| Проходя через город Селевкию, Михаил встретил там некиих супротивных монахов, отрицающих седьмой Никейский собор, 290 собравшийся в правление священных императоров Константина и матери его Ирины и во патриаршество Тарасия, и не числивших в священных диптихах святых, исповедников и великих патриархов Тарасия и Никифора. 291 Премудрым своим поучением и собственным примером он убедил их признать этот святой собор и согласиться с его постановлениями. И не только их он убедил согласиться с постановлениями этого святого собора и со Вселенской и Апостольской Церковью Божией, но всех, с кем ему по дороге довелось об этом беседовать, он заверял, говоря, что Божия Иерусалимская Церковь и ее телеарх со своими архиерархами и отцами пустынножителями признал, одобрил и числил в святых диптихах святой вселенский седьмой собор наравне с предшествовавшими ему шестью святыми вселенскими соборами, а также признал архиерархов его Тарасия и Никифора единодушными себе и единомысленными. Убежденные его словами, все они признали седьмой святой вселенский собор и приняли его постановления. Не скрылось это от нечестивого, богопротивного и звероименитого императора 292 и его иерарха, точнее ересиарха, Феодота, и он стал скрежетать зубами. Когда же святой отец наш и поборник благочестия Михаил вместе с учениками своими в мае седьмого индикта 293 вошел в счастливый град Константинополь и довел до сведения императора и патриарха Феодота порученное ему дело, император тогда еще таил гнев свой на святых. Получив послание и прочитав его, и он, и патриарх не только не были вразумлены и не согласились с истиной, но впали в еще злейшее заблуждение. Они определяют великому Михаилу и ученикам его остановиться в Хорском монастыре и отдохнуть от трудов пути, назначив им довольствие за счет императорской казны. Спустя немного дней после прихода Михаила император, послав за ним, призывает святого с учениками во дворец, называемый Хрисотриклин, куда собрался также синклит. Когда святые и богоносные отцы вошли и предстали перед императором, он сказал им: “Какова причина, святые отцы, того, что вы обременили себя приходом к справедливости величества моего?”. |
| Следует отметить, что в домонгольский период в Древнерусском государстве уже существовала конкуренция между двумя наиболее крупными «великокняжескими» престолами: Киевским и Владимирским – см.: Филюшкин А.И. Титулы русских государей. М.; СПб., 2006. С. 12–48. Горский А.А. замечает: «Митрополит Максим пришел из Киева во Владимир в 1299 г., первый “великий князь всея Руси” Михаил Ярославич вокняжился во Владимире в 1305 г. Очевидно, с переездом во Владимир митрополита можно связывать завершение перехода статуса “общерусской столицы” от Киева к Владимиру. Первый шаг к этому был сделан в 1252 г., когда Александр Невский, признанный в Орде “старейшим” среди русских князей, предпочел номинально высшему, но фактически ничего не дающему политически киевскому княжению стол во Владимире». – Горский А.А. Русские земли в XIII–XIVbb. М., 1996. С. 46. Сборник памятников по истории церковного права/Сост. В.Н. Бенешевич. Вып. 2. Петроград, 1914. С. 9–25. Эта зависимость местопребывания митрополичьей кафедры от локации великокняжеского стола была подчеркнута еще в документах Московского патриарха Иоакима (1685): «Егда благоволи Господь Российскую землю просветити святым крещением, и тогда досели же великое княжение было в Киеве, и митрополиты быша в Киеве, и обладаху всею Россиею. А егда великое княжение из Киева прейде во Владимир, и тогда митрополиты Киевстии жиша во Владимире и обладаша Киевом и всею Россиею. А егда великое княжение из Владимира прейде в Москву, и тогда митрополити Киевстии жити преидоша в Москву, и, живущи в Москве, Киевом и всею Россиею обладаху и в Киев своих наместников посылаху». – АрхЮЗР. Ч. 1. Т. 5. С. 89–90. Горский А.А. Русь от славянского расселения до Московского царства. М., 2004. С. 193–194; Авдеенко В.А. Киевские князья монгольской и литовской поры. Харьков, 2009. С. 63–71. А.В. Поппэ приводит довольно красноречивый пример поставления на древнерусскую Киевскую кафедру митрополита-синкелла Георгия в XI в., приближенного ко двору византийского императора (см.: Поппэ А.В. Русские митрополии Константинопольской Патриархии в XI столетии//Византийский временник. 1968. Вып. 28. С. 103). |
