| а) Когда пришли воины взять Анастасию, София, ее воспитательница, сказала им, «что девица будет наряжаться», а сама между тем пошла с нею в храм, и после долгих наставлений стала молиться. Что это? Солгала София? Нет, она этим только дала знать о других нарядах, необходимых будущей мученице, она имела в виду украшение не тела а души – не вещественное, а духовное – укрепление души ее наставлением, молитвою, терпением, преданностию Богу, упованием на Него и любовию к Нему. – Знают ли, помнят ли об этих украшениях, о нужде их нынешния христианские девицы? Посмотришь: как тщательно ныне девицы заботятся об украшениях внешних! Сколько требований в этом деле предъявляют они родителям! Сколько бывает из-за этого тревог, беспокойств, напрасных огорчений, даже слез! И как рано зараждается и проявляется в иных эта страсть к нарядам! Многие родители чуть не последния свои средства употребляют на это, – в более необходимом отказывают семейству, чтобы роскошно одеть свою дочь девицу. Но в сущности какие это пустые, напрасные заботы! К чему оне? Какая польза от них? Кто из серьезных людей – не говорим о легкомысленных людях – прельщался нарядами женскими? Кто по нарядам судил когда о душевных качествах украшающихся? Христианским девам нужно помнить о другом украшении, которое внушает апостол всем женщинам христианским: «да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы, или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (Петр. 3, 3. 4). Слышите, что говорит апостол: велит заботиться о нетленной красоте, которая никогда не может оставить человека, наипаче же о кротости и скромности в слове в противоположность пустословию и раздражительности, и гневливости. «Сокровенный сердца человек» – это значит: должно заботиться о преисполнении сердца любовию, сострадательностию, чистотою и другими качествами, свойственными женскому полу, словом – должно блюсти над сердцем своим, возделывать ниву сердца своего, туда углубляться, туда проникать. Сердце – исходище жизни, – сердце чистое, и все поведение будет чисто, неукоризненно, – сердце преисполнено любви – и все действия будут выражением одной любви, будет каждое слово дышать любовию. И счастлива девица, наблюдающая над своим сердцем, развивающая это сердце более для чистой и святой любви. С таким любящим и чистым сердцем она и в простом одеянии превзойдет всех богато и роскошно одетых подруг своих, одетых красиво совне, но бедных, быть может, одеянием в душе. |
| Мучитель велел предать Надежду истязаниям. Сначала ее, как и Веру, царские слуги били по обнаженному телу, после чего мученица была брошена в огонь, из которого она вышла невредимою. Озлобленный мучитель, видя все это, приказал повесить ее на дерево и строгать ее тело железными когтями. Тело мученицы падало кусками, кровь ее лилась ручьями, но на лице ее сияла неземная улыбка. Претерпевая столь ужасные страдания, мученица стыдила мучителя тем, что он не в состоянии победить терпение такой, как она, малолетней отроковицы. Она говорила: — Христос моя помощь, и я не только не боюсь муки, но желаю ее, как сладости райской: так приятны для меня страдания за Христа. Тебя же, мучитель, ожидает мука в геенне огненной вместе с бесами, коих ты почитаешь за богов. Раздраженный этими словами Адриан велел ввергнуть Надежду в кипящий котел, наполненный маслом и смолой. Но лишь только царские слуги хотели исполнить это приказание, как котел растопился, подобно воску, разлившиеся же смола и масло опалили всех, окружавших место истязаний. Но неистовый мучитель не одумался. Осмеянный отроковицею, Адриан приказал отсечь Надежде голову. Отроковица же, лишь только услыхала о приближении своей кончины, с радостью сказала матери: — Мать моя! Да будет с тобою мир, будь здрава и поминай дочь свою. София обняла Надежду и сказала: — Дочь моя Надежда. Благословенна ты от Господа Бога Вышнего за то, что на Него надеешься и ради Него не жалеешь пролить свою кровь. Иди к сестре твоей Вере и вместе с нею предстань к твоему Возлюбленному. Затем Надежда подошла к стоявшей у места мучений Любови и, поцеловав ее, сказала своей сестре: — Не оставайся здесь и ты, сестра, предстанем вместе пред Святою Троицею. Обняв после сего бездыханное тело своей старшей сестры Веры, Надежда преклонила свою голову под меч. София, взяв ее бездыханные останки, побуждала к терпению и свою младшую дочь Любовь. Ее мучитель также начал убеждать к поклонению богине Артемиде. Но ни ласки, ни убеждения, ни угрозы, — ничто не могло поколебать любви отроковицы к Господу Иисусу Христу. Тогда царь велел, растянув Любовь на колесе и бить ее палкой. И юная отроковица начала претерпевать бесчеловечные истязания. Ее растянутое тело, члены которого вышли из суставов, покрылось кровью, как багряница, и земля напилась кровью мученицы, как дождем. Но Адриан придумал новые мучения: он велел разжечь печь и, указав на нее Любови, сказал: |
