| И тем не менее, под Ирину подкапывались окружавшие ее царедворцы. Аэцию предоставлено было слишком много власти. Он командовал двумя фемами на востоке: Анатоликой и Опсикием; брат же его Лев имел под своим начальством фемы Фракию и Македонию. Когда, таким образом, значительная часть военных сил была во власти всесильного временщика, Ирина оказалась игрушкой в руках партий. В 802 г. явившееся в Константинополь посольство от Карла Великого с предложением Ирине брачного союза могло бы разрешить назревший вопрос о наследстве, но тогда уже был готов заговор в пользу насильственного переворота 408 , которым воспользовались, однако, не те, кто его подготовил. В то время как франкские послы были еще в Константинополе, когда обсуждался вопрос «о соединении Востока и Запада», 31 октября произошел совершенно неожиданный переворот. Аэций и стоявшая вместе с ним заодно военная партия, считая почти выполненной свою политическую программу, мало церемонились с партией служилой византийской аристократии, которая в это время успела сплотиться 409 . Современный событиям летописец так описывает наступивший переворот: «Октября 31-го, индикта II, в 4 часа ночи с воскресенья на понедельник патрикий и главный логофет Никифор свергнул с престола благочестивейшую Ирину попущением Божиим, неисповедимыми судьбами по множеству грехов наших. На стороне его были патрикий и доместик схол Никита и брат его патрикий (и стратиг Фракии) Сисинний из рода Трифиллиев, злых клятвопреступников. К той же партии принадлежали патрикий Лев Серандапих, патрикий Григорий Мусулакий, патрикий и квестор Феоктист и патрикий Петр, привлекший на свою сторону некоторых начальствующих лиц из стоявших в столице полков» 410 . Как видно, во главе движения стояли высшие лица гражданского и военного управления, а Серандапих находился даже в родстве с Ириной – это, конечно, содействовало успешному выполнению переворота, а кроме того, ночное время и недомогание царицы, бывшей в то время в своем любимом дворце Елевферия. Заговорщики обманули стражу около Большого дворца и были свободно пропущены через ворота Халки. Они выдавали себя за исполнителей воли Ирины, которая будто бы под давлением Аэция, желавшего провозгласить царем своего брата, предпочитает возвести на престол логофета Никифора. Таким образом, в ту же ночь совершилось во дворце провозглашение Никифора, а утром коронование в церкви св. Софии. Находившаяся уже под крепкой охраной Ирина принуждена была принять совершившийся переворот и признать Никифора в царском достоинстве. Вынудив у нее признание, где спрятаны ее сокровища, Никифор сначала назначил ей пребывание на острове Принкипо, но через несколько дней заключил под крепкую стражу на острове Лесбосе, где она и умерла в августе 803 г. |
| Если допустить, что Роман мог в этом же году достать рукопись Брадатаго и её переписать в Габрово, то должно в то же самое время признать, что обличительных слов против народных суеверий в 1756 году еще не было и что их присочинил не Иосиф Брадатый. Еще одним из соображений против авторства Иосифа Брадатаго может служить то обстоятельство, что мотив, выставляемый Брадатым при переводе с греческого («ради женски враговщини»), будучи уместным в устах переводчика и переписчика – по отношению к сочинениям, признанным и освященным церковной практикой, был бы менее уместным в устах составителя по отношению к собственными произведениям. Кроме того монах Никифор, переписывая в 1757 г. сборник поучений счел нужным упомянуть Иосифа Брадатаго, как переводчика, но не указываете на него, как на составителя самостоятельных и оригинальных поучений. Между тем тот же монах Никифор в оглавлении рукописи, переписанном в 1757 г. его же рукою, помечает и обличительные слова против