| Четырнадцать лет назад ликующее пасхальное утро Оптиной пустыни пронзил кипящий слезами крик молодого послушника: «Братиков убили! Братиков!..» Обагрилась кровью многострадальная земля, обагрилось и небо над монастырем, что видели в этот час, не зная о происшедшей трагедии, многие. Россия потеряла трех монахов, а получила трех Ангелов Источник: www.podvizhnik.orthodoxy.ru/opt.htm Четырнадцать лет назад ликующее пасхальное утро Оптиной пустыни пронзил кипящий слезами крик молодого послушника: «Братиков убили! Братиков!..» Обагрилась кровью многострадальная земля, обагрилось и небо над монастырем, что видели в этот час, не зная о происшедшей трагедии, многие. «Пасха красная, Господня Пасха», славимая в стихирах этого праздника праздников и торжества из торжеств, стала в буквальном смысле слова красной. Так и была названа воистину сотрясающая душу, вышедшая уже дополнительным тиражом книга писательницы Нины Павловой «Пасха красная». Трудно здесь избежать параллелей. Низкий поклон ей за великий труд. Непроста эта земля. Всей России известен маленький городок Козельск, жители которого семь недель — до последнего оставшегося в живых — держали оборону против отрядов хана Батыя. «Злым городом» прозвали татары Козельск. А в XIV-XV веках в пяти километрах от города возникла Оптина пустынь, которая к XIX веку стала, по словам священника-ученого Павла Флоренского, «духовным фокусом русской жизни». Сюда стекались для утешения и руководства лапотные крестьяне и виднейшие люди страны. Здесь бывали Жуковский и Тургенев, Чайковский и Рубинштейн, братья Киреевские и Сергей Нилус, граф Лев Толстой и великий князь Константин Романов. Гоголь называл Оптину «близкой к небесам»; Достоевский, имея в виду преподобного Амвросия Оптинского, пытался в «Братьях Карамазовых» осознать, что такое старчество для России. Богоборческий ХХ век тщился изничтожить старчество вместе с верой. Оптина была нещадно разорена, но ее исповедники и новомученики, восходя на свой крест, вопреки очевидному нацеливали духовных чад: «Вы доживете до открытия обители». И когда в 1988 году среди чуть прикрытых руин Оптиной была отслужена первая Божественная литургия, до конца не верившая в это баба Устя сквозь слезы радости воскликнула: «Дожила!» |
| IV. Чиноположение или устав обители В церковном чиноположении, Оптина Пустынь следует, вообще, постановлениям св. отцов, принятым во всех русских православных монастырях, основанных на правилах общежития. В частности, церковная служба с 1795 года отправлялась в обители по уставу Песношского монастыря, который введен был в ней строителем Иосифом; а потом, в 1824 году, преосвященным Филаретом, епископом Калужским и Боровским, утверждено было сообразоваться во всех действиях уставу Коневской Пустыни, на что и дана, за подписанием преосвященного, грамота, выше нами приведенная. Службы в обители отправляются ежедневно: утреня, ранняя и поздняя Божественная литургия, вечерня и, наконец, после вечерней трапезы – правило (вечерние молитвы и помянник с поклонами). Пение в Оптиной Пустыни, обыкновенно, столповое. Также удержано древнее, так называемое, пение «на подобны», сохранившееся в немногих русских обителях; введена в Пустыни в тридцатых годах старцем иеромонахом Макарием. Крестных ходов (на воды) отправляется в сей обители ежегодно четыре: 1 мая, в день преполовения, 1 августа и 14 сентября. Относительно поминовения усопших, в Оптиной Пустыни установлен такой порядок: заведены большие синодики, в которые вписываются имена благодетелей и их роды. Всех синодиков четыре. Из них, древнейший, ведет свое начало от 1670 года. Во всех четырех синодиках заключается больше 6000 родов, а имен, примерно, можно положить более 50000. Так как служащему иеромонаху нет возможности помянуть, при совершении проскомидии, несколько тысяч имен, то для устранения этого неудобства, а главное, чтобы все, внесшие свои имена в синодики, были помянуты, сделаны выписки из больших синодиков, более, нежели на сто переплетных тетрадях малого формата. Когда начинается проскомидия, то предстоящим братиям раздаются для прочтения, как самые синодики, так и, сделанные из них, выписки. Чтение больших синодиков продолжается до херувимской песни. Пред начатием ее, полагается закладка на том месте, где прервалось чтение; а в следующую обедню продолжается поминовение от закладки, далее, до конца. |
