| Но так как по маске можно было определить характер выступающего лица, то и самое понятие лица, характера стало выражаться этим словом. Перенесенное со сцены, в более широком смысле persona обозначало «лицо как воплощающее или представляющее тот или иной тип, характер». В «Лексиконе славеноросском» Памвы Берынды (1653) слово лице поясняется словами персона, особа (с. 71). В «Немецко-латинском и русском лексиконе» Вейсмана (1731) немецк. Person, латинск. persona переводятся словами: «особа, лик, лице, в комедии – играющая, действующая особа» (с. 465). В XVIII b. слово персона употреблялось еще в значении «образ, портрет» (Древности, 1911, 5, с. 7). В «Письмовнике» Курганова (1791, ч. 2, с. 256) персона определяется так: «Лице, особа, ипостась, человек». Круг употребления слова особа даже в «Словаре Академии Российской» начала XIX b. описывается таким образом: «Говорится относительно к мущине или женщине отличным знатностью рода, чина, состояния и пр. и значит то же что лице. Особа Государя священна.Знатные особы (сл. АР 1806–1822,4.4, с. 422). Ср. у Гоголя в «Ревизоре» (д. 5, явл. 8): «Да как же вы осмелились распечатать письмо такой уполномоченной особы? Почмейстер. В том-то и штука, что он не уполномоченный и не особа!». Только в словаре 1847 г. в слове особа выделено стертое, обобщенное значение – «каждое лицо»: «За перевоз чрез реку по грошу с особы» (3, с. 86). Необходимо заметить, что с тем же словом особа связаны термины для обозначения личности в западнославянских языках: польск. osobisto (ср. выдающаяся личность – wybitna osobisto, jednostka), чешск. osobnost (ср. osobitý – «индивидуальный, своеобразный»). А. Брюкнер ставит в связь эти западнославянские образования с преобладающим влиянием на эти страны романо-германской цивилизации: ведь понятие persona этимологически возводится к per se – для себя (о соб) (А. Brückner, с. 384). 5. На формировании понятия личности и на истории слова личность в русском языке не могло не отразиться «европейское мышление», смысловая система западноевропейских языков и – прежде всего – языка французского. |
| Таким образом, в русском письменно-литературном языке позднего средневековья (XV–XVII вв.) русское середа и древнеславянское среда выступают отчасти как разные слова, отчасти как стилистические синонимы. Это – очень интересный (и притом типический) пример распада древних семантических связей между этимологически тождественными старославянизмами и их русским эквивалентами. В Лексиконе Памвы Берынды (1653) слово среда поясняется двумя словами «середа, середина» (с. 155). Это говорит о том, что синонимический параллелизм между среда и середа в значении «середина» тогда уже был нарушен. Показательно, что в «Немецко-латинском и русском лексиконе» 1731 г. среди чисто русского текста уже не встречается слово среда. Mittwoch, dies mercurii переводится словом «середа»; Mittel, medium – «средина, посредство»; Mitten, medium, medietas, meditullium – «средина»; das Mittelste, meditullium – «среднее, средина» (с. 419–420). Позднее в словарях Академии Российской со словом среда соединялись лишь два основных значения: 1 . Слав. «средина». Ср. у Н. И. Гнедича в переводе «Илиады» (XIX, 363): ...стук из-под копт подымался Ратных мужей; а в среде их Пелид ополчался могучий. У Радищева: «Европейцы суть по среде на стезе совершенствования» (Радищев, соч., 2, с. 59). У Державина: Кавказ и Тавр ты преклоняешь, Вселенной на среду ступаешь И досязаешь до небес. (На взятие Измаила). 