| О путях спасения У всех людей, идущих ко спасению, жизнь строится по одному плану, но пути, по которым они идут, бывают различны. Представьте себе круг: от разных точек окружности идут линии, которые все сходятся в одной точке у центра. Центр – это Христос, цель всякой души, ищущей спасения, а радиусы – различные пути, которыми люди подходят ко Христу. План спасения человеческой души изложен в Библии , а именно в истории древнего Израиля. Еврейский народ жил в Египте под властью фараонов. Не довольствуясь господством над Израилем, фараоны начинают притеснять его народ, заставляют исполнять тяжёлые работы, участвовать в постройке пирамид, которые сохранились и до нашего времени. Мало того, фараоны издают приказ убивать еврейских младенцев мужского пола, так как евреи очень быстро размножались. Стонет народ под чужим игом и ждёт избавителя от Бога. В лице Моисея посылается им избавитель. Он совершает много чудес, наводя различные казни (наказания) на египтян, и, наконец, фараон отпускает евреев. Моисей выводит их из Египта. Такова история древнего Израиля, но она служит прообразом того, что совершается до наших дней с новым Израилем, с каждой христианской душой, ищущей спасения. Каждая душа томится под игом мысленного фараона – сатаны, каждая стонет и ждёт себе избавителя; и является Избавитель – Господь Иисус Христос , прообразом Которого был древний Моисей. Знал ли он сам, что является прообразом Спасителя? Думаю, что знал. Господь избавляет душу от гнёта фараонова, но что происходит дальше? Едва Израиль ушёл из Египта, и уже фараон пожалел, что отпустил народ, и погнался вслед за ним. Так бывает и с человеческой душой. Оставив прежнюю нерадивость, ступили на путь добрый. Неужели твёрдо, непреткновенно пойдут по нему? Ошибаетесь. Сатана, выпустивший их из-под своей власти, непременно пожалеет о том и устремится вслед. Бегут израильтяне, и вот они у Чермного (Красного) моря. Сзади погоня, справа – разбойники, слева – пустыня, перед ними – вода. Куда деваться? Где искать спасения? Казалось бы, безвыходное положение. Что же Моисей? Помолился он Богу, ударил жезлом по воде, и она расступилась. В длинный водный коридор вступили евреи: идут со страхом по дну моря, а за ними втягиваются полчища египтян. Не маленький был этот коридор. По исследованиям учёных, до сорока вёрст длиною простирался он. Вышли евреи из воды, а фараон с войском уже на середине моря. |
| III. Духовные стихотворения На пути 469 (Оптина Пустынь) Мирской ярем нося и скорбный совершая Средь мрака и стремнин тернистый жизни путь, Сподобился я видеть отблеск Рая. И много сил в мою истерзанную грудь, Исполненную мук печали и сомненья, Вдохнуло то блаженное виденье. Раб суетного мира, верный исполнитель Его уставов тяжких, иноков обитель Я, Промыслом ведомый, посетил; И много чудных, светлых вдохновений И новых чувств в ней сердцем пережил, Безгрешных радостей и дивных впечатлений. Обитель мира, светлых упований, Святых молитв, небесных созерцаний, Духовных подвигов, спасительных трудов! Хранит тебя Зиждительная Сила; Любовию Она тебя приосенила И над тобой простерла Свой покров. Насельники твои – то люди не от мира; Стеклись они сюда на вещий Божий зов, В смиренье облачась как в царскую порфиру. Смиренно мудрствуя, о горнем помышляя, В терпеньи ждут они блаженного конца, На Господа всем сердцем уповая, Да удостоятся победного венца, И за труды свои, и скорби, и лишенья Получат жизнь в блаженном Воскресеньи. Блаженный край, блаженная страна, Что иноков смиренных приютила, И место им средь пажитей дала. В годины скорбные не раз ее спасла Молитв обители божественная сила. Веков над нею пронеслась чреда; Сменялись вкруг нее людские поколенья, И много бед постигло Божиим веленьем, Но не оставили они на ней следа. Богохранимая, из пепла разрушенья, Как древний