| Собор святых Санкт-Петербургской митрополии ноября 2014 Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему ВАРСОНОФИЮ, митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Копии: Преосвященнейшему ПАНКРАТИЮ, епископу Троицкому, председателю Синодальной комиссии по канонизации святых, протоиерею Владимиру СИЛОВЬЕВУ, главному редактору Издательства Московской Патриархии Ваше Высокопреосвященство, дорогой Владыка! Настоящим сообщаю Вам резолюцию Святейшего Патриарха Московского и всея Руси КИРИЛЛА, положенную на Вашем рапорте 1-0 104/2368 от 27.10.2014г. относительно Собора святых Санкт-Петербургской митрополии: " 05. XI. 2014г. Преосвященному митрополиту Варсонофию: Утверждается Собор святых Санкт-Петербургской митрополии в следующем составе: Собор святых Санкт-Петербургской митрополии (3-я Неделя по Пятидесятнице) 15.Василий Канделябров, сщмч.: Н.20 18.Владимир Лозина-Лозинский, сщмч.: Д. 13 19.Владимир Пищулин, сщмч.: Ян. 28 21.Григорий Поспелов, сщмч.: Мр. 13 22.Григорий Сербаринов, сщмч.: Д. 26 25.Емилиан Панасевич, сщмч.: Н. 20 28.Иоанн Ковшаров, мч.: Ил. 31 31.Иоанн Сарв, сщмч.: Н. 20 32.Иоанн Стеблин-Каменский, сщмч.: Ил. 20 ЗЗ.Иоанникия (Кожевникова), прмц.: Н. 20 34.Карп Эльб, сщмч.: С. 11 З6.Кирилл (Смирнов) Казанский, митр., сщмч.: Н. 7 39.Макарий Римлянин, Новгородский, прп.: Ян. 19 43.Михаил Чельцов. сщмч.: Д. 26 44.Никита Алмазов, сщмч.: Н. 15 45.Николай (Клементьев) Великоустюжский, архиеп., сщмч.: Д. 18 47.Николай Кулаков, сщмч.: М. 19 48.Николай Кулигин, сщмч.: Окт. 1 50.Николай Покровский, сщмч.: Н. 20 51.Николай Розов, сщмч.: Ф. 20 54.Павел Брянцев, сщмч.: М. 19 55.Петр Скипетров, сщмч.: Ян. 19 57.Серафим (Вавилов), прмч.: Ф. 4 59.Сергий (Шеин), прмч.: Ил. 31 60.Симон (Шлеев) Уфимский, еп., сщмч.: Ав. 5 Первый заместитель управляющего делами Московской Патриархии епископ Воскресенский Савва Поделиться Разделы Карта сайта Санкт-Петербургская епархия Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) Сайт поддерживается информационным отделом Санкт-Петербургской епархии Отзывы и пожелания просим направлять по адресу: mitropolia.pressa@gmail.com © 2012 - 2024 Санкт-Петербургская Епархия Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) |
| Татьяна Ефименко Ефименко Татьяна Петровна (1890–1918) – поэтесса. Дочь этнографа, фольклориста Александра Ефименко (1848–1918), автора фундаментального труда «История украинского народа» (т. 1–2. СПб., 1906). Дебютировала в начале 1910-х годов в журналах «Вестник Европы», «Русское Богатство», а в конце 1915 года в Петрограде выпустила книгу неоклассических стихов «Жадное сердце», в которой, как писал один из рецензентов, стремилась «спутать прошлое с настоящим в поисках вечного». Сергей Городецкