| 1). Такое отождествление допускали еще свт. Иоанн Златоуст ( Ioan. Chrysost. In Matth. 74//PG. 58. Col. 681) и блж. Феофилакт ( Theoph. Bulg. In Matth. 23//PG. 123. Col. 405). Никифор Каллист (XIV в.) со ссылкой на свт. Ипполита Римского, пишет в «Церковной истории» о том, что первая жена прав. Иосифа Обручника, Саломея, приходилась племянницей З. ( Niceph. Callist. Hist. eccl. II 3//PG. 145. Col. 760). В визант. источниках сохранилось анонимное апокрифическое Мученичество З., основанное на тексте «Протоевангелия Иакова» (BHG, N 1881). Кроме того, З. посвящен ряд агиографических произведений: Слово патриарха К-польского Германа II (1223-1240) (BHG 1881m), Похвальное слово Михаила Синкелла (IX в.) (BHG, N 1881n - 1881nb), 2 Похвальных слова Космы Веститора (VIII-IX вв.) (BHG, N 1881q - 1881r), 3 анонимных Похвальных слова (BHG, N 1881p, N 1881v - 1881x). Благовестие прав. Захарии. Миниатюра из Минология Василия II. 976-1025 гг. (Vat. gr. 1613. P.61) Благовестие прав. Захарии. Миниатюра из Минология Василия II. 976-1025 гг. (Vat. gr. 1613. P.61) В РПЦ и др. правосл. Церквах память З. отмечается 5 сент. Древнейший Иерусалимский Святогробский Типикон, сохранившийся в арм. и груз. версиях, кроме памяти З. 5 сент. отмечал 27 сент. явление ему арх. Гавриила, 1 дек.- обретение мощей З., ап. Иакова Праведного и Симеона Богоприимца и 18 мая - память этих 3 святых в церкви, построенной в Иерусалиме Павлом из Элевтерополя ( Кекелидзе. Канонарь. С. 114, 135, 144; Tarchnischvili. Grande Lectionnaire. Т. 2. P. 11, 42, 54; Garitte. Calendrier Palestino-Georgien. P. 67, 92, 107). В Патмосском списке Типикона Великой ц. (IX-X вв.) под 23 окт. есть сообщение, что память З., ап. Иакова Праведного и Симеона Богоприимца отмечалась в К-поле в церкви, посвященной Пресв. Богородице, рядом со Св. Софией. Согласно лат. описанию К-поля XII в. («Аноним Меркати»), в этой церкви находились мощи З., Иакова и Симеона (Описание святынь К-поля в лат. рукописи XII в.//Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. |
| D. Наконец, большая часть СВ была переиздана с комментариями и указателями без критических улучшений, но и без слишком большого количества опечаток в Patrologia graeca (=PG) Migne (161 том Paris 1857–1866), отношение которой к СВ подобно отношению CV к СР. Из греческих текстов СВ тут нет Иоанна Лидийца, 3осима, Прокопия, Феофилакта Симокатты, Георгия Синкелла, Михаила Атталиата и отрывков «Turcograecia» Мартина Крузия. Предпринятая Migne перепечатка имеет для византийских работ по крайней мере значение пособий на случай нужды, так как в некоторых особенно богословских библиотеках нет ни одного из трех вышеупомянутых собраний, но есть вся Патрология. Кто хочет специально заняться Византией, тот всегда прибегнет к СР и СВ, поскольку нет совершенно новых обработок как напр., для Феофана и др. Е. В заключение надо упомянуть еще, что издательство В. G. Теивпег в Лейпциге стало включать и византийских историков, и хронистов в критической обработке в свою всемирно известную Bibliomheca Teubneriana (=ВТ). До сих пор появились Отрывки малых историков, Агафий, Феофилакт, Никифор патриарх, 3онара, Анна Комнина и др. А. Историки § 2. Общая характеристика . Византийские повествователи современных им событий следуют все без исключения древнегреческой традиции. У историков VI и начала VII в., Прокопия, Агафия, Менандра, Феофилакта – это в достаточной мере понятно само собой: они ведь принадлежат переходной эпохе от языческой древности к христианскому средневековью и непосредственно примыкают к предшествующей историографии. Но и историки, которые вновь призывают историю к жизни после рокового литературного пробела от середины VII до середины IX в., тотчас опять обращаются к древним образцам, а в эпоху Комнинов и Палеологов замечается даже значительное усиление любви к