| В виду всего вышесказанного, мы не можем не объявить прямою ошибкой предположение, недавно выпущенное, что Мономахова шапка должна относиться к XIV – XV векам, если не позднее, и быть татарского происхождения, потому что её орнаменты не имеют будто бы никакого определённого стиля. Искусство, техника и фактура Мономахова венца отличаются таким высоким совершенством, что сами по себе могли бы составить стиль, и только отсутствие доселе порядочного снимка было причиною, что на этот чудный памятник не было обращено внимания западными знатоками, подобно Лабарту или Францу Боку; что же касается русских исследователей, то все известные специалисты неоднократно выражали свое удивление красоте и необычайной крепости филиграни, с виду столь хрупкой. Со своей стороны, повторяем, из крупных вещей мы не знаем нигде подобной филиграни, а из мелких только броши барона Гейля могут соперничать с нею. Мы признаем Мономахов венец абсолютно византийским памятником, но полагаем, что он был выполнен не в Константинополе, но или в Малой Азии, или на Кавказе, или в самом Херсоне, словом, где византийское искусство в XI – XII веках соприкасалось с развитым арабским орнаментом. Броши Гейля мы считаем древнее, уже потому, что в них указываемые желобки не играют еще декоративной роли, хотя и расположены зигзагами, Мономахову же шапку, по некоторым мелким деталям техники, считаем необходимым относить к ХП веку, тогда как Гелатский оклад должен принадлежать уже ХШ или даже началу XI века. Мы имеем множество памятников X – XII веков, украшенных именно по золоту тонкими филигранями разных типов, сканью, «веревочною» и пр., исполненных не только в самой Византии, но и в Италии, Франции, Германии и России. Между тем, те же наши описанные виды филиграни находим и в византийских и арабских произведениях: а именно, филигрань исполняется из ссученных и сплющенных в ленту нитей, которые спаиваются по нескольку, рядом, образуя как бы пучок упругих побегов, которые только при конце загибаются усиком и охватывают зёрнышко. Внутри этих разводов, и отчасти поверх их, припаивается гнездо с камнем, который, будучи приподнят над золотою поверхностью, получает лучи, отраженные ею, и более светится. |
| 660 Robinson, Palastina III, 1. S. 331. Cp. свящ. А.Попов, Латинская Иерус. патриархия, ч. I (1903), стр. 318. 661 Neubauer, Chronique Samarit. 64. 66. CH. Vierteljahrsschrift, VI. S. 213 f. и Zeitschrift d. Deutschen Morgenl. Gesell. В. XVIII, S. 813–844. 666 См. напр. Mitchelant et Raynaud, Itineraires a Jerasalem aux XI,XII, ХШ, siecles, p. 14, 72–76, 83–85, 100, 171, 186, 197, 233. Cp. Robinson. Palast. III, 331. 353. 670 De-Sacy, N. et Extr. 179. 219. Прекращение линии Аарона отмечается и в хронике El-Tholedoth. Neubauer , 81. 672 Сведения о положении наблусских самарян в первой половине истекшего XIX столетия сообщаются в автобиографии самарянина Якуба Шеляби, изданной (с дополнениями) Rogers " ом под заглавием Notices of the modern Samaritans. Loudon. 1885. 673 Почти в течение 25-ти лет самаряне не пользовались свободой открытого отправления культа. См. Robinson, Palast, III. 320. 676 Петиция вместе с французским переводом ее напечатана Barges, Les Samaritains de Naplouse p. 65–71. Начальные строки ее таковы: „Прошение, адресованное к нашим владыкам и могущественным властителям высокой империи и сильного государства благородного царства французского, правилом действий которого служит справедливость, правосудие и прямота. Да пошлет всевышний Бог им постоянное счастье и продлит свои милости! Да распространит Он правосудие их правительства на все другие нации, которые находятся под всем пространством небес. Аминь. Мы воздеваем безпрестанно наши руки к высочайшему трону Вечного, моля Его, чтобы Он сохранил и продолжил рай (sic) этого знаменитого и благородного царства, справедливость, прямодушие и благорасположение правительства которого знает вся вселенная, чтобы действием своего великого милосердия и безконечного могущества Он продолжал посылать крепость, мужество, славу и победу справедливому властелину, который управляет своими подданными, также как и могущественными представителями своего двора. Пусть Он не допустит, чтобы уничтожилась справедливость их правительства, пусть Он сделает его участником своих даров и продлит могущество империи его до конца времен. Аминь. Амин. Вот бедные просящие рабы пришли, укрыться под тень крова твоего милосердия и предстать пред вратами милости благородного правительства. Они взывают к доброте и благорасположению сострадательного правительства Франции“. |
| —591— вую церковную историю Запада, тщательно следил за литературой своего предмета, и выписывал все важные новинки. Как внимательно и заботливо относился Д.Ф-ч к работавшим ему молодым ученым, об этом свидетельствуют в своих воспоминаниях: проф. В.А. Соколов и особенно архиеп. Варшавский Николай (М.З. Зиоров). Но, по причине слабой лингвистической подготовки, особенно по новым языкам, на историческом отделении отбиралось мало охотников писать Д. Ф-чу магистерские диссертации. Мне известны пятеро: Коржавин, Учение об оправдании в символических книгах лютеран, – Маргаритов, Лютеранское учение в его историческом развитии при жизни Лютера, – Соколов И. Отношение протестантизма к России в 16–17 веках, – проф. В.А. Соколов , Реформация в Англии, – и М.П. Фивейский, непрошедшая академической цензуры диссертация об Ирвинге. Не со всеми коллегами Д.Ф-ч находился в ладу. Явная и сильная вражда была у него с его свояком А.П. Лебедевым . Сообщаю об этом опять на тот случай, если они оставили свои записки. На церковно-практическом отделении старейшим профессором был Егор Васильевич Амфитеатров, второй магистр ХШ курса Петроградской Духовной Академии, единственный профессор не из питомцев нашей Академии, занимавший кафедру словесности и истории литературы. Старичок небольшого роста, худенький, бритый, с порыжелым от ветхости париком шатена, – он производил впечатление повытчика прежних времен. В аудиторию и на кафедру являлся всегда с черной, покрытой блестящим лаком, табакеркой и фуляровым темно-красным платком в левой руке. Лекция предварялась зарядом табаку в нос, сморканием и чисткой носа и губ фуляром. Затем начиналось чтение по тетрадке из синей и толстой старинной бумаги, – редкое, внятное, приятным старческим баском, спокойное, без всякого возбуждения, повышений и понижений, ровное, с нервным покачиванием головы вправо и влево и изредка подергиванием верхней губы. Так как его разговор ничем не отличался от лекций, то надо думать, что его дикция зависела от природного устройства его голосовых органов. Несмотря на монотонность |
| О самом В. С.Соловьеве в антологии «Из истории русской философской мысли конца XIX и начала XX века» С.Л.Франк писал «...один из самых глубоких, сильных и универсальных умов России. Он одновременно – философ, богослов, поэт, литературный критик и политический писатель, причем во всех этих областях одинаково выражает единое миросозерцание. Центральная идея его философии есть учение о «всеединстве» (термин, введенный им), т.е. об органическом единстве бытия ввиду его утвержденное в Боге, и о гибельности, во всех областях жизни, распадения бытия на обособленные части или элементы. В составе этого учения он развивает учение о св.Софии, как (платоническом) идеальном мире в Боге, образующем основу тварного мира. Религиозно центральная его идея есть учение о «Богочеловечестве». Единство Божественного и человеческого начала, в абсолютной форме осуществленное в Богочеловеке Иисусе Христе, должно быть активно осуществлено самим человечеством в нравственном устроении его жизни. Отсюда проистекает универсализм, проникающий всю его моральную и общественную философию. Будучи вначале преемником славянофилов, он сохраняет их общий религиозный дух, но ведет непримиримую борьбу с высокомерием и узостью их национального мессионизма и, особенно, с политической реакционностью и национальным эгоизмом их эпигонов и проповедует единение Запада и Востока во всех областях жизни – религиозной, культурной и политической. Его общественные воззрения могут быть определены, как христианский гуманизм, христианское обоснование идеалов свободы, культуры и международного и социального примирения. Разделяя в течение всей своей жизни веру в прогресс, в духе оптимизма XIX века, он перед смертью пророчески предвидел (и выразил в своем последнем произведении «Три разговора») наступление катастрофической эпохи, что он воспринимал, как симптом непосредственного приближения конца света. (С.65:66). 502 Статья С.Л.Франка – отклик на появление первого тома «Писем Владимира Сергеевича Соловьева» (СПб., 1908). В 1909 г. вышел второй том, в 1911 г. – третий. Уже после революции 1917 года, в 1923 г. вышел еще один, «дополнительный» том, четвертый по счету. Подготовил письма к изданию и выступил редактором Радлов Эрнест Леопольдович (1854–1928) – историк русской философии, директор Публичной библиотеки в Петрограде (1917–1924), один из первых биографов Вл. С.Соловьева и исследователей его творчества, редактор (вместе с С.М.Соловьевым) собрания сочинений Вл. С.Соловьева (В 8 т. СПб., 1901–1904 и т.9 (дополн.) – 1907). На первый том изданных Э.Л.Радловым «Писем Владимира Сергеевича Соловьева» откликнулись также М.О.Гершензон (Вестник Европы. 1908. Кн.12. С.753–756) и С.Аскольдов (Критическое обозрение. 1908. Bыn.VIII (ХШ). С.30–32). |
| 163 ер. Theon, ad Lucian. praepositum sacri cubiculi MSG. X, 1569–1574 подробно см. Лебедев A. П. Эпоха гонений стр. 133 и сл. 179 Маассен. Девять глав о свободной церкви и о свобод совести перев. H. С. Суворова. Яросл. 1882 стр. 44. 180 Sozomeni, Historia Ecclesiastica, edidit H. Hussey, 8. T. B. Tomi III, 8°, Lond.=Sozom. h. e. III, 19 русс. перев. С.-Петербургской духовной академии. СПБ, 1850 стр. 215. 181 Hauck art. Maternus im RE Bd. 12 8. 424. Фирмин Матерн написал сочинение: De errore profanarum religionum (лучшее издание Гальма в CSEL t. 2 Vindob. 1867), посвященное сыновьям Константина Великого . Это – руководство к нетерпимости. Автор ничем не пренебрегает, чтобы заставить их уничтожить остатки язычества; он просит, сердится, угрожает. Иногда он как бы говорит в пользу тех, на кого нападает. «Придете на помощь этим несчастным, лучше спасти их против воли, чем позволить погубит себя». Иногда он разжигает алчность императоров, «отнимите, благочестивые императоры, отнимите все эти украшения; перенесите эти богатства в вашу сокровищницу и употребите их себе на пользу». Но главный аргумент его заимствован из Библии . Он повторяет ужасные изречения, произносимые Св. Писанием против идолопоклонников: «приносящий жертвы богам будет искоренен из земли». К нему запрещается иметь жалость, его следует побивать камнями, умерщвлять «хотя бы это был твой брат, твой сын или жена, возлежащая у тебя на груди», вот Божий приговор; всякий колеблющийся его исполнить и не наказывающий виновного становится столь же виновным, как и он, и разделит его наказание. Наоборот послушный может надеяться на награду, предназначенную для избранных. «Таким только образом, благочестивые императоры, все вам будет удаваться, все ваши войны будут счастливы, вы будете пользоваться изобилием, миром, богатством, здоровьем и победой (Firmicus De errore prof. relig. 16, 29). 185 Суворов в предисловии к Маассену: «Девять глав» стр. ХШ ср. Burckhardt Die Zeit Constantins des Grossen Leip. 1880 S. 40. 186 |
| ПРИЛ0ЖЕНИЕ Папа Лeb XIII по отзывам современников 78 . (По поводу пятидесятилетия его епископского служения; 1843–1893 гг.) В ряду многочисленных, вещественных и невещественных знаков внимания, которыми верные сыны католической церкви почтили особу «святейшего отца». Как в самые дни его юбилейных торжеств, так и во время, им предшествовавшее, обращает на себя внимание один, – скромный и незначительный по виду, но представляющий большое значение и интерес. Мы разумеем изданную Боайе д’Ажаном 79 книгу: Leon XIII decant ses conmemporains (« Лeb XIII пред своими современниками»). Боайе д’Ажану пришла счастливая мысль обратиться к современными выдающимся католикам, – епископам, государственным людям, литераторам, корреспондентам крупных газет, и т. д., – с просьбою высказать о нем свое суждение. Из этих-то отзывов, собранных в названной книге, и образовался венок на чело маститого юбиляра, – венок нарядный и благоуханный, хотя, как увидим, и не без шипов, как, впрочем, и все розы. Само собою понятно, что далеко не все нашли удобным воспользоваться лестным, но в то же время и щекотливым предложением открыто высказаться о здравомыслящем и стоящем у власти папе. Многие уклонились от предложения, причем одни просто и бесцеремонно укрылись за банальною ссылкою на «недосуг», на «нездоровье», на «незнакомство с предметом» и т. д.; но иные выставляли и более деликатные мотивы своей сдержанности 80 . «Позвольте мне вам не отвечать, – пишет, напр., Александр Дюма – сын 81 , – у меня на этот счет такие отсталые идеи, что я храню их про себя, но желая никого скандализовать» «Простите мне и позвольте помолчать, – ответил Тэн (знаменитый философ, историк и публицист, недавно скончавшийся) 82 ,– есть тому одна, очень важная причина: у меня нет ничего полезного, что бы я мог сказать публике» «Я себя допросил, – пишет Эмиль Золя 83 , – и нашел, что очень мало осведомлен и совсем некомпетентен, чтобы сказать что нибудь о столь высокой личности, как папа Лев ХШ» «У нас, в Англии, много своих дел и домашних вопросов. |
| В подобном же тоне представляется архиерейская служба на страницах византийского обрядника и в рассказе русского паломника диакона Игнатия о короновании императора Мануила. Под крылатыми ангелами, о которых говорится в этом рассказе, разумеются диаконы, которых Златоуст сравнивает с ангелами, а в орарях видит подобие ангельских крыльев. Вот одно место из его беседы о блудном сыне, которую впрочем некоторые приписывают современнику Златоуста Севериану Гевальскому: „познайте духовную радость вы, которые ее вкушаете, и вспомните о страшных Тайнах, когда служители божественного священнодействия, подражая ангельским крыльям тонкими кусками полотна, которые они носят на левом плече, пробегают по церкви и взывают: да никто от оглашенных, да никто от немогущих вкушать, т.-е. Евхаристию..., и подобно ангелам, которые славословят и взывают с неба; Свят Отец, свят Сын, свят Дух Святый, провозглашают ту же хвалебную песнь» (Bingh. ХШ, VI, 6). Скажем теперь о судьбе литургии в русской церкви. Как везде, где пускало свои первые ростки христианство , так и у нас на Руси, так и во всем славянском мире литургия была первою службою, которую наши предки слышали на своем родном языке, и с которою старались их познакомить греческие и южно-славянские миссионеры. Греческие богослужебные книги впервые были переведены, конечно, в известном составе, славянскими просветителями Константином (Кириллом, † 869 г. февр. 14) и Мефодием, епископом Паннонским († 885), но переведены были для одного племени славян западных, моравов, и следовательно на их наречии. В продолжение 40 месяцев Константин перевел для них весь церковный чин, т.