| Когда Мушетта добралась до леса, ветер задул еще сильнее, дождь налетал короткими порывами, пригибая к земле покряхтывавший сухостой. Стало так темно, что даже не видать, куда ступаешь. Дождинки стучат, будто градины. Мушетта храбро задирает юбчонку на голову и пускается бежать изо всех сил. На ее беду, земля, изрытая вдоль и поперек кроличьими норками, оседает при каждом неосторожном шаге, а когда забираешься в заросли, где переплетенная толстенными корнями почва тверже, по лицу злобно хлещут мокрые ветки, гибкие, как лозина. Одной веткой сорвало с головы косынку. Мушетта кидается за ней, спотыкается о пень и падает со всего размаху. Проклятая косынка! Хоть бы новая, так нет, совсем не новая! Но она переходит от одного к другому, смотря кому понадобится. Даже отец иногда, когда у него уж слишком разболятся зубы, обматывает этой самой косынкой свою физиономию, перекошенную флюсом. Разве что только чудом может пройти незамеченной пропажа столь ценной вещи, особенно если каждый привык видеть ее на определенном гвоздике. Боже ты мой, какая же ее ждет порка, даже сейчас заранее горит спина! Трескотня дождевых капель возобновляется с новой силой, и теперь к ней примешивается идущее отовсюду пришептывание насыщенной влагой земли, короткое чмоканье срывающихся в колею комков грязи, и иногда вдруг под невидимым отсюда камнем забурлит вода, пробивая себе путь, словно прорыдает на кристально чистой ноте. Уже отчаявшись, Мушетта кружит наугад по чащобе. Потом, пригнув голову, бежит прямо напролом. Промокшая юбка липнет к коленам, и при каждом шаге приходится обеими руками придерживать за ушки отяжелевшие башмаки. Ух, черт! Только она собиралась перепрыгнуть через лужу грязи, - а поди рассчитай в темноте, широкая она или нет, - как вдруг под ее ногами разверзается земля и с плотоядным чавканьем заглатывает правый башмак. Мушетта скатывается в ров, делает наудачу несколько шагов, выпрямляется, еще оглушенная падением, отыскать дорогу она уже не в силах, ревет от злости, прыгая на одной ноге и поддерживая правую, босую, рукой. |
| – Высокая культура… Христиане с пятого века… Шота Руставели. Народ мой. Гордый, бесстрашный… Немного эпикуреец… – Попросту говоря, лентяи порядочные, – вставляет словечко Нина Гвиниашвили. Легкое хихиканье. Это смеется Люся Петросян, родная сестра легендарного Камо. Об этом сама Люся избегает говорить. Не повредило бы… А когда Нина громогласно призывает ее не скрывать такого брата, а гордиться им, Люся с притворным смирением говорит: – Я простая, темная горянка. Да, Люся очень осторожна, потому что ее когда-то лично знал великий Сталин. И каждое утро начинается для Люси надеждой: вот откроется дверь, войдет начальник и вызовет ее с вещами. На свободу… И так уже третий год. Тамара недовольна тем, что Нина своими репликами снижает романтическую приподнятость рассказа о дружбе. – Отступница ты… От своего народа… А по глазам все равно видно, что грузинка. Вон как сияют… (Через шесть лет с зелеными, сияющими глазами Нины Гвиниашвили, изящной, остроумной художницы, случится вот что: в колымском совхозе Эльген, где на силос идет даже самая грубая лоза, неисправная силосорезка дрогнет, сорвется с рычагов, и колкая тугая лозина выхлестнет напрочь Нинин правый глаз. А когда мы с Павой Самойловой проберемся в лагерную больницу, чтобы передать Нине сахарку, и будем подавленно молчать у ее койки, Нина ласково погладит Паву по руке и скажет: «Не мучайтесь, девочки! На такую жизнь, как наша, достаточно и одним глазом смотреть».) …Совсем ночь. Не могу заснуть. Лежу еще долго после того, как Мария Царех закончила беседу о Грузии рядом добросовестных русских предложений, построенных по-немецки, с «вербум финитум». – Спасибо, Тамара. Это знания, которые для мой знакомств с Советский Союз большого значения иметь будут… Наутро всем неловко за вчерашнее. – Подумайте, девочки! Как мы в Ярославке мечтали узнать, кто сидит рядом. Какое бы это было счастье поговорить с соседкой. А теперь спорим, обижаем друг друга. Зачем срывать на других свое горе? Эти слова очень доходят до всех еще и потому, что их произносит Павочка. |
