| писания на славянский язык, который еще не совсем был окончен при Кирилле. Мефодий оставался в Паннонии около трех лет. Успехи его просветительной деятельности опять возбудили против себя неудовольствие немецких священников, за которыми не замедлили явиться жалобы на Мефодия и преследования, как его самого, так и его дела, которому он так самоотверженно служил. Немецкое духовенство разными наговорами на Мефодия своему императору и возбуждением против Мефодия моравского князя Святополка добилось, наконец, того, что Мефодий, по суду своих недоброжелателей, был приговорен к ссылке и заточению, которое переносил два с половиной года в одном монастыре в Швабии. Между прочим, Святополк, жалуясь на Мефодия папе, обвинял его в неправославии, в отступлении от истинной веры. Желая от самого Мефодия услышать оправдание во взводимых на него обвинениях, папа Иоанн VIII особым посланием приглашает Мефодия в Рим. Последний, нимало не медля, является сюда и здесь, на соборе епископов, бывших под председательством самого папы (в 880 г.), пред лицом всех исповедует свое православие и дает свои объяснения на вопросы, предложенные ему собором. По рассмотрении надлежащим порядком всех объяснений Мефодия, папа признает его невиновным, возвращает ему архиепископскую кафедру в Паннонии и разрешает богослужение на славянском языке, причем снабжает его своим посланием, в котором он пишет моравскому князю Святополку, между прочим, следующее: «Мы поставляем, что пресвитеры, дьяконы и священнослужители всяких чинов славянского и другого какого-либо племени, живущие в пределах твоей области, должны подчиняться и во всем повиноваться собрату нашему, вашему архиепископу (т.е. Мефодию), так что они ничего не должны делать без его ведома; упрямые же и непослушные, в силу тех статей, которые мы Мефодию передали и вам послали, должны быть изгнаны из церкви и из пределов ваших». «Мы приказываем вам, – пишет далее папа, – принять Мефодия, как собственного вашего пастыря, с почестями, должным вниманием и радостью, так как мы утвердили за ним привилегию его архиепископства и определили. |
| Но как мог думать папа или Вихинг, под влиянием которого писано послание, что лжи этой поверит Святополк, знавший, что предместники Стефана Адриан и Иоанн VIII разрешали Мефодию славянское богослужение, что не опротестует этой лжи сам Мефодий, предполагаемый еще живым? Но именно здесь и имелось в виду авторитетным (хотя и лживым) уверением со стороны папы навлечь перед Святополком подозрение на Мефодия, представить его человеком лживым, утаившим перед государем о своем клятвенном обещании в Риме, которое очевидно выставлялось здесь каким-то последним актом в отношениях пап к делу Мефодия во время пребывания его в Риме. Предполагалось, что Святополк последнему слову, из Рима, т.е. посланию папы Стефана, поверит более, чем прежним папским посланиям, что, быть может, не особенно станет входить в разбор противоречий между этими документами, тем более, что уже не один раз оказывался не особенно участливым к нападкам и обвинениям на Мефодия, что хорошо знал Вихинг и мог объяснить папе. При таких расчетах не казался опасным и протест Мефодия против лжи в папском послании. Вихинг с папским посланием в руках надеялся осилить его перед Святополком. Если же предположить, что о смерти Мефодия не знал только папа, а сам Вихинг уже успел получить известие о ней и только промолчал, чтобы получить перенесение наложенной на него анафемы на самого Мефодия, как еще живого, то это обстоятельство придавало уже полную смелость Вихингу выставлять перед папой бессилие возможного протеста со стороны Мефодия. Как бы то ни было, остается во всяком случае несомненным, что в послании папы Стефана Мефодий сознательно оклеветан и оболган, как клятвопреступник, давший клятвенное обещание не совершать служб на славянском языке, и несмотря на это дерзающий совершать их. Цель клеветы ясно сказывается в следующем повелении папского послания: «Никто впредь никоим образом да не дерзнет совершать их (славянских служб), отвращаясь его (Мефодия) клятвопреступления. Ибо Божией и нашей апостольской властью мы запрещаем это под страхом уз проклятия». |
| 239 Письмо папы представляет Мефодия еще живым, следовательно, писано тогда, когда еще не знали в Риме о смерти Мефодия; о проклятии, произнесенном Мефодием на искажающих символ, письмо говорит, как о деле недавнем, следовательно, имевшем место незадолго до кончины Мефодия. Подробнее скажется об этом в другом месте при речи о письме папы Стефана. 240 Свидетельство об освящении церкви в Брне, уже упомянутое нами выше, находится в донесении райградского препозита (благочинного) пражскому епископу Северу от 1062 года, с пояснением, что оно выписано первым из старой церковной книги в следующих словах: Anno ab incarnatione Domini nostri lesu Christi 884 consecrata est haec (Brunensis) ecclesia in honorem beatorum Petri et Pauli, principum Apostolorum Dei per reverendissimum in Christo Patrem Methodium, archiepiseopum Moravensem, ipso eorum festi die dicato, ac prima ejus dos in Bine et Luze confirmabitur scripti tenore, coram Zvatoplch, duce glorioso, et populo illegibili (См. Лавровскогй, Кирилл и Мефодий, стр. 448–449). Было упомянуто также, что свидетельство это приводят в связь с рассказом Мефодиева Жития о том, что во время одной войны Святополка с погаными, Мефодий увещевал его прибыть с войском к литургии в день св. Петра, обещая победу, «еже и бысть». Думаем, что Житие и запись говорят не об одном и том же обстоятельстве, а двух обстоятельствах, сходных в одном, но различных в другом отношении. В первом случае (в рассказе Жития) Мефодий должен был увещевать Святополка – прибыть к литургии на день св. Петра; во втором (в известии записи) Святоволк, по-видимому, сам пожелал прибыть на праздник, соединявшийся с торжеством освящения новой церкви, построенной при его содействии. 241 В таком смысле стали формулироваться возражения против достоверности рассказа еще со времени А. Горского, защитника общей достоверности Житий Константина и Мефодия. Впрочем, Горский выражается еще несколько сдержанно, замечая, что данное сказание из Жития Мефодия не имеет «такой несомненности, какую имеют прочие части повествования» (Жития Кирилла и Мефодия в Кирилло-Мефодиевском Сборнике стр. 40, пр. 37). Другие выражаются уже решительнее. Бильбасов прямо говорит: с именем Мефодия легенды связывают рассказ о посещении им венгерского короля в земле придунайской, рассказ, в котором Мефодий не мог быть действующим лицом (Ст. «Кирилл и Мефодий» в «Нови» ib. стр. 432). Воронов, «признавая рассказ вполне легендарным, старается только выяснить влияния, под коими образовался он в позднейшее время». (Главнейшие источники для истории святых Кирилла и Мефодия, стр. 95–96. Тут же ссылки и на других исследователей, признающих этот рассказ более или менее невероятным). В следствие такого недоверия к рассказу некоторые исследователи Житий св. Кирилла и Мефодия, как например, преосвященный Филарет (статья его в «Кирилло-Мефодиевском Сборнике»), совсем опускали этот рассказ, даже не подвергая его критическому разбору. |
| Житие Мефодия оказывается верным истории, когда говорит, что в пору такой благоуспешной деятельности Мефодия по возращению Божия учения и устройству национальной церкви в Моравии продолжало расти, распространяться моравское государство. Могущественный Святополк частью оружием, частью умной политикой расширил пределы своего государства, подчинив своей власти на западе чехов, севере – сербов лужицких или лужичан (в нынешней Силезии), на северо-востоке – ляхов или поляков Малой или Краковской Польши, на юго-востоке – словаков. Это расширение политических пределов Моравии было вместе с тем расширением и пределов Велико-Моравской епархии Мефодия, через что названные славянские народы сами собой ставились в возможность усвоять христианско-просветительное влияние Мефодия и его моравско-славянской церкви. К этим-то народам и должно по преимуществу относить свидетельство жития о том, что через служение Мефодия «погани, т.