| Если неправедно страдает, надеждой на небесное воздаяние увеселяется. Если праведно смиряется перед Богом, признает грех, кается, и так надеждой на милость Божию прохлаждается, говоря: «Благо мне, что смирил меня, чтобы я научился уставам Твоим» ( Пс.118:71 ). Кроме того, смерть все то бедствие окончит. Но сколь тяжко, сколь нестерпимо лишиться той славы, перед которой вся слава мира этого, воедино собранная, как гной; лишиться созерцания того прекрасного Лица, красота, любезность и благосклонность Которого все сердце и дух весь в желание и любовь претворяет, Которым блаженные духи от начала насытиться не могут, и вовеки без сытости насыщаться будут. Сколь тяжко отринуться от Царя славы Христа, красота Которого солнечное сияние превосходит, сладости Которого немного вкусив на горе, святой Петр возопил: «Хорошо нам здесь быть» ( Мф.17:4 ); удалиться от града того прекрасного, небесного Иерусалима, который «не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец» ( Откр.21:23 ); быть изгнанным от славной и сладкой той вечери, на которой от начала мира до конца званые и избранные Божии будут «пить, веселиться» и от радости восклицать ( Ис.65:133, 14, 18 ); отчуждаться любезного дружества блаженных духов и всех святых; кроме того, причислиться к темным и лукавым духам, быть заключенным в темницу, света непричастную, страдать без ослабления в гееннском огне, который жжет, но не сжигает, мучает, но не умерщвляет. Временное бедствие и страдание, как сказано, каково бы ни было, не бывает без утешения, и сколь долго ни продолжается, смертью заканчивается. Но то бедствие и злополучие бесконечное. Не будет возвращения к славе Божией; не будет избавления от уз адовых и страдания огненного; словом – вечное отчаяние в милости Божией, вечное чувствование праведного гнева Божия. Там услышится ответ: «Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей» ( Лк.16:25 ). Здесь убегают люди от смерти, но там пожелают ее, и бежит от них; пожелают в ничто обратиться, но не смогут; и так всегда будут умирать, но никогда не умрут. |
| Поэтому и Христос говорит: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» – войдет в царство небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» ( Мф.7:21 ). Воля же Небесного Отца в том состоит, дабы нам о грехах каяться, веровать во Христа и слушать святое учение Его, как Сам Он говорит: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» ( Мф.17:5 ). А чему учит нас этот Небесный и всему миру проповеданный Учитель, святое Его Евангелие представляет нам. 5) Должны мы уклоняться от зла и творить добро (см. Пс.33:15 ), чтобы не порочить и бесчестить высокого христианского звания и имени. Христианам должно рассуждать и помнить о том, что апостол пишет: «Призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости» ( 1Фес 4:7 ); помнить и внимать тому, что святой Петр им приписывает: «Вы -род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий», и проч. ( 1Петр 2:9–10 и далее); помнить, что они Бога Небесного призывают, чтят и молятся: «Отче наш, Иже еси на небесех» ( Мф.6:9 ); прилежно внимать тому, что Богослов пишет: «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими» ( 1Ин 3:1 ); и еще: «А наше общение – с Отцом и Сыном Его, Иисусом Христом» ( 1Ин 1:3 ); помнить и размышлять, что они, по апостолу, «храм Божий, и Дух Божий живет в них;... ибо храм Божий свят» ( 1Кор.3:16–17 ). Великое, высокое и совершенно небесное звание христианское, почему оно должно быть от земных и мирских скверн и нечистот удалено. Царская семья мира сего в рубищах не терпит ходить и от пороков, помрачающих славу ее, бережется, но покрывается порфирой и виссоном и прочими украшениями, царству земному приличными. Христианство – это семья Небесного Царя, для которой рубища мирского смрада и греховной скверны крайне неприличны; но как она одета в порфиру и чистый виссон правды Христовой, так и ходить в этом царском украшении должна, и благодатью Божией украшать себя украшениями добродетелей христианских. |
