| Скит, начальником которого он был, являлся в его глазах вотчиной, а братия — его даровыми работниками. И со своей точки зрения он был прав, ибо никак не мог стать на другую точку зрения. Игумен Мануил, вступив в управление Скитом, застал там только заброшенное ущелье между горами, не поддававшееся никакой обработке, усеянное пнями от срубленного леса, однако обладая исключительной энергией и большим практическим умом прирожденного строителя, привел Скит в цветущее состояние, обновил старую маленькую церковь, заложил фундамент и довел до первого этажа огромный каменный храм, выстроил игуменский и братский корпуса, гостиницу для паломников, создал дивную пасеку и фруктовый сад и заставил говорить о себе и своей деятельности не только Киев, но и соседние губернии. Так как в этой работе ему не только никто не помогал, а наоборот, все, кто мог, мешали, то игумен Мануил, закончив свою строительскую деятельность, замкнулся в Скиту, не входил в общение даже с архиерейской властью и проявлял чрезвычайную независимость и самостоятельность. С назначением митрополита Владимира в Киев, Владыка, объезжая свою епархию, посетил и Скит Пречистыя, расположенный на окраине города. После торжественного Богослужения и достодолжного приема Митрополиту была предложена роскошная трапеза, стол ломился от питий и яств, а в хрустальных вазах, откуда-то взятых напрокат, красовались дивные груши-дюшес. Залюбовавшись ими, Митрополит взял одну. — Вот вы взяли грушу, — сказал игумен Мануил Митрополиту, — а того не знаете, что каждая из них стоит 10 рублей. А кто мне дал денег, чтобы купить их?! Лавра? Нет, своим потом и трудом заработал их, да теперь и вас угощаю! Вот оно что! Кушайте, Владыка, на здоровье! Митрополит поморщился, но ничего не ответил, зная, что с игуменом Мануилом препирательства бесполезны и психологию крестьянина переделать невозможно. Часто вспоминая о посещении Скита митрополитом Владимиром, игумен Мануил любил рассказывать и об эпизоде с грушами, и я однажды не удержался, чтобы не сказать игумену: — Как же вы так нелюбезно поступили с митрополитом, да еще вашим гостем! Игумен сделал очень удивленное лицо и недоумевая спросил меня: — Почему нелюбезно? Это вот братия моя точно отговаривала меня от лишних затрат, ну а я ради митрополита не пожалел и 100 рублей за один только десяток груш. |
| В одном из таких писем говорилось, будто – бы епископ МАНУИЛ видел митрополита Алексия одетого в красную мантию, с рогами на голове и с копытами на ногах. Пришлось святителю опровергать подобную нелепость вопросом: «А был ли хвост?» Ответили: «Хвоста никто не видел». – А как же можно представлять митрополита в образе беса без хвоста? – смеясь, заявил епископ МАНУИЛ. Все эти факты довольно печальны, но они, как тень, следовали по пятам двух видных иерархов, и их взаимоотношение оставалось чисто официальным и таковым оно продолжалось и в последующие годы. Последние дни пребывания епископа Мануила в Кадашах В сентябре 1933 года Епископ МАНУИЛ скромно и тихо отпраздновал 10-летнюю годовщину своего архиерейства. По-прежнему он продолжал трудиться на духовном поприще, окормляя своих чад духовною пищею. Время шло, а с ним невидимо приближались дни разлуки. Наступил зловещий декабрь. Ему предложили занять Новосибирскую кафедру, но он отказался. Его пугал суровый климат Сибири. Тучи сгустились. Это чувствовали и сам святитель и его паства. Разлука... Как она тяжела для любящих сердец. Святитель составил специальную молитву к Ангелу Кадашевской церкви в надежде, аще возможно, да продлит он его общение с духовными чадами хотя бы до праздника Рождества Христова. «Небесный Заступниче церкви Кадашевской, – молился святитель, – данный ей Господом Ангеле Божий! Се по воле Его святей приял еси мя под крыле свои и чад моих, яже ми даде Господь. Се, яко кокош собирает птенцы своя, тако приял