| В то же время с рубежа XI и XII вв. фигура П.-монаха вводится в программу росписи храма вне минейного контекста. С особым почитанием старца связано размещение его образа в нише жертвенника бывш. монастырской ц. арх. Михаила в Риле, Болгария (XI - 1-я четв. XII в.?). П. показан в монашеском облачении с куколем, лежащим на плечах (фигура сохр. оплечно); он седовласый, с клиновидной бородой средней длины; лик с правильными чертами создает ощущение суровости и сосредоточенности благодаря взгляду огромных глаз, выступающие над впалыми щеками скулы подчеркивают аскетичность образа. Сохранность надписи на темном сине-зеленом фоне способствует точной идентификации изображения: «OAГI[OC]/NATAN[IOC]» ( Пенкова. 2017. С. 209, 217. Ил. 1-2 на с. 210-211). Старцем, наставляющим примером своего монашеского делания, П. представлен на фреске сев.-зап. столба в ц. свт. Николая в Манастир, Македония (1271). Несмотря на иные пропорции фигуры, др. вариант прически, трактовка образа здесь обладает сходством с образом П. в Риле по типу бороды и общему впечатлению от его облика. В руках преподобный держит свиток с текстом: «ΕΥΧΕΘΑΙ ΤΕΚΝΑ ΚΑΙ ΘΙΛΕΙΤΕ ΠΑΤΕΡΑ ΩΡΑΝ ΠΕΡΙΜΕΝΟΝΤΑ ΤΗΝ ΤΟΥ ΘΑΝΑ ΤΟΥ» (Молитесь, чада, и любите Отца, ожидая смертного часа - Пер. Л. В. Луховицкого) (см.: Коцо, 1958. Д. 67. Слик. 76; Пенкова. 2017. Ил. 4 на с. 216). Своеобразным резюме относительно типа изображения П. служит составленная на Афоне иером. Дионисием Фурноаграфиотом Ерминия, в к-рой описание внешности святого находится в разд. «Преподобные отцы наши отшельники»; о нем сказано: «Святой Патапий, старец с остроконечною бородою» (Ерминия ДФ. С. 173. 61). В то же время именно с Афоном связан один из ранних образов П.-епископа, созданный ок. 1290 г. (?) зографом Мануилом Панселином в соборе Протат (в центральном сев. компартименте). Еще одно изображение П.-епископа находится в жертвеннике кафоликона Великой Лавры (1534/35, мастер мон. Феофан Стрелицас Бафас) ( Τουτς, Θουστρης. 2010. Σ. 56, 71). Афонские росписи в XVI в. дают оба варианта изображения, как преподобный П. показан в 2 минейных циклах: в лити кафоликона мон-ря Кутлумуш (1539/40) и в Трапезной Великой Лавры (2-я четв. XVI в., мастер мон. Феофан Стрелицас Бафас), причем во 2-м памятнике - в составе минология и в ряду преподобных отцов (по той же схеме размещено изображение, напр., прп. Павла К-польского) (см.: Ibid. Σ. 92, 92). Наибольший интерес к П.-епископу проявился в XIV в., это росписи храмов: вмч. Георгия мон-ря Старо-Нагоричино (1316/18), Успения Пресв. Богородицы мон-ря Грачаница (ок. 1320), Рождества Пресв. Богородицы мон-ря Матейче (1356-1360), Введения Пресв. Богородицы в Липляне, Косово (ок. 1376) и т. д. Этот тип изображения сохранял актуальность и в последующее время (перечень изображений П.-епископа см.: Пенкова. 2017. С. 215-217). |
| Мануил Панселин. Фреска Успенского собора Протата, Карея, Афон. Кон. XIII — нач. XIV в. Роспись Кралевой церкви (святых Иоакима и Анны) в монастыре Студеница. Ок.1314 г. Сербия Мозаика церкви монастыря Хора (Кахрие-джами). Ок.1315—1321 гг. Стамбул, Турция. Фрагмент Мозаика церкви монастыря Хора (Кахрие-джами). Ок.1315—1321 гг. Общий вид свода Икона. Новгород. XIV в. Государственный Русский Музей, Спб. Двусторонняя икона-таблетка. 2-ая четв. XV в. Сергиево-Посадский историко-художественный музей-заповедник Двусторонняя икона-таблетка из Софийского собора в Новгороде. Кон. XV — нач. XVI вв. ГТГ, Москва Икона. Ярославль. 1560-е гг. Частное собрание Икона. Регион Сольвычегодска. Нач. XVII в. Сольвычегодский историко-художественный музей Пелена. Москва. XVII в. Государственный Эрмитаж, Спб. Икона. Кон. XVII в. Владимиро-Суздальский музей-заповедник Икона из ц. Василия Блаженного. Чухчерьма. 1-ая треть XVIII в. Музей изобразительных искусств, Архангельск Болгарская икона. 