| По поводу Указа Св. Синода от 19 июля 1889 г. за 2786 относительно благонадежности Ректора Тверской семинарии, протоиерея П. Соколова, я донес Св. Синоду следующее: «Вследствие ревизии Тверской Духовной семинарии, произведенной Д. Статск. Сов. Нечаевым и по поводу замеченных им при сем недостатков, Указом Святейшего Синода от 19 июля минувшего 1889 г. за 2786, между прочим, предписано мне донести: признаю ли я настоящего Ректора семинарии, протоиерея Петра Соколова, лицем, которое, воспользовавшись данными ему указаниями, могло бы, при ближайшем моем надзоре, упорядочить Семинарию. Во исполнение сего имею долг изъяснить следующее: Протоиерей Петр Соколов, вступив в мае 1881 г. в должность Ректора Тверской семинарии на место протоиерея Александра Соколова (ныне умершего), нашел Семинарию во всех отношениях, особенно экономическом, в крайнем расстройстве; о чем небезызвестно Святейшему Синоду из прежних ревизий семинарии. Но в продолжении восьмилетнего начальствования в Тверской Семинарии протоиерей Петр Соколов, при своем трудолюбии и добросовестном исполнении своих обязанностей, успел привести Семинарию, по моим наблюдениям, в значительно лучшее состояние сравнительно с прежним ее состоянием. Посему я с полным убеждением могу свидетельствовать пред Святейшим Синодом, что протоиерей Петр Соколов, воспользовавшись данными ему при ревизии указаниями, с успехом и пользою может продолжать службу при Тверской Семинарии в должности Ректора». На это донесение последовал Указ из Св. Синода от 23 сего марта за 1072 такого содержания: «По Указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: рапорт Вашего Преосвященства, от 9 февраля сего года за 740, коим, во исполнение указа Святейшего Синода, от 19 июля 1889 года за 2786, доносите, что протоиерей Петр Соколов, вступив в мае 1881 года в должность ректора Тверской духовной семинарии на место протоиерея Александра Соколова (ныне умершего), нашел семинарию во всех отношениях, особенно экономическом, в крайнем расстройстве, но в продолжении восьмилетнего начальствования в Тверской семинарии, протоиерей Петр Соколов, при своем трудолюбии и добросовестном исполнении своих обязанностей, успел привести семинарию в значительно лучшее состояние сравнительно с прежним ее состоянием. В виду сего Ваше Преосвященство, с полным убеждением, свидетельствуете, что протоиерей Петр Соколов, воспользовавшись данными ему при ревизии указаниями с успехом и пользою может продолжать службу при Тверской семинарии в должности ректора, и, по справке, Приказали: настоящий рапорт Вашего Преосвященства принять к сведению, о чем и уведомить Вас указом». 836 |
| — Сейчас будет панихида; пройдите. Шварц, неопределенно поклонившись, остановился, очевидно, не принимая и не отклоняя этого предложения. Прасковья Федоровна, узнав Петра Ивановича, вздохнула, подошла к нему вплоть, взяла его за руку и сказала: — Я знаю, что вы были истинным другом Ивана Ильича… — и посмотрела на него, ожидая от него соответствующие этим словам действия. Петр Иванович знал, что как там надо было креститься, так здесь надо было пожать руку, вздохнуть и сказать: «Поверьте!». И он так и сделал. И, сделав это, почувствовал, что результат получился желаемый: что он тронут и она тронута. — Пойдемте, пока там не началось; мне надо поговорить с вами, — сказала вдова. — Дайте мне руку. Петр Иванович подал руку, и они направились во внутренние комнаты, мимо Шварца, который печально подмигнул Петру Ивановичу: «Вот те и винт! Уж не взыщите, другого партнера возьмем. Нешто впятером, когда отделаетесь», — сказал его игривый взгляд. Петр Иванович вздохнул еще глубже и печальнее, и Прасковья Федоровна благодарно пожала ему руку. Войдя в ее обитую розовым кретоном гостиную с пасмурной лампой, они сели у стола: она на диван, а Петр Иванович на расстроившийся пружинами и неправильно подававшийся под его сиденьем низенький пуф. Прасковья Федоровна хотела предупредить его, чтобы он сел на другой стул, но нашла это предупреждение не соответствующим своему положению и раздумала. Садясь на этот пуф, Петр Иванович вспомнил, как Иван Ильич устраивал эту гостиную и советовался с ним об этом самом розовом с зелеными листьями кретоне. Садясь на диван и проходя мимо стола (вообще вся гостиная была полна вещиц и мебели), вдова зацепилась черным кружевом черной мантилий за резьбу стола. Петр Иванович приподнялся, чтобы отцепить, и освобожденный под ним пуф стал волноваться и подталкивать его. Вдова сама стала отцеплять свое кружево, и Петр Иванович опять сел, придавив бунтовавшийся под ним пуф. Но вдова не все отцепила, и Петр Иванович опять поднялся, и опять пуф забунтовал и даже щелкнул. Когда все это кончилось, она вынула чистый батистовый платок и стала плакать. Петра же Ивановича охладил эпизод с кружевом и борьба с пуфом, и он сидел насупившись. Неловкое это положение перервал Соколов, буфетчик Ивана Ильича, с докладом о том, что место на кладбище то, которое назначила Прасковья Федоровна, будет стоить двести рублей. Она перестала плакать и, с видом жертвы взглянув на Петра Ивановича, сказала по-французски, что ей очень тяжело. Петр Иванович сделал молчаливый знак, выражавший несомненную уверенность в том, что это не может быть иначе. |
| Е.Никифоров: Из Ваших слов сразу возникает несколько иной образ патриарха Пимена, нежели представляется из других воспоминаний. О нем же говорили, что он был крайне замкнутым человеком? О.Николай Соколов: Да, у него были как бы две манеры поведения – одна с друзьями, близкими, кого он знал, кого любил, кто был в его сердце, кому он доверял. А другая – когда он был в стенах Патриархии или в определенных официальных инстанциях, куда его приглашали, тогда уже он был более сдержан, строг, молчалив и немногословен. Е.Никифоров: Т.е. даже стенам Патриархии нельзя было особенно доверять. О.Николай Соколов: Он это знал. Я был у него референтом больше 10 лет. Иногда, когда нужно было что-то сказать - он вызывал меня звоночком в кабинет, поманит пальцем к столу, напишет на бумаге то, что нужно мне сделать, сказать, позвонить. «Понял?». - «Понял». – «Иди!». Все молча. Е.Никифоров: И Вы прекрасно все понимали? О.Николай Соколов: Да, я понимал, всё написано – всё сделано. И потом, когда все послушания исполнены, я так же писал, что всё исполнено, или показываю ему те или иные документы. Еще я могу сказать, что он часто и много занимался благотворительностью. Об этом, может, кто-то знает, кто-то не знает. Перед Пасхой, Великим постом он посылал в то время по тысяче, две тысячи рублей (это большие деньги тогда были). Тогда зарплата у нас была 100-200 рублей. А он такие суммы отправлял в монастыри, частным лицам, кого он знал, кому он хотел помочь, поздравить к Пасхе. И иногда писал телеграммы, которые я тоже возил, иногда письма, которые я опускал. И что характерно, об этом знали только он и я, которому он это поручал. Я, может быть, знаю не всё, потому что нас, референтов, было несколько. Например, о.Владимир Шишигин, ныне архимандрит Дионисий, тоже очень много знает про него, ему давались личные поручения, моим братьям иногда, еще был о. Никита. И закончив то или иное послушание - а я как-то забыл, и он спрашивает: «Ну, что?». – «Простите, я забыл доложить». В таком случае он говорит: «Ну, всё хорошо, покажите квитанции на письма, что Вы отправили». И на всех его сообщениях и письмах была подпись: «П.П.Московский». «Петр Петрович Московский» (смеется) . Кто знал, кто это ему прислал, тот понимал. Вот такой был человек интересный… |
| Любил мечтать о днях минувших, Не раз надежду обманувших, И их любил перебирать Своею мыслию живой. Рожденный с огненной душой, Он был поэт в своей душе; Он слышал высшее призвание, Он понимал очарование И не бросал его вотще. Одно, одно его крушило: Судьбы коварною рукой Он брошен был в вертеп пустынный, Где горе – с огненной душой. Притом же, студент Славин имел и материальную обстановку, несколько исключительную. Он у купца учил детей, И вот, по этой-то причине, Сверх денег десяти рублей, Он жил в отдельном мезонине. …. Готовый стол, готовый чай, Свечи, постеля пуховая, Ну словом ничего не знай! Он даже одевался, в важных случаях своей жизни, по последней моде. В коротком, черном сюртуке, С узорчатым хлыстом в руке. Но Славин был добрым товарищем для своих соучеников и потому, несмотря на исключительность своего положения, отражал в себе и характеристические черты тогдашнего семинарского быта. По возвращении Славина с родины в семинарию, пришли к нему поздравить с приездом его товарищи – семинаристы Петр Николаевич Соколов и Сергей Петрович Вячеславов и потребовали у хозяина угощения вином. Славин согласился, но с тем условием, чтобы Соколов спел ему любимую его песню: «Зачем, зачем, певец унылый, Зачем ты спишь тревожным сном?» и проч. Соколов спел эту песню, а он пел не дурно и имел «голос с сильным выражением». В дружеской беседе за чаем, трубкой табаку и водкой, Вячеславов попросил у Соколова, как более опытного и бывалого человека, совета, – как найти более лучшую и выгодную квартиру для себя. В ответ на это, Соколов указал ему целый ряд примет хороших квартир: И вот тебе приметы: Они и ясны, и темны, Но ничего не мудрены. Квартира очень недурная Там, где хозяйка в двадцать лет, Иль даже в тридцать; нужды нет. … Но если у хозяйки дочка Есть восемнадцати годов, Я просто здесь поставлю точку, и проч. … Но вот беда, вот искушение Жить у дьячков, у звонарей, У жен, пришедших в разорение От пьянства горького мужей, А особливо у знакомых, В десятой степени родных, Иль через меру экономных |
| — Курите, пожалуйста, — сказала она великодушным и вместе убитым голосом и занялась с Соколовым вопросом о цене места. Петр Иванович, закуривая, слышал, что она очень обстоятельно расспросила о разных ценах земли и определила ту, которую следует взять. Кроме того, окончив о месте, она распорядилась и о певчих. Соколов ушел. — Я все сама делаю, — сказала она Петру Ивановичу, отодвигая к одной стороне альбомы, лежавшие на столе; и, заметив, что пепел угрожал столу, не мешкая подвинула Петру Ивановичу пепельницу и проговорила: — Я нахожу притворством уверять, что я не могу от горя заниматься практическими делами. Меня, напротив, если может что не утешить… а развлечь, то это — заботы о нем же. — Она опять достала платок, как бы собираясь плакать, и вдруг, как бы пересиливая себя, встряхнулась и стала говорить спокойно: — Однако у меня дело есть к вам. Петр Иванович поклонился, не давая расходиться пружинам пуфа, тотчас же зашевелившимся под ним. — В последние дни он ужасно страдал. — Очень страдал? — спросил Петр Иванович. — Ах, ужасно! Последние не минуты, а часы он не переставая кричал. Трое суток сряду он, не переводя голосу, кричал. Это было невыносимо. Я не могу понять, как я вынесла это; за тремя дверьми слышно было. Ах! что я вынесла! — И неужели он был в памяти? — спросил Петр Иванович. — Да, — прошептала она, — до последней минуты. Он простился с Нами за четверть часа до смерти и еще просил увести Володю. Мысль о страдании человека, которого он знал так близко, сначала веселым мальчиком, школьником, потом взрослым партнером, несмотря на неприятное сознание притворства своего и этой