е. язычники, познавали истинного Бога». Определеннее отмечен в житии один факт такого влияния Мефодия, касающийся какого-то польского князя на Висле. «Поганеск князь, силен вельми, седя в Вислех, ругашеся христианом и пакости деяше. Послав же, рече к нему: добро ти ся крестити, сыну, волею своею на своей земле, да не пленен нуждьми крещен будеши на чужей земле, и помянеши меня: еже и бысть». Последние слова указывают, что этот неизвестный по имени князь вислицкий действительно был кем-то побежден, пленен и в плену принял крещение. Всего вероятнее, побежден и пленен был он Святополком, а крещение принял в Моравии от Мефодия или его учеников. Вероятно, также, в связи с этим обстоятельством находится и следующий рассказ жития: когда Святополк воевал с погаными и не успевал в войне, так что война замедлилась, затянулась надолго, то Мефодий, по случаю приближавшегося дня св. ап. Петра, послал сказать князю: «Если дашь обет прибыть со своими воинами ко мне на день св. Петра на церковную службу, то верую Богу моему, что Он вскоре предаст тебе их (поганых): еже и бысть». Некоторые из польских исследователей полагают, и, кажется нам, основательно, что упоминаемая здесь война была войной с теми же вислянскими язычниками, о сильном князе которых говорилось выше. Указывают и на то, что Святополк, признавая над собой знамения покровительства св. ап. Петра, жертвовал на церковь во имя св. Апостола в Оломуце и Брне, и что в 884 году князь Святополк с многочисленным народом присутствовал на торжестве освящения новой церкви св. Петра и Павла, совершенном Мефодием. Вообще, согласно со свидетельством жития, более правдивые из польских исследователей признают, что начало христианства в Краковской Польше положено трудами святого Мефодия и его учеников, с введением при этом славянского богослужения. 168 |
| Папа разрешает только и даже советует изложение т.е. объяснение евангелия и апостола на славянском языке простому народу, не понимающему богослужебного латинского языка, т.е. дозволяет то, что делалось и должно было делаться в других национальных церквях на западе. Конечно, не к кому другому, как только к ученикам и последователям Мефодия, обжалованных Вихингом наравне с последним, относятся заключительные слова папского послания; «а упорных и непослушных, производящих вражду и соблазн, если не исправятся после первого и второго увещания, предписываем извергать из недр церкви, чтобы – одна больная овца не заразила всего стада, предписываем обуздывать их нашей властью и далеко изгонять из ваших пределов». Остается ответить на два вопроса, невольно возбуждаемые всей совокупностью речей в папском послании: почему папа Стефан не вызывает Мефодия на суд в Рим, как то делал папа Иоанн VIII по поводу первого доноса Вихинга на Мефодия? Почему он не предъявляет Святополку решительного требования – низложить Мефодия с архиепископства, как бы следовало ожидать после перенесения на него анафемы? На первый вопрос может быть следующий ответ: папа или не считал удобным вызывать Мефодия в Рим, чтобы ее услышать от него изобличения того образа действий папы, который так не согласен был с образом действий пап Адриана и Иоанна, или полагал, что Мефодий не послушает папского вызова, как не послушал он последнего вызова папы Uoahha VIII . Возможно даже, что папа предполагал в Мефодии наклонность совсем порвать связь с римским престолом. 285 На второй вопрос находим возможным отвечать так, что папа не отваживался решительно требовать низложения Мефодия, не будучи уверен, то Святополк исполнил бы такое слишком уже решительное требование, выраженное без предварительного суда над Мефодием, о преступлениях которого папа, как сам выражается, еще только слышал. Требовать низложения Мефодия на основании только слухов или доносов о его винах – было бы не совсем в порядке. И вот папа ограничился заочным осуждением этих вин, если они таковы (si ita est ut audivimus, выражается папа), предоставляя Святополку поступить с Мефодием, как он заслужил, или лучше, предоставляя Вихингу – личным влиянием на Святополка достичь низложения Мефодия, обвиняемого папой, и принятия на его место Вихинга, усердно рекомендуемого папой. |