2 . «Средний день недели между вторником и четвергом; середа». Кроме того, отмечалось, как устойчивое фразеологическое сочетание от среды в значении: «от числа». Отлучат злыя от среды праведных Mamф. XIII. 49 . (сл. АР 1822, ч. 6). Таким образом, часть славянорусских значений в слове среда в XVII–XVIII bb. утратилась. Это понятно, так как производное слово – средина (середина) вобрало их в себя (ср. также разговорнонародные середина, середка). Развивается синонимический ряд: среда – средина – середина. Ю. С. Сорокин, признав, что в русском литературном языке допушкинской эпохи слово среда прежде всего было высоким, славенским вариантом к слову середина (средина), отметил, что «практически слово среда в языке второй половины XVIII b., а особенно в первой трети XIX b. выступало чаще всего в составе предложных сочетаний»: из (или от) среды (чьей, кого-л.) и в (или на) среду (ступить, вступить, выступить и т. п.) (Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава литературного языка в 30– 90-е годы XIX b. М.; Л., 1965, с. 342). Ср., например, в «Словаре языка Пушкина». |
| п.), но и о семантической сложности структуры слова изящный и о необыкновенном богатстве и широте выражаемых им оттенков оценочных значений, относящихся к квалификации и выдающихся социальных качеств, и моральных, этических, эстетических и даже физических достоинств, силы и влияния. Словено-российские и русские лексиконы XVI – XVIII bb. не отражают всего этого многообразия значений слова изящный и родственных ему слов. В «Лексисе» Лаврентия Зизания слово изштство поясняется словом «выборность; а изштны – «выборный» (Зизаний Л. Лексис. л. 14 об.). В «Лексиконе» Памвы Берынды (по изд. 1653 г.) помещены слова: изшник: Над всх cuлhuшiu, рыцерь, и nepeдhuшiu до иныхъ справъ. Изщество: знаменитост, превышанье, выборность, крпость (Берында П. Лекс., с. 56–57). В «Синониме славеноросской», изданной П. И. Житецким в приложении к исследованию: «Очерк литературной истории малорусского наречия» слово изящный и изящество не подвергаются семантическому истолкованию. Они не названы в числе основных синонимов, объясняемых параллельными выражениями. Но они широко используются для пояснения других слов и выражений. Например, Зацный– благонарочить, изящный, преславный, неначаемый (см. Житецкий, с. 28). Значеный– знаменитый, благонарочить, изрядный, изящный, великъ, преимяй, первый (там же, с. 32). Найпереднейшее– преизящнйшее, преизящное, преднастоящее (там же, с. 45). В «Немецко-латинском и русском лексиконе» (СПб., 1731 г.) находим (в обращенном порядке – на первом месте русские, затем латинские и на последнем немецкие слова): «Избранный, изящный, изрядный, – Excellens, exquisitus. – Ausbundig (с. 53); Изящный, избранный. – Lectus, exquisitus. – Auserkohren, auserlesen (с. 53)». Ср. Лyчшiu, дoбpuшiu, uзящhuшiu– т. е. Melior, praestantior. – Besser» (с. 87); «Изящный, изрядный, достохвалный. – Laudabilis, egregius, audax. – Brav» (с. 107). В русском литературном языке первой половины и отчасти третьей четверти XVIII b. слова изящный, изящнейший продолжают еще сохранять свои старые славянско-книжные значения. |
| Учитывая вышеизложенное, можно предположить, что кият Мамай, как типичный представитель «степной аристократии», даже являясь формально мусульманином, мог оставаться приверженцем и древних семейно-родовых культов (в духе религиозного синкретизма или «двоеверия»), одним из косвенных свидетельств чего является и «птицеобразная тамга». В данной связи уместным было бы, по моему мнению, упомянуть также о достаточно любопытной «расшифровке» В.