женщины, вдруг ужаснула Петра Ивановича. Он увидал опять этот лоб, нажимавший на губу нос, и ему стало страшно за себя. «Трое суток ужасных страданий и смерть. Ведь это сейчас, всякую минуту может наступить и для меня», — подумал он, и ему стало на мгновение страшно. Но тотчас же, он сам не знал как, ему на помощь пришла обычная мысль, что это случилось с Иваном Ильичом, а не с ним и что с ним этого случиться не должно и не может; что, думая так, он поддается мрачному настроению, чего не следует делать, как это, очевидно было по лицу Шварца. И, сделав это рассуждение, Петр Иванович успокоился и с интересом стал расспрашивать подробности о кончине Ивана Ильича, как будто смерть была такое приключение, которое свойственно только Ивану Ильичу, но совсем не свойственно ему. |
| По поводу одной статьи 10.08.2015 16:14:22 Иерей Владимир Соколов Мне сообщили, что на портале «Credo.ru» игумен Петр Мещеринов опубликовал критический отзыв на эфир Радио «Радонеж», в котором я принял участие. Поначалу я обрадовался – я всегда радуюсь содержательной критике – она отрезвляет и заставляет скорректировать свои взгляды. Отец Петр умный автор и тонкий аналитик – я ожидал встретиться с содержательной аналитикой - концептуальной критикой, но в своих ожиданиях я был разочарован с самого начала. Само название заметки «Дурдом на выезде» не обещало аналитики, потому как уже содержало и вывод, и оценку. Оценочная лексика типа «с апломбом, весьма уверенный в себе» и выводы (без всяких доказательств) «это срам какой-то», «феерический бред», «поток безумия и лжи» не только не обещал аналитики, а просто-таки ее исключал. Когда я встречаюсь с такой лексикой, то обычно не вступаю в полемику – она теряет всякий смысл, ибо, во-первых, - она показатель концептуальной слабости оппонента и яркое свидетельство его нравственной слабости и безответственности. Невольно (подчеркиваю, невольно) это становится причиной интеллектуальных подмен. Но в статье говорилось не столько обо мне (мое выступление стало только поводом), сколько вообще о Радио " Радонеж. " А автором статьи оно было названо маргинальным, причем не только в авторском и редакторском составе, но и в слушательском. А в этом случае я промолчать не могу. Когда автор называет свою статью " Дурдом на выезде " , то он делает заявку на здравомыслие, ведь только здравый разум может диагноститровать безумие и бред. Давайте поверим, что это действительно так, но все-таки, по случаю - проверим автора на интеллектуальную честность? Интеллектуальная честность является неотъемлемым свойством здравого разума. Отец Петр излагает , что я говорил в эфире: " о. Вл. Соколов поведывал аудитории, что миром правит закулиса, а в ней главным является противостояние Рокфеллеров и Ротшильдов. Так вот дорогие товарищи, Ротшильды сейчас берут верх. Их последний глобальный проект - это БРИКС. Именно Ротшильды двигают это новое объединение стран (интересно, что сказали бы на это, например в МИДе). " |
| Ответ о. Петру (Мещеринову) 10.08.2015 10:19:48 Иерей Владимир Соколов Мне сообщили, что на портале «Credo.ru» игумен Петр (Мещеринов) опубликовал критический отзыв на эфир Радио «Радонеж», в котором я принял участие. Поначалу я обрадовался – я всегда радуюсь содержательной критике – она отрезвляет и заставляет скорректировать свои взгляды. Отец Петр умный автор и тонкий аналитик – я ожидал встретиться с содержательной аналитикой - концептуальной критикой, но в своих ожиданиях я был разочарован с самого начала. Само название заметки «Дурдом на выезде» не обещало аналитики, потому как уже содержало и вывод, и оценку. Оценочная лексика типа «с апломбом, весьма уверенный в себе» и выводы (без всяких доказательств) «это срам какой-то», «феерический бред», «поток безумия и лжи» не только не обещает аналитики, а просто ее исключает. Когда я встречаюсь с такой лексикой, то обычно не вступаю в полемику – она теряет всякий смысл, ибо, во-первых, - она показатель концептуальной слабости оппонента и яркое свидетельство его нравственной слабости. Невольно (подчеркиваю, невольно) это становится причиной интеллектуальных подмен. Но в статье говорилось не столько обо мне (мое выступление стало только поводом), сколько вообще о Радио " Радонеж. " А автором статьи оно было названо маргинальным, причем не только в авторском и редакторском составе, но в слушательском. В этом случае я промолчать не могу. Когда автор называет свою статью " Дурдом на выезде " , то он делает заявку на здравомыслие, ведь только здравый разум может диагностировать безумие и бред. Давайте поверим, что это действительно так, но все-таки, по случаю - проверим автора на интеллектуальную честность? Интеллектуальная честность является неотъемлемым свойством здравого разума. Отец Петр излагает, что я говорил в эфире: " о. Вл. Соколов поведывал аудитории, что миром правит закулиса, а в ней главным является противостояние Рокфеллеров и Ротшильдов. Так вот дорогие товарищи, Ротшильды сейчас берут верх. Их последний глобальный проект - это Брикс. Именно Ротшильды двигают это новое объединение стран (интересно, что сказали бы на это, например в МИДе). " |
| Все это сделано (кроме парохода и турбины) игуменом Филиппом, который по преданию был задушен Малютой Скуратовым, который в те времена занимал соответствующую должность...» . 197 О. Павел вспоминает комнату, в которой он жил, будучи студентом Московской Духовной Академии, в Троице-Сергиевой Лавре. 198 Сочинения A.C. Пушкина с объяснением их и сводом критики. Изд. Л. Поливанова для семьи и школы. Т. 1–5. М., 1887 (переиздана в 1898 и 1905 гг.). 200 После ареста о. Павла Ольгу не принимали в школу, вернуться в школу она сможет только в феврале 1934 г. после бесконечных обращений в различные инстанции. 201 Бобылева Мария Афанасьевна – преподавательница музыки в Загорске, учила младших детей о. Павла Флоренского. 203 Отец Павел говорит о поэме «Оро», которую восстанавливал на Соловках по памяти, но некоторые отрывки просит прислать. 209 Соколов Петр Федорович (1791–1848) – русский живописец, акварелист. Автор портретов многих своих знаменитых современников; его сын – Петр Петрович Соколов (1821–1899) – русский живописец и рисовальщик. 212 Об этом же в воспоминаниях: «Оглядывая теперь вспять свое детство, я вижу исключительную бедность батумского берега выбросами и отменную ничтожность наших находок; кроме камешков, действительно приятных, мы не находили ничего ценного и занятного. Но тогда эти находки радовали бесконечно, хотя я и был избалованным ребенком, радовали, как дары великого синего моря, лично мне дары, знаки внимания, доверия и покровительства» («Детям моим», с. 49). 213 Цитата из «Вступления» к поэме А.С. Пушкина «Медный всадник». «Адмиралтейская звезда» – описка, надо – «игла». 214 Вероятно, о. Павел имеет в виду строку из третьей песни поэмы А.С. Пушкина «Полтава» – «Горит восток зарею новой», поскольку далее говорит о Полтаве и Украине. В том виде, как ее цитирует Флоренский, она ближе к строкам из «Вступления» к поэме «Медный всадник»: «Одна заря сменить другую//Спешит, дав ночи полчаса». 216 Ефимов Иван Семенович (1879–1959) – скульптор, народный хуожник РСФСР. Один из близких друзей о. Павла Флоренского, который не забывал его семью после 1933 г. 217 Шубертовские и глинковские романсы – в детстве Флоренский постоянно слышал романсы Шуберта и Глинки в своем доме: «...мне помнятся сравнительно немногочисленные, но прижившиеся в доме романсы Шуберта и Глинки – кстати сказать, и теперь мне представляющиеся наиболее совершенными из всего, что знаю, произведениями в этом роде» («Воспоминания», с. 82). |
|
|