народных суеверий. Следовательно слова эти могли появиться в промежутка 1756–1757 гг. и автором их мог быть тот же монах Никифор, хотя утверждать это мы не имеем достаточных оснований. Что касается языка издаваемых нами поучений, то он, представляя в общем простой болгарский язык, сербизированный на западных окраинах болгарской земли, отличается в то же время от языка отрывков Пр. Качановского большею сохранностью книжной традиции и большим присутствием болгарских особенностей языка, что следует приписать свойствам переписчика второй и третьей частей нашего сборника, а именно – свойствам попа Григория Илиовича, родом из Свищова. Из сборника XVIII в., писанного на новоболгарском языке, относящегося к собранию рукописей В. И. Григоровича и хранящегося при Императорском Новороссийском Университете под Л. 279. Празници бабыни илы бабих баснехь 3 Бл гословеннїи хртїане рекал есть премдрыи соломон, кои любеть да спасть свою дш грехь потребно еть ем да испытеть мног, коит знаеть право, да ем кажет: да непитаеть наредь ког наидеть чловка, но да избираеть исксна оучител, кои прочитал есть многи книги, со стогова дасе разговоришь. |
| Душа, мозги, психика - это всё было у него совершенно безразмерное. Поэтому, какие у него были цели и намерения, сказать довольно сложно. Розанов это во многом такой организм, который реагировал на эпоху, на других людей. Е.Никифоров: Он хорошо о себе сказал. Я понял, кто я такой, - я комментатор. Наверное, этим он и интересен. Наверное, потому и сравнивают его с блогером, что это прямые реакции на какие-то вещи, не надуманные заметки, а сама экзистенция, сама жизнь. Всё это не литература, но его собственная жизнь. По сути, он и есть то, что там написано. Вы вспомнили про «Братьев Карамазовых», так вот здесь мне видится поглощающая любовь к Достоевскому. Это будто наследование идей, персонажей Достоевского. Он даже унаследовал жену Достоевского. А.Варламов: С женой, да, всё так. Первую жену Розанова звали Аполлинария Суслова. Она была старше Василия Васильевича на 16 лет. У них был сложный брак. В молодости Аполлинария действительно была возлюбленной Фёдора Михайловича, и она была роковая, страстная женщина – фам фаталь. И она очень много нервов помотала Достоевскому, впрочем, и он ей много чего помотал. Роль Аполлинарии в судьбе Достоевского была такой конструктивно-деструктивной? Она его где-то мучила, но одновременно была для него источником вдохновения в женских образах различных от Настасьи Филипповны, Катерины Ивановны до Аглаи или Полины в «Игроке». Е.Никифоров: Такой очаровательный психопатки… А.Варламов: Да, да. Но Достоевский в её жизни сыграл роль просто разрушительную. Он перед ней тоже каялся. Это сцена в «Идиоте», когда Настасья Филипповна рассказывает про Тоцкого – тут во многом можно увидеть художественное покаяние Достоевского перед этой женщиной. В любом случае, он сам с ней разошёлся и прекрасно женился на Анне Григорьевне, которая стала ему второй женой. Такая образцовая вдова, которая с этим сложным человеком сумела прожить и максимально создать для него условия. Е.Никифоров: А что притягивало в Аполлинарии? Она ведь их как художников не очень и уважала. |
| Они (добродетель и наука) смеются над новыми деревянными мудрецами и над новыми законами новых мудрецов». «Нынешние мудрецы, которых я скорее назову глупцами, говорят, что наука несовместна с (военным) мужеством». «Перс Кир, Александр Македонянин, Кесарь у Римлян были друзьями мудрецов, даже более – сами были мудрецами, полными знаний; а ныне обвиняют, о горькая судьба, самую науку». «Не полезно, когда люди, чуждые образования, имеют в руках бразды правления над народами и войском. Если под их властью господствует всякое зло, пьянство, тирания, хищничество, убийства, насилие, то ясно, что, когда власть будет в руках лиц противоположного характера, будет господствовать всякое благо: воздержность, мужество, победа, слава» и т. д. CLIX, рр. 341. 342 sq. 347 Cram.). С наибольшим удовольствием поэт вспоминает о времени Никифора Фоки, которому посвящает несколько стихотворений, тогда как Цимисхий воспет только в одном, притом не вполне к нему благосклонном, так как поэт не умолчал о том преступном пути, которым он достиг трона. «Любовь к злой тирании обладала мною при жизни; я обагрил кровью свою десницу и похитил скипетр власти», говорит о себе Цимисхий у Геометра II, р. 268, 22–25 Cram.. Переходим к тем пьесам, которые имеют для нас ближайшее значение и наибольшую важность, и приводим с начала одно из стихотворений в честь императора Никифора. «Шесть лет я богомысленно держал бразды народного правления. Столько же лет оставался связанным страшный Скифский Марс. Предо мною склонялись города Ассирийцев, а равно и Финикиян. Я покорил под иго неукротимый Тарс; я очистил острова, изгнал варварское копье с великого Крита и величавого Кипра. Восток и запад трепетали пред моими угрозами, податель богатства Нил и бесплодная Ливия. Но я пал среди дворца, не избег рук слабой женщины. Был у меня город, было войско и двойная внутри стена; но, во истину, нет ничего слабее смертного человека» XLI, р. 290 Cram.). Нечего и говорить о том, что ни продолжительность правления (шесть лет), ни завоевания Тарса и Крита не идут ни к какому другому Никифору, кроме Никифора Фоки. |
| Жаль, что лаконичный Акрополит не говорит прямо, о каких пороках у него речь. Во всяком случае, перед нами являлось бы удивительное совпадение в исторической характеристике изучаемых лиц, если бы можно было доказать, что Акрополит говорит не о чем другом, как о корыстолюбии Влеммида. А доказать это в настоящее время не так-то трудно. Новый источник для жизнеописания Влеммида (о котором мы уже упоминали выше) не оставляет сомнения, что и Влеммида современники обличали в том же, в чем и Никифора, патриарха. В этом источнике приписывается Влеммиду именно корыстолюбие, да вдобавок и злоязычие, как увидим ниже. Разумеется, лица, сходные по своим характеристическим чертам, встречаются в истории: этого мы отрицать не станем. Но совпадение и повторение характеристических черт в двух вышеуказанных личностях мы никак не согласны признать делом естественным и возможным. Едва ли можно сомневаться в том, что историки, в особенности Пахимер и Григора, случайно перемешали в своих известиях сведения о двух Никифорах. К такому смешению давало им повод очень многое: оба исторических лица, о которых они писали, были тезками, именовались Никифорами, оба они были выдающимися историческими личностями; оба жили в одно и то же время и были – дело возможное – сверстниками: Влеммид родился в 1197 и умер в 1272 году, а патриарх скончался в 1261 году и достиг этого сана в преклонных летах, после 20-летнего управления митрополией; наконец, оба эти Никифора большую часть своей деятельной жизни провели в одном и том же городе: Эфесе; один в качестве митрополита, а другой – архимандрита и наставника юношей. Как тут не перемешать деятельности и жизни этих лиц? Но вот вопрос: как далеко простирается это смешение? Раньше мы думали 469 ,что подобное смешение доходило до полной путаницы исторической истины, и утверждали, что все похвальные черты нужно приписывать исключительно одному Влеммиду, а на долю патриарха Никифора оставлять лишь недостатки. Но к счастью, наука не застывает в одном положении, а двигается вперед, а с нею продвинулись вперед и наши личные познания. |