| Два момента изложения и критики Климентом Василида для нас весьма важны. Первый: Василид обнажает, что идея кармизма может вести к безжалостности и бессострадательности. Василид пишет о страдальцах: «с той самой минуты, как увидел я его страдающим, я уже объявляю его преступником». Даже страдание мученика, добровольное страдание христианина за Христа Василид считает возмездием за прежние грехи. И в самом деле – если руководствоваться мифом о карме и переселениях душ, то можно легко отвести глаза от чужого страдания, сказав: «карма у него такая», «сам виноват», «пусть сам сполна отработает заслуженную им карму». Так «Пистис София» готова ставить диагноз каждому встречному: «Вор получает увечное, искривленное и слепое тело. Гордый и высокомерный человек получает увечное и уродливое тело, которое все постоянно презирают» (Пистис София. 144 и 146) 447 . Так Махатма Ганди, если верить Борхесу, возражал против открытия больниц на том основании, что благотворительность лишь оттягивает искупление грехов 448 . Так некий дух Рамфа, сильно покровительствующий движению New-Age, учил своих контактеров быть элементарно последовательными в своих кармических взглядах: “Каждый, кто голодает и страдает, сам выбрал свой опыт (по закону кармы), оставьте их одних и позвольте им развиваться в соответствии с их желаниями и потребностями” 449 . Так Алиса Бейли с позиций кармической диалектики увидела положительный момент в катастрофах Первой мировой войны: она усмотрела в ней “опыт Арджуны” и позитивно расценила то, что многие в страданиях войны расплатились со своими кармическими долгами 450 . Так Елена Рерих с позиций кармической же мудрости оправдывала Большой Террор: “Не будем думать, что Россия в терроре. Смерть висит над теми, кто причинил ее другим. Так действует Высшая Справедливость” 451 . Как говорит рериховская “Живая этика”, облеченный этой мудростью “йог проходит мимо кажущегося несчастья, ибо ему ясны причины и следствия случая” (Агни Йога, 187). Климент резко восстает против той идеи, что всякое зло, случающееся с человеком, происходит по воле Бога: неужели «казни происходят по воле Божией? Безбожное учение! Нет воли Божией на то, чтобы христиане были преследуемы». Бог лишь попускает страдание – тем, что не отбирает свободы у тех людей, что желают зла другим: «Не нужно воображать, что сам Бог поднимает на нас руки и на нас наводит напасти; мы далеки от этой мысли. Но следует верить, что Бог не останавливает руку тех, которые нам устрояют несчастья и гнев наших врагов обращает нам во благо». Василид же, видящий прямое действие Бога и Промысла во всяком зле, обращенном к человеку, «обоготворяет сатану», ибо в действиях сатаны, врага рода человеческого, видит действие Бога… |
| Разболевшийся от ожога мучитель повелел, наконец, усекнуть святую мечом. Она же, услыхав о сем, радовалась и говорила: – Господи Иисусе Христе, возлюбивший рабу Твою Любовь, – пою и благословляю многопетое имя Твое за то, что вчиняешь меня вместе с сестрами, сподобив и меня претерпеть за имя Твое то же, что и они претерпели. Мать ее св. София, не переставая, молилась Богу о младшей дочери своей, чтобы Он даровал ей терпение до конца и говорила ей: – Третья моя ветвь, чадо мое возлюбленное, подвизайся до конца. Ты идешь добрым путем и для тебя сплетен уже венец и отверзся уготованный чертог, Жених уже ожидает тебя, взирая с высоты на твой подвиг, чтобы, когда ты преклонишь под меч свою голову, взять твою чистую и непорочную душу в свои объятия и упокоить тебя с сестрами твоими. Помяните и меня, мать вашу, в царстве Жениха своего, чтобы он оказал милость и мне и не лишил меня