| VI. Достопримечательные св. иконы и другие церковные вещи Древнейшая опись церковного имущества Оптиной Пустыни относится к 1768 году. Она составлена по требованию Крутицкой Духовной Консистории от монашествующих. (Настоятеля в то время назначено еще не было, по кончине о. строителя Никанора, должность его исправлял казначей Пустыни иеромонах Серапион). Припомним, что тогда соборный Введенский храм, за смертью благочестивого здателя своего, обер-гофмаршала Д. А. Шепелева, оставался неотделанным, и Божественная служба совершалась только в одном приделе Пафнутия Боровского чудотворца, освященном еще в 1759 году. Иного же храма, кроме Введенского, в обители не было до 1800 года, и, следовательно, все церковное имущество весьма бедной тогда Пустыни сосредоточивалось в одном Пафнутьевом приделе. Из описи 40 1768 года, видно, как скудно было церковное имущество Оптиной Пустыни, которое досталось ей в наследство, и воспоминание периода времени, протекшего от обновления сей обители в 1620-х годах и до 1771 года. В этом году, имущество это было приумножено почти втрое, истинно царской щедростью благочестивой девицы Елисаветы Никитичны Шепелевой. Мы уже знаем, что она, ревнуя примеру своего покойного дяди, произвела на свой счет внутреннюю отделку начатого им соборного Введенского храма, после чего, как в настоящую, так и во второй придел, во имя св. великомученика Феодора Стратилата, пожертвовала, еще до освящения их, всю необходимую церковную утварь: жертвенные сосуды, ризницу и богослужебные книги, причем, не было забыто ни малейшей принадлежности благолепного церковного служения. Это всего лучше может свидетельствовать выписка из реестра упомянутых вещей, который был представлен в Крутицкую духовную консисторию за собственной подписью вкладчицы, при просьбе игумена Аристарха дозволить ему освятить оконченный храм. Возрождение и обновление обители в начале XIX столетия, совершенное трудами незабвенного ее настоятеля о. Авраамия, как мы уже заметили выше, означилось построением в самое короткое время двух церквей: Казанской теплой и больничной. Они, подобно соборному храму, были снабжены всем необходимым, для благолепия церковного, от разных благотворителей. |
| V. Здания обители Святые храмы Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! Расстилаются они как долины, как сады при реке, как алойные дерева, насажденные Господом, как кедры при водах… ( Чис. 24:5,6 ) 1. Введенский Собор После, так называемого, Литовского разорения, коснувшегося и Оптиной Пустыни, в ней была воздвигнута только одна церковь и, притом, деревянная. Это видно из Козельских писцовых книг 1629, 1630 и 1631 годов, в которых читаем: «Государево, Царево и Великого Князя Михаила Феодоровича всея Руссии богомолье, монастырь Оптин Макарьевы Пустыни на реке на Жиздре, а в нем церковь Введения Пречистыя Богородицы древяна клецка, а в Церкве образы книги и ризы, сосуды церковные и колокола, строенье мирское и монастырское черного священника Феодорита с братиею и т. д.». Церковь эта выстояла почти целое столетие. В 1689 году, (как видно из старинной вкладной книги), она была сломана, и начато на месте ее, строение первого каменного соборного храма, во имя Введения Пресвятой Богородицы, с приделом преподобного Пафнутия Боровского чудотворца в теплой трапезе. Храм создан разными вкладчиками и мирским подаянием; более же всех способствовали сему благочестивому делу окольничий Иван Афанасьевич Желябужский, да стольники Андрей и Иван Петровичи