древности. Историки VI и VII в. отличаются от историков XI–XV в. в общем только тем, что внешние средства их изложения стали в гораздо большей степени искусственными, школьно заученными. Несмотря на всевозможные искусственности и на всю их подражательность, Прокопий, Агафий, Менандр, Евагрий и Феофилакт все-таки до некоторой степени остаются еще на почве более тонкого обиходного языка своего времени; напротив, например, Анна Комнина изучает древнегреческий язык, как чужой, и в том же положении оказываются все историки XII и следующих столетий: в их время живой язык отклонился от древнегреческого морфологически, лексически и синтаксически так далеко, что обычного литературного языка не понимали без основательной подготовки. Это единственное действительно основное различие отделяет позднегреческих историков от собственно византийских. Но надо заметить, что это различие не было преднамеренным и возникло не из индивидуальности писателей, но из совершившегося независимо от их воли естественного преобразования языка. |
| В Византии монашество все более осмысляется как мученичество, а мученичество приобретает аскетические черты. Почитание мучеников Мученичество осмысляется как спасительное посредничество между человеком и Богом. У Михаила Синкелла находим учение о почитании святых мучеников как средстве соединения и примирения с Богом. А в IX в. святитель Фотий писал о том, что немощность страдательного состояния человека можно преодолеть при помощи «лика мучеников», претерпевших страдания за Христа. «…Обратись с криком к самой немощности природы, нашей пространной и неописанной трагедии страстей. (Бог) знает, как сострадать единоприродному. Возьми лик мучеников. Они имеют дерзновение, чтобы теми страданиями, которые они претерпели за Христа, защитить тех, которые за него страдают, и общность страстей является утешением…» Другая особенность мученичества в византийской традиции – это всесилие мученика (святой мученик Феодор, по описанию святителя Григория Нисского, посмертно «собирает народы, воспитывает Церковь, изгоняет демонов…»), которое есть результат уверенности в его высочайшей святости и обожении. Идея подражания без полного тождества подвигов и наград (с характерной антитезой: по истине, но не по подражанию) уступает место идее подражания как полного тождества, когда физическое мученичество-исповедание веры оказывается естественным результатом постоянной мученической исповедальной позиции монаха или благочестивого христианина. Такие представления о мученичестве позволили в период гонений нового времени легко вступить на путь мученичества не только отдельным героям, но и целым семьям, общинам, группам населения. Мученик своим подвигом свидетель о Боге и в то же самое время он свидетель о том пути, который поэтапно ведет к святости вплоть до вступления в Небесное Царствие. Рейтинг: 9.1 Голосов: 41 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Комментарии Артём 5 ноября 2019, 16:59 Великолепно написано, спасибо! Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: |
| Копцев А.А. Клавдий Туринский и Агобард Лионский в контексте иконоборчества//Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2016. Т. 17. 2. С. 40 - 47. Копцев А.А. Новое направление в исследовании богословия византийских иконоборцев в ΧΧ–ΧΧΙ вв. к 40-летию со дня кончины протоиерея Георгия Флоровского//Христианское чтение. 2019. 4. С. 17 - 22. Ложкин Е.А. Феномен иконоборчества//Некрасовские чтения Материалы III Всероссийской научной конференции (памяти докт. ист. наук проф. Ю.К. Некрасова). Гл. ред. В.А. Саблин. 2017. С. 184 - 187. Луховицкий Л.В. Византийская ойкумена в иконоборческой полемике//Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 2: История. История Русской Православной Церкви. 2017. 77. С. 23-40. Луховицкий Л.В. Византийское иконоборчество – спор о терминах?//Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2010. 14-2. С. 155-163. Луховицкий Л.В. История первого периода иконоборчества и актуальная политика в «Apologeticus atque antirrhetici» патриарха Никифора Константинопольского//Византийский временник. 2009. Т. 68. 93. С. 59 - 74. Луховицкий Л.В. Миссия прп. Михаила Синкелла и братьев начертанных в источниках IX - XIV вв.: принципы метафразы и историческая память об иконоборчестве//Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 3: Филология. 2013. 4 (34). С. 58-73. Луховицкий Л.В. «Те, кого соединил не Бог, но диавол, должны вместе отведать одних стрел и ран»: обвинение в иконоборчестве у Никифора Григоры//Античная древность и средние века. 2015. Т. 43. С. 243 - 263. Лушников Д.Ю. Значение воображения в православной духовной традиции. опасности между магизмом и иконоборчеством//Христианское чтение. 2006. 26. С. 89 - 110. Мащитько О.В. Иконоборчество как идеологический феномен//Искусство и культура. 2017. 3 (27). С. 43 - 47. Мирошниченко Е.И. Оригенизм как мировоззренческое основание иконоборческих споров в Византии VIII в.//Исторические исследования в Сибири: проблемы и перспективы: Сб. материалов III региональной молодежнойнаучной конференции/Отв. ред. Р.Е. Романов; Институт истории СО РАН. Новосибирск, 2009. С. 21–27. |
| Кроме книг Священного Писания существовали тогда у нас на славянском языке и жития святых. Преподобный Нестор говорит о святом Борисе, что он, будучи исполнен благодати Божией, часто “взимаше книгы и чтяше житья и мучения святых”, а мних Иаков свидетельствует, что святой Борис пред своею кончиною воспоминал именно страдания святого Никиты, святого Вячеслава, князя чешского, и святой великомученицы Варвары, которые, следовательно, были ему известны 850 . О других книгах славянских, сохранившихся в списках XI в., скажем в следующем отделе нашей истории, потому что нельзя доказать, чтобы они относились к первой половине этого столетия, а не к последней. Здесь же ограничимся общим замечанием, что благочестивых книг тогда находилось у нас уже довольно. Ярослав, по словам летописца, собрал и списал “книгы многы”, так что из них составилась Киево-Софийская библиотека, и ими поучались не только князья или пастыри, но и вообще “вернии людье”. И пресвитер Иларион, который сам получил образование в то время, в одном из своих слов выразился: “Мы пишем не для незнающих, а для насыщающихся с избытком книжною мудростию” 851 . Вот каких людей можно уже было встречать тогда между русскими! Памятников духовного просвещения и учения, относящихся непосредственно к отечественной нашей Церкви того времени, сохранилось весьма мало. Но тем-то более они и драгоценны для нас и привлекают на себя наше внимание. Первую драгоценность представляет собою довольно обширный Символ веры , преподанный в пояснение и дополнение краткого Никео-Цареградского Символа великому князю Владимиру вдруг после крещения его в Херсоне. Этот Символ представляет собою буквальный перевод с небольшими по местам пропусками греческого исповедания веры, написанного Михаилом Синкеллом († ок. 835) 852 . И мы думаем, что Символ переведен точно для нашего князя крестившими его греками, а преподобным Нестором, который мог еще видеть перевод если не в первоначальном списке, то в копиях, внесен в летопись без всякой перемены. Ибо, во-первых, этот перевод очень неточен и показывает, что переводчики мало были знакомы с богословскою терминологиею на славянском языке и вовсе не знали, что исповедание Михаила Синкелла уже давно и с большею точностию переведено было на славянский язык для болгарского царя Симеона (889–927) в Сборнике, впоследствии переписанном для нашего великого князя Святослава 853 . |