еси всех скорбящих нас от туги житейской и обремененных грехи многими, утешая и ободряя нас в плавании нашем по морю житейскому, управляя нами. Неотступен буди от нас Святый Ангеле! Не попусти скорби коснуться скорбным сердцам людей, приходящих семо, покрый нас кровом крыл твоих и злобе сатанинской не попусти коснутися святому храму сему, да Рождение Христа Спасителя Бога нашего срящем в веселии и радовании. Молитвы наши принеси ко Престолу Божию не токмо о мне и о чадех моих, но и о тех, иже не с нами суть, наипаче же во узах, в темницах, в заточениях, в горьких работах, лишенных утешения воспевать в сей великий и радостный день хвалу Рождшемуся Христу. Помяни рабы Твоя сия: брата моего Андрея, иже мене ради многия вины терпит. Укрепи его и соедини с нами. Да купно Господа радостно восхвалит. Р. б. Симеона, иже в храме сем приметатися возлюбих, и иных всех, иже с ними суть. |
| Априори считая владыку Мануила агентом компетентных органов, автор с помощью «вероятно», «возможно» и «может быть» пытается определить начало такого «сотрудничества». И одним из ее «доказательств» становится тот факт, что преосвященного Мануила арестовали не сразу после хиротонии, а через четыре месяца. Между тем всякому исследователю того времени хорошо известно, что любому назначенному епископу надлежало незамедлительно представиться местным властям. Без этого служить было невозможно. Запрещено. Контрреволюционно. Владыка и так подзадержался с визитом в политическое управление, оттягивая эту тягостную обязанность. А вопрос, о чем было собеседование владыки с товарищем Коршуновым, оставшийся для Кривошеевой неразрешенным, легко разъясняют дневники того же протоиерея Николая Чукова: «Завтра октября н.ст.] еп. Мануил явится в Исполком и ГПУ с сообщением, что он прибыл в качестве представителя Патриарха, просит по всем делам, касающимся духовенства- " тихоновцев " , обращаться к нему, он за него отвечает своей головой и ручается за его неконтрреволюционность». Что же касается Тучкова, то владыка Мануил раздражал его вовсе не потому, что тот являлся осведомителем, а тем, что при всех своих заверениях в лояльности советской власти (как это делал и Патриарх Тихон, и практически все правящие архиереи), он ни на йоту не желал отступить от православных канонов. Да, владыка Мануил не исключал возможности сотрудничества со светскими властями, но совсем не в том смысле, в каком это пытаются представить его обвинители. Ему, как и многим архипастырям, в то время казалось, что гонения на верующих есть результат какого-то недопонимания и нужно только убедить власть, что Церковь ей не враг, что она ищет пути возможного «мирного сосуществования»... К слову сказать, о вездесущих агентах ГПУ-НКВД-КГБ владыка Мануил знал не понаслышке. Их незримое присутствие явственно ощущается даже между строк следственного дела 1924 года. Откуда следователю было знать, что брат выделил на поездку епископу Мануилу 15 долларов? Откуда ему было известно, что на похоронах протопресвитера Александра Дернова и за всенощной в Сергиевском соборе епископ что-то говорил о «новой прекрасной жизни», недостаточно ясно выражал свое отношение к существующему государственному строю и допускал резкие выражения в адрес живоцерковников? Кто ему сообщил, что в окружении владыки есть «неблагонадежный» элемент - некто Н.Н. Поляков (царский полковник, проходивший по одному делу с епископом Мануилом и также осужденный к трем годам заключения на Соловках)? |