Шепелевы. Первый пожертвовал на церковное строение «сто рублей денег и всякого припасу каменьщикам довольно»; а последние доставили, по обещанию, святые местные иконы: «Спасителев образ, Введения Пресвятыя Богородицы, Пафнутия Боровского Чудотворца, образ Пресвятыя Богородицы «Что тя наречем», царские врата, северные и южные двери, образ Георгия страстотерпца, в древних летех, перенесена (сия икона) из села Мормыжева». Во время упразднения Оптиной Пустыни, в 1724 году, по указу Святейшего Правительствующего Синода, Введенский храм был обращен в приходскую церковь . Святые иконы, ризница, сосуды, книги и колокола, словом, вся церковная утварь, вместе с иконами упраздненной Пустыни, поступили в степенный Белевский Спасо-Преображенский монастырь. В церкви остался лишь один иконостас с неокладными иконами, оловянные сосуды, необходимые богослужебные книги, да одна или две ветхие ризы; а для исправления божественной службы оставлен белый священник Федор Григорьев, да дьячок, которым повелено было иметь пропитание от церковного подаяния. Строитель Авраамий, управлявший восстановленной обителью в 1731 году, упоминая во вкладной книге о ее упразднении, говорит, что в это время и самый храм был разорен. Этими словами он хотел выразить то обстоятельство, что храм этот, будучи обращен в приходскую церковь , в течение двух лет оставался без всякой поддержки и пришел, наконец, в такое состояние, что, когда повелено по-прежнему быть обители (1726 года), то его надобно было перестраивать почти заново. |
| X. Настоятели Оптиной Пустыни Иеромонах Феодорит, строитель, упоминается в выписке из Козельских писцовых книг 1629,1630 и 1631 годов. Иеромонах Исидор, строитель, упоминается в выписи и грамоте, данных Пустыни от царя Феодора Алексеевича в 1675 и 1680 годах. Иеромонах Дорофей, строитель, упоминается во вкладной книге под вкладом царевны Софии, в 1688 году. Иеромонах Серапион, строитель, упоминается в надписи на Минеи праздничной, пожертвованной от архимандрита Белевского Спаса-Преображенского монастыря Иова, в 1698 году; также, и в Синодике записан род его. Моисей, игумен, упоминается во вкладной книге и в деле о монастырской мельнице, под 1703 и 1704 годами. Но всем соображениям, он был первым игуменом обители. Дорофей, игумен, упоминается в выписи, данной монастырю на владение сенными покосами, по указу царя Петра Алексеевича в 1709 году. Как из этой выписи, так и из других монастырских актов заметна похвальная ревность о. Дорофея к пользе обители, а челобитная к царю Петру обнаруживает в нем человека, сведущего в делах. В разных местах вкладной книги упоминаются еще четыре настоятеля первой половины XVIII столетия. Иоасаф, игумен, под 1716 годом. Леонид, игумен, под 1717 годом. Между 1724 и 1726 годами монастырь был упразднен. Перед упразднением обители, как видно из одного акта, настоятельство в ней было строительское и последним строителем, по-видимому, был, упоминаемый там же, иеромонах Леонтий; он же трудился и при восстановлении Пустыни в 1726 году. Сергий, строитель, под 1728 годом. Авраамий, строитель, под 1731 годом. Пафнутий, игумен, упоминается в монастырских делах под 1760 годом. С сего времени, все настоятели последовательно упоминаются в консисторских указах, хранящихся в архиве обители. Моисей, игумен, 1762 г., поступил по указу Амвросия, архиепископа Сарского и Подонского. Филагрий, игумен, 1763 года. При нем последовало положение о духовных штатах, и Оптина Пустынь оставлена последней из семи заштатных монастырей Крутицкой епархии с настоятельством строительским и 7-ю монашествующими. |