| Апокрифические сюжеты обнаруживаются в визант. хрониках Георгия Синкелла , Георгия Монаха (Амартола) , Георгия Кедрина и Михаила Глики . В сир., арм., арабо-христ., эфиоп. исторических сочинениях также можно найти различные ветхозаветные апокрифические легенды. В мусульм. письменности ветхозаветные темы и образы отразились уже в Коране , и ранние его комментаторы, осознавая связь коранических представлений с иудейскими и христ., привлекали А. в. и первой и второй традиции для объяснения текста Корана. Такая кораническая экзегеза представлена тафсирами (напр., тафсир ат-Табари). Др. мусульм. источниками, развивающими мотивы А. в., были историография (хроники аль-Масуди, аль-Бируни, Ибн аль-Асира) и сочинения справочно-энциклопедического характера: «аль-Фихрист» Ибн ан-Надима, «Книга истории о мудрецах» Ибн аль-Кифти, «Книга нанизанных жемчужин» аль-Аби и др. Интересными, но малоисследованными источниками для изучения А. в. являются тексты дуалистических верований - гностические, манихейские, мандейские, павликианские, богомильские легенды, основанные на библейских сюжетах. Специфические черты своей идеологической окраски А. в. приобретали, циркулируя в разной религ. среде. Их анализ позволяет определить время, место и обстоятельства, при к-рых происходила письменная фиксация апокрифического сюжета, проследить, как он видоизменялся, перемещаясь во времени и пространстве. Для А. в., получивших письменную форму в ранней иудейской традиции, характерно стремление подчеркнуть важность евр. истории для мирового развития, богоизбранность евр. народа (Сивиллины книги II 175; Завещание Моисея 1. 12). Апокрифические рассказы изобилуют гипертрофированными деталями, уснащаются описаниями чудес с участием демонов, духов и ангелов. Действие в рассказах часто переносится с земли на небо, напр., Соломон строит храм и совершает др. славные деяния с помощью демонов, к-рые подчиняются ему, поскольку у него есть перстень с выгравированным именем Бога (Завещание Соломона 2). В христ. среде А. |
| В 375 г. он упоминается в письмах свт. Василия Великого как сторонник никейского Православия. В соборных актах имя Татиана стоит на 1-м месте среди епископов Ликии. Известны (с титулами) также архиепископы Роман (сер. V в.) Николай (1-я пол. VI в.), Модест (VI в.) и Филипп (ок. 542-553), епископы Анастасий и Феодор (VII в.), митрополиты Михаил (1030), Лев (1054), Константин (после 1079?; одновременно патриарший синкелл), Василий (2-я пол. XI в.), Христофор (1166-1170), Лука (1274-1283, † 1310; низложен как сторонник Лионской унии с Римом), Макарий (с 1283), Арсений (1353/54), Дионисий (1364), Матфей (1381-1393) и Матфей (в 1454-1460 игумен мон-ря св. Иоанна Богослова на Патмосе и проэдр о-вов Карпатоса и Наксоса). После гибели города в кон. XII в. титулярная митрополия М. Л. сохраняется в структуре иерархии К-польской Церкви. В 1316 и 1385-1389 гг. на право распоряжаться ее доходами с городков Финик, Ватис Потамос, Ариканд и Стена покушался митрополит Атталии. В 90-х гг. XIV в. митрополиту М. Л. передавались в управление Родос, Кос, Киклады, Карпатос и даже Памфилия. В 1601 г. последний митрополит М. Л. Иаков умер на Патмосе. Но в 1646 г. митрополия М. Л. была восстановлена. В это время ей подчинялись епископские кафедры Атталии, Кастелоризо (Мейисти), Аланьи и Левисса. В 1651 г. митрополия М. Л. (с епархиями Атталия и Сиде) была объединена с митрополией Писидии (Созополь). С 1786 г. М. Л. становятся самостоятельной митрополией с суффраганами Левиссом, Кастелоризо и мон-рем свт. Николая. В 1922 г. греки покинули М. Л. и последние храмы города, кроме церкви свт. Николая, были разрушены. Памятники Античные М. Л. располагались на горе. Основу города составлял укрепленный стеной акрополь. У его подножия находился городской посад, также окруженный стеной, к-рая была построена в эллинистическую эпоху. Часть жилищ и 2 некрополя были высечены в скале, использовались до ранневизант. времени. В римскую эпоху город расширил свою территорию, но равнинная его часть новой стеной обнесена не была. |
| Не потерпел ни смешения, ни слияния, ни изменения, но пребыл, чем был, и стал, чем не был, приняв зрак раба истиною, а не привиденьем, и соделавшись подобным нам по всему, кроме греха...” Догматы о крестной Смерти, Воскресении, Вознесении на небеса и Втором пришествии Спасителя: “Распялся же и Смерть вкусил, безгрешный; воскрес в своей плоти, не видев тления; на небеса возшел и седе одесную Отца; приидет же паки со славою судить живых и мертвых. Как восшел с своею плотию, так и снидет...” Догмат о святых таинствах Церкви: “Кроме того, исповедую едино крещение водою и Духом; приступаю к Пречистым Тайнам, веруя, что оне суть воистину Тело и Кровь...” Догмат о церковных преданиях, и в частности о поклонении иконам, кресту, мощам святых и священным сосудам: “Приемлю церковные предания, поклоняюся честным иконам, поклоняюся древу Честного Креста и всякому начертанию креста, святым мощам и святым сосудам”. К этим частным догматам, по изложении которых в подлинном Символе веры Михаила Синкелла следует заключение, присовокуплены в переводе для великого князя Владимира еще два общие и весьма важные наставления. Первое – о том, какого начала должно держаться, чтобы быть истинно православным: “Веруй и седьми Соборам св. отец, из коих первый был в Никее на Ария... второй – в Константинополе на Македония... третий – в Ефесе на Нестория...” – и так далее перечислены все семь Вселенских Соборов с обозначением, сколько отцов присутствовало на каждом Соборе и против кого каждый был направлен. Другое наставление – о том, чего надлежало, особенно в то время, остерегаться русским, чтобы не потерять православия: “Не принимай же учения от латинян, коих учение развращено”. Вслед за этим указаны некоторые отступления латинян, замечено, что прежде и они были православны и принимали участие во всех семи Вселенских Соборах, пока не совратились, и, наконец, повторен завет: “Блюдися их учения... Бог да сохранит тебя от сего”. Мы полагаем, что и это последнее наставление, направленное против латинян, точно преподано великому князю Владимиру крестившими его греками, а не выдумано самим летописцем. Ибо в наставлении между прочим сказано о западном духовенстве: “Ови попове единою женою оженевся служать, а друзии до семые жены поимачи служать”. Такой упрек латинянам могли делать на Востоке разве еще в конце Х и в начале XI в., т. е. до папы Григория VII, который отлучил от Церкви всех женатых священнослужителей, а отнюдь не во второй половине XI и начале XII столетия, когда жил преподобный Нестор и когда действительно ни преподобный Феодосий Печерский , ни другие наши обличители латинян не делали им этого упрека. Вторая драгоценность нашей духовной литературы того времени и вместе самое древнее сочинение, появившееся собственно в нашей Церкви, какое доселе известно, есть Служба святым мученикам Борису и Глебу, написанная около 1021 г. нашим третьим митрополитом Иоанном I, о которой мы уже высказали свои мысли несколько прежде 855 . |