А. Романовым приведённого выше отрывка из «Сказания о Мамаевом побоище» с упоминанием «богов», к которым взывал беклярбек Мамай. Обратив внимание на достаточно странное чередование и звучание их имён, этот исследователь пишет в своей статье «Об одном фрагменте " Сказания о Мамаевом побоище " » (2001 г.), что «в этом отрывке наличествует тайнопись, и его можно прочесть следующим образом»: «Согласно " Лексикону словенороському " Памвы Берынды начала XVII в., слово " Перун " означает " Гром " . В соответствии с " обратной " тайнописью слово " Салават " следует читать справа налево (с заменой русского " в " на латинское " б " ) - " Табалас " , что значит " Таблица " (лат. - tabulae, греч. - τβλα, польск. - tabela). " И Раклиа " объединяется в одно слово - " Ираклиа " . Слово " гурс " означает " круг " (греч. γρος). Кроме " обратной " тайнописи в этом фрагменте использована также тайнопись " фигурная " , когда допускалось чтение " скачками " от буквы к букве и от слова к слову. Из сказанного следует, что слова " Перун " ( " Гром " ) и " Ираклиа " вместе означают " Громник Ираклиа " , а " Табалас " и " гурс " - " Таблица круглая " . Такое прочтение рассматриваемого фрагмента подкрепляется материалом рукописей. " Громник Ираклиа " был известен А.Н. Пыпину, который издал его в 1862 г. под заглавием " Громник дванадесятимъ месяцамъ, събрано Ираклиемъ царемъ от звздозакониа " (РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, 762, XV в.). Этот " Громник " и ещё целый ряд громников с аналогичным названием приводит в своей книге " К истории Громника " В.Н. Перетц: " Громовникъ угатаниа имуще о звздочьтии извдени от Раклиа царя " (РГБ, собр. П.И. Севастьянова, 43 (20), XV в.), " Kniga Gromnic, творение премудраго Ираклиа, царя перскаго " (из собр. Тверск. Музея, 131 (3172), XVIII в.) и др. Как следует из книги А.И. Соболевского " Переводная литература Московской Руси " , среди переводов, сделанных в Московской Руси, существовали сборники астрологических статей. В одном из таких сборников XVIII в. (ГИМ, собр. Уварова, 561 (1865)) находилась " Книга Громник, творение премудраго Ираклия, царя перскаго " и " Tablica Pitagoresowa " , т.е. " Таблица Пифагора " . В " Сказании " " Таблица " названа " круглой " . Но как следует из рукописи XVIII в. РНБ, F. III. 11 (л. 25 об. - 26), где находится " Таблица философа Пифагора гадательная " , эта " таблица " действительно круглой формы [...]. |
| ч. муж. рода относительного местоимения: - (Л. 18). В издании грамматики Мелетия (Смотрицкого) 1619 г. буквы - в окончаниях противопоставляют формы родительного падежа ед. ч. жен. рода и именительного, винительного и звательного падежей мн. ч. жен. рода формам винительного падежа мн. ч. муж. рода прилагательных с исходом основы на «к», «г» или формам именительного и звательного падежей мн. ч. жен. рода прилагательных с исходом основы на шипящий и причастий: - (Л. 76 об.- 77), - (Л. 185 об.- 186); аналогично в рукописных грамматических трактатах Поликарпова-Орлова (1723-1725) (РГАДА. Ф. 201. 6. Л. 55 об.- 56; РНБ. Ф. НРСК 1921. 60. Л. 19), в «Грамматике беседословной» Ивана Иконника 1733 г. (ГММК. кн. 213. Л. 25 об.). При этом написание во флексии родительного падежа ед. ч. жен. рода является отступлением от основного правила распределения - согласно к-рому в позиции перед гласными употребляется Это исключение особо оговаривается Мелетием (Смотрицким) в орфографическом разделе грамматики: « » (л. 10). Однако в 2 последующих изданиях грамматики (1648 и 1721) указанное противопоставление форм реализовано не было: во всех парадигмах прилагательных в позиции родительного падежа ед. ч. жен. рода и заменено В совр. церковнослав. языке пара - для различения грамматических омонимов не применяется. Дифференциация с помощью букв - лексических омонимов (ερνη - «мир, согласие, покой») - (κσμος - «мир, вселенная, человечество») появляется и закрепляется в качестве локальной орфографической нормы в юго-западнорус. традиции. Она фиксируется в «Лексисе...» Лаврентия Зизания 1596 г., в словаре Памвы (Берынды) 1627 и 1653 гг., в рукописной грамматике Гербовецкого мон-ря 1-й пол. XVII в. Это орфографическое противопоставление прослеживается в 1-й пол. XVII в. в текстах киевского книжника Тарасия Земки . Между тем московским печатным изданиям ранее книжной справы никоновской оно неизвестно. После богослужебной реформы в сер. |