| Е.Никифоров: А как произошла подмена? Р.Калинчук: Сама уния была замыслена как вещь, которая должна оторвать белорусское и украинское население Речи Посполитой от Великой Руси, подорвав веру. Мы говорили, что я вырос в униатстве, но перешел в православие, и на своей первой вечерней службе я помню, как меня удивило, что происходит. Униаты только говорят, что служат по восточному православному обряду, но они вечерних бдений не служат совсем. И когда мне в Киево-Печерской Лавре отец Гурий сказал прийти вечером на службу, я подумал по своему опыту, что будет Литургия, потому что униаты служат вечернюю после заката солнца, что напрочь запрещается православным уставом. Я ждал, когда пройдет прелюдия и начнется Литургия, потом понял, что это другое. Внешне оно похоже. Духовенство примерно в тех же одеждах. Храмы приблизительно такие же. Если человек, незнакомый с православием, попадет в униатский храм, то он не разберется, где он. Разве что язык ему о чем-то скажет: униаты служат по-украински. Процентов на 60% оно похоже. Святые отцы и пишут, что диавол – обезьяна Бога, он мимикритует, пытается подстроиться. В этом и состояла идея Унии – это должно быть похоже по виду. Календарь у них до прошлого года был православным. С прошлого года они с ПЦУ, с раскольниками то есть, пытаются перейти на григорианский календарь. Е.Никифоров: Раскольники пытаются тоже подменить все, мимикрировать, подменить все до деталей за исключением апостольского преемства, которое им неоткуда взять. Р.Калинчук: В этом суть определение раскола. Верят также, служат так же, но не имеют апостольской преемственности. Вот идея униатства. По факту будет все не то. И папский примат. И догматические заблуждения, которыми страдает католицизм. Это все есть в униатстве. Е.Никифоров: Вы жили внутри. Знаете психологический тип униата западноукраинского человека. Это сказывается на его духовном устроении? Если нет благодатной жизни, то ведь одни искажения. Р.Калинчук: Галичина интересна тем, что там воцерковленность выше, чем в Украине и даже в России. |
| Несправедливая укоризна: [Письмо в редакцию по поводу ст. проф. А. П. Лебедева «О нашем символе веры»] Источник В февральской книжке «Богословского Вестника» за настоящий год на мою долю досталась укоризна от Ал. П. Лебедева в том, что я приписал ученейшему р.-катол. епископу Гефеле «невозможнейший абсурд» (стр. 281 – примеч. под строкою). Обвинение конечно тяжкое, и мне – признаться – горько слышать это, – тем паче, что, бросив на меня эту укоризну, А. П. не благоволил обставить свою речь так, чтобы дело было изложено в надлежащей ясности и чтобы никаким недоумениям места не оставалось. В чем же, однако, дело? Дело в том, что слова «невозможнейший абсурд» сковал сам А. П., что из-под моего пера их выпускаемо не было. Я в своем разборе Гефелевского мнения по разбираемому вопросу употребил выражение, что Гефеле допустил «важный недосмотр». Чтобы, кажется, нетерпимого в таком моем выражении, чтобы следовало из-за него выпускать такой громкий выстрел? Ал. П. изъявляет свое неудовольствие на мое замечание, сделанное при разборе суждения Гефеле потому, что таким замечанием оказывается неуважение к учености Гефеле; не говорит Ал. П. ясно – но разуметь дает, что благодаря таким не разумным отношениям к трудам западных ученых, мы рискуем опасности подвергнуться неприятностям от немцев: благо нам, что немцы не читают наших книг. Да позволено мне будет отстранить от себя обвинение, какое незаслуженно возвел на меня г. Лебедев. В разбираемом месте, служащем поводом к настоящему неприятному объяснению, у Гефеле идет речь о том, кто был составителем Символа веры , известного теперь у нас под именем Никео-Цареградского. Гефеле пишет (Ист. соб. т. 2, стр. 10): Никифор Каллист свидетельствует, – (точнее было бы перевести слова Гефеле: will wissen – словами: Никифор хочет знать – но ведь смысл от сего не изменяется): – так Никифор Каллист свидетельствует, что Символ нашего собора был издан Григорием Нисским , Марк Евгеник на Флорентийском соборе утверждал, что автором Символа следует признавать или признается (werde gehalten) Григорий Богослов . |