| Апостоличество кафедры, т.е. непосредственное происхождение ее от одного из апостолов, считалось обыкновенно основанием ее самостоятельности, автокефальности. Очень возможно, что предание об ап. Андронике стало известным в Паннонии именно из объяснений Константина и Мефодия. 149 Мефодий мог разуметь то, что, получив поставление и назначение на моравско-паннонскую архиепископию от римской кафедры, считал свою епархию в непосредственной зависимости от этой последней. 150 В житии Мефодия говорится: «рече король из ница». Под королем одни разумеют Карломана, другие князя Святополка. Возможно, что на суде присутствовал тот и другой, на что как будто указывается и в словах Мефодия: «Истину глаголю пред цесари и не стыжуся». Цесари здесь значило бы вообще государи. Но выражение «не томите моего Мефодия» – скорее можно относить к Святополку, как ближайшему государю Мефодия. Предательский характер Святополка, недавнего губителя Ростислава, а в данную пору угодника немцев, довольно гармонирует с глумливым характером его заступничества за Мефодия. Выражение из ница одни оставляют без объяснения, другие толкуют в смысле ласково, что не согласно с глумливым тоном речи. Не описка ли это слова из Нитры, ибо Святополк был и князем Нитры. Не шло к Святополку в данное время слово король, ибо титул короля Святополк получил уже позже. Но автор жития мог назвать его королем именно по этому позднейшему званию его, о котором он знал в своем время. 151 Подробности и цитаты у Бильбасова и Лавровского. Там же. Священник Иоанн, как замечено было выше, мог быть из итальянско-венецианского духовенства, заходившего в Моравию и Паннонию еще до Константина и Мефодия. Но возможно, что священники из Венецианско-Гроденской епархии прибывали и вновь уже по приходе Мефодия из Рима. 152 Это известная записка Зальцбургского анонима, изданная под заглавием: Historia conversionis Carantanorum et de s. Methodii testimonium querulum (у Копитара в Glagolita Closianus p. 72–76, Бильбасова – Кирилл и Мефодий I, 111–126). |
| Иоанн Солунский называет имя св. Мефодия вместе с именами св. Василия и св. Афанасия, усваивая всем трём святителям эпитет «Великий». Сведения об этом сохранены в актах Седьмого Вселенского Собора, в которых цитируется отрывок из сочинения Иоанна Солунского. Упоминание имени св. Мефодия рядом с именами величайших богословов Востока свидетельствует о том уважении, которым пользовался в эту эпоху св. Мефодий. Св. Иоанн Дамаскин в своих богословских трудах неоднократно обращается к творениям св. Мефодия и делает из них выписки с обозначением автора и заглавия цитируемого сочинения. Наиболее обширное использование различных творений св. Мефодия имеется в «Священных параллелях». В тщательно проверенном сборнике цитат, включённых в «Священные параллели» из произведений доникейских отцов Церкви, который составлен К. Голлем, имеются различные по объёму выписки из следующих творений св. Мефодия: «О свободе воли», «О воскресении», «Пир десяти дев», «О мучениках», «Против Порфирия». К. Голль отмечает, что только выписки, сделанные из первых трёх указанных здесь сочинений, можно приписывать с полной уверенностью составителю сборника, а выписки из сочинений «Против Порфирия» и «О мучениках» относятся к числу позднейших дополнений. У Н. Г. Бонвеча использованы также