1795 г. Монастырь Иоанна Рыльского, Болгария Двухчастная икона. Мастерская Богатыревых. Невьянск. 1814—1822 гг. Екатеринбургский музей изобразительных искусств Миниатюра Великолепного часослова герцога Беррийского XV в. Музей Конде в Шантийи, Франция Мастер жития Марии. Деталь алтарь Девы Марии. 1460—1465 гг. Старая пинакотека, Мюнхен, Германия Мастер алтаря Реглера. Алтарь Девы Марии; левая створка внутри. 3-ая четв. XV в. Старая Пинакотека, Мюнхен Джотто ди Бондоне. Фреска капеллы дель Арена. 1304—1306 гг. Падуя, Италия Таддео Гадди. Фреска капеллы Барончелли в базилике Санта-Кроче. 1328—1330 гг. Флоренция, Италия Паоло Уччелло. Фреска из собора в Прато. 1433—1434 гг. Прато, Италия Чима да Конельяно. Ок.1497—1500 гг. Галерея старых мастеров, Дрезден, Германия Никола Дипр. Ок. 1500 г. Париж, Лувр Тициан Вечеллио. 1534—1538 гг. Музей Академии, Венеция, Италия Тициан Вечеллио. 1534—1538 гг. Музей Академии, Венеция. Фрагмент Якопо Тинторетто. Фреска церкви Санта Мария дель Орто. 1555 г. Венеция, Италия Эсташ Лесюэр. Ок.1640—1645 гг. Государственный Эрмитаж, Спб. |
| Собор преподобных отцов, на Афоне просиявших. Икона. 1849 г. Иконописец Макарий из Галатисты (мон-рь Протат) Наиболее раннее изображение П. находится в составе образов святых, занимающих нижний ярус стен Успенской ц. Протата в Карее. В отделенной от основного пространства юго-зап. ячейке (камере) близ прохода в наос сохранилась лишь верхняя половина его образа; на соседней стене - образ прп. Онуфрия Великого, через пролет - изображение прп. Афанасия Афонского (ок. 1300, мастер Мануил Панселин). Уже в этом фресковом образе П. отличительные черты его внешности определяют индивидуальность облика: седые волосы, короткие спереди и волнистые на затылке, отсутствие бороды и невыделенная графика морщин придают лицу П. моложавость, к-рая контрастирует с белым цветом волос. Куколь синей схимы опущен, на плечах коричневый плащ, трижды скрепленный впереди, в руках - закрытый свиток. Эти черты внешности П. сохраняются во всех известных «портретных» изображениях святого, как в стенописях, так и на иконах. В нач. XX в. это изображение, как и др. росписи Панселина в Протате, были известны в России: сохранилась фототипия 1913 г. с образом П. из собрания В. Т. Георгиевского (ГМЗК). В чине преподобных П. появляется в росписях купольных нартексов (лити) кафоликонов афонских мон-рей: Хиландара (1321/22) - на 2-м ярусе на сев. стене; Дионисиата - на нижнем ярусе, на арке окна на юж. стене (1-я пол. XVII в.), рядом с прп. Максимом Кавсокаливитом. Фреска в лити Дионисиата по рисунку и цвету повторяет образ, созданный Панселином, с той лишь разницей, что лицевые морщины подчеркнуты контрастом цвета основы и белильной разделкой. В нартексе парекклисиона вмч. Георгия мон-ря св. Павла, который находится на верхнем этаже сев. братского корпуса (по выражению В. Г. Григоровича-Барского - «на столпе») и украшен фресками (ок. 1552-1555, мастер Антоний Афонский), П. изображен на зап. стене рядом с афонскими святыми, преподобными Петром и Афанасием, а также с преподобными Кириаком Отшельником и Нилом Синаитом. |
| 60 - места хранения рукописей, а также список печатных изданий приведены в кн.: Bentchev. 2004. S. 122-129), предваряло благочестивое вступление, за ним следовали ок. 560 параграфов с описанием иконографии и 72, касающиеся технологии, из к-рых 66 заимствовано из 68 параграфов, входящих в Е. Анонима I и Анонима II. Добавлены параграфы: 2 (об угольном карандаше), 13 (о золочении икон), 14-15 (о золочении иконостаса), 72 (об ассисте). Е. Дионисия - компилятивный труд. Составитель, привлекший к этой работе своего ученика Кирилла с Хиоса, широко использовал тексты т. н. 1-й и 2-й Иерусалимских рукописей, в качестве примера для подражания он также называет произведения Мануила Панселина, но не упоминает Феофана Критского. Первый слав. перевод Е. Дионисия (кон. XVIII