| Патриаршее управление между легитимностью и легальностью Первые полтора-два десятилетия ХХ века для Православной Российской Церкви ознаменованы вызреванием и осуществлением глобальной реформы высшего церковного управления. Поместный Собор 1917-1918 гг. положил конец 200-летнему периоду синодального, по существу — светского управления Церковью и восстановил естественную для нее систему патриаршего управления. Восстановление Патриаршества запечатлелось в анналах истории как главное деяние Собора. Именно Собор обеспечил молодому институту патриаршей власти необходимую легитимность . Однако он не успел, да и не мог довести до конца начатую реформу. Необходимо было построить новые эффективные институты высшего церковного управления и отладить их работу. Это была важнейшая задача, которая стояла перед Русской Церковью в начале столетия. Для этого требовалось время, которого у нее не было. Большевистский переворот поставил Церковь перед необходимостью выживания. Задача проведения в жизнь реформ церковного управления, намеченных Собором, не снималась с повестки дня, но откладывалась на неопределенное время. На рубеже 10-20-х годов Церковь, органы ее центрального и епархиального управления, фактически оказались в положении нелегальных с точки зрения советской власти (а значит — потенциально контрреволюционных) организаций. В ходе кампании по изъятию церковных ценностей 1922-1923 гг. власть осознанно использовала «нелегальное» положение Церкви для давления на ее священноначалие. Так, Православная Российская Церковь была поставлена перед необходимостью искать средства легализации себя и своих органов управления. Это было необходимо по двум причинам. Первая заключалась в том, что нелегальность органов церковного управления подвергала их членов постоянной угрозе репрессий. Вторая причина была связана с первой и для многих церковных деятелей имела первостепенное значение. Она заключалась в том, что антиканоническое обновленческое движение получило от властей легальный статус. Кроме того, обновленцы добились своего признания в качестве главных представителей Российской Церкви со стороны некоторых Восточных патриархов. В этой ситуации перспектива превращения Российской Церкви в еретическое обновленческое сообщество в начале 20-х годов просматривалась как вполне реальная . |
| Предсоборная комиссия под председательством протопр. Г. Шавельского, состоявшая из прот. А. Рождественского, священников В. Свенцицкого и Г. Ломако, кн. Г. Н. Трубецкого , гр. Мусина-Пушкина, Н. Н. Львова, генерал-майора Д. Ф. Лёвшина, генерал-лейтенанта Г. М. Ванновского, И. Н. Терещенко (члена Кубанского епархиального совета), работала с 3 по 17 мая и провела 6 заседаний. Были разработаны проекты положений о Соборе, о Высшем церковном управлении и др., проекты обращений к Деникину и А. В. Колчаку, к вост. Патриархам, к чадам правосл. Церкви, к казачьим войскам (Донскому, Кубанскому, Терскому), к красноармейцам, к христианам всего мира. Собор наметили провести в Ставрополе с 19 по 23 мая, пригласив на него всех епископов и членов Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг ., находившихся в тот момент на Юге России, на территории, контролировавшейся Всевеликим войском Донским и Добровольческой Армией, а также представителей местных епархиальных управлений. Особое епископское совещание наделялось правом в течение суток опротестовать любое соборное постановление. В состав епископского совещания (Синода ВВЦУ ЮВР) впосл. вошли архиепископы Донской и Новочеркасский Митрофан (Симашкевич), Таврический и Симферопольский Димитрий (Абашидзе) и Екатеринославский и Мариупольский Агапит (Вишневский), епископы Владикавказский и Моздокский Макарий (Павлов) , Челябинский и Троицкий Гавриил (Чепур), Сухумский Сергий (Петров), Приазовский и Таганрогский вик. Екатеринославской епархии Арсений (Смоленец) , Кубанский вик. Ставропольской епархии Иоанн (Левицкий), Аксайский вик. Донской и Новочеркасской епархии Ермоген (Максимов) , Александровский вик. Ставропольской епархии Михаил (Космодемянский). Юго-восточный русский церковный Собор открылся 19 мая 1919 г. торжественным богослужением в архиерейской Андреевской крестовой ц., а завершил работу 24 мая. В нем участвовали 56 делегатов с правом решающего голоса. Почетным председателем был избран архиеп. Кавказский и Ставропольский Агафодор (Преображенский), председателем президиума Собора - архиеп. |