| Кроме книг Священного Писания существовали тогда у нас на славянском языке и жития святых. Преподобный Нестор говорит о святом Борисе, что он, будучи исполнен благодати Божией, часто «взимаше книгы и чтяше житья и мучения святых», а мних Иаков свидетельствует, что святой Борис пред своею кончиною воспоминал именно страдания святого Никиты, святого Вячеслава, князя чешского, и святой великомученицы Варвары, которые, следовательно, были ему известны . О других книгах славянских, сохранившихся в списках XI в., скажем в следующем отделе нашей истории, потому что нельзя доказать, чтобы они относились к первой половине этого столетия, а не к последней. Здесь же ограничимся общим замечанием, что благочестивых книг тогда находилось у нас уже довольно. Ярослав, по словам летописца, собрал и списал «книгы многы», так что из них составилась Киево-Софийская библиотека, и ими поучались не только князья или пастыри, но и вообще «вернии людье». И пресвитер Иларион, который сам получил образование в то время, в одном из своих слов выразился: «Мы пишем не для незнающих, а для насыщающихся с избытком книжною мудростию» . Вот каких людей можно уже было встречать тогда между русскими! Памятников духовного просвещения и учения, относящихся непосредственно к отечественной нашей Церкви того времени, сохранилось весьма мало. Но тем-то более они и драгоценны для нас и привлекают на себя наше внимание. Первую драгоценность представляет собою довольно обширный Символ веры, преподанный в пояснение и дополнение краткого Никео-Цареградского Символа великому князю Владимиру вдруг после крещения его в Херсоне. Этот Символ представляет собою буквальный перевод с небольшими по местам пропусками греческого исповедания веры, написанного Михаилом Синкеллом († ок. 835) . И мы думаем, что Символ переведен точно для нашего князя крестившими его греками, а преподобным Нестором, который мог еще видеть перевод если не в первоначальном списке, то в копиях, внесен в летопись без всякой перемены. Ибо, во-первых, этот перевод очень неточен и показывает, что переводчики мало были знакомы с богословскою терминологиею на славянском языке и вовсе не знали, что исповедание Михаила Синкелла уже давно и с большею точностию переведено было на славянский язык для болгарского царя Симеона (889–927) в Сборнике, впоследствии переписанном для нашего великого князя Святослава . |
| Леонтий (кон. VIII – нач. IXbb.). Житие Стефана Савваита (ум. в кон. 790-х гг.) Стефан Савваит (кон. VIII в.) Сказание о мученичестве святых отцов – савва- итов (убиты в 796/797 г.) IX век Стефан Дамасский (начало IX в.). Житие Романа новомученика (731–780) Аноним (начало IXb.). Житие Анфусы из Мантинея (Вифиния) (750–770-е гг.) Аноним из Амастрии (начало IXb.). Житие Иоанна Готского (ум. 791) Стефан Диакон (816 г.). Житие Стефана Нового (ум. 765–767) Аноним (начало IXb.). Чудеса муч. Ферапонта Кипрского (790–806) Никита из Амния (821/822 г.). Житие Филарета Милостивого (ок. 702–792) ЕпифанийМонах (кон. VIII – первая треть IXbb.). Деяния и хождения апостола Андрея Феодор Студит (первая четверть IXb.). Похвала Арсению Великому (354–412) Феодор Студит (между 815–825 гг.). Похвала Платону, игумену Саккудийского монастыря (Вифиния) (ум. 814) Аноном (первая пол. IXb.). Армянское житие Стефана Сугдейского (Сурожского) (ок. 700 – ок. 760-го гг.) Аноним (первая пол. IX в.). Синаксарное житие Стефана Сугдейского (Сурожского) (ок. 700 – ок. 760-го гг.) Феостирикт (вторая четверть IXb.). Житие Никифора Мидикийского (ум. ок. 813 или 824 г.) Мефодий, Патриарх Константинопольский (843–847). Житие Феофана Исповедника (ок. 752–818) Игнатий Диакон (IX в.). Житие Тарасия, Патриарха Константинопольского (784–806) Игнатий Диакон (?) (IX в.). Житие Георгия Амастридского (ум. 807) Игнатий Диакон (IX в.). Житие Никифора, Патриарха Константинопольского (806–815, ум.829) Аноним (после 842 г.). Житие Иоанна Психаита (ум. ок. 820–829) Аноним (ок. середины IXb.). Житие Филарета (ум. 831 г. в Палермо) Михаил Монах (вторая пол. IX в., скорее, после 868 г.). Житие Феодора Студита (759–826) Аноним (850-е гг.). Мученичество Сорока двух Аморийских мучеников (о 838845 гг.) Савва (ок. середины IXb.). Житие Макария Пелекитского (780–842) Аноним (середина IX в.). Житие Мефодия, Патриарха Константинопольского (843–847) Аноним (850-е гг.). Житие Михаила Синкелла (761–845/846) Петр и Савва (середина – вторая пол. IX в.). Житие Иоанникия Великого (ок. 754–846) |