| В.В. Виноградов Жупел ЖУПЕЛ Многие старославянизмы в истории русского языка подверглись коренному семантическому преобразованию. Условия и процессы, приводившие к ломке их смысловой структуры, очень разнообразны. Иногда здесь играла большую роль личная инициатива. Характерна история значений слова жупел в русском литературном языке. Слово жупел унаследовано русским литературным языком из языка старославянского. Этимология этого слова не очень ясна. Жупел выводят обычно из лат. sulfur. Акад. А. И. Соболевский предлагает связать жупел с каким-нибудь романским потомком лат. sulfur. Уленбек пытается установить связь слова жупел с готск. swibls (Uhlenbeck, Arch. für slav. Ph., 15, с. 492). А. С. Преображенский тоже готов видеть в этом слове старое заимствование из германского, но отмечает фонетические затруднения, связанные с такой этимологией (Преображенский, 1, с. 238). Слово жупел обозначало горящую серу или смолу. Это слово было живым в языке древнерусской письменности. Оно отмечено в языке древнейших русских памятников церковного содержания. Например, в XI b.: «Да не огньмь и жюпелъмъ потоплени б " демь (Гр. Наз.)» (Срезневский, 1, с. 884). Однако, едва ли это слово было очень распространенным и широко известным. В XV b. слово жупел, как непонятное, иностранное, «неудобь познаваемое» внесено в новгородский глоссарий и затем неизменно объясняется в азбуковниках XVI – XVII bb. (Сахаров, т. 2, кн. 5, с. 122, 158). В Словаре Памвы Берынды слово жупел также подвергается объяснению: «сера». Непонятность слова жупел для широких масс сказывается в таком словоупотреблении конца XVII – начала XVIII b.: «... и скоро от серы, и от смолы, и от жупелу загорашася...» (Сиповский 1905, с. 236). Все же в «Лексиконе треязычном» (1704) Ф. Поликарпова приведена такая группа слов: Жупел – θεον, θεφιον, sulphure. Жупелистый– θειωτς, sulphuratus. Жупельное мсто – θεωτπος, sulphuraria. Жупельный– θευδης, sulphurens. В высоком слоге русского литературного языkaXVII b. слово жупел также не было редкостным. Оно, например, встречается не раз у Державина: |
| В его языке встречаются древне- и новогреческие слова, оставленные без перевода, например, сплины, кануры, антисикотии (ст. 20 и 76), или так переведенные, что греческое речение сквозит через славянскую оболочку, например, метнословие (ιχτολγιον, ст. 20). И в самом содержании Номоканона попадаются такие черты, которые свойственны только греческому, а не русскому народному быту и в приложении к последнему оказываются совершенно непонятными, напр., указание на обычай приглашать турок в кумовья и в посаженые отцы на браках (ст. 22 и 153), сжигать т. наз. вурколаков (ст. 21), выражать вражду против епископа проклятием, соединенным с бросанием камней в кучу (ст. 147). Однако действительное существование греческого подлинника нашего Номоканона сделалось общеизвестным фактом только с 1872 года, т. е. со времен первого издания настоящей книги. Поэтому-то знаменитый юрист-византолог Цахариэ-фон-Лингенталь в своем исследовании о позднейших греческих канонических сборниках не нашел для нашего Номоканона (т. е. для его подлинника) другого названия, кроме имени его издателя 3 . Кто был автором нашего Номоканона? Единственный источник, откуда можно почерпнуть сколько-нибудь определенный ответ на этот вопрос, составляют первые два русские (Киевские) издания славянского перевода Номоканона, вышедшие в первой четверти XVII века. В них сделано прямое указание на Афон, как на место происхождения, и на афонских духовников, как на авторов издаваемой книги. Так в конце первого Киевского издания, вышедшего в 1620 г. с предисловием Памвы Берынды, замечено: «Во святей горе афонстей писася. 