| выполнял митр. Сергий (Страгородский) на основании распоряжения митр. Петра: он был назван первым из трех кандидатов, которым временно поручалось исполнение обязанностей М. «в случае невозможности по каким-либо обстоятельствам» исправлять их митр. Петром. Митр. Сергий усвоил себе именование «Заместителя Патриаршего местоблюстителя». Вместе с тем Поместный Собор 1917-1918 гг. не предусматривал должность «Заместитель Патриаршего местоблюстителя», как и должность «Патриарший местоблюститель», в отличие от местоблюстителя Патриаршего престола, избираемого, согласно соборному Определению, членами Свящ. Синода на срок не более 3 месяцев (до созыва Собора для избрания патриарха). Однако назначение Патриаршего местоблюстителя (фактически - и. о. патриарха) происходило в чрезвычайных обстоятельствах, при отсутствии органов церковного управления (Свящ. Синод, Высший Церковный Совет) и при невозможности созыва церковного Собора. Когда осенью 1936 г. в Патриархию поступило ложное сообщение о смерти митр. Петра, Патриархией 27 дек. того же года был издан «Акт о переходе прав и обязанностей Местоблюстителя Патриаршего Престола Православной Российской Церкви к Заместителю патриаршего Местоблюстителя, Блаженнейшему митрополиту Московскому и Коломенскому Сергию (Страгородскому)». С того времени и до 8 сент. 1943 г., когда состоялся Собор епископов, избравший митр. Сергия патриархом Московским и всея Руси, митр. Сергий носил титул местоблюстителя Патриаршего престола. В день кончины патриарха Сергия 15 мая 1944 г. было вскрыто его завещательное распоряжение, составленное 12 окт. 1941 г., в котором первым кандидатом на должность М. указывался митр. Алексий (Симанский). В тот же день на основании сложившейся по смерти патриарха Тихона практики Свящ. Синод принял к исполнению волю покойного. Митр. Алексий был избран открытым голосованием патриархом Московским и всея Руси на Поместном Соборе 2 февр. 1945 г. По смерти патриарха Алексия I (17 апр. 1970), 18 апр. 1970 г. на экстренном заседании Свящ. |
| На Поместном Соборе Православной Российской Церкви 1917-1918 годов было принято определение «О монастырях и монашествующих», в котором сказано: «В женских монастырях для манатейных монахинь духовник назначается из монашествующих епархиальным архиереем». Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года, наоборот, указывает, чтобы духовниками женских обителей «были семейные священнослужители, исключения же могут делаться только для пастырей, имеющих богатый духовный опыт и находящихся в преклонных годах». Наконец, как было уже упомянуто, Архиерейский Собор 2017 года определил в «Положении о монастырях и монашествующих», что в женских обителях «Исповедь совершается духовником или священниками, назначаемыми епархиальным архиереем, предпочтительно из числа белого духовенства». Выводы и рекомендации 1. Учитывая исторические прецеденты, назначение клириков из числа монашествующих в женские обители допустимо в тех случаях, когда не представляется возможным следовать процитированной выше рекомендации «Положения о монастырях и монашествующих» и назначать священников из числа белого духовенства. В то же время, с учетом канонических указаний и ради ограждения от соблазнов как клирика, так и сестер обители не следует допускать назначения на служение в женские монастыри молодых иеромонахов, не имеющих богатого опыта духовной жизни. 2. Совершение таинства Покаяния над насельницами женского монастыря требует от монашествующего пресвитера рассудительности и правильного понимания своей роли в душепопечении. Поскольку, согласно святоотеческой традиции, духовное окормление сестер принадлежит игумении, именно за ней остается право назидать их, давать им советы относительно молитвенного правила и чтения, устанавливать меру поста и иных подвигов. Как подчеркивается в «Положении о монастырях и монашествующих»: «Священник, взаимодействуя с игуменией, сохраняет при этом самостоятельность в решении пастырских вопросов, возникающих в связи с исповедью сестер. Вместе с тем пастырская практика священника в отношении сестер не должна наносить ущерба целостности монашеской общины или вступать в противоречие с уставом монастыря, а также духовным руководством, осуществляемым игуменией. При этом, в соответствии с церковными установлениями, священник не вправе раскрывать содержания исповеди сестер игумении или другим лицам в монастыре». |