| Е.Никифоров: - Дорогие друзья, призываю вас обязательно посмотреть фильм «Исцелить страх» («Лука»)! Олег, но фильм без музыки - это уже получается неполноценный фильм, вместе с тем такой маленький бюджет, а вам удалось свой саундтрек получить за такие небольшие деньги, как это? О.Сытник: - Это удивительнейшая история, саундтрек к нашему фильму «Жить и верить». Произошла эта история в Киеве. Услышал о нашем фильме известнейший оперный певец, ученик Монсеррат Кабалье - Юрий Гадо. Вышел на съемочную группу, на нас и предложил свои услуги в продвижении фильма. Каждый вносил свою лепту. Он живет в Испании, выступает на лучших сценах Европы. Е.Никифоров: - Но как он узнал про вас? Каким образом? О.Сытник: - Вы знаете, святитель Лука во всем мире известен. Е.Никифоров: - То есть он тоже из поклонников святого? О.Сытник: - Юра приехал к нам, когда уже заканчивался монтаж фильма, и изъявил желание сделать песню. Помочь в продвижении такого продукта. Пригласил своего близкого друга, композитора Геннадия Пугачева. Тот отсмотрел съемочный материал и взял ровно двое суток на написание музыки. Сказал, что у него своя личная, такая же история о Святителе, и музыка будет или не будет. И когда Геннадий в своей студии нам продемонстрировал свое сочинение - мурашки по телу пошли у всех! И в конечном итоге у нас был и исполнитель, и была музыка, но не было слов... Еще одна чудесная история, откуда появились слова к нашей песне. Параллельно звонит мне о.Василий и говорит, что какая-то женщина написала стихи в благодарность святителю Луке, не мог бы ты с ней встретиться, почитать, посмотреть? Может быть, куда-то как-то? А ведь мы как раз обращались к известнейшим поэтам-песенникам, чтобы написали слова к этой музыке! И буквально через день-два встречаемся с Еленой, с автором слов к нашей песне. У нее такая же своя чудесная история, у нее в семье произошло исцеление ее свекрови, и человек не писал никогда стихи, делал какие-то попытки. В память, искренне в благодарность святителю она пишет это стихотворение. Таким чудесным образом эти стихи пришли к нам. Буквально несколько штрихов со стороны Лены и Юры - и мы получили замечательную песню. |
| О личности этого патриарха мало можно сказать определенного. Это в значительной степени зависит от того, что одновременно жило двое Никифоров: 1) Никифор, сначала митрополит Эфесский, а впоследствии патриарх, и 2) Никифор Влеммид, очень известный церковный писатель и весьма видный подвижник того времени. Нам думается, что византийские историки, описывавшие XIII в. – Акрополит, Пахимер и Григора, до некоторой, и даже значительной степени, перемешали известия, относящиеся к этим двум Никифорам, и черты, характеризующие одного, перенесли, как бы невольно, на другого. Посмотрим в самом деле, как эти историки характеризуют и изображают обоих Никифоров. Скажем кстати, что сведения, которые мы здесь изложим о Никифоре Влеммиде, пригодятся нам впоследствии, именно когда будем говорить о духовном просвещении, в частности о школах. Влеммид был влиятельным лицом в истории этого просвещения, являясь руководителем основанной им школы. Но обратимся к нашему делу. 1 . О патриархе Никифоре вышеуказанные историки говорят, что он был человеком сведущим в науке, благочестивым. Так, Пахимер о нем пишет: «Никифор украшался знанием словесных наук, славился добродетелью и был муж благоговейный»; при другом случае, он называет его «мужем благочестивым и высокоуважаемым». 