| По жизни Виктора вело Божие Провидение. Еще в студенческие годы он получал свыше в сновидениях и через людей пророчества, свидетельства предопределения Богоизбранного пути. После чудесного выздоровления брата Павла, внутренне готовясь к уходу от мирской суеты, Виктор посетил одного великого старца, который сказал ему: «…С этого дня кончай все мирское, все мирские слова и дела и собирайся в монастырь. На два года в затвор». К уходу из дома Виктор стал собираться втайне от родных. Промыслительно была избрана Николо-Столпенская обитель в Тверской епархии, в которую он был принят в число послушников в 1910 году. С этого момента последовали этапы ревностного духовного служения: Киргизская миссия (1912 –1916 гг.), затем поступление в 1916 году в Петроградскую духовную академию. Начавшиеся революционные события помешали нормальному течению жизни Академии, и студент 3-го курса иеромонах Мануил отправляется в научную командировку в Муромский монастырь. По возвращении в Петроград отец Мануил стал настоятелем в Спасской домовой церкви и одновременно был назначен научным сотрудником в библиотеку Центрального Педагогического Музея. Время требовало самого теплого участия в людских горестях и страданиях, народ голодал и ему была нужна помощь. Отец Мануил открыл свою щедрую руку голодающим – при церкви была устроена бесплатная столовая; основал Братство милосердия, куда входили «братцы» и «сестры» для служения бедным; наладил обязательное посещение больниц, где целые палаты голодающих больных жили на средства отца Мануила и его братства. Наступил 1922 год. В стране шла коренная перестройка жизни и идей. Атеизм объявил войну религиозному мышлению. Над Русской православной церковью нависли грозные тучи. В Петрограде образовалось ВЦУ (Высшее Церковное Управление), возник обновленческий раскол. Вожди раскола явились и к нему, предлагая присоединиться, обещая за это самый лучший храм в Петрограде и в дальнейшем сан митрополита Петроградского. Но тот, кому Истина Христова дороже всех земных благ, решительно отказался. Вскоре он оказался за решеткой. Там во сне ему явился Святой митрополит Московский Филарет и повторил пророчество, высказанное ему в 1908 году неким старцем: |
| А время было особенное! Какой святой, какой старец, какой подвижник жил в такой обстановке, как Владыка? Монастыри рухнули... Храмы закрывались один за другим. Жизнь для верующих была мрачная. Хотелось уйти куда-то... Хотелось найти кого-то... Но... никого не было. Жажда иноческой жизни была велика. Надо было иметь мудрость великую, чтобы среди этих осколков, развалин святынь не прятаться, а еще укрепиться духом и укреплять других. И он незаметно делал свое великое дело. Если Ленинград знал его как Епископа, как Церковную и общественную силу, Москва знала дорогого Владыку как старца, как сердце свое, как нежную любящую мать. Какие скорби не утолял он? Каких больных не посещал он! И как радостно было, если можно было узнать и пойти помолиться туда, где он служил. Данилов монастырь... Церковь св. князя Владимира. Сколько было гам радости! Сколько там было благодати! Такова одна сторона его жизни и деятельности, посвященная молитвенному подвигу и духовничеству. Другая же сторона была исключительно направлена на борьбу с иосифлянским расколом, так бурно бушевавшим в Ленинграде и его окрестностях. Раскроем же эту страницу его жизни и внимательно прочтем ее. Она начинается с того момента, когда Епископ МАНУИЛ поселился в Даниловом монастыре... Но сначала немного истории. ...Когда в конце 1927 и начале 1928 года возникло церковное разделение, то многие, измученные и истерзанные от возникших смут и настроений, спрашивали еп. Димитрия (Любимова): «За кем же нам идти: за митр. Сергием или же за митр. Иосифом?» И тот ответил: «Подождите, вот скоро появится епископ МАНУИЛ и он скажет, за кем вам идти». И эти люди, именно те, для которых авторитет еп. МАНУИЛА был высоким, с сердечным страданием ожидали того благословенного дня, когда они смогут услышать из уст поборника Православия слово, указывающее им верный путь. И многие тогда говорили друг другу: «Что скажет еп. Мануил, то будет законом! Если скажет нам идти за митр. Сергием – пойдем за ним, если за митр. Иосифом – пойдем за Иосифом!» |