в.), сделанный мон. Иларионом, не сохранился. Ранняя, 1832 г. болг. редакция E. Дионисия принадлежит Георгию Дамянову (Дуйчев. D. Sl. 38); ее список - «Ерминия славянски же сказание Зографическое» семьи Зографских, посл. четв. XIX в., б-ка философского фак-та в Скопье; изд.: 2002. С. 438-674. После 1-го франц. (1845) перевода Е. Дионисия последовали выполненное с ошибками греч. (1853), нем. (1855) издания и публикации на др. языках. Е. Дионисия наиболее известна и широко цитируема. Особо востребованы историками искусства издания греч. текста по рукописи из РНБ. Греч. 708 (см. в кн.: Papadopoulo-K é rameus. 1909; англ. пер.: The «Painter " s Manual» of Dionysius of Fourna/Transl., соттепт. P. Hetherington. L., 1974. Torrance, 1996r) и рус. перевода по рукописи из Пантелеимонова мон-ря на Афоне (Ath. Pantel. gr. 258, см.: Ерминия ДФ). Е. Панайотиса Доксараса (1726) («О живописи»). Рукопись хранится в б-ке Историко-этнологического об-ва в Афинах. Е. содержит теоретический трактат по проблемам рисунка, живописи, композиции и представляет собой похвальное слово итальянским живописцам, особенно мастерам-венецианцам Тинторетто и Я. Бассано. В конце Е. даны 24 рецепта покрывных лаков и указания относительно золочения, язык которых изобилует итальянизмами (изд.: Παναϒιτου οξαρ. |
| Стенная живопись в Протатском соборе отменно хороша. Если мы не воспроизведем ее всю на полотне, или бумаге, как единственный лучший памятник православной мегалографии (т. е. рисовки священных картин в больших размерах), то история осудит нас достойно и праведно. Я несколько раз внимательно и подробно рассматривал эту живопись, но не нашел ни года, в который она произведена была, ни имени живописца. Наш Барский в 1744 году слышал от святогорцев, что ее произвел пресловутый Панселин. То же слышал и я. А состоящий при мне живописец Благовещенский срисовал карандашом очерк головы его, который теперь вставлен в стену одной кельи близ Кареи, а прежде находился у северозападной двери Протатской церкви и вместе с штукатуркой перенесен в эту келью для хранения. Владельцы сего очерка по преданию говорят, что Панселин, кончив расписание Протатского собора, вместо подписи своего имени нарисовал свой портрет у входа в это святилище. К сожалению, турки недавно вывертели в нем глаза. Рисованная головка пресловутого афонского живописца найдена мною; но я еще не знаю точно, когда он жил и трудился. Можно было узнать это по именам десяти царей, которые изображены им в сказанном соборе на северной стене, высоко под самым потолком; но к величайшему прискорбию моему, эти имена сглажены так, что я не мог рассмотреть их с помощью лучшей зрительной трубы, тогда как хорошо читал слово βασιλες у венца каждого царя. Властные старцы протатские на вопрос мой, кто эти цари, отвечали в полном собрании: «Не знаем, не слыхали и не видали, где они написаны». Думаю, что тут изображены царственные покровители св. горы Афонской: Василий Македонянин, сын его Лев Мудрый, Никифор, Иоанн Цимисхий, Константин Мономах, Алексей Комнин, Мануил, Андроник и два сербские царя, из которых один, именно, Стефан Душан Сильный, владел Афоном в половине XIV века 213 . Думаю также, что Панселин жил в царствование этого Стефана и иждивением его расписал церкви в Протате, Хиландаре и в старом Руссике, в котором тогда жили сербы. А думаю так, потому что около венца одного из последних царей этих заметил букву С, читаемую в имени Стефана, и потому что в изображении Тайной Вечери увидел колонны и арки, написанные по правилам перспективы, выдуманной, помнится, в XIV веке. Это мнение мое может видоизмениться, когда мне удастся найти биографию Панселина, о которой упомянул почитатель его дарования, иеромонах Дионисий, написавший руководство к церковной живописи. Но несомненно то, что Протатский собор расписан был спустя долгое время после построения его (Х в.); ибо живопись произведена уже по заложенным аркам и окнам этого здания, некогда треснувшего или от землетрясения, или осадки фундаментов, положенных на многоводном месте. Для большего удостоверения в этом г. Благовещенский начертил фасад и план его по масштабу и означил на них окна закладенные и стены, подведенные под древние широкие арки. |