участвовать и пребывать с вами в славе Его святой. И тотчас св. Любовь была усечена мечом. Мать, приняв ее тело, положила его в дорогой гроб вместе с телами святых Веры и Надежды и, украсив тела их как должно, поставила гроб на погребальную колесницу, отвезла их из города на некоторое расстояние и с честью похоронила дочерей на высоком холме, плача от радости. Находясь на могиле их три дня, она усердно молилась Богу и сама почила о Господе. Верующие погребли ее там же вместе с дочерьми. Таким образом и она не лишилась с ними участия в царстве небесном и мученического венчания, потому что если не телом, то сердцем своим и она страдала за Христа. Так премудрая София и жизнь свою окончила премудро, принеся в Дар Святой Троице трех добродетельных дочерей своих Веру, Надежду и Любовь. Поделиться ссылкой на выделенное Все материалы, размещенные в электронной библиотеке, являются интеллектуальной собственностью. Любое использование информации должно осуществляться в соответствии с российским законодательством и международными договорами РФ. Информация размещена для использования только в личных культурно-просветительских целях. Копирование и иное распространение информации в коммерческих и некоммерческих целях допускается только с согласия автора или правообладателя |
| Спустя короткое время эта огромная сила, несказанная, необъяснимая, которая скрыта в мощах святых мучеников, вновь проявила себя, отомстив, как это следовало. Справедливость восстала против лжи и коварства этого гота. По велению Бога, сам того не желая, пришел он в Эдессу с одним военачальником, который был послан туда царем, чтобы защитить эту страну от персидских и гуннских врагов, вставших против нее войною. И как пойман был фараон в Красном море, так и он оказался пойман в ловушку, которая была скрыта. И направил Бог его вероломство на его голову; и в яму, которую вырыл, сам он свалился; и сетью сокрытой был пойман. Клятвой своей пренебрег, поручительство мучеников святых он презрел, и сердце при этом осталось спокойно. И справедливость привела к тому, что в стране, где он клятвы презрел и был вероломен, тем был наказан и местью отмщен за ложь. В один из дней вероломный гот шел по улице города. И увидел его один человек из числа соседей Евфимии и Софии, и заговорил с ним. Поскольку злонамеренный гот был озабочен, он не узнал этого человека, не задержался с ним, чтобы поговорить, как бы следовало поговорить с ним, а отнесся к нему невнимательно, поговорил небрежно и поспешил уйти. А сосед Софии и Евфимии, который узнал гота, тотчас же отправился к ним домой и сообщил: «Сегодня я видел этого вероломного и злонамеренного, который сделал вам столько зла, и говорил с ним! Разоблачите его и поступите, как в таком случае подобает!» Они же, Евфимия и София, тотчас собрали соседей и всех своих близких и вместе решили: пусть никто не откроет ему, что Евфимия, дочь Софии, вернулась на родину. И прилагали большие усилия, чтоб отыскать этого гота, а когда нашли его, говорили с ним приветливо, (чтобы не насторожить): «В доме тещи твоей тебе следует поселиться. Все это время она сильно беспокоилась за вас. Ей так хочется повидать тебя, расспросить о своей дочери!» Так усердно старались они выказать ему любовь свою, чтоб заманить его в дом Софии. Она же, София, спрятала свою дочь в одной из комнат внутри дома, дабы сразу же, в самый первый момент, он не увидел ее, чтобы вся ложь и вероломство его были открыты. И пришли все соседи и близкие в дом Софии, и собрались вокруг этого гота, а София, теща его, начала его спрашивать, говоря ему: «Как ты поживаешь и как поживает моя дочь Евфимия? Как прошло ваше путешествие? Кто родился у вас, девочка или мальчик? Я так беспокоилась за вас обоих, потому что была вдали от моей дочери. Я думала, что вам предстоит изнурительный путь и что дочь моя не перенесет трудностей этого путешествия». |