| Не потерпел ни смешения, ни слияния, ни изменения, но пребыл, чем был, и стал, чем не был, приняв зрак раба истиною, а не привиденьем, и соделавшись подобным нам по всему, кроме греха...» Догматы о крестной Смерти, Воскресении, Вознесении на небеса и Втором пришествии Спасителя: «Распялся же и Смерть вкусил, безгрешный; воскрес в своей плоти, не видев тления; на небеса возшел и седе одесную Отца; приидет же паки со славою судить живых и мертвых. Как восшел с своею плотию, так и снидет...» Догмат о святых таинствах Церкви: «Кроме того, исповедую едино крещение водою и Духом; приступаю к Пречистым Тайнам, веруя, что оне суть воистину Тело и Кровь...» Догмат о церковных преданиях, и в частности о поклонении иконам, кресту, мощам святых и священным сосудам: «Приемлю церковные предания, поклоняюся честным иконам, поклоняюся древу Честного Креста и всякому начертанию креста, святым мощам и святым сосудам». К этим частным догматам, по изложении которых в подлинном Символе веры Михаила Синкелла следует заключение, присовокуплены в переводе для великого князя Владимира еще два общие и весьма важные наставления. Первое — о том, какого начала должно держаться, чтобы быть истинно православным: «Веруй и седьми Соборам св. отец, из коих первый был в Никее на Ария... второй — в Константинополе на Македония... третий — в Ефесе на Нестория...» — и так далее перечислены все семь Вселенских Соборов с обозначением, сколько отцов присутствовало на каждом Соборе и против кого каждый был направлен. Другое наставление — о том, чего надлежало, особенно в то время, остерегаться русским, чтобы не потерять православия: «Не принимай же учения от латинян, коих учение развращено». Вслед за этим указаны некоторые отступления латинян, замечено, что прежде и они были православны и принимали участие во всех семи Вселенских Соборах, пока не совратились, и, наконец, повторен завет: «Блюдися их учения... Бог да сохранит тебя от сего». Мы полагаем, что и это последнее наставление, направленное против латинян, точно преподано великому князю Владимиру крестившими его греками, а не выдумано самим летописцем. Ибо в наставлении между прочим сказано о западном духовенстве: «Ови попове единою женою оженевся служать, а друзии до семые жены поимачи служать». Такой упрек латинянам могли делать на Востоке разве еще в конце X и в начале XI в., т. е. до папы Григория VII, который отлучил от Церкви всех женатых священнослужителей, а отнюдь не во второй половине XI и начале XII столетия, когда жил преподобный Нестор и когда действительно ни преподобный Феодосий Печерский, ни другие наши обличители латинян не делали им этого упрека. Вторая драгоценность нашей духовной литературы того времени и вместе самое древнее сочинение, появившееся собственно в нашей Церкви, какое доселе известно, есть Служба святым мученикам Борису и Глебу, написанная около 1021 г. нашим третьим митрополитом Иоанном I, о которой мы уже высказали свои мысли несколько прежде . |
| Ни в одном из других, очень многочисленных, Константинопольских месяцесловов оно не встречается. В настоящий раз это могло случиться только при том условии, что составитель был современником события и сделал запись под совершенно свежим впечатлением, будучи очень поражен горькою участью царя и его войска. 3) К этим двум указаниям на современные жизни составителя события можно прибавить еще одно, менее ясное, а именно: Под 20 Октября значится память τν γων νεοφανν μαρ τρων νδρεος, Στεφνος, Παλος, Πτρος κα τς συνοδας ατν. Страдание этих мучеников случилось в 767 г. при Константине Копрониме 8 . Название же «новоявленных» мог придать этим мученикам только современник.