| Монах отрекается от мира постоянно, мученик – в момент мучения, но это отречение не менее сильное, ибо, если бы мученик был пленником мира, он испугался бы разлуки с миром. Монах подобен Адаму, который был владыкой новосотворенного мира, мученик – предстатель за мир и его преображение пред престолом Божиим. В VIII в. в период иконоборческих споров в Византии происходит возрождение строгого монашества и небывалый всплеск внутреннего мученичества – как своеобразное исключение за всю византийскую историю. В иконоборческую эпоху монахи-иконопочитатели часто оказывались мучениками не только «по произволению», но и претерпевали второе крещение кровью. В Византии монашество все более осмысляется как мученичество, а мученичество приобретает аскетические черты. Почитание мучеников Мученичество осмысляется как спасительное посредничество между человеком и Богом. У Михаила Синкелла находим учение о почитании святых мучеников как средстве соединения и примирения с Богом. А в IX в. святитель Фотий писал о том, что немощность страдательного состояния человека можно преодолеть при помощи «лика мучеников», претерпевших страдания за Христа. «...Обратись с криком к самой немощности природы, нашей пространной и неописанной трагедии страстей. (Бог) знает, как сострадать единоприродному. Возьми лик мучеников. Они имеют дерзновение, чтобы теми страданиями, которые они претерпели за Христа, защитить тех, которые за него страдают, и общность страстей является утешением...» Другая особенность мученичества в византийской традиции – это всесилие мученика (святой мученик Феодор, по описанию святителя Григория Нисского , посмертно «собирает народы, воспитывает Церковь , изгоняет демонов...»), которое есть результат уверенности в его высочайшей святости и обожении. Идея подражания без полного тождества подвигов и наград (с характерной антитезой: по истине, но не по подражанию) уступает место идее подражания как полного тождества, когда физическое мученичество-исповедание веры оказывается естественным результатом постоянной мученической исповедальной позиции монаха или благочестивого христианина. |
| патриарха Никифора (BHG, N 1335) и др. произведений, и у Петра Монаха, автора Жития прп. Иоанникия Великого (BHG, N 936). Все они работали в одно время и, вероятно, принадлежали к кругу К-польского патриарха свт. Мефодия (843-847), куда, очевидно, входил и Г. А. (помимо указанных текстов он цитирует Житие свт. Никифора, а также несохранившийся труд прп. Михаила Синкелла, ближайшего соратника свт. Мефодия). Сочинения свт. Никифора исчезли из поля зрения до XIV в., а Житие Никиты сохранилось по-гречески в единственной рукописи нач. X в. в сокращенном виде (полная версия дошла в слав. переводе). Исходя из этого, можно предположить, что входившие в круг свт. Мефодия церковные писатели пользовались неким общим собранием источников. Очень вероятно, что это была б-ка свт. Никифора, к-рую ему было позволено взять с собой в изгнание в 815 г. и к-рую свт. Мефодий, очевидно, перевез в К-поль в ходе подготовки к перенесению мощей свт. Никифора после восстановления иконопочитания в 843 г. После смерти свт. Мефодия это собрание вместе со всем его архивом, включавшим произведения вышеупомянутых авторов, по-видимому, попало в Студийский мон-рь. Казнь ап. Петра. Миниатюра из Тверского списка. Хроники Георгия Амартола. 