| При уголовно-пенитенциарной точке зрения на вечность адских мучений, софийность мира находит себе предел в антисофийности ада, в котором царит тьма кромешная при отсутствии света Божия, – тёмная анти-софия. Здесь изнемогают всемогущество и Премудрость Божия, но поднимает голову иной принцип бытия, которого и Бог не может обессилить, или же, что еще менее понятно, сам его устанавливает. Сторонники уголовно-пенитенциарного мировоззрения защищают свою точку зрения на вечность ада, видя в ней «педагогическую пользу, чтобы избежать человеческой распущенности, либертинизма, безответственности и фальшивого сентиментализма. Но надо сказать, что такая педагогика цели не достигает: богословское запугивание бесконечными страданиями в адской неизменности бессильно сломить человеческие разум и совесть, не принимающие «вечную» расплату за временные, хотя может быть и очень сильные грехи. Отец Сергий не говорит, подобно Н, А. Бердяеву, что в наше время никто больше не верит в вечность адских мучений, тем не менее, учитывая современную психологию, он сомневается в моральной пользе запугивания: «Реально для человеческой психологии не абстрактно-бесконечное, но непосредственно предстоящее, конкретное страдание. И преобладание педагогики страха в эсхатологии, которое было, может быть, соответственно и действенно в психологии веков минувших, бездейственно и скорее шокирует в наши дни. Мысль, предназначенная к тому, чтобы терроризировать души, цели не достигает. Ошеломляя ужасом сердца чуткие, парализуя в них сыновнюю любовь и детское доверие к Небесному Отцу, уподобляет христианство исламу, подменяя любовь страхом. Богословское запугивание является бессильным и неуместным как не отвечающее достоинству человека, призванного к свободной любви к Богу. Бесспорно здесь должна быть в полной силе признана аксиома, что всякое зло, в котором повинен всякий человек, должно быть им же самим, до глубины и исчерпывающе изжито даже в прощённости своей. Оно не может быть прощено даром , невыстраданно, ибо то была бы не благость, но противоречие правде. Правда Божия непримирима к греху. Он не может быть просто попущен и позабыт, но должен быть явлен пред лицом её. Поэтому и сама мысль о том, что можно безнаказанно избежать последствий греха, есть безумная, малодушная и ложная. Речь может идти совсем не об уклонении от Правды Божией, но о христианском её уразумении. И надо прямо сказать, что разум и совесть не принимают учения о вечности мук, понимаемой в смысле бесконечного времени, в неподвижной его неизменности, как это обычно излагается. Провозглашая бесконечность мук, этим мы утверждали бы вечность зла и совечность его добру, вместе с непобедимой ожесточённостью грешников во вражде к Богу. |
| Т.Р. Руди Изучение житий святых и историография София Бёш-Гайан Введение Моё выступление должно ответить целям конференции, посвящённой взаимному познанию в той мере, в какой она и возникла в заинтересованных исследовательских кругах. Область моего изучения – агиография, и этот термин понимается не в этимологическом, а в историческом смысле, как это отныне принято в историографии, т. е., как совокупность научных изысканий, относящихся к явлению святости и культу святых 1507 . Я расположила свои размышления в следующем порядке. Сначала я рассуждаю о том внимании, которое обращали на житийный текст церковные эрудиты в течение длительного периода вплоть до наших дней, затем останавливаюсь на вкладе социальных наук в изучение житийной литературы в XX в. Наконец, говорю об окончательной легитимации изучения житийной литературы в историографии, и о его вкладе в обновление тем и проблем, через привлечение новых и разнообразных источников и междисциплинарных подходов 1508 . Агиографический текст: от церковной эрудиции к электронным каталогам Основы научного изучения житийной литературы были заложены на рубеже XVI–XVII вв. Этот результат был подготовлен длительным и сложным процессом, продиктованным требованиями литературы и исторической критики, проявившимися на рубеже XV–XVI вв., когда новые духовные и культурные запросы вызвали критическое отношение к признанным суеверными формам культа и к фантастическим рассказам 1509 . Настоящий поворот в истории Запада, конечно, определяется Реформацией, и её отрицанием посреднической функции святых, которое сопровождалось жёсткой критикой форм культа, признанных идолопоклонническими, хотя оно и не затронуло веру в древних мучеников, и не помешало формам признания новых мучеников, как об этом свидетельствуют протестантские мартирологи 1510 . Ответ с католической стороны последовал, как известно, на Тридентском соборе, который с защитой почитания святых в теологическом плане соединил мощную пастырскую и, что здесь нас более интересует, историко-культурную работу. Можно говорить о крупном европейском интеллектуальном движении, которое в своём распространении из наиболее влиятельных центров – Рима, Бельгии, Франции, через прямые исследования и вовлечение множества эрудитов затронуло жизнь и в провинции. Для Италии, с её неоднородной политической географией, это развитие эрудиции стало особенно плодотворным для пересмотра истории различных городов, получивших от религии один из основополагающих элементов своей идентичности. |