470 Но подобное же говорят историки и о Никифоре Влеммиде. Акрополит пишет: «Влеммид, мой учитель по философии и Догматике, славился искусством в слове и добродетелью, от юности приняв на себя иго уединенной жизни». 471 В таком же роде находим свидетельство об этом лице и у историка Григоры. Вот его слова: «Это был человек, украшенный многими добродетелями и отлично знакомый с ученостью – и с той, которую передали потомкам древние греки, и с той, которой ознаменовали себя предстоятели и ораторы наших Церквей». 472 2 . Тому и другому Никифору историки приписывают необычайную ревность к охранению церковных правил, безбоязненность пред сильными мира сего, необычайную пастырскую ревность. О Никифоре, патриархе, Пахимер пишет: «Он был по жизни страшный, для правителей (конечно, светских) недоступный, чуждый всякой боязни, к добродетели привык с детства, для многих он казался неприятным». |
| ‘The Virtues of St Macarius’, ed. E. Amelineau, Histoire des monasteres de la Basse-Egypte (Annales du Musee Guimet, xxv Текст Никифора: On Vigilance and the Guarding of the Heart, в MPG cxlvii, cols 945–66: англ. пер. (с русской версии Феофана) в Kadloubovsky and Palmer, Writings from the Philokalia on Prayer of the Heart, pp. 22–34; фр. пер. (с древнегреческого подлинника) в Gouillard, Petite Philocalie, pp. 138–53. Текст Пс.-Симеона: On Holy Prayer and Attention, в Hausherr, La Methode d’Oraison Hesychaste, pp. 150–72; англ. пер. (с версии Феофана) в Kadloubovsky and Palmer, op. cit., pp. 152–61; фр. пер. (с древнегреческого) in Gouillard, op. cit. , pp. 154–64. В переводах обеих работ Феофан сознательно опускает значительную часть сказанного о «физическом методе», который он считает опасным, способным приводить к злоупотреблениям. Например, в отношении текста Пс.-Симеона он замечает: При сем св. Симеон указывает некие внешние приемы, кои иных соблазняют и отбивают от дела, – а у других покривляют само делание. Так как сии приемы, по недостатку руководителей, могут сопровождаться не добрыми последствиями, а между тем суть ни что иное, как внешнее приспособление к внутреннему деланию, ничего существенного не дающее, то мы их пропускаем» (Kadloubovsky and Palmer, op. cit. , p. 158, n. 33: ср. p. 32, n. 12). Хаусхерр полагает, что оба трактата принадлежат Никифору, будучи двумя частями одного сочинения (LaMethoded’OraisonHesychaste , pp. 111–34). Мартен Жюжи подвергает его доводы сомнению (M. Jugie, ‘Les origines de la methode d’oraison des heychastes’, Echosd’Orient , xxx (1931), pp. 179–85), полагая, что это два отдельных произведения, причём текст Пс.-Симеона – более ранний. Более того, он склонен считать автором этого текста Симеона Нового Богослова . В наше время, однако, такая атрибуция признана несостоятельной. С точки зрения В. Кривошеина, автором текста Пс.-Симеона мог быть Филофей Синайский (предисловие к Catecheses of Symeon, SourcesChretiennes 96, p. 41, n. 2). Григорий Палама признаёт Симеона Нового Богослова и Никифора учителями «физического метода» (Triads , I, 2, 12: ed. Meyendorff, 99,1–11); очевидно, что Палама был знаком с обоими трактатами как отдельными сочинениями и считал автором «Священной молитвы и внимания» Симеона. Григорий Синаит не упоминает имени Никифора, но в Dequietudineetduobusorationismodis , 3 (1316D) приводит цитату из «Священной молитвы…» (On Holy Prayer and Attention (ed. Hausherr, 164,15–17)), приписывая её Симеону Новому Богослову. Ещё одно упоминание Симеона Нового Богослова есть в Dequietudine ... , 11 (1324D), при этом контекст заставляет предположить, что здесь снова имеется в виду текст Пс.-Симеона. Таким образом, оба эти свидетельства двух Григориев позволяют заключить, что к XIV веку подлинным автором текста Пс.-Симеона считался Симеон Новый Богослов. |
|
|