– Из сопоставления приведенных хронологических данных видно, что составитель устава упоминает о событиях 767 г. 780, 802 и 811 г., как о современных себе, и что, следовательно, он жил во второй половине V ΙΙΙ в. и в первой четверти IX. В первой четверти IX в. (едва ли позднее) и был составлен им или, по крайней мере, обстоятельно редактирован рассматриваемый нами Устав. Но рядом с этими ясными указаниями на первую четверть IX в. как на время составления Устава мы находим в тексте его и другие указания, которые не мирятся с выведенною сейчас датою. Так мы находим здесь памяти, относящиеся к половине и даже к концу IX в. например Федора Савваита † 840 дек, 27, Евфимия Сардийского † 840 г. дек, 26, Евдокима Константинопольского вельможи † 842 июл. 31, Михаила Синкелла † 843 г. дек. 20, Феофана Никейского † 847 г. окт. 11, Мучеников Сирийских † 847, февр. 6, Третье обретение главы Иоанна Предтечи – 867, мая 25, патриарха Мефодия † 846 г. июня 18, патриарха Игнатия † 878 г. окт. 23. Память патриарха Игнатия есть самая позднейшая из найденных нами в памятнике. От памяти мученика Вакха и времен Ирины она отстоит на столь значительное пространство, что принадлежать одной и той же руке не может. Памяти половины IX века тоже едва ли могут принадлежать первой руке. Необходимо предположить другую позднейшую руку, которая Устав, редактированный в начале IX в., исправляла или дополняла в конце того же века. |
| РНБ, Софийск. 202 (Путятина Минея). Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР, XI–XIII вв. М., 1984. 21. Согласно археологическим данным, супруга Ярослава Мудрого княгиня Ирина была погребена в киевском Софийском соборе, где позднее захоронен и сам Ярослав (Янин В. Л. Некрополь новгородского Софийского собора: Церковная традиция и историческая критика. М., 1988. С. 138–139). Новгородская традиция, на которую опирается в данном случае митр. Макарий (существовавшая уже, по крайней мере, в 30–40-е гг. XV в. при архиеп. Евфимии II), именует, впрочем, мать Владимира Ярославича, захоронение которой сохранилось в новгородском Софийском соборе, не Ириной, а Анной. Пытаясь устранить это противоречие, еще Н. М. Карамзин, поддержанный в этом вопросе владыкой Макарием (см. прим. 344 к т. 1), предположил, что Ирина приняла иночество с именем Анны. Однако это противоречит указанным археологическим свидетельствам. Вероятнее всего, Анна была первой супругой Ярослава в пору его новгородского княжения и не могла, следовательно, быть матерью Владимира Ярославича новгородского (Назаренко А. В. О русско-датском союзе в первой четверти XI в.//Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования, 1990 год. М., 1991. С. 181–182). Неточность (или опечатка?) автора. По данным жития св. Михаила Синкелла, изданного Ф. Шмитом, знаменитый поборник иконопочитания скончался в 846 г., вероятно — 18 декабря (Шмит Ф. Кахрие-Джами//Известия Русского археологического института в Константинополе. 1906.Т. 11. С. 257–279 [по двум редакциям]. С. 31. Прим. 7). Русский перевод 1-й редакции см.: Полякова С. В. Византийские легенды. Л., 1972. С. 114–139). Точка зрения высокопреосв. Макария на перевод Символа веры, помещенного в Повести временных лет, именно в эпоху св. Владимира, не удержалась в науке. Текст этого исповедания, изданный впоследствии Н. К. Никольским по отдельному списку XII–XIII вв. (Материалы для истории древнерусской письменности//Сб. Отд-ния рус. яз. и словесности имп. |
| Негодование агиографа по поводу этого начертания выражено сильно и искренне, но и тут с синтаксическими ошибками. По прибытии в Преторий, в так называемую Фермастру (θερμστραν), они снова были приведены к Феофилу, который сказал им: «может быть вы, придя в свою землю, будете говорить, что вот де мы посмеялись над царем Ромеев; но я ранее осмею вас и, жестоко наказав, отошлю вас домой». Братьев начали бичевать воловьими жилами; при истязании Начертанных солдаты сменялись четыре раза; а царь подбадривал истязателей, приговаривая: «если любишь меня, – прибавь еще». 