| Однако было бы ошибочно утверждать, что Апокалипсис вообще не читается в Церкви за богослужением. За литургией не читается, но по уставу церковному Апокалипсис читается на всенощных бдениях или, точнее, должен читаться. Я, правда, ни одного места, где читается Апокалипсис, не видел. Он должен читаться в качестве великого уставного чтения на воскресных всенощных бдениях, после благословения хлеба, перед Шестопсалмием. Ныне обычай сей в Церкви «испразднися весьма», по замечанию самого Типикона. Читаться Апокалипсис должен только в определенные периоды года – в частности, во время Великого Поста. Важно знать, что устав церковный не изымает Апокалипсис из богослужебного использования. Есть еще целый ряд богослужебных книг дополнительных, то есть тех, без которых при совершении рядового уставного богослужения теоретически можно обойтись. В первую очередь это Минея общая. Вот и ответ на вопрос: почему было тавтологическое название «Минея Месячная». Потому что есть еще и Минея Общая. Это книга, которая содержит в себе общие службы разным ликам святых. Например, служба мученикам общая, или служба апостолу общая, или служба преподобным женам общая и т.д., причем, как правило, имеются разные службы – одному святому или двема или многим. Скажем, служба мученику единому своя, служба мучеником двема или многим – своя. Пожалуй, можно выделить четыре случая, в которых требуется Общая Минея. Первый – аварийный, когда отсутствует тот или иной том Минеи Месячной. Вот нет y меня, к примеру, Минеи октябрьской, а нужно служить. Сегодня должна была быть служба святым мученикам Назарию, Гервасию, Протасию и Келсию. Берем Общую Минею, находим в ней службу мучеником двема или многим и ее отправляем. Другой случай. Есть масса святых, которым не написаны персональные службы. Предположим, кому-то из вас захотелось послужить службу св. мч. Ерминингельду Готскому, а службы ему нет в зеленых Минеях, да и в других тоже нет. Тогда находите в Общей Минее службу мученику единому и служите. Третий случай использования Минеи Общей. Бывает ситуация, что нужно расширить службу. Например, вы знаете, как почитаются в нашем народе св. мчч. Вера, Надежда, Любовь и матерь их София. Огромное количество именинниц, по всем храма совершается полиелеос, а то и всенощное бдение, а между тем в Типиконе этим святым положена служба самая что ни на есть будничная. Персональная служба им написана, но она не бденная, не полиелейная и даже не славословная, а самая обычная. Как быть, если мы хотим совершить всенощное бдение этим святым? Из зеленой Минеи берем песнопения и молитвословия на этот день. А то, чего не хватает, восполняем из Общей Минеи. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГЕОРГИЙ (ок. 1407, София - 26.03.1437, Адрианополь (совр. Эдирне, Турция)), болг. мч. Адрианопольский или Софийский старший (пам. болг. 26 марта). Повествование о мучениях Г. содержится в единственном греч. сборнике XVI в. (Marc II 50; 235а - 242а) и было составлено анонимным свидетелем событий не позже июня 1439 г., когда умер восхваляемый в эпилоге К-польский патриарх Иосиф II. Автор хотя не отличается образованностью, но хорошо знает церковную лит-ру и старается подражать ее стилю. Текст не предназначался для богослужебных целей и не является житием как таковым, что подтверждается частым повествованием от лица автора и его просьбой к Г. о заступничестве. Несмотря на это, рассказ представляет собой самостоятельное лит. произведение. Язык оригинала неизвестен. Греч. текст из-за механического копирования грешит пропусками слов, орфографическими ошибками. В 2-3 местах текст не подлежит восстановлению. Впервые греч. текст был издан Х. Г. Патринелисом в 1964 г., хотя был известен ранее ( Delehaye H. Catalogus codicum hagiographicorum graecorum bibliothecae D. Marci Venetiarum//AnBoll. 1905. Vol. 24. P. 209-210; BHG, N 2160). В 1971 г. греч. текст был издан А. Михайловым и сопровожден переводом на болг. язык ( Михайлов. С. 407-411). Рассказ повествует о муже 30 лет с красивым лицом, но «с более красивой душой», рожденным в Софии, по делам военной службы находившемся в Адрианополе. Услышав хулу на Христа от местного лучника-мусульманина, к к-рому он пришел починить оружие, Г. стал защищать свою религию, за что был схвачен разъяренной толпой, жестоко избит и подвергнут издевательствам. Его отвели к судье и за отказ отречься от своих слов бросили в темницу. На следующий день, во вторник Страстной седмицы, Г. был приведен к правителю города, к-рый, не сумев ни угрозами, ни дорогими дарами уговорить Г. отречься от веры, предложил толпе выбрать способ его казни, бичевание или сожжение, и отдал мученика на растерзание. Когда Г. подвели к костру, один турок ранил его мечом в спину. Мусульмане еще раз предложили ему отречься от правосл. веры. Твердость Г. разозлила мучителей, и они в корзине поставили его в костер. Когда тело мученика стало гореть, один из палачей пронзил его мечом, и внутренности Г. выпали в огонь. Чтобы христиане не смогли объявить останки мощами, палачи набросали в костер собак. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДИМИТРИЙ СЛИВЕНСКИЙ [болг. Димитър Сливенски]; (9.10.1818, г. Сливен - 30.01.1841, там же), болг. нмч. янв.]. Житие Д. С. впервые опубликовал еп. Левкийский Парфений (Стаматов) без анализа источников (см.: Партений, еп. Левкийски. Жития на бълг. светци. София, 1979. Т. 2. С. 19-23). Возможно, жизнеописание Д. С. составил вскоре после его смерти иером. Стефан, к-рый навещал в темнице и отпевал мученика, либо иные свидетели событий. Последующие публикации Жития Д. С. являются редакциями версии еп. Парфения. Д. С. род. в семье благочестивых Ивана и Комны, к-рые 8 лет не имели детей. Родители рано умерли, младшего брата увели цыгане, и Д. С. в юном возрасте остался один. Когда дом развалился, а земельный участок присвоил сосед-турок, он стал слугой мусульманина, к-рый полюбил юношу и уговаривал его принять ислам. Но Д. С. отвечал: «Наша христианская вера дана нам Самим Господом Иисусом Христом, а ваша вера дана обыкновенным человеком Мухаммадом». Хозяин выгнал его, и он стал помощником пекаря. В беседах с мусульманами юноша часто говорил о преимуществах христианства перед исламом. Это вызвало ненависть мусульман, и они попросили главу города наказать юношу. Вскоре Д. С. позвали на пир в честь прибытия нового судьи. Судья настойчиво предлагал юноше вместе с ним выкурить табак и выпить ракию, но тот отказывался. Тогда судья, расхвалив Д. С., пообещал, что если он примет ислам, то повелит пекарю сделать его своим зятем и отдать половину состояния. Подыгрывая, Д. С. ответил: «Было бы так, господин!» Эти слова присутствующие сочли согласием, и один из мусульман снял свой пояс и стал из него делать чалму для Д. С. Тогда юноша заявил: «Неужели вы мои слова приняли за правду? Знайте, я христианин и верю в Бога Иисуса Христа, никогда не отрекусь от Него и не обращусь к вашему Мухаммаду, который не послан Богом, а самозваный пророк, предводитель неверных!» - и убежал из города. Неск. дней он прятался в Сливене, а потом пошел в Русе, надеясь найти защиту у митрополита Русенского (имя митрополита не указано, Русенская епископия получила статус митрополии только в 1872). Митрополит его тепло встретил, 3 дня укреплял в вере и подарил золотую монету и крестик. Д. С. половину стоимости монеты раздал бедным и отправился в Валахию, надеясь найти работу. Но, приняв решение пострадать за Христа, в с. Жеравна он сдался тур. страже. Его отвели в Сливен и заточили в темницу. Судья предположил, что если через 3 месяца юноша вернулся обратно, значит, одумался и желает принять ислам. Но Д. С. достал подаренный митрополитом Русенским крестик и исповедал веру во Христа. Судья дал ему 3 дня на размышления и сказал, что в случае отказа принять ислам его ждет наказание. Городской совет старейшин потребовал от судьи либо заставить юношу принять ислам, либо казнить его. |
|
|