| Чем это закончилось – мы знаем. Кровавыми революционными потрясениями и лишением Православной Российской Церкви даже статуса юридического лица… Хотя Поместный собор 1917-1918 гг., восстановивший патриаршество, упраздненное Петром I, и выдвинул ряд требований, которые позволяли бы ей вновь занять «первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское государство»: - Православная Церковь в вопросах внутреннего церковного управления, богослужения и внешних контактов должна получить независимость от государственной власти; - государство обязано не только официально признать православный календарь и «двунадесятые праздники», но также осуществлять правотворческую деятельность, образовательный и воспитательный процесс (в учебных, пенитенциарных учреждениях и в вооруженных силах) в тесном сотрудничестве с ПРЦ; - глава государства, «министр исповеданий» и «министр народного просвещения» и их заместители («товарищи») должны были быть православными (Цыпин В., прот. Взаимоотношения Церкви и государства. Канонические принципы и историческая действительность//Исторический вестник, (9-10). 2000. Ч.1. С.59-60). Но большевики, придя к власти, жестко подавили Церковь, видя в ней основного идеологического конкурента, лишая ее не только ценностей, но и имущества. Тысячи священников подверглись репрессиям, в том числе и принявшие советскую власть «обновленцы», даже несмотря на Декларацию патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия 1927 года, основным лейтмотивом которой был тезис «Ваши радости – наши радости»… Правда, Великая Отечественная война заставила советское руководство пересмотреть свое отношение к Церкви: началось возрождение церковной жизни, на Соборе русских епископов митрополит Сергий был избран Патриархом Московским и Всея Руси. В 1943 году Православная Российская Церковь стала Русской Православной Церковью. В 1948 г. в Москве состоялись Всеправославное совещание глав и представителей автокефальных Православных церквей, являющееся попыткой советского руководства восстановить систему мирового Православия, пришедшую в упадок после крушения Российской Империи и использовать ее, как и РПЦ, в собственных геополитических целях. |
| На летнюю сессию были вызваны экзарх Грузии архиепископ Платон (Рождественский), архиепископ Ярославский Агафангел (Преображенский), епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), епископ Самарский Михаил (Богданов), протопресвитер Николай Любимов, настоятель Успенского собора Московского Кремля, профессора протоиереи Александр Смирнов и Александр Рождественский , протоиерей Феодор Филоненко. 29 апреля Синод обратился с Посланием к российской пастве, в котором призывал провести «выборное начало на всех уровнях церковного управления», в том числе и при замещении архиерейских кафедр. Большинство епархиальных съездов выразило доверие правящим архиереям и просило Святейший Синод об оставлении их в епархиях. Свои кафедры сохранили преосвященные Новгородский Арсений (Стадницкий) , Волынский Евлогий (Георгиевский), священномученики Тамбовский Кирилл (Смирнов), Пермский Андроник (Никольский) , Астраханский Митрофан (Краснопольский). Но во многих епархиях выборы проходили в нецерковной обстановке. Обновленческие настроения захватили часть мирян и клириков, особенно низших – псаломщиков, пономарей. В церковной печати раздавались призывы ввести белый епископат и даже упразднить монашество. При таком помрачении церковного сознания многие из достойных иерархов оказались забаллотированными. Под предлогом самых вздорных обвинений в Тверской епархии голосами псаломщиков был уволен с кафедры священномученик архиепископ Серафим (Чичагов) . Им недовольны были за строгие требования, которые он предъявлял к кандидатам священства. Но среди иерархов, избранных в это беспокойное время, были и архиереи выдающихся церковно-административных способностей, преданные Церкви, любимые в православном народе. На Петроградскую кафедру голосами питерской бедноты был избран священномученик Вениамин (Казанский), на Московскую – святитель Тихон (Беллавин). Между тем антицерковный курс Временного правительства становился все более очевидным. 20 июня вышло постановление о передаче церковно-приходских школ в ведение Министерства народного просвещения. Закон о свободе совести, опубликованный 14 июля, провозглашал свободу религиозного самоопределения для каждого гражданина по достижении четырнадцатилетнего возраста, когда дети еще учатся в школе. Министерство просвещения торопилось использовать это положение для того, чтобы низвести преподавание Закона Божия на уровень факультативного предмета или вовсе устранить его из программы обучения. |