340 Окровавленных и безгласных, их снова отвели в тюрьму, так как они едва могли идти. Но вот является новый посланец от царя с приказанием опять идти во дворец. Но идти братья уже были не в состоянии. Логофет дрома спросил их: для чего вы радовались смерти царя Льва? и зачем, прибежав к нему, не навязали ему той же веры, какую исповедуете сами? На это братья ответили: смерти царя Льва мы не радовались, веру или лучше ересь его мы не принимали. – Через четыре дня допрашивать их стал епарх с упомянутым Христодулом и его отцом. Он грозил мучить их снова, отправить к Агарянам и только потом на родину. Отец Христодулов невольно спросил епарха: не кланяясь иконе, зачем они страдают? Феофан на это сказал ему: отступи от нас, враг истины! мы поклоняемся иконам, зная, что τς εκνος τιμ π τ πρωττυπον νγει τν τιμν. Тогда епарх 18 июля XIV индикта (836 г.) велел написать им лица. – Двойное известие о написании лиц без сомнения говорит в пользу того, что агиограф заимствовал сведение из разных агиографических памятников; в одном говорилось о написании до 18 июля, в другом – именно 18 июля; наш агиограф, не в состоянии проверить дату, включил обе в свой рассказ. – Народ сходился и бил братьев по лицу. Когда епарх сообщил царю ответ братьев, Феофил сказал ему: «если бы я знал, что это верно, то я бы начертал так на всем моем народе». По распоряжению императора Начертанные были заключены в темницу рядом с Михаилом Синкеллом. Последний написал им утешительное письмо (которое и приводится), радуясь, что они так мужественно пострадали за иконы Христовы, и обадривая их, что и великий боец за благочестие Мефодий выражает им свое удивление. Письмо это было передано им через Иова. Мефодий, по словам агиографа, писал много писем Михаилу, называя его владыкою и отцом, писал и братьям на о. Афусию. Он и сам находился в заключении, в том же Претории, много лет. Узники переписывались между собою. |
| Помимо старшей редакции сочинения Михаила Синкелла, представленной в греческом прототипе Изборника, была еще одна, вошедшая в дополнительные статьи Ефремовской кормчей. Здесь расширена история Вселенских соборов, лишь кратко изложенная в Изборнике 1073 г., где нет еще VII собора 787 г. 613 В Троицком сборнике она изложена немного короче, и летописец, видимо, дополнял ее самостоятельно по другим источникам. Один из них отразился в Полной Хронографической палее. 614 К «Написанию о правой вере» Михаила Синкелла и истории Вселенских соборов присоединен фрагмент антилатинского полемического трактата. Ближе всего к нему «Стязание с латиною» митрополита Георгия (ок. 1065–1076). 615 Философ, когда объяснял Владимиру особенности «римской веры», говорил о ней: «малъмь (немного) съ нами разъвращена». Единственный упрек – это литургия не на квасном хлебе, а на опресноках (гостиях). В статье 988 г. мы видим внушительный список, который мог появиться только после разделения Церквей в 1054 г. По сравнению с сочинением Георгия, в летописи появляется апокрифическая фигура папы Петра Гугнивого, с которого якобы и пошло латинское развращение после VII Вселенского собора. Это первое упоминание об этом персонаже, весьма популярном в позднейших антилатинских сочинениях. 616 Помимо Георгия в антилатинской полемике XI в. участвовали митрополиты Леон Переяславский, о котором уже шла речь, 617 Ефрем (ок. 1054–1061 ) 618 и Иоанн II (1077–1089). 619 Их труды сохранились на греческом языке, что и сыграло дурную шутку с последующими древнерусскими историками. Они сочли Михаила Синкелла первым русским митрополитом. Затем в летописи сказано о возвращении Владимира в Киев. Рассказ о свержении идолов и крещении киевлян вместе с благодарственной молитвой князя восходит, как мы видели, к описанию этого события в Древнейшем своде. Далее летописец сообщает, что Владимир велел строить церкви на местах, где раньше стояли идолы, и сам поставил церковь св. Василия на капище Перуна. Князь приказал отдавать «детей нарочитой чади» на «учение книжное», т. е. готовить из них клириков. К этому известию несколько искусственно присоединена большая подборка цитат, посвященная крещению Руси. Возможно, она тоже происходит из какой-то похвалы Владимиру. |
|
|