10 декабря». А в следующем за этой заметкой оглавлении составных частей Номоканона начальная статья его названа «Поучением духовнику от святыя горы пречестнейших духовник». Первое указание с большею вероятностью может быть отнесено не к греческому подлиннику Номоканона, а к тому славянскому списку его, который был приобретен или написан Берындою на Афоне, а потом напечатан в Киеве. Но приписывая афонским духовникам начальную статью Номоканона, Берында мог разуметь только самих авторов его, а не славянских переводчиков или переписчиков. |
| Средневек. источники В.- духовно-театральные западноевроп. рождественские мистерии , драма о царе Ироде, бытовавшая в Европе с XIII в. в устной традиции, а с XVI в.- в литературно-схоластической и распространившаяся на Украине в XVI в. ( Всеволодский- Гернгросс. С. 85, 86) (см. также ст. Действа литургические ). Др. прототип В.- символическое изображение панорамы рождественской ночи с помощью кукол, известное в Италии еще в IX в.; «обычай женского ордена францисканок или клариссок устраивать в храмах т. н. рождественские ясли с XIV в. был известен в Польше, их стали устанавливать также в домах; макет вертепной пещеры был неподвижен, играть с куклами не было принято, однако, ото дня ко дню прибавляли новые фигурки (волы, пастухи, волхвы, др.)» ( Франко. С. 190). В Чехии и Словакии рождественские ясли назывались bethlem (от Bethlehem - Вифлеем ), в Испании и Португалии - belen, во Франции (диалектные названия) - belén, bételen (Календарные обычаи и обряды. С. 46, 56, 228, 231). В закарпатском В., «бетлегеме», обязательным было присутствие переносного короба (яслей) с куклами, символизирующего событие Рождества, возле к-рого актерами разыгрывалось действие. В XX в. установился обычай вместо яслей носить рождественскую звезду. Е. Марковский (исследователь славутинского В.) предполагал, что в раннем 2-частном В. живые актеры исполняли историческую часть, а куклы - интермедийную. Кукольный В. получил на Украине значительное распространение с кон. XVI в.; существует свидетельство польск. исследователя Э. Изопольского, якобы видевшего в с. Ставище (ныне Киевская обл.) В.-ящик с надписью: «Року Христусового 1591 збудованой» ( Франко. С. 197-199). В XVII в. изображение В. вошло в укр. иконографию (напр., гравюра в сб. рождественских стихов иером. Памвы (Берынды) («На Рождество … вирши для утехи православным христианом…». Львов, 1616). Существование обычая носить В. подтверждается текстами из приходно-расходных книг львовского ставропиг. братства за 1666 г. ( Щурат В. Т. Вертеп села Кобиловок у Tepeбobeльщuhi//Heдiля. 1930. Ч. 1. 6 ciчhя. С. 6-7). |
| Говоря о русском вопросе на Украине, следует рассматривать его в нескольких аспектах. В первую очередь - в правовом и духовно-культурном. Юридический аспект заключается в массовых нарушениях прав 11,6 млн. русских, проживающих на Украине, в области языка, права на получение образования на родном языке, политических прав. Не менее важной является и гуманитарная проблематика. Речь идет о насильственной украинизации, тотальном вытеснении русского языка из всех сфер общественной жизни Украины, особенно из образования. А ведь Украина - русскоязычная страна. Помимо 11,6 млн. русских, своим родным языком русский считают 39% украинцев. Идеологи насильственной украинизации оправдывают эту политику как " естественную реакцию на многовековую русификацию Украины " . Однако это - ложь. Отстаивая право русского языка на Украине и добиваясь главной цели в этом направлении - признания русского языка вторым государственным, необходимо помнить важнейший момент - русский язык является на Украине коренным. Роль Киева и Львова в его становлении, развитии и кодификации не менее значима, чем роль Москвы или Петербурга. Так, известный киевский ученый монах, энциклопедист и интеллектуал XVII в. Памва Берында отличает " славянороссийский " (т.е. церковнославянский) язык - для богослужения и богословия, " российскую беседу общую " или " простую мову " - язык канцелярский и литературный, и " волынские " и " литовские " диалекты - разговорную украинскую речь. Показательно, что отстаивая церковно-славянский, кодифицируя и развивая " российскую беседу общую " или " простую мову " , Памва Берында и другие львовские и киевские ученые монахи, являвшиеся интеллектуальной элитой того времени (Мелетий Смотрицкий [Знаменитая " Грамматика " Мелетия Смотрицкого два века являлась учебным пособием для всей Русской Православной Церкви, как и " Лексикон Словеноросский " Памвы Берынды] , Тарасий Земка), противопоставляли их разговорным диалектам, указывая на недопустимость их употребления. Итак, именно православная национальная элита Юго-Западной Руси, Киева и Львова была первым и главным противником " украинизации " . |
| В отличие от истории имени прилагательного бытный (небытный) судьба произведенного от него отвлеченного имени существительного бытность была иная. Правда, это образование не указано ни в словаре А. X. Востокова, ни в материалах И. И. Срезневского . Однако сделать отсюда заключение об отсутствии или неупотребительности слова бытность в древнерусском языке XI – XIV bb. было бы слишком поспешно и неосновательно. Бесспорным можно считать тот факт, что слово бытность, если бы оно и существовало в древнерусском языке, то до периода так называемого второго южнославянского влияния, до XIV – XV b., оно не выходило из границ узко-церковного, религиозно-культового, богословского употребления. На более широкую арену литературной жизни слово бытность выходит лишь в XVI – XVII bb. При этом оно было особенно распространено сначала в церковнославянском языке киевской, юго-западнорусской редакции. В лексисе Л. Зизания (1596) слово быmie истолковывается через бытность. То же самое наблюдается в лексиконе Памвы Берынды (1653, с. 11): Быmie: Бытность. В рукописи Библ. Акад. Наук (XVII b.): «пол. Бытность, бытие iлu житие... Бытности, существа» (Алф. словотолкователь, л. 36). Здесь очень знаменательно отнесение слова бытность к полонизмам. В «Синониме славеноросской» XVII b., первоначально изданной в приложении к «Очерку литературной истории малорусского наречия в XVII веке» (Киев, 1889), находим: «Бытность – быmie, существо» (с. 9) (автор П. И. Житецкий. – Ред.). В лексиконе Петровского времени слово cyбcucmehцia определяется при посредстве слова бытность (Лекс. вокаб. новым., с. 378). Очевидно, слово бытность уже глубоко вошло во второй половине XVII b. в состав русской литературной лексики. Вот иллюстрации из приказно-делового языка конца XVII b. и начала XVIII b.: «... а прямой цны о(н) Сава Романов ему Казначею не сказал до своей к не(му) преос(вя)щенному архиепископу от города бытности» (Кн. расх. Холм. архиер. дома 1695–1696 г., Рукоп. ЛOVI, «Изъ Амстердама Десятникъ здилъ съ Францомъ Яковлевичемъ въ Логу и были въ иныхъ городхъ; бытности ихъ съ недлю» (Походн. журн. 1698, 1853, с. 17). «Cie же прекращаю, злйшую бытность свою являю по cmoяhiю въ походсь ковалеромъ» (Летописец 1700 г., с. 141, см. Летопись археогр. ком. 1865–1866, 1868, вып. 4, с. 141). |
|
|