| В середине XIX века в алтаре Покровского храма настоятелю Святогорской пустыни преподобному архимандриту Герману во время соборного пения акафиста Царице Небесной было явление Божией Матери, которая предстала на горнем месте в алтаре. В первые десятилетия советской власти храм разорили и осквернили безбожники, устроившие в нем грязелечебницу. В послевоенное время использовался в качестве библиотеки с читальным залом при санатории им. Артема. 1 октября 1996 года Покровский храм возвращен Святогорскому монастырю, и 13 октября этого же года, накануне престольного дня, братия совершила здесь первое богослужение. Благодаря помощи благотворителей в 1997 году в обители, на колокольне Покровского храма, вновь зазвонили колокола. Самый массивный, названный Игуменским, весит более 6 тонн, другие поменьше — 4 тонны, 2 тонны, 1 тонна, 500 кг и малые. Звонарями сохранены древние и заново составлены до 30 мелодий колокольного звона, из которых «Слобожанский», «Собору преподобных отцев Святогорских» — плод творчества и таланта монастырских звонарей. К 20-летию возрождения Святогорской обители, 18 сентября 2012 года, на колокольне Покровского храма установили часы с боем. На север и юг — циферблат с арабскими цифрами, на восток — римские, на запад — церковно-славянские. Изготавливала и устанавливала российская фирма ООО «Куранты из Черноголовки» под управлением Игоря Архипова. Каждую четверть часа куранты играют на шести колоколах музыкальный фрагмент, состоящий из двадцати тактов. Мелодию подбирали лаврские звонари. Стрелки циферблата и цифры вызолочены сусальным золотом в мастерских Святогорской Лавры. Иконостас Покровского храма четырехъярусный, иконы местного ряда и Деисуса — копии сербских писем XIV века. Резьба иконостаса ориентирована на образцы XVII века. Стены храма расписаны группой иконописцев под управлением А. Вронского. За образцы были взяты работы Мануила Панселина (Афон, XIV в.), Сербия (XIV в., г. Сопочаны), храм Хора в Константинополе. В Покровском храме имеются следующие святыни: У переднего правого столпа в деревянном резном киоте находится мощевик с частицами мощей Киево-Печерских преподобных отцов. В центре мощевика — крест с частицей Честного и Животворящего Креста Господня и камнем горы Голгофы. У переднего левого столпа — икона святителя Николая Чудотворца, прославившаяся в последнее время чудесами исцелений. Справа под деревянной резной сенью — Святогорская икона Божией Матери. Это современная копия с древней чудотворной Святогорской иконы Богоматери, не сохранившейся до наших дней. Слева под дубовой сенью — икона преподобного Иоанна Затворника, в которую вложены его постригальный крест и сандалии. |
| Затем, по точным указаниям пр. Порфирия, афонские росписи относятся к следующим годам: придел И. Предтечи в Протатском храме к 1526 году (по нашему мнению обезображен перепискою). Собор Протата расписан Мануилом Панселином в 1535–1536 годах, который затем в 1537 г. расписал церковь в Миловоклиси бл. Кареи, между 1554 и 1574 гг. собор Руссика (сломанный) и между 1571 и 1582 гг. собор в Хиландаре (переписан в 1804 году). В 1535 г. расписан собор Лавры св. Афанасия Феофаном Критянином, в 1536 г. тамошняя трапеза (целиком переписана). К 1540 г. относится роспись трапезы в Филофеевском монастыре, к 1545 г. Храм Георгия в Ксенофе и к 1546 г. собор Ставро-Никиты, последний – Критянином Феофаном. В 1560 г. расписан придел Николая Чудотворца в Лавре, но ныне целиком переписан, и в 1564 г. лики мучеников на клиросах Ксенофа