феникс, возрождалася она. Житейская ей буря не страшна, Ни молнии ее, ни грозовые тучи. Незыблемо стоит она средь волн, Как вековой утес, и грозный, и могучий. И тот, кто изнемог и утопает, Борясь с волной, пусть якорь здесь бросает И жизненный сюда направит челн. Наследие веков, сосновый темный бор По сторонам ее раскинулся дремучий; В нем тишина, безмолвию простор, Свобода полная для чувств святых и дум; Лишь слышен там порой деревьев шум, Когда вершины их колеблет ветр летучий. Ясней здесь небеса и чище их лазурь. Здесь пристань тихая от всех житейских бурь Для тех, что жаждут вечного спасенья. Кто грех сознавши свой и полный сокрушенья |
| Еще задолго до его поступления в обитель Господь как бы приуготовлял его к подвигу старчества, о чем ясно свидетельствует резолюция преосвященного Вениамина, епископа Калужского и Боровского, в коей преосвященный приводит воспоминание о Старце как о человеке, известном ему своею аскетическою настроенностью еще в бытность на военной службе. За все время пребывания своего в Оптиной Старец никогда не отлучался из обители и выезжал из нее только по послушанию; последний выезд его по послушанию был в 1910 году на станцию Астапово для обращения и напутствования графа Л. Н. Толстого, что, впрочем, как всем известно, не было допущено окружающими графа, к общему сожалению всех православных и прежде всего о. Варсонофия. Прощание старца Варсонофия с братством Оптиной Пустыни В марте 1912 г. неожиданно облетела братию весть о высшем назначении Батюшки. Трудно мирилась эта весть с мыслью о тяжести лишиться его, еще труднее верилось в то, чтобы хилый Старец, недуги коего возрастали все более и более, покинул Оптину. А потому надежда, что Батюшка останется в Оптиной по-прежнему, не оставляла братство почти до самого праздника Пасхи. Но Старец явил себя адамантом иноческого служения; и вот братия узнала, что 2-го апреля, в понедельник на Фоминой, он оставит обитель. Прощание, со свойственным оптинцам смирением и скромностью, происходило после поздней Литургии в Казанском соборе, куда собралась вся братия монастыря во главе с о. архимандритом Ксенофонтом, а также сам старец Варсонофий и богомольцы. Был отслужен напутственный молебен, перед началом коего о. архимандрит Ксенофонт обратился к Старцу с нижеследующей прощальной речью: Христос Воскресе! Пресельник аз есмь у тебе, Господи, и пришлец, якоже вси отцы мои. ( Пс.38:13 ) Думали ли вы, глубокочтимый о. игумен, что вам, почти прошедшему уже жизненный путь, приведется расстаться с Оптиной, и именно тогда, когда вы всего более привязались к ней и, быть может, жизни вне Оптиной и не могли представить себе? Думал ли я расстаться когда-либо с вами и без вашей помощи и содействия руководить обителью? Но вот, как удар грома над головою, разразилась неожиданная весть о вашем назначении в другую обитель... Как все непрочно, подумал я, и вспомнились мне по этому поводу слова Писания: «Пресельник аз есмь у тебе и пришлец, якоже вси отцы мои» 531 . Да, воистину мы никогда не должны были забывать сего и, не видя ничего устойчивого здесь на земле, где все – одна суета, нам следовало бы быть готовыми ко всем испытаниям и превратностям. |
| Грустно и тяжело мне расставаться с вами, но, видимо, так угодно Богу, от Него же стопы человеку исправляются; тщуся не забывать и того, что не имамы бо зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем 534 . Слабы уже силы и многи немощи мои, но я подкрепляюсь верою в благодать Божию, «оскудевающая восполняющую», неразлучна со мною и надежда, что и на сей раз не оставит меня Господь Своею милостию, как и тогда, когда я расставался с вами, уезжая на Дальний Восток, – для чего усердно прошу молитв ваших, досточтимый о. архимандрит, и ваших, дорогие отцы и братия, всех без исключения... Благодать и мир, и любы Божия