| В то время, как я беседовал с протопресвитером, вышел Святейший, одетый в черную рясу греческого покроя, и, проходя мимо меня, слегка обернувшись в сторону вышедших в это время из зала заседания архиереев, с неподдельной иронией сказал: «Конечно, лучше быть митрополитом Ленинградским, чем епископом Чкаловским». Как горько было мне... Я готов был расплакаться, как дитя, но я удержался и, получив указ, с полной надеждой на помощь Божию выехал к месту своего назначения». 4 В степной уральский город епископ Мануил прибыл незадолго до начала Великого поста в 1945 году. Многие обстоятельства этого периода остались за рамками дневниковых записей Святителя, но благодаря книге митрополита Иоанна о своем старце и духовном отце мы можем достаточно подробно судить об обстоятельствах его жизни на Урале. Чкалов встретил Святителя далеко не дружелюбно. Принятая епархия, служение в которой Владыка называл «почетной ссылкой», была совершенно не устроена. Большинство церквей стояли разрушенными, оставшиеся – закрытыми, во всей епархии действовали пять молитвенных домов, а для вновь открывающихся храмов, о которых хлопотал Владыка, неоткуда было взять священников... Соборный настоятель прот. Александр Архангельский не желал подчиняться архиерею и даже позволял себе демонстративно не готовиться к архиерейской службе... Поначалу, за неимением крова, епископ Мануил был вынужден снимать комнату в одном из частных домов, хозяева которого устроили в нем чуть ли не постоялый двор: народу ночевало столько, что утром невозможно было пройти к умывальнику. Кроме того, домовладельцы по своему усмотрению допускали или не допускали к архиерею посетителей и утаивали от него часть приношений. Но самым тяжелым испытанием стало для епископа Мануила одиночество – в этом краю у него не было ни одного близкого человека, и первые полгода он жил и служил без келейника, без секретаря, без эконома... Но Владыка знал и гораздо худшие времена, и потому все свои надежды возлагал на Господа и Родимую Матушку, как он с юности называл Пресвятую Богородицу. Прежде всего, он озаботился открытием Никольского храма, занятого государственным архивом (к концу служения Владыки в Чкаловской епархии действовал 21 храм). В конце 45-го года ему удалось купить полдома, а в следующем году выкупить и его вторую половину. А самое отрадное – вскоре Господь послал Святителю человека, который стал его любимым учеником, послушником и сподвижником: Ваню Снычева, будущего митрополита, которого тогда, 9 августа 1945 года, в день памяти великомученика и целителя Пантелеймона, епископ Мануил посвятил в стихарь. Впоследствии владыка Мануил говорил, что, возможно, именно ради этой встречи Господь направил его в Чкаловскую епархию... |
| К моменту приезда Епископа МАНУИЛА в Петроград среди духовенства и причта верным Патриарху Тихону оставались всего только 93 человека, а из 123 приходов, 115 находились в обновленчестве и только 8 – в православии (Спасо-Преображенский собор, Спасская церковь , Никифоровское и Киевское подворья, Мало-Охтинская церковь, домовая церковь при музее артистки Савиной, Вознесенская церковь и храм в Стрельне). Картина была довольно печальная. У робкого сразу бы дрогнуло сердце. Но Епископ МАНУИЛ не поколебался. Возложив все упование на помощь Божию и Родимую Матушку и обдумав план действия, он мужественно приступил к борьбе с расколом. 