| Область научных интересов: история России (СССР) ХХ столетия, государственно-церковные отношения в России, история Русской Православной Церкви в XIX–XX веках и русской аскетической традиции XIX–XX веков, социальное измерение религиозности и его деформация под воздействием государственной политики. Библиография работ автора: Выборочная библиография: 2008 1. В поисках «безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. – М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, «Арефа», 2008. – 352 с., илл. 2. Русская Православная Церковь. XX век/в соавторстве с О.Ю. Васильевой, А.В. Журавским и др. – М.: Сретенский монастырь, 2008. – 800 с., илл. 3. Православное образование в подполье: традиции и инновации. Опыт священника Глеба Каледы//Меневские чтения. 2007. Научная конференция «Православная педагогика». – Сергиев Посад, 2008. – С. 90–100. 4. Печатников переулок. [Историческая справка о тайном «ските» 1920–1960-х гг., располагавшемся по адресу Москва, Печатников пер., д. 3]//Архандзор. Город Москва. Наука и жизнь: http://www.archnadzor.ru/?p=1066 . 5. Схимонахиня Игнатия. Мой ХХ век/Публикация, подготовка текста, примечания А.Л. Беглова//Альфа и Омега. 2008. 1(51). – С. 233–246. 6. Православная Церковь перед лицом светского государства: Поместный собор 1917–1918 гг. о принципах государственно-церковных отношений//Православная Церковь и государство в исторической судьбе России. Материалы IV Всероссийской научно-богословской конференции «Наследие преподобного Серафима Саровского и судьбы России». – Нижний Новгород, 2008. – С. 66–79. 2007 7. От соборного Определения – к Декрету СНК. К вопросу о генезисе государственно-церковных отношений советского периода//Альфа и Омега. 2007. 1(48). – С. 146–170. 8. Епархии и епископы Российской Церкви в 1927 году, или почему митрополит Сергий (Страгородский) стал перемещать епархиальных преосвященных?//Альфа и Омега. 2007. 2(49). – С. 169–189. 9. Православное образование в подполье: страницы истории//Альфа и Омега. 2007. 3(50). – С. 153–172. |
| Восстановление патриаршества на Поместном соборе Российской Церкви – 100-летие которого мы также празднуем – было верным шагом к возвращению к христианским истокам, к опыту 1000-летнего существования церковного организма. В деле восстановления патриаршества ведущую роль сыграл тот иерарх, который впоследствии стал первым главой Русской Зарубежной Церкви, блаженнейший митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий). Основываясь на деяниях Поместного собора 1917-1918 гг., он и в далеком зарубежье вместе с собратьями архиереями хранил соборность церковного управления, и тем самым – верность заветам Матери Русской Церкви. Богословие митрополита Антония вернуло церковное сознание к святоотеческим истокам; очистило русское богословие от чуждых и наносных влияний и во многом определяло богословие Зарубежной Церкви, проявляло себя преемственно в ее практике пастырства. Торжество соборности Русской Церкви и ее Новомучеников в том, что – несмотря на крушение православной империи и водворение власти, идеологической целью которой была борьба с Богом и со всеми, кто верит в Бога и чтит Его – уничтожить веру и Церковь не удалось. Ввиду начавшегося уже в XIX-м веке богоотступничества, подвиг свидетельства о вере «даже до смерти» особенно значим, равно как и образец чистоты семейной жизни последнего Российского императора. Мы все призваны осмыслить значение духовной жизни, как в среде народов России, так и всего мира. Духовная катастрофа русского народа привела к крушению системы государственного устройства великой страны и страшным страданиям. Как могло случиться, что значительная часть народа, которой почти 1000 лет носил имя Христово, обратилась против Церкви? Святой праведный Иоанн Кронштадтский, многократно пророчески указывал на последствия отступления от Церкви. «Будете как боги…» (Быт. 3, 5) стало лозунгом нового порядка, и люди устремились построить мир без Бога. «Вера слову Истины — Слову Божию исчезла и заменена верою в разум человеческий, – писал праведный Иоанн, – Не стало повиновения детей родителям, учащихся учащим… Браки поруганы, семейная жизнь разлагается». |