писал Феофан, а в 1567 г. тамошняя трапеза. В 1568 г. расписан собор Дохиара (поновлен в 1855 г.), и роспись его сравнительно лучше других сохранилась. Около 1600 г. расписан соборный храм Ивера, но поновлен в 1842 г. Множество церквей, приделов, трапез афонских расписаны уже в XVII веке: в Дионисиате собор (1647 г.) и притвор его, трапеза в Хиландаре, храм Симонопетрского монастыря, фиал Лавры, собор Кутлумуша (1640 г.), Пантократора (1640 г.), притвор с изображением акафиста Богоматери у Павла, церковь во имя Михаила Синадского в Лавре в 1653 году и около этого времени паперть Ксенофского собора с изображением Апокалипсиса, обе на средства, дарованные угровлахийским воеводою Иоанном Матфеем и женою его Еленою. К 1672–1674 гг. относятся росписи приделов соборных и трапезы в Ивере. К 1678 г. относится роспись Ватопедского придела во имя Богоматери «Парамифии» на средства Лаодикийского митрополита Григория и к 1683 г. придела Вратарницы в Ивере. Наконец, к XVIII столетию относятся росписи соборов в монастырях: Каракалла, Филофея, церквей, приделов и притворов в Лавре Афанасия (ц. Икономиссы), Ивере, Хиландаре, Дохиаре, Пантократоре, Ватопеде (придел Николая Чудотворца), Зографе, Кутлумуше. |
| Икона является как бы связующим звеном между двумя центрами Русского монашества на Афоне: нынешней прибрежной Пантелеимоновой обителью и Старым Нагорным Руссиком. Некогда она была местным образом в иконостасе Пантелеимоновского собора Старого Руссика. В 30-х годах XVIII века пресеклось русское монашество на Афоне. Более 60-ти лет выходцы из Руси не могли попасть на Афон и пополнить свою обитель по причине начавшейся череды военных столкновений России с Турцией, а также антимонастырской политики Императора Петра I. Лишь после 1745 года они вновь смогли попасть на Святую Гору, однако их вековая отчина, Русский Пантелеимонов монастырь (нынешний Нагорный Руссик), был занят греками. Впервые за 600 лет существования обители греческие насельники изменили ее общежительный устав на своевольный, что неминуемо влечет за собой ослабление монашеской жизни. В этот период были проданы или заложены растовщикам многие монастырские святыни, в числе которых и драгоценнейшая из всех святынь глава свтого великомученика Пантелеимона, выкупленная впоследствии князем Скарлатом Каллимахом (+1821). Спустя всего два дестилетия греки бросили Нагорный Русский монастырь и спустились на побережье, где во владении Руссика, недалеко от его пристани, находилась старинная Воскресенская келлия. Обновив келлию с церковью при помощи благодетелей, греки поселились там. В новое свое пристанище забрали они и оставшиеся святыни, среди которых была чтимая икона святого Пантелеимона. Однажды, войдя в храм для утреннего богослужения, они увидели, что образа нет на его месте. Спустя некоторое время икона была обнаружена в Соборе Старого Руссика. Греки вновь перенесли икону в новое свое пристанище. Однако, и на следующее утро образа не оказалось в церкви. Он вновь возвратился в оставленную самовольно греками древнюю обитель. Не поняв вразумления, они в третий раз спустили икону к побережью. Икона более не покидала Воскресенского храма, но спустя некоторое время произошло грозное попущение Божие: в 1890 году, на Светлой седмице случилось на Афоне сильное землетрясение, в результате которого брошенный греками и забытый Отечеством Древний Русский монастырь рассыпался в прах. Погибли все братские корпуса с 15 малыми храмами, оба Соборных храма – Пантелеимоновский и Успенский, расписанные в XIV веке знаменитым мастером Македонской школы Мануилом Панселином. |