да пребудут со всеми вами...» В конце молебна ризничный и духовник богомольцев, он же духовник и самого Старца, иеромонах о. Феодосий, ныне скитоначальник и временный заместитель настоятеля Пустыни, с благословения настоятеля произнес от лица всего братства обители нижеследующее прощальное слово: Ваше Высокопреподобие, всечестный о. игумен, досточтимый наш Старец и отец духовный! Христос Воскресе! От избытка сердца уста глаголют 535 . Сердце преисполнено, слово невольно просится на язык. Благослови нас и на сей раз, как ты благословлял на всякое дело благое: дай благословение сему слову, слову от искреннего сердца, прощальному слову твоих духовных детей и словесных овец. С пасхальными светлыми и радостными песнями провожаем мы тебя на место твоего нового служения. Богу угодно, чтобы светильник, воссиявший среди нас, засиял еще ярче, и вот Он из скромной Пустыни изъемлет тебя и ставит на более высокой свещнице, на более видном и открытом месте, в виду самой первопрестольной столицы. На тебя возлагается высшее назначение, достойные седины твои украшаются знаком высшего церковного отличия, тебе открывается более широкое поприще для духовной деятельности, где еще в большем объеме развернешь ты свои необычные духовные силы. Ты покидаешь нас в пору твоего духовного расцвета, в особенно трудное для нас время, покидаешь тогда, когда ты всего более нужен нам и в таком деле, важнее коего нет другого на свете: ты оставляешь нас без твоего руководства в деле спасения души и подготовления к вечности. |
| – Я никогда не полюблю другого, – говорила она. Эта встреча произошла пятьдесят лет назад. Если бы я встретил эту девушку теперь, я бы знал, что ей сказать. Я бы сказал: «Вы любили? От такой любви осталась одна тоска, одна пустота, – и вы говорите, что не полюбите другого? А я вам советую полюбить другого. Знаете кого? Господа Иисуса Христа! Вы хотели отдать своё сердце человеку – отдайте его Христу, и Он наполнит его светом и радостью вместо мрака и тоски, оставшихся вам после любви к человеку». Так и вам говорю: иные, быть может, пережили такое чувство и, наполовину угасшее, оно ещё тлеет чуть видимой искрой в вашем сердце – затушите эту искру! Другие, может быть, сейчас переживают самый разгар этого чувства – гоните его, не отдавайте ему своего сердца, так как его требует Господь Себе. Даждь Ми, сыне, твоё сердце 163 , – обращается Он к человеку. Не давайте сердцу привязываться к тленным благам мipa сего, гоните из него всякое пристрастие, так как только в свободном сердце, свободном от всех пристрастий, может сотворить Себе обитель Господь. Основание всего закона Божия – любовь к Богу и ближним. Старайтесь возлюбить Господа; как достичь этого? Он Сам сказал нам об этом: Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя 164 . Итак, по слову Самого Господа, путь к Нему, к Божественной любви, один: исполнение заповедей Его, о которых Он говорит: Заповеди Мои тяжки не суть 165 . Заповеди эти все знают, каждый день они читаются или поются за Божественной литургией: блажени кротцыи... блажени милостивии... 166 и др. Иная скажет: «Этой заповеди я соблюсти не могу, так как у меня нет средств на милостыню». Нет, и такая может исполнить заповедь о милости, и она может подать, если не материальную, так духовную милостыню. Спросите, как же это? А вот как: тебя оскорбила такая-то или такой-то – прости их, вот и будет духовная милостыня. – Нет, я этого не могу! Разве можно простить такое ужасное оскорбление? Да как я вспомню о нём, так готова растерзать того, кто нанёс мне его, а вы говорите – «прости». |