-е. круг более употребительных служебных книг, а между ними на первом месте, конечно, стояла литургия. Но этот первоначальный моравский перевод не сохранился до нас: мы знаем древнейшие славянские служебные книги в болгарском изводе, который представляет собой переделку первоначального перевода на болгарский язык, а от болгар, вероятно, заимствовали этот перевод и мы. Следы западно-славянского происхождения первоначального перевода сохранились в некоторых, немногих впрочем, словах и выражениях, заимствованных из языка латинского, например: комкать=communicare – приобщаться, алтарь=almare–жepmbehhuk, и другия. |
| В эту интерпретацию иногда вносят единственную поправку, что таково было общехристианское убеждение позднейшей истории 236 , но в результате все равно, исходит ли данный принцип от одного или нескольких лиц. Что до его прочности, то она очень не высокой пробы. Факты подобного рода встречаются у Луки, – только они не имеют у него указанной теоретической крайности. Аргумент сему в том, что тожественные или аналогичные примеры отмечаются всеми синоптиками ( Лk. V, 1 – 11 ср. Mф. IV, 18 – 22 и Mpk. I, 16 – 20 ; Лk. IV , 27 – 28 ср. Мф, IX, 9 и Mpk. II;14 . Лk. XVIII, 25 ср. Mф. XIX, 24 и Мрк, X, 25), и этих случаев ничуть не меньше, чем исключительно свойственных третьему Евангелисту, который опускает немало элементов этой категории, упоминаемых двумя первыми синоптиками (см. Мф. III, 4 и Мрк. 1, 6 ; Мф. ХШ, 22 и Mpk. IV, 19 ; Mф. XIX, 29 и Мрк. Х, 29 ), и принимает эпизоды совсем обратного характера ( ). Выходит на поверку, что эвионизм чуть ли не больше опровергается евангельским текстом. Значит, гипотеза фальшива и не соответствует предмету 237 . В конце всего получается, что у Луки нет посторонних тенденций 238 , и он не усвояет Евангельской истории особой знаменательности – сверх той, какая заключалась в ней реально. А это суть божественные дела с неотлучною от них убедительностью, которую только и должно в целости воспроизводить описание. Задачею последнего может быть лишь стремление приобщить читателей к подлинному источнику христианской спасительности для беспрепятственного пользования им. Тут Евангельская историография совпадает с благовестнической катехетикой и одинаково направляется к тому, чтобы обеспечить среди людей живое влияние «извествованным вещам» пропорционально их собственной важности и внутренней энергии, – только «символ» оглашения теперь обосновывается с научно – объективною подробностью. Этим самым Ближайшее предназначение третьего Евангелия сводится к размерам реальной значимости самого исторического факта. Так наперед устраняется всякое индивидуальное приурочение рассказа к интересам одного лица. |
| Мы считаем необходимым здесь хотя кратко изложить христологию Несторию, чтобы нам потом не повторяться и чтобы понятна была читающему история борьбы св. Кирилла с несторианством, так как протестантские (преимущественно) богословы нередко утверждают, что учение Нестория только в извращенном его современниками виде является ересью, а он сам неповинен в ней (Gieseler, Lehrbuch Kirchengesch., 184·), ss. 152–153; Loofs, RE. ХШ, 741; Гидулянов, op. cit., 631). Эти речи особенно настойчиво повторяются в последние годы в виду появления в свет считавшегося затерянным специально апологетического сочинения Нестория – „Книга Гераклида“. Книга эта найдена в переводе на сирийский язык в библиотеке несторианского патриарха в Кочанэ, в турецком Курдистане. В 1910 г. её сирийский текст был издан Bedjan’oм (Nestorius, Livre d’Hèraclide de Damas, Paris, 1910), и в том же году издан аббатом F. Nau французский перевод