| мон. Лазарь (Афанасьев) Глава 31. С.А. Нилус в Оптиной. Искушения, постигшие старца Варсонофия. Перемещение его в Старо-Голутвин монастырь Сергей Александрович Нилус, живший в доме возле монастыря, последние четыре года был духовным чадом отца Варсонофия, часто бывал в храмах обители на богослужении и чувствовал себя хорошо и спокойно, что давало ему возможность много писать... До поселения здесь он испытывал большие жизненные неустройства, менял места жительства, ища покоя для своей писательской работы. Всюду чувствовал он неприязненное отношение к себе так называемого культурного, и в особенности аристократического, общества: оно не любило таких сильных православных деятелей, как владыку Никона (Рождественского) , как Нилуса, поборника Православия и патриота России, убежденного монархиста. Только здесь, возле любимой народом обители, при духовном руководстве великого старца он обрел настоящее равновесие. Однако недоброжелатели были и у Оптиной пустыни. Видя любовь народа к ней, чувствуя, что невозможно им сокрушить такую святыню, они присматривались к ее жизни, ища каких-нибудь зацепок, неисправностей, чтобы нанести удар... Однажды, еще весной 1910 года, отец Варсонофий сказал Нилусу, что против него «начинается восстание», однако без подробностей. Что же было? К преосвященному в Калугу шли доносы на писателя от «простых» богомольцев, явно кем-то спровоцированные. Вот как, например, гладко пишет «неграмотная» (диктует?) крестьянка Финяева, – в ее доносе нет ни слова правды: «...по распоряжению монастырского начальства, мне, горькой, было воспрещено ходить в монастырские церкви. Такая страшная кара постигла меня, Преосвященнейший владыко, не за какую-либо вину мою, а по желанию и настоянию проживающего в Оптиной пустыни неизвестно с какими целями г. Нилуса, разыгрывающего на глазах у всех роль светского старца. Около трех лет назад и я, грешная, вместе с другими богомольцами принималась г. Нилусом для духовного наставления и даже была им оставлена у себя на жительство. При ближайшем, однако, ознакомлении с интимной жизнью ложного старца, оказалось, что г. Нилус проживает в монастырском доме с двумя своими женами, из которых одну (по закону чужую жену, от которой, однако, имеет взрослого сына), именует своею “духовною сестрою”. Такое семейное положение человека, живущего постоянно в монастыре, конечно, не может не блазнить чуткую человеческую совесть, а в рядах, враждебных религии, вызывало и вызывает справедливые нарекания на покладистость монастырского уклада жизни. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 41 голос: 4.3 из 5) В душевную пользу всей братии Так привлекательна, как скромно величава неброская, но преисполненная монашеских и просто человеческих достоинств фигура брата настоятеля Оптиной Пустыни архимандрита Моисея – схиигумена Антония (Путилова)! Один из основателей Скита, скитоначальник, потом временно настоятель Малоярославецкого Николаевского монастыря, и затем уже до кончины насельник Оптиной, умудренный Богом монах, с которым имели совет старцы Леонид и Макарий… Он скрывал свои наставнические дары, но число духовных чад его росло и росло, и все они, как говорится, крепко держались за его монашескую рясу, чтобы не потонуть в бурном житейском море. Он спасал. Для того, чтобы узнать о нем побольше, надо читать его Жизнеписание, написанное монахом Климентом (Зедергольмом), и изданное впервые в 1869 году графом Александром Петровичем Толстым (обер-прокурором Св. Синода) собрание писем преподобного Антония, – замечательных, глубоко духовных, живых по слогу. А здесь мы коснёмся лишь книжных интересов старца, и то не совсем полно. В оптинской библиотеке (в обители и в Скиту) к концу XIX века собралось более тридцати тысяч томов самой разной литературы, – даже советским учреждением «Главнаука», ведавшим в 1918–1921 годах «музеем» Оптиной, эта библиотека была квалифицирована как «научная». Это было очень серьезное собрание. Богословие, аскетика, литература, сельское хозяйство, история, география, духовная и отчасти мирская периодика, богатейший отдел справочников и энциклопедий, очень большое собрание древних и новых рукописей, в том числе рукописных книг, исполненных монахами на высочайшем уровне этого искусства… В нее постоянно