| – Спасение, – отвечаю. – Да, осанна – спасение, но чтобы спастись, необходимо исполнять заповеди Христовы. На Страшном Суде Своём Господь потребует от нас отчёта, как мы провели свою жизнь, как исполнили Его Святой Закон. Здесь ничем нельзя оправдаться: ни богатством, ни знатностью рода, ни обычаями мipa. Вот, думалось мне, когда я ещё в родном доме жила: явится Господь и спросит: – Исполняла ли ты Мои заповеди? – Но я была единственной дочерью богатых родителей. – Отлично, но исполняла ли ты Мои заповеди? – Но я окончила институт. – Хорошо, но исполняла ли ты Мои заповеди? – Но я была красавицей. – Но исполняла ли ты Мои заповеди? Страшно становилось от таких мыслей, и я решила оставить все мipckoe. – Да, вы всё оставили, но нельзя же всем убегать с бала, – возразил я. – Этого и не нужно, но исполнять закон Христов можно и должно во всяком звании и состоянии. – А вы надеетесь спастись? – Надеюсь, – ответила матушка Евфросиния с уверенностью, – не оттого, чтобы я исполнила все заповеди, а оттого, что хоть за кончики-то их бралась. Но главное – уповаю на бесценные заслуги Спасителя моего. Сердце своё очистить надо, чтобы увидеть Господа, – продолжала она, – помнишь, Пушкин в стихотворении «Пророк» говорит: ...И внял я неба содроганье, И горний Ангелов полёт, И гад морских подводный ход... Это ясное изображение души человеческой: у нас в сердце может быть и «горний Ангелов полёт», и «гад морских подводный ход». Чистое сердце созерцает великие тайны Божии. Наоборот, в сердце, отуманенном страстями, замечается «гад морских подводный ход», т. е. низменные стремления и желания, всякая нечистота. Однажды три недели мне не удалось быть у матушки Евфросинии: была Пасха, визиты, словом, времени не было. Наконец 15 мая, в Царский день, отправился я к ней. Прихожу и узнаю, что она при смерти. Вчера её соборовали, сегодня причастили Святых Таин, и она уже никого не узнаёт. Когда я вошёл, она лежала на диване, а рядом сидела какая-то старушка, которая за ней ухаживала. Матушка Евфросиния узнала меня и слабо улыбнулась. Через несколько времени она вдруг приподнялась, лицо её как-то особенно просветлело, и она, протянув руки, сказала: |
| Отсюда следует, что не должно желать себе богатства, а надо благодарить Бога за то, что Он посылает. Имеете всё необходимое – и будьте довольны. Господь никогда не оставит вас, детки мои, если вы будете стремиться по силе исполнять Его святые заповеди. Заповеди же Господни тяжки не суть 81 . Да поможет нам Господь и Царица Небесная, Заступница и Помощница всех христиан. Аминь. 30 мая 1910 г. Жизнь есть блаженство. Эти слова могут показаться странными. Как можно жизнь назвать блаженством, если в ней на каждом шагу встречаются неудачи, разочарования, огорчения. Сколько горя терпят люди! Жизнь, говорят некоторые, есть труд, и часто – труд неблагодарный, какое уж тут блаженство? Блаженством станет для нас жизнь тогда, когда мы научимся исполнять заповеди Христовы и любить Христа. Тогда радостно будет жить, радостно терпеть находящие скорби, а впереди нас будет сиять неизреченным светом Солнце Правды – Господь, к Которому мы и устремимся. Все Евангельские заповеди начинаются словом «блаженны»: Блажени кротцыи... блажени милостивии... блажени миротворцы..! 82 Отсюда вытекает как несомненная истина, что исполнение заповедей приносит людям высшее счастье. История христианских мучеников с особенной яркостью подтверждает это. Каких только мучений не переносили они, каким пыткам не подвергались, целый ад восставал на них. Резали и жгли тела исповедников Христовых, разрывали на части, измученных бросали в смрадные темницы, а иногда в склепы, наполненные мёртвыми костями и всевозможными гадами. Иногда для большего устрашения им показывались покойники, восстающие из гробов и устремляющиеся на них, а мученики радовались. Из бесчисленного сонма мучеников вспомним хотя бы св. Дорофею 83 . Её подвергали ужасным пыткам, желая вынудить отречение от Христа, но святая мученица осталась непоколебимой; вот, наконец, ей выносят смертный приговор. Услыхав о нём, св. Дорофея исполняется такой неизреченной радости, что лицо её сияет. Удивлённый мучитель спрашивает: – Какая причина твоей радости? Сейчас ты расстанешься с жизнью – и вдруг ликуешь? |