| В итоге судебного разбирательства над Патриархом Тихоном, которым непосредственно руководило Политбюро ЦК РКП (б), 8 мая 1922 г. было вынесено юридическое определение, ставящее вне закона всю иерархию Русской Православной Церкви — иерархию, без коей Церкви нет . 23 августа 1922 г. ВЦУ разослало в епархии циркуляр о прекращении поминовения Патриарха Тихона за богослужением. Это означало уже полный разрыв раскольничающих с полноправным главой Российской Церкви. С мая 1922 года по июнь 1923 года Патриарх фактически был «вне закона», а Русская Православная Церковь – без управления, в состоянии полного хаоса. В мае 1923 г. раскольничающие провели свой Собор, на котором осудили Патриарха и переименовали ВЦУ в Высший Церковный Совет (ВЦС), образованный из обновленческих группировок во главе с «митрополитом» Антонином (Грановским). Заменивший Антонина митр. Евдоким (Мещерский) в августе 1923 г. переименовал ВЦС в Священный Синод . Власти поддерживали обновленцев во всех их деяниях. С 1922 по 1926 год единственно официально признаваемыми властями церковными организациями были обновленческие. Избранный Всероссийским Поместным Собором 1917–1918 гг. состав органов ВЦУ прекратил свое существование 1 июня 1921 г., и Патриарх Тихон назначил его членов личным указом. В июле-августе 1923 года, после освобождения, Патриарх вновь организует Временное Высшее Церковное управление. В первую очередь, Святитель озабочен вызволением из заключения епископов, чтобы посылать их в епархии, новыми епископскими хиротониями, вопросами чиноприема отколовшихся и проведения Собора. В патриарший Синод вошли находившиеся летом 1923 г. в Москве архиепископы Тверской Серафим (Александров), Уральский Тихон (Оболенский) и временно управляющий Московской епархией архиепископ Верейский Иларион (Троицкий). Постановления Наркомюста РСФСР, НКВД РСФСР от 15.04.1923 – «Инструкция о порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых» и от 19.06.1923 – «Инструкция по вопросам, связанным с проведением декрета об отделении церкви от государства» – государственной регистрации патриаршему Синоду и органам епархиального управления не давали [iv] . |
| К числу последних принадлежал и схимонах Иларион, в 1907 году опубликовавший книгу «На горах Кавказа». Книга эта положила начало движению имяславцев, вызвавшему жаркие схватки на Афоне и широкую общественную дискуссию в России. Результатом афонских споров стало изгнание в 1913 году около тысячи (по другим подсчетам, около полутора тысяч) русских монахов со Святой Горы, что было первым мощным ударом по афонскому русскому монашеству, — ударом, нанесенным руками иерархов Святейшего Синода Российской Церкви. Вторым ударом стала революция и последовавшие за ней гонения на Церковь в России, изза которых на Афоне практически прекратился поток «желающих жития постнического», и афонское русское монашество начало постепенно умирать. Хотя афонское движение было осуждено и разгромлено, интерес к проблематике, обсуждавшейся в ходе имяславских споров, не угасал в среде русских философов и богословов на протяжении всего XX столетия. Осмысление проблематики имени, слова, языка стало одним из магистральных направлений развития русской философской мысли. Богословское осмысление значения имени Божия также продолжалось десятилетия спустя после имяславских споров и с новой силой возобновилось в конце XX столетия. Окончательная церковная оценка имяславским спорам еще не дана. Поместный Собор 1917—1918 годов должен был вынести решение по данной теме, однако ему не удалось этого сделать, и вопрос о церковной оценке имяславия до сих пор остается открытым. По–видимому, именно этим вызвано оживление полемики вокруг почитания имени Божия в последние годы. Недавно Синодальная Богословская Комиссия Русской Православной Церкви включила вопрос об оценке имяславских споров в повестку дня своей работы. Мы надеемся, что Комиссия сумеет всесторонне рассмотреть данную тему, и воспринимаем свой труд как скромный вклад в дело ее осмысления. Наша книга является первой попыткой подробного введения в историю и проблематику имяславских споров . Книга состоит из трех частей. Первая посвящена пониманию имени Божия в Священном Писании и Предании Церкви. |
|
|