этой книги (Nestorius, Le livre d’Hèrclide de Damas, traduit en français par F. Nau, Paris, 1910). Еще до изданий этой книги появились настойчивыт попытки доказать на основании её (пользуясь рукописными копиями) православие Нестория. См. Bethime-Baker, Nestorius and his Teaching, a fresh examination of the evidence. With Spiecial reference to the newely recowered Apology of Nestorius (The Bazar of Hèraclides), Cambridge, 1908. Однако, ближайшее ознакомление с этой книгой Нестория приводит к противоположным выводам. Уже издатель сирийского текста – Bedjan и переводчик на французский язык Nau пришли к заключению, что Несторий – еретик. К такому же выводу пришел и М. Iugie. специально занявшийся христологией Нестория по Кн. Гераклида. См. Echos d’Orient, mars 1911, 64– 75: „Nestorius juge d’apres le „Livre d’Hèraclide“. Мы ознакомились с „Книгой Гераклида“ в переводе Nau уже после того, как изучили христологию Нестория по полному сборнику соч. Нестория, сделанному Loofs’oм, Nestoriana, Halle, 1905, и пришли к выводу, что эта книга ничего нового в области христологии, сравнительно с прежде изданными сочинениями Нестория, не дает. А так как, с одной стороны, подлинность её авторитетами науки еще пока не установлена, а с другой – книга эта запечатлена крайней горячностью, страстностью полемики, навлекающей подозрение на все её содержание, то мы постараемся пользоваться этой книгой только в примечаниях, приводя из неё параллели мыслям и выражениям, взятым из других сочинений Нестория. |
| 27 Burgess, Metrical Hzmns of Ephrem, стр. 113 и сл. (описание рая); Cl. Aur. Prudent. Hamartigen. 824 – 866 стих. (описание рая и ада). 29 См. A. Beugnot, Histoire de la destruction du paganisme en Occident,– Etienne Chastel, Histoire de la destruction du paganisme dans l’empire d’Orient,– и в сочин. Maury, Magie et Astrologie au Moyen Age, cliap. VII. 30 Множество фактов, подтверждающих эту мысль, собрано в только что указанных сочинениях, особенно у Мори; см. также его брошуру Les fées du Moyen-Age, Paris 1843, стр. 18. 10. 40. 46–59 и др. – Как известно, некоторые из римских пап, с целию ускорить обращение язычников в христианство , дозволяли миссионерам «не касаться» многих народных языческих обрядов я поверий, или только придавать им христианский смысл: см. Gregor. Mag. Epistol. 76 lib. II (цитата приведена вполне у Maury, Fées du Moyen-Age, pag. 17, примеч., но в изд. Миня я не нашел этого места); ср. Augnst, Epistol. 155; Beda Venerabil. Histor. eccles. Angi. I, 30. Таким образом, то, что в недавнее время практиковалось римскими миссионерами (иезуитами) в Китае, давно уже было освящено примером и словом римских первосвященников. 31 См. недавнее сочинение Кондакова, «Истортя византийской миньятюры», отзыв о котором был сделан нами въ 16 «Цсрк. В.» за 1877 год. 32 В виду этого, совершенно понятно то необыкновенно-глубокое чувство любви н идеальной преданности, с какою относился к Виргилию «величайший» из итальянских поэтов –Данте – «к своему, как он говорит, путеводителю, повелителю и наставнику: «tu duca, tu signore et tu maestro...», говорит он об нем в Infern., canto 2, ст. 140. 33 На основании известного места его Bucol. Eclog. IV, 4 – 9: Ultima Cumsei venit jam carminis aetas; Magnus ab integro sseclorum nascitur ordo. Jam redit et virgo, redeunt saturnia regna: Jam nova progenies coelo demittitur altro и up. В церквах Мантуи (родина Виргилия) в средние века пели трогательный гимнъ, в котором апостол Павел был представлен посетившим гробницу Виргилия в Неаполе и горько плакавшим о том, что слишком поздно для великого поэта-язычника он пришел с своею христианскою проповедью – Ozanam, Dante et la philosophie catholique au ХШ siècle (изд. 1845 г.) стр. 397. |
|
|