| Когда мне было лет 20, я встретился в обществе с одним офицером Генерального штаба. Однажды он рассказывал, что ему предлагали большие деньги за выдачу планов. «С каким презрением и негодованием отказался я от них, – сказал офицер, – мне вспомнились герои древнего Рима: Гораций Коклес, Муций Сцевола, и как один из них при переговорах положил руку на горячие уголья и, несмотря на то, что рука обгорела, спокойно продолжал беседу, чем очень удивил и устрашил врага: «Так вот какие римляне! Трудно будет с ними бороться!» На меня теперь сильно восстали враги, хотят и места лишить, но я не смущаюсь». – «Вы удивляетесь римским героям, – возразили ему, – но есть герои гораздо более славные, герои духа – это святые. Те подвиги, которые совершили они, несравненно выше подвига римлянина». Ему посоветовали читать жития святых, и он восторгался ими от всей души. И вам я всегда советовал и советую читать Жития святых, и вы найдёте в этом чтении великое утешение. Ваши скорби покажутся вам ничтожными по сравнению с теми, что претерпевали святые. Читая Жития святых, у вас явится желание по возможности подражать им. Вам захочется молиться и просить у Господа помощи, и Господь поможет. Вот уже немного времени осталось вам жить здесь, а затем разъедетесь вы опять и отправитесь в мip, в море житейское: «Житейкое море, воздвизаемое зря напастей бурею...» – но, может быть, настанет время, когда вы будете вопиять ко Господу: «К тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти: возведи от тли живот мой, Многомилостиве!» Враг, конечно, не оставит вас в покое. Начнутся осуждение, насмешки... Как это молодые интеллигентные девушки живут при монастырях, являются такими отсталыми; усомнятся в чистоте ваших намерений – но не смущайтесь. Некто сказал: «Если сражаться с каждой лающей собакой, то никогда не дойдёшь до места», – и вы не обращайте внимания на нападения врагов, этих лающих псов, которые, избирая орудиями людей, стремятся повредить вам в деле спасения. Господь спасёт вас. Когда я сюда приехал, меня встретили очень недружелюбно, а теперь, слава Богу, всё улаживается, и монашеская жизнь несколько настраивается. Некоторые монахи, не пожелавшие подчиниться новым порядкам, ушли, другие смирились. Поступили новые иноки, так что состав братии обновился. Господь даст, всё придёт в порядок. Говорят, что меня опять хотят перевести. Не знаю только, куда ещё. Если Господь даст, я здесь останусь, и будем мы все живы, то на будущий год вы опять приедете сюда на лето и займёте старые квартирки. |
| Наш известный поэт Лермонтов, кончивший так печально жизнь свою на дуэли, и тот испытал сладость молитвы и описал её в стихотворении своём: В минуту жизни трудную Теснится ль в сердце грусть: Одну молитву чудную Твержу я наизусть. Есть сила благодатная В созвучье слов живых, И дышит непонятная, Святая прелесть в них. С души как бремя скатится, Сомненье далеко – И верится, и плачется, И так легко, легко… 351 К сожалению, молитва не спасла Лермонтова, так как он ожидал от неё только восторгов, а труда молитвенного понести не хотел. Враг сильно нападает, внушая уныние, отчаяние и какой-то необъяснимый страх. Тамо устрашишася страха, идеже не бе страх 352 . Иногда человек чувствует полное своё бессилие и опускает руки, но такая печаль незаконна: нужно молитвой и крестным знамением, в котором сокрыта непостижимая сила, противиться козням врага. Второе средство для получения спасения есть пост. Пост бывает двоякий: внешний и внутренний. Первый есть воздержание от скоромной пищи, второй – воздержание всех наших чувств, особенно зрения, от всего нечистого и