4 октября н. ст. 1923 года Епископ МАНУИЛ обратился с посланием к Петроградской пастве с призывом оберегаться раскола и быть верными Православной Церкви. Смиренный МАНУИЛ, епископ Лужский, Управляющий Петроградской Епархией. Верным чадам Церкви Православной в Петрограде радоватися. «Да будут все едино, как Ты Отче во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино». ( Ин. 17:21 ). Чада возлюбленные церкви Петроградской! Господу Богу угодно было возложить тяжкое бремя служения Святительского на наша немощные рамена в трудное время, когда рассеяны мы все, яко овцы, не имущие пастыря. Грех и злоба разделили нас, но мы должны победить грех , воссоединиться, слиться во едино тело Христово. Святейший Патриарх Тихон дал нам трудное послушание в эти тяжелые для Церкви времена – возглавить собою Церковь Петроградскую, объединить и управить рассеянное стадо овец Христовых. Чада возлюбленные, вы знаете, как пришло к нам разделение, знаете, как гордость, самомнение некоторых бывших священников явились причиной раскола, знаете, как многие миряне по преступной безразличности своей пошли вслед за ними и через это губят свои души. Есть и пастыри, которые еще не сознали бездны своего падения и доселе еще продолжают пребывать в душепагубном расколе, обманывая и себя и других своими кощунственными действиями, кои они выдают якобы за таинства православные. Чада возлюбленные, бдите и молитеся да не внидите в напасть, бдите и распознавайте истину, блюдитесь и не ходите в те храмы, где нет Истины Православия, откуда ушел Ангел Хранитель, которые покинула благодать Святого Духа. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание МАНУИЛ I КОМНИН Имп. Мануил I Комнин с супругой имп. Марией Антиохийской. Миниатюра из рукописи 1166 г. (Vat. gr. 1176. Fol. 2r) Имп. Мануил I Комнин с супругой имп. Марией Антиохийской. Миниатюра из рукописи 1166 г. (Vat. gr. 1176. Fol. 2r) [Греч. Μανουλ Κομνηνς; 28.11.1118, К-поль - 24.09.1180, там же], визант. имп. (с 8 апр. 1143). М. К.- 4-й порфирородный сын имп. Иоанна II Комнина (1118-1143) и имп. Ирины (венг. принцесса Пирошка; ум. в 1134). Первоначально М. К. не имел шансов занять имп. престол. Однако в правящей семье уделялось значительное внимание его образованию, а также буд. положению. В 1135 г. велись переговоры о свадьбе М. К. и принцессы Констанции, дочери кн. Боэмунда II Антиохийского, к-рые, однако, закончились безрезультатно для Комнинов. В 1139 г. М. К. отличился во время осады Неокесарии (ныне Никсар, Турция) византийцами во главе с имп. Иоанном; М. К. лично успешно участвовал в стычках с сельджуками. В 1142 г. состоялась помолвка М. К. с Бертой, дочерью герц. Беренгара II Зульцбахского и свояченицей герм. имп. Конрада III, к-рая в это время приехала в К-поль и в правосл. крещении приняла имя Ирина. Буд. свадьба должна была послужить укреплению союза между Византией и Германской империей ( Cinnam. Hist. II 4). Однако их свадьба состоялась лишь в 1146 г., когда М. К. уже был императором. Заключению брака предшествовал обмен посольствами между М. К. и герм. имп. Конрадом III, в ходе к-рого византийцам, видимо, удалось договориться о более крупном приданом для невесты, к-рая в изменившихся политических обстоятельствах уже не просто входила в семью Комнинов, но становилась императрицей ( Magdalino. 1993. P. 43; Lilie. Handel. P. 398-402). М. К. наследовал престол неожиданно в кон. 1142 г., после смерти от эпидемии 2 старших сыновей Иоанна II - Алексея и Андроника. В нач. 1143 г., во время похода в Киликию , имп. Иоанн получил ранение отравленной стрелой и перед смертью завещал престол М. |
| Едва ли можно во всей полноте разделять мнение Гирша, что Скилица относительно времени Михаила III пользовался только Генесием и продолжателем Феофана. Из разбора его известий мы выносим убеждение, что круг его наблюдений был несколько шире, чем у его предшественников Х в., что некоторым событиям он дает иное освещение, чем его предполагаемые непосредственные источники. Отметим эти особенности в традиции, переданной у Скилицы. Сказав о регентстве, назначенном Феофилом из магистра Мануила и патриция Феоктиста, он далее сообщает об их речи к народу и войску; эта речь была сказана в ипподроме и сопровождалась присягой. А. По принятии царства, Феодора по внушению благочестивых мужей обратилась к рассмотрению вопроса о ереси иконоборцев. 1) Этой мысли сочувствовал Феоктист, но Мануил колебался. а) Никто не смел явно высказываться за восстановление икон, так как ересь поддерживали большая часть Сената и Синода и сам патриарх; б) решился на это один Мануил по Божиему содействию: болезнь и предсказание студийских монахов. 2) Чудесно освободившись от болезни, Мануил отправляется на коне во дворец и входит к царице, а) убеждает ее всеми мерами восстановить иконы, б) она же и сама давно искала к тому случая, в) так как давно уже побуждали ее мать ее и дяди – патриции, г) но делала Мануилу возражения, ссылаясь то на данную мужу клятву, то на силу и численность еретиков и, наконец, говорила: если бы в православии не было чего-либо противного Священному Писанию , то муж мой не изгнал бы его из церкви. 3) Мануил поставил ей на вид, что если не будет восстановлено православие, то угрожает переворот и лишение царства как ей, так и сыну. Б. Убежденная доводами Мануила, Феодора 1) разрешает собраться во дворце Феоктиста членам Сената и Синода, украшенным разумом и учением, для обсуждения вопросов, касающихся православия. а) Собравшись и высказавшись и приведши свидетельства из Священного Писания , православная партия одержала перевес; б) составлено определение о восстановлении святых икон; |
| Принимал покаяние братии епископ Мануил при огромном стечении народа. Вскоре в лавру вернулись и те монахи, которые после отпадения обители в раскол ушли из нее, сохраняя верность Церкви. Каждое служение владыки Мануила собирало множество прихожан, люди стояли на папертях, на улице, за оградой, и несмотря на то, что вечерние службы продолжались по 3–4 часа, народ не расходился. В декабре 1923 г. из 113 обновленческих храмов 85 перешли к Патриарху. Епископ Мануил становится управляющим Петроградской епархией, а в декабре у него появился помощник, досрочно освобожденный из тюрьмы епископ Венедикт (Плотников), приговоренный к расстрелу вместе со святителем Вениамином, но помилованный. 4 декабря 1923 г. приносит покаяние епископ Артемий (Ильинский), именовавшийся в расколе «митрополитом Петроградским», но его вскоре арестовали. Деятельность епископа Мануила встревожила власти, в газетах появляются статьи с бранью и клеветой в его адрес. В конце января 1924 г. владыку Мануила вызывает в Москву Тучков. Их беседа закончилась угрозами: «С такими архиереями, как вы, не разговаривают: таких архиереев к стенке ставят!» В тот же день епископ Мануил вернулся в Петроград. Вслед за ним выезжает из Москвы Тучков, и по его указанию 3 февраля, в праздник иконы Божией Матери «Отрада и утешение», епископ Мануил был арестован. Советская власть продолжала поощрять раскольников: у православных отнимают Спасо-Преображенский собор и церковь святых Косьмы и Дамиана, но священники покидали храмы вместе с верующими и переходили в другие приходы, а обновленцам достаются только церковные стены и храмовая утварь. Несмотря на заявления и послания Патриарха с выражением лояльности советскому правительству сохранялся запрет на поминовение имени Патриарха за богослужением. Оно приравнивалось к публичному изъявлению хвалы заведомым врагам советской власти. Прокурорское разъяснение предупреждало, что «служители культа, которые будут продолжать такое поминовение... как лица социально опасные на основании декрета ВЦИК от 10 августа 1922 г. будут представляться в особую комиссию при НКВД для высылки в административном порядке с заключением на три года в лагерь принудительных работ» 178 . Из-за сложившихся обстоятельств поминовение совершалось по-разному: одни священники решались называть Патриарха Тихона полным именем и титулом, навлекая на себя опасность ареста и ссылки, другие поминали Святейшего Патриарха Московского и всея России без имени, а третьи и вовсе только местного архиерея. |
|
|