1-я пол. XIV в. (РГБ. Ф. 173/I. 100. Л. 165 об.) Эти выводы подтверждаются изучением связей хроники Г. А. и «Хронографии» прп. Феофана Исповедника. Господствовавшая до недавнего времени т. зр., основанная на более поздней датировке хроники Г. А., состояла в том, что сочинение прп. Феофана послужило одним из ее основных источников для хроники Г. А. 582-813 гг. Г. А. был несомненно знаком с «Хронографией» прп. Феофана, однако, как показывают новейшие текстологические исследования ( Yannopoulos. 2000. P. 539), к 846-847 гг. она существовала в виде разрозненных тетрадей или листов. Это означает, что Г. А. пользовался авторской рукописью, что можно легко объяснить, если последняя входила в состав упомянутого выше собрания (архива). «Хронография» прп. Феофана, возможно, представляет собой некое звено между этим собранием и др. |
| По смерти царя Михаила († 829) на престол вступил сын его Феофил, «злейший из всех, до него царствовавших». – Под влиянием этого известия Ф. И. Шмит также считал Феофила «наиболее ярым врагом монахов» (стр. 32), однако все-таки по сравнению напр. с Константином Копронимом Феофил был куда более снисходительный. И вообще надо признать за несомненное, что первый период иконоборчества (VIII в.) был наиболее жестоким; во втором периоде (IX в.) императоры как будто задумываются, основательно ли преследование ими иконопочитания. Сам Феофил под конец своей жизни, изверившись в преследовании, послал к Иоанникию, вифинскому аскету, спросить мнения, надо ли продолжать гонение. – На 5-м году своего царствования (в 834 г.) он вызвал Михаила синкелла из темницы Прусиадского монастыря и заключил в столичный Преторий (Πραιτριον), разлучив с Иовом. Два года узник страдал слабостью и от старости и страданий очень ослабел зрением. Одна верная монахиня Евфросиния приняла в нем живое участие и заботилась даже в его телесных нуждах. Через дна года (в 836 г.) Феофил велел перевести Михаила из одного каземата Претория в другой. Через четыре месяца после того Феофил вспомнил о братьях Феодоре и Феофане – по следующему поводу. Некий протасикрит (ασηκρτις), знакомый св. Михаила и его учеников, под давлением правительства подписался под иконоборческою ересью. Синкелл, узнав о том, писал ему увещательные письма и вернул его снова в лоно православия. Тогда имп. Феофил осудил Стефана на изгнание, а имущество его конфисковал. Михаил укрепил в православии также своего знакомого спафария Каллону (Καλλονν), чем привел царя в исступление. По этому поводу царские приспешники напомнили Феофилу: из Иерусалима де при царе Льве прибыли сюда четыре монаха, с намерением ехать в Рим; они – иконопочитатели и, не смотря на угрозы царя, не отстали от идолослужения, не смотря на ссылки и заточения они продолжают рассылать письма для укрепления «православных». Феофил велел вызвать всех их к себе. Все четверо собрались 8 июля XIV индикта (836 г.) и были заключены в Преторий. На 9-е июля был назначен допрос их в присутствии царя в Хрисотриклине. Иноки были введены к царю епархом (παρχος), вошли с веселыми лицами, как бы на брак, а не на подвиг. Тут житие принимает тон мученичества. – Откуда вы? спросил Феофил. – Из Моавитиды, последовал ответ. – Зачем прибыли сюда? Не дождавшись еще ответа, царские слуги набросились на иноков и били их до потери ими сознания. Когда иноки пришли в себя и встали на ноги, Феофил повторил свой прежний вопрос. Те молчали. Обратившись к епарху (παρχος), 338 Феофил велел начертать братьям на лицах стихи и в таком виде отправить их на родину. Христодул, державший в руках готовые уже стихи, стоял тут же, прибавив: «хотя они и не хороши, но не беспокойся», а один из слуг заметил: «да они (братья) и не достойны, владыко, чтобы ямбы были лучше». И вот в Претории Феодору и Феофану были начертаны на лицах следующие 12 стихов: |
|
|