выписки из сочинения св. Мефодия «О проказе», имеющиеся в «Священных параллелях». Кроме «Священных параллелей», св. Иоанн Дамаскин делает выписку из сочинения св. Мефодия «О воскресении» (с указанием автора) во «Втором слове об иконах». Патриарх Фотий имел в своём распоряжении сборник творений св. Мефодия, не вполне тождественный по своему составу с тем сборником, который сохранился в древнем славянском переводе. Патриарх Фотий читал эти творения, сделал из них обширные выписки в своей «Библиотеке» и снабдил их примечаниями. В «Библиотеке» названы трактаты св. Мефодия: «О воскресении», «О сотворённом», «О свободе воли» и «О девстве». Возможно предположить, что тому же патриарху Фотию принадлежит отрывок с упоминанием о св. Мефодии как об учителе Церкви, приписываемый, хотя и недостаточно обоснованно, Георгию Коркирскому. |
| В католич. диоцезах Чехии богослужебное поминовение равноапостольных К. и Мефодия получило широкое распространение в XVII в. Праздник, посвященный святым, указан не только в проприи диоцеза Оломоуц (1630), но и в директории Пражского архиепископства (1663) со статусом «двойного» (duplex) (ActaSS. Mart. T. 2. P. 12). Впосл. важнейшим центром почитания К. в Чехии стал цистерцианский монастырь в Велеграде (близ г. Угерске-Градиште), самые ранние сведения об этом восходят ко времени освящения монастырского храма (1735, см.: Cinek F. Velehrad víry: Duchovní djiny Velehradu. Olomouc, 1936. S. 42-44). В 1890 г. храм был передан иезуитам, к-рые активно способствовали утверждению культа равноапостольных К. и Мефодия. При участии пресв. Антонина Цирила Стояна (в 1921-1923 архиепископ Оломоуца) здесь был организован Апостолат святых Кирилла и Мефодия для распространения и укрепления католицизма среди слав. народов (1892), в 1928 г. основана конгрегация сестер святых Кирилла и Мефодия. С 1907 г. в Велеграде проходили съезды католич. богословов и церковных деятелей, посвященные вопросам воссоединения и экуменических связей Церквей (последний, VII съезд состоялся в 1936). В 1927 г. храму в Велеграде был присвоен статус малой базилики (офиц. название - базилика Вознесения Богоматери и святых К. и Мефодия). Паломничества в Велеградскую базилику совершаются 4 и 5 июля. В Чехии и Словакии день памяти св. К. и Мефодия (5 июля в соответствии с действующим календарем Римско-католической Церкви) является гос. праздником. В преамбуле Конституции Словакии, принятой в 1992 г., говорится о «духовном наследии Кирилла и Мефодия и историческом завете Великой Моравии». В 1928 г. на Карловом мосту в Праге появились скульптуры св. братьев: К. традиционно представлен в монашеском одеянии, Мефодий - в епископском. Главным центром почитания св. К. и Мефодия в Чехии является Велеград, в к-ром локализуют условную могилу св. Мефодия. К кон. ХХ в. все большее число чеш. и словац. историков придерживались теории, что к распространению христианства на их землях слав. |
| Убежден, что время для осмысления пришло, и, возможно, одним из главных его итогов должно стать понимание Великорецкой святыни как бесценного Дара, в котором через Святителя Николая Христос являет Себя и которым привлекает нас к Себе. Это единство со Христом осуществляется, прежде всего, в Божест-венной литургии на месте явления чудотворного Великорецкого образа, во время которой паломники и гос-ти праздника стремятся причаститься Святых Христовых Таин. Путем к этой Литургии, к этому единству и является Великорецкий крестный ход, во время которого многие паломники принимают на себя сугубый труд поста и молитвы, чтобы их последующее воссоединение с Христом в таинствах исповеди и причащения было наиболее решительным, осознанным и радостным. Это понимание великорецкой традиции позволяет органично соединить две неразрывные стороны этого дара — его «вятскость», связанную с конкретной историей обретения и прославления этой чудотворной иконы, и его «универсальность», делающую великорецкое паломничест-во важным и интересным для христиан всего мира. Пойду ли я в Великорецкий крестный ход снова? Если понимать его как дар Божий, то как можно этот дар не принять?! Великорецкий крестный ход — один из крупнейших ежегодных крестных ходов России, имеет статус всероссийского, известен с начала XV века. Это шествие совершается с почитаемым Великорецким образом Святителя Николая для молитвенного поклонения на месте его чудесного обретения в 1383 г. В годы «хрущевских» гонений этот крестный ход был запрещен. В 1989 г. по благословению митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа он был возрожден и ныне собирает десятки тысяч паломников. Великорецкий крестный ход проходит ежегодно с 3 по 8 июня по маршруту: Вятка — река Великая (с. Великорецкое Юрьянского района Кировской области) — Вятка. Протяженность пути — 160 км в оба конца. Протоиерей Александр Балыбердин — секретарь Вятской епархии, настоятель церкви Иоанна Предтечи в г. Вятка (Киров), член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, член Общественной палаты Кировской области, кандидат исторических наук, один из учредителей премии «Вятский горожанин», администратор сайта «Страна Вятская» (http://vstrana.ru/). |
| Такие сборные пункты получили название погостов. Впоследствии, с принятием христианства, на этих местных сельских рынках как привычных людских сборищах прежде всего ставились христианские храмы: тогда погост получал значение места, где стоит сельская приходская церковь . При церквах хоронили покойников: отсюда произошло значение погоста как кладбища. С приходами совпадало или к ним приурочивалось сельское административное деление: это сообщало погосту значение сельской волости. Но все это – позднейшие значения термина: первоначально так назывались сборные торговые, «гостинные» места. Мелкие сельские рынки тянули к более крупным, возникавшим на особенно бойких торговых путях. Из этих крупных рынков, служивших посредниками между туземными промышленниками и иностранными рынками, и выросли Наши древнейшие торговые города по греко-варяжскому торговому пути. Города эти служили торговыми центрами и главными складочными пунктами для образовавшихся вокруг них промышленных округов. Таковы два важных экономических последствия, которыми сопровождалось расселение славян по Днепру и его притокам: это 1) развитие внешней южной и восточной, черноморско-каспийской торговли славян и вызванных ею лесных промыслов, 2) возникновение древнейших городов на Руси с тянувшимися к ним торгово-промышленными округами. Оба эти факта можно относить к VIII в. ОГОВОРКА О СЛОВЕ РУСЬ Закончу изложение экономических следствий расселения восточных славян одной оговоркой с целью предупредить возможное недоразумение с вашей стороны. Предавая известия о торговле восточных славян в VIII и IX вв., я называл их русскими славянами, говорил о Руси, о русских купцах как будто это выражения однозначащие и своевременные Но о Руси среди восточных славян в VIII в. совсем не слышно, а в IX и Х вв. Русь среди восточных славян – ещё не славяне, отличалась от них, как пришлый и господствующий класс от туземного и подвластного населения. В следующий час мы коснёмся этого важного в нашей истории предмета, а теперь ограничусь замечанием, что, пользуясь привычным словоупотреблением и говоря о русских славянах тех веков, я разумел славян, которые потом стали называться русскими. Водворившись среди восточных славян, Русь стала направлять и расширять торговое движение, которое она здесь застала; но в промышленных успехах, ею достигнутых, участвовало и туземное славянство, труд которого возбуждался и направлялся её спросом. Читать далее Источник: Русская история : Полный курс лекций : В 3 томах/В.О. Ключевский – Москва : АСТ ; Минск : Харвест, 2002./Т. 1. – 592 с. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
|
|