вливались монашеские келейные библиотеки. Вообще оптинские монахи много читали, об этом говорят сохранившиеся тетради выдачи книг. Оптина и сама издавала книги, в основном классику православной аскетики (это дело начал старец Макарий). Словом, – культура, просвещение в обители стояли высоко. Начало этой библиотеке положили братья-иноки отцы Моисей и Антоний в 1854 году. Они каждый имели в своей келлии богатые книжные собрания, печатные и рукописные. Они постоянно приобретали книги, особенно во время своих выездов в Москву, Калугу и другие города, где посещали книжные лавки, книжные развалы на базарах, – и там выискивали духовные книги. Оба они следили по печатным каталогам и объявлениям в периодике за выходящей церковной литературой и выписывали в Оптину нужное количество экземпляров, если усматривали что стоящее. |
| РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ФОНД ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ 6 (19) июля Преподобномученик Евфимий (Любовичев) Преподобномученик Евфимий родился в 1875 году в селе Буда Монастырская Жиздринского уезда Калужской губернии [a] в семье зажиточного крестьянина Алексея Павловича Любовичева и в крещении был наречен Евфимием. Отец скончался, когда мальчику было тринадцать лет, и он поселился у брата, прожив у него до тех пор, пока не пришло время идти на военную службу. Отслужив в армии, Евфимий в 1902 году поступил в Оптину пустынь. 31 августа 1910 года он был зачислен послушником в число братии. В это время, как это иногда бывает с ревностными, но неопытными послушниками, у него возникло сильное желание начать сугубо подвижническую жизнь, подражая древним отцам-пустынникам. Чтобы иметь возможность исполнить свое желание, он списался с помещиком Кашкиным, лес которого граничил с владениями Оптиной, испросив у него разрешения поселиться в принадлежащем ему лесу. В качестве благодарности он пообещал помещику выдолбить для него гроб из цельной сосновой колоды: сам представляя главным в христианском подвиге – память о смерти, он и о других думал, что они мыслят так же. В этом лесу, в трех верстах от Оптиной, Евфимий выстроил себе келью и, не спрашивая на то благословения настоятеля монастыря, туда удалился. На следующий день по его уходе настоятель Оптиной пустыни архимандрит Ксенофонт распорядился вернуть его в монастырь. Когда это было сделано, он долго объяснял послушнику, что его поступок противоречит учению святых отцов, с их богатейшим духовным опытом, «о могущих быть в пустыне вражеских искушениях». Архимандрит убеждал его быть послушным прежде всего уставу монастыря. Он и старшая братия увещевали послушника Евфимия «остаться в общежитии с братией, но он, отвергая все это, остался при своем убеждении» и подал прошение об исключении его из братства. Калужская духовная консистория постановила уволить его из Оптиной пустыни. Через некоторое время он, однако, изменил свое решение и вновь был зачислен в число братии, впоследствии став келейником старца иеромонаха Анатолия (Потапова) [b] . |
| архим. Агапит Глава XIV. Отношение старца о. Макария к посторонним монастырям – мужским и женским Далеко-далеко разносилась добрая слава о смиренном оптинском подвижнике, батюшке о. Макарии, так как духовная его деятельность, или руководствование к вечной жизни, как видели мы выше и увидим далее, не ограничивалось одними иноками Оптиной обители. По временам он лично навещал и другие монастыри, начальствующие коих имели к нему особенное расположение. Так, из обителей своей Калужской епархии старец посещал иногда общежительные обители: Мещовский Георгиевский монастырь, пока в нем настоятельствовал о. игумен Никодим (Демутье), лет шесть поживший в Оптиной Пустыни, откуда определен был и настоятелем в Мещовск, а затем Малоярославецкий Николаевский монастырь, коим при жизни старца Макария управляли преемственно настоятели из оптинских братий – о. игумен Антоний (Путилов) и за ним переведенный