουσα. Употребляя слово persona , он, наверное, имел в виду πρσωπον. Слово «ипостась» пока еще в христианском контексте не употреблялось. Однако это было лишь начало поиска подходящих терминов. Тертуллиан стал первым христианским богословом, пишущим по-латыни (хотя он прекрасно владел греческим и опубликовал ряд своих работ на этом языке для грекоязычных африканцев). Ипполит (155-235) оказался последним западным богословом, писавшим по-гречески. До начала III в. Римская Церковь состояла главным образом из членов грекоязычной общины города. В III в., по мере проникновения Церкви в высшие классы общества, количество латиноязычных членов Римской Церкви стало преобладать над греками. В середине III в. римский пресвитер Новатиан написал на прекрасной латыни трактат «О Троице», в котором он изложил доктрину Тертуллиана, при этом очистив ее от элементов стоического материализма и монтанистического энтузиазма. Спокойный тон трактата Новатиана - косвенное свидетельство того, что жаркие дискуссии в Риме, бушевавшие во времена Ипполита, ушли в далекое прошлое. |
| Образ семени, корня и растения: «И растение, поднявшееся из семени или из корня, отлично от того, из чего оно выросло, хотя, без сомнения, остаётся однородно с ним» (свт. Дионисий Александрийский . Обличение и оправдание. Фрагм. 9); Образ источника и реки: «И река, текущая из источника, получает иной вид и иное имя, потому что ни источник не называется рекой, ни река источником, существуют же и тот, и другая, и источник есть как бы отец, а река есть вода из источника Бог есть источник всех благ; рекой же, из Него изливающейся, именуется Сын» (свт. Дионисий Александрийский . Обличение и оправдание. Фрагм. 9); Образ сердца, мысли и языка: «Слово [изречённое] становится отличным от слова в сердце, становится мыслью, исторгающейся при помощи языка. Одно, послав от себя другое, остаётся таким же, каким было, а другое, посланное, излетает и носится всюду. И таким образом каждое из них и одно в другом пребывает, и одно отлично от другого, и оба составляют одно и остаются двумя. Так и Отец и Сын, по сказанному, суть едино и Один в Другом пребывают» (свт. Дионисий Александрийский . Обличение и оправдание. Фрагм. 10). Сравн.: «Бог произнёс Слово, чему учит и Утешитель, так же как корень произвёл побег, источник – реку, солнце – луч [А] третий от Бога и Сына [Божия] есть Святой Дух, так же как третий от корня – плод из побега, третий от источника – поток из реки и третье от солнца – сияние от луча» ( Тертуллиан . Против Праксея. 4:8) У свт. Григория Неокесарийского примечательны его «Благодарственное слово Оригену », содержащее всевозможные хвалы его учителю, и трактат «О возможности и невозможности страданий для Бога», дошедшие до нас в числе немногих других произведений. Однако главную ценность наследия святого представляет крошечное по своему физическому объёму « Правило (символ) веры », чудесно сообщённое свт. Григорию откровением Божиим через св. апостола Иоанна Богослова, содержащее в себе необычайно ясное и точное изложение учения о Святой Троице. Сама эта ясность породила в научной западной, прежде всего протестантской, среде множество предположений о неподлинном и более позднем происхождении настоящего Символа, чему имеются очевидные опровержения – свидетельства самих каппадокийских отцов IV века, ближайших учеников и наследников святого Григория. |
| По свидетельству блаженного Иеронима, в раннехристианской экзегетике существовала достаточно устойчивая традиция видеть в первых словах Писания указание на Сына. В “Еврейских вопросах на книгу Бытия”, комментируя В начале сотворил Бог небо и землю, блаженный Иероним замечает следующее: «многие считают (как, например, написано в споре между Иасоном и Паписком, как рассуждает Тертуллиан в книге против Праксея, а также как утверждает Иларий в объяснении какого-то псалма), что в еврейском тексте стоит: “В Сыне сотворил Бог небо и землю”. Это вымысел, в чем удостоверяет суть самого предмета. Ведь и Семьдесят Толковников, и Симмах, и Феодотион перевели в начале. И в еврейском тексте написано bresith (что Акила перевел “во главе”), а не baben, чему соответствует “в сыне”. Поэтому данное выражение может быть принято как относящееся ко Христу скорее по смыслу, нежели в соответствии с буквальным переводом. Дважды дается удостоверение в том, что Христос — Творец неба и земли: как в самом начале книги Бытия, которая является главой всех книг, так и в начале Евангелия от Иоанна». И хотя сам блаженный Иероним допускает, что первые строки Писания могут относиться ко Христу лишь в порядке общего смысла, все же остается вопрос: почему “многие считали”, что в еврейском тексте имеется указание на Сына. Нам представляется, что подобного рода экзегеза могла сложиться в арамеоязычных кругах (у христиан из евреев или сирийцев), которые не могли пройти мимо того, что еврейский глагол бара, так же как и три первых буквы слова в-начале, то есть самого первого слова всего Писания, по-арамейски имеют значение ‘сын’. Итак, суммируя обе наши публикации, посвященные теме творения, можно сказать, что уже в 1-й главе книги Бытия намечены основные темы и богословские понятия, которые с предельной полнотой раскрываются в Новом Завете. Нельзя забывать, что Шестоднев, который в последнее время очень часто комментируется с позиции естественных наук, является в первую очередь текстом богословским, а его богословие, коль скоро мир не только сотворен Богом, но и устремлен к предельному совершенству, можно охарактеризовать как христоцентричное. |
|
|