| Памятник иного рода, содержащий пояснения, связанные с технологией – типикон епископа Нектария (до 1584 г.) [Православная энциклопедия XVIII: 629-631]. Это довольно небольшое по объему произведение (состоит из 28 параграфов) целиком посвящено технологии живописи (настенной, иконописи, живописи на стекле и ткани), составлению красок и золочению – без какого-либо описания или даже перечисления сюжетов. Непосредственно «Ерминии» Дионисия Фурноагрфиота предшествуют лишь два памятника: «Ерминия из 1-й Иерусалимской рукописи» и «Ерминия священника Даниила из 2-й Иерусалимской рукописи». Первая из них – сочинение XVI в. (после 1566 г.), дошедшее до нас в списке XVII в. Она состоит из 3-х парентем (частей); в первой части автор ссылается на технологии Мануила Панселина и Феофана Критского, приводит рецепты отделки нимбов и ассиста, которые совпадают с техникой мастеров Западной Европы, одна глава посвящена западноевропейской живописи на холсте. Вторая часть посвящена технологии настенной живописи; в третьей части описывается система росписи храма. Воскресение не упоминается в числе описанных сюжетов [Ерминия, 1867]. Ерминия священника Даниила из 2-й Иерусалимской рукописи (1674) в дополнение к предыдущей посвящена иконографии праздников и святых. Полное название: «Книга о живописном искусстве, указывающая господские и богородичные праздники, имена пророков и их прорицания, возраст, лица и волосы апостолов и другое необходимое и полезное для живописцев» [Книга о живописном искусстве, 1868]. Иконография самих праздников здесь также еще не описывается, указываются лишь цитаты из Ветхого и Нового Заветов, относящиеся к ним. К Воскресению приведены следующие изречения: «Осия: Где твое, смерте, жало; где твоя, аде, победа? (13, 14) Аввакум: На стражи моей стану, и взыду на камень, и посмотрю, и узнаю, яко идый придет и не умедлит (2, 1.3) Давид: Да воскресет Бог, и расточатся врази Его (Пс. 67, 1). Он же: Сей день, его же сотвори Господь: возрадуемся и возвеселимся в онь» [там же: 8]. |
| За всем сим остаемся Вашего Высокопреподобия во Христе братиями. Карея, 30 июля 1898 года. Все в общем собрании антипросопы 213 и проистамены двадцати святых и честных обителей Святой Горы Афонской». В словах карейских отцов нет преувеличения, ибо к тому времени они были достаточно наслышаны о Нектарии Пентапольском. Еще за три года до этого Священный Кинот, высоко оценивая сочинения владыки, приобрел 112 экземпляров «Сокровищницы духовных и любомудрых речений». Посетив в Карее исторический храм Протата 214 , святой Нектарий поклонился общеафонской святыне – чудотворному образу «Достойно есть», с восхищением обозрел знаменитые фрески Мануила Панселина. По обычаю приходящих сюда архиереев он участвовал в некоторых службах, от которых пришел в глубокое умиление, знакомое лишь афонским паломникам, особенно посетившим Святую Гору впервые. Здесь же наметил он и программу посещения всех знаменитых и доступных ему мест монашеского полуострова. В скуфье, простой монашеской рясе и грубых башмаках Пентаполец проделывал многочасовые переходы пешком, на животных (которых с готовностью предоставляли ему монахи) и лодках. Побывал во многих монастырях, кафизмах 215 , каливах 216 , келлиях 217 , скитах и исихастириях 218 . Во время продолжительных странствий по девственным местам Святой Горы, с постоянно открывающимися видами на темно-голубую гладь моря, среди густых лесов из высокоствольных каштанов, островерхих кипарисов и елей, в этой поистине райской стране, оглашаемой журчанием родников и пением птиц, он, великий любитель природы, ощущал особую близость Творца. В святых храмах смиренный паломник поклонялся Честному Древу, мощам мучеников и преподобных (с тем же благоговением, с каким и мы поклоняемся ныне его мощам), чудотворным образам в иконостасах и настенных росписях, восхищался искусством благоговейных мастеров, трудившихся, как известно, со страхом Божиим, с постом и молитвой, чем освящались и сами их творения. Там завязалась у него дружба со святыми иноками – киновитами и отшельниками, у которых он, образец смиренномудрия, учился жительству по Христу. |
|
|