скверного. Тот и другой пост неразрывно связаны друг с другом. Некоторые люди всё внимание обращают только на внешний пост, совсем не понимая внутреннего. Например, приходит такой человек куда-нибудь в общество, начинаются разговоры, в которых сплошь и рядом – осуждение ближних. Он принимает в них деятельное участие и много похищает от чести ближнего. Но вот наступает время ужина. Гостю предлагают скоромную пищу: котлетку, кусочек поросёночка и т. д. Он решительно отказывается. – Ну покушайте, – уговаривают хозяева, – ведь не то, что входит в уста, оскверняет человека, а то, что из уст! – Нет, я насчёт этого строг, – заявляет он, совершенно не сознавая, что, осуждая ближнего, он уже нарушил и даже совсем уничтожил пост. Вот отчего так необходимо трезвение и хранение своих мыслей и всех вообще чувств. Трудясь для своего спасения, человек мало-помалу очищает своё сердце, и вместо прежних зависти, ненависти и злобы в нём насаждается любовь. Древние христиане жили в полном согласии и любви, всё у них было общее. У апостолов ничего не было своего, а достаточные приносили разные снеди и имущества к ногам апостолов, те же раздавали всем нуждающимся. Собирались они вместе на вечерю любви и вкушали от предложенной трапезы; так и мы с вами вкусили сегодня. Я ничего не имею, но все усердствуют мне боголюбивые души; я же только разделяю эти дары между мipяhaмu и монашествующей братией. Идёт известный о. Григорий, таинственно стучится к какому-нибудь иноку и передаёт ему утешение. |
| Странные люди. Слово «роскошь», кажется, к моей моленной уж совсем неприменимо: маленькая она, с низеньким деревянным потолком, но убрана прилично. Главное украшение её – образа, а затем портреты почивших Оптинских старцев. Вот и картина Ангела, хотя и имеет в исполнении своём некоторые недочёты, но всё-таки производит впечатление, особенно вечером, при свете лампады, тогда он, точно живой, выделяется с полотна. Старался я, чтобы моленная моя несколько напоминала Небо, куда должна стремиться душа наша. Мне рассказывали одни мои хорошие знакомые, люди очень богатые. Заботились они об одном мальчике-сироте, отдали его в гимназию, помогали его матери и деньгами на его воспитание. Сначала всё шло хорошо, но потом мальчик изменился. Уроки готовить перестал, начал заниматься шалостями, и из гимназии попросили его взять. Наступило Рождество. У моих знакомых устраивалась ёлка; сначала шалуна не хотели приглашать, боялись, чтобы он чего не натворил, но потом пригласили. Пришёл он, и все удивились. Вместо шалостей он скромненько вошёл в комнату, где была ёлка, а потом неизвестно почему забился в угол за рояль и не спускал глаз с какого-то предмета, висевшего на ёлке. Долго сидел он там, наконец, вылез из своего убежища, подошёл к хозяйке дома и встал перед ней на колени. – Что тебе, Коля? – спросила она мальчика. – Верно, что-нибудь натворил? – Нет, – ответил ребёнок, – я не буду шалить, только подарите мне того Ангела, который вот там висит на ёлке, – и мальчик показал его. – Хорошо, – ответила хозяйка, – погоди немножко, будут раздавать игрушки, принесут лесенку и достанут тебе Ангела. Мальчик покорно опять ушёл за рояль любоваться на своего Ангела, пока, наконец, не получил его. И что же: с тех пор он перестал заниматься пустяками, начал учиться и опять был принят в гимназию. Теперь он относится к делу серьёзно, религиозный такой стал, и кто знает, может быть, потом и подвижником будет. Коленопреклонённый Ангел, изображённый на картинке, совершил в ребёнке такой переворот. Не картинка, конечно, но Сам Бог обратил к Себе душу, а орудием была картинка. Из этого простого примера видно, как неправильно поступают те, которые, восставая на всё вещественное, как-то: картины, портреты и т. д., лишают душу благотворных впечатлений, получаемых от этих предметов. |
|
|