| Основными причинами принятия ислама в местах заключения можно назвать давление со стороны авторитетных сокамерников, добровольное желание войти в их круг, а также корыстные соображения: помощь и защита со стороны членов «тюремного джамаата», особый режим питания и работы (например, отказ от свинины и требование предоставлять перерыв для намаза), а также право пользоваться толстым и теплым молитвенным ковриком, что особенно актуально для ШИЗО. Известны случаи принятия ислама заключенными, отбывающими пожизненное наказание и не контактировавшими с вербовщиками. Это Сергей Бородин и Николай Леонтьев из знаменитой ИК 5 на острове Огненный в Вологодской области. Про мотивы смены веры у Леонтьева информации нет, а вот Бородин попал под влияние ислама благодаря трудам турецкого проповедника Харуна Яхьи. Оба заключенных через исламские сайты обращались к единоверцам за материальной и духовной помощью. Известно о существовании правозащитной группы «Наше время» во главе с уроженцем Якутии Алексеем Роевым (Махмудом Имраном), в которую входят также два неофита из ФБУ ЛИУ-5 пос. Большая Марха Якутии. Она организована Андреем-Сейфуллахом Лозиным и Андреем-Ахмедом Баженовым 182 . Эта группа позиционирует себя как организация, защищающая заключенных-мусульман, однако по факту распространяет в местах заключения идеологию террористической организации «Хизб-ут-Тахрир» и провоцирует беспорядки. Вот как они действуют. «Пятеро из осужденных, принявших ислам, содержатся в туб. зоне ФКУ-ЛИУ–5 поселка Большая Марха. В этой колонии мусульмане, во главе с Сафуллахом (Андреем) Лозиным, потребовали у представителей властей решения вопроса о выполнении религиозных обрядов поклонения, чтения намаза и питания халал. И не смотря на противостояние, продвигаются к поставленной цели. Администрация травила спецназ на Андрея Лозина, или по средствам блат. комитета пыталась повлиять на мусульман. Хвала Всевышнему! Заключенные, увидев отважность, искренность и справедливость мусульман, стали проявлять интерес к Исламу. Они увидели Ислам в их лицах, а не то, что говорят СМИ и уста ненавистников религии. Сафуллах Лозин стал вести призыв и разъяснять Истину. Люди естественным образом начали делать выбор, вставая на прямой путь» 183 . |
| Данило бо творящуся миръ сотворити с ними, переводя ими, и ха в ляхы по помощь, а Павла своего 430 посла ко Котяневи, река: «Отче, измяти войну сю, приими мя в любовь соб». Он же хавъ взя землю Галичьскую, иде в землю Половецкую, и не обратися к нимъ. Б бо королевичь вь Галич и Судиславъ с нимъ, миръ бо имяше со Володимеромь и Михаиломъ. Сим же н воспвошимъ ничтоже, взратишася. Данилъ же и Василко собравша ляхы многы, идоста Кыеву со Пакославомъ воеводою и Олександро с нима. Сртоша же посли от Володимера и Михала: и Воротиславъ Петровичь, Юрьии Толигнвичь, 431 хотяще мира. Умиришася, и ляхов возворотишася въспять. Въ лто 6737. Льстько убьенъ бысть великый князь Лядьскый, на сонм убьенъ бысть Святополкомъ, Одовичемь Володиславомъ, 432 свтомъ бояръ неврных. По смерти брата своего Кондратъ прия Данила и Василка в великую любовь и проси ею, а быста шла ему на помощь. И поидоста ему на помощь на Володислава на Стараго. 433 Сама же идоста на войну, остависта же в Берестии Володимера Пиньского, и угровьчаны и берестьяны стеречи земл от ятьвязь. В то же время воеваша литва ляхы, мняще мирни суще, и приидоша ко Берестью. Володимръ же рече: «Оже есте мирни, но мн есте не мирни». И изииде на н и берьстьяне вси избиша вс. Данилъ же и Василко придоста ко Кондратови, и сгадавшимъ имъ, идоша къ Калешю. 434 И придоша Вепру 435 вечеръ. Наутре же свтающю придоша рку Пресну 436 и поидоста къ городу. И тое нощи бысть дождь великъ. Видивши же, яко нсть кто противяся, пустиша воеватъ и плнитъ. Русь же догнаша Милича и Старогорода 437 и нколко селъ Воротиславьскых заяша, и прияша плнъ велик, и вратишася, и приидоша во станы, гадающимъ, како поити к городу на бой, ляхомъ же не хотящимъ битися. Наутрее же Данилъ и Василько поемь вое свое и поидоста ко граду, Кондрату же любящю рускый бой и понужающу ляхы свое, онмь же одинако не хотящимъ. Приступившима же има обима ко воротомь Калшьскымъ, а Мирослава посласта в задъ града, и инии полкы. Б бо городъ обишла вода, и сильная лозина, и вербье, и не свдущимся саммь, идеже кто биаше. Егда же си отступяху от боя, они же належахуть на оны, а коли они отступяху, а они належаху на си. За невидние не приятъ бысть градъ томь дни. Идущу же камению со забралъ, яко дожду силну; стоящимъ имъ в вод, Дóндеже сташа на сус на метаномъ камении. И возводный мостъ и жеравець 438 вожьгоша. Ляхове же врата одва угасиша градьская. |
|
|