из Мещовского монастыря и возведенный в сан архимандрита вышеупомянутый о. Никодим 101 . Но особенно любил старец пустынь во имя преп. Тихона, Калужского чудотворца, которая обязана началом своего благоустройства отеческому попечению о ней предместника старца Макария, старца о. Леонида (в схиме Льва). В последние годы жизни старца Макария настоятелем оной пустыни назначен был один из преданных его учеников, иеромонах Оптиной Пустыни о. Моисей 102 . Сердечно утешался старец Макарий внешним и внутренним благоустройством сей обители, простым и отеческим обращением настоятеля с братиею, трудолюбием братий, поощряемых к тому примером самого настоятеля и его внимательностию к общим и частным их нуждам. Проживая в сей тихой пустыни по нескольку дней, старец имел обыкновение высказываться так: «Я отдыхаю здесь душою». Современные старцу Макарию иноки отдаленных, более общежительных монастырей и пустынь других епархий, а также некоторые из белого духовенства, зная о духовных его дарованиях, приезжали к нему сами пользы ради и советов духовных; другие же, не имея на сие времени и возможности, обращались к нему за советами письменно. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 41 голос: 4.3 из 5) Раб Божий огородник Авраамий Нет исторических известий о том, когда основана была Оптина Пустынь. Первые письменные упоминания о ней относятся ко времени царствования Бориса Годунова, то есть к XVI веку, но тогда обитель уже существовала как старая. Предположения о древнем ее возникновении были. Иеромонах Ераст (Вытропский; 1829–1913), автор «Исторического описания Козельской Оптиной Пустыни и Предтечева Скита» (Оптина Пустынь, 1902; переиздано в 1998 г.), предполагает, что Оптина появилась в домонгольский период, примерно в середине XIII века. В дальнейшем, с конца XVI до конца XVIII века обитель, подобно христолюбивому человеку, идущему к спасению узким путем, переживала тяжелые времена и не однажды бывала на краю гибели, то есть исчезновения. Это был небольшой монастырь с одним храмом – Введенским, сначала деревянным, потом каменным. Келлий и других строений было немного. И все ветхое, бедное. Случалось, жили здесь два-три монашествующих насельника, терпящих крайнюю бедность. Как ни старались местные бояре, вкладывая средства, – их не хватало. В то же время царь Петр издал ряд указов, утесняющих, а то и вовсе разоряющих православные монастыри. Императрица Екатерина II едва и вовсе не угасила в России монастырскую жизнь. Указом Синода 1724 года, еще при Петре, Оптина была упразднена с передачей имущества в Спасо-Преображенский Белевский монастырь, братия переселена туда же. О. Ераст писал: «Что касается братии Оптинского монастыря, то должно полагать, что они, согласно монашеским обетам, переносили разгром Пустыни с покорностью воле Божией. Хотя исполнители предначертаний Петра I и требовали, чтобы звания Оптиной Пустыни нигде и никогда не упоминалось, но братия не падала духом и терпеливо ждала лучших времен для своей Обители». Вот как будто все кончено… Однако прошло всего два года, и Господь чудесно возродил Оптину Пустынь: Петр I умер в январе 1725 года, – царствовавшая после него всего два года императрица Екатерина I (скончавшаяся в мае 1727 года) успела совершить немало добрых дел. Уже 8 июня 1726 года Синод рассмотрел прошение Козельского стольника Андрея Шепелева «с товарищи» о восстановлении монастыря и постановил «Оптину монастырю быть по прежнему». Молитвы братии и прихожан обители были услышаны. Имущество не было возвращено обители, за исключением богослужебных книг и самой необходимой утвари. Келлии и все необходимое пришлось строить заново. Введенский храм тоже обветшал. Еще долго, почти две трети XVIII века, монастырь пребывал в бедности. Но вот Господь привел на берег Жиздры митрополита Платона (Левшина) , московского владыку, в ведении которого находилась тогда и Калужская провинция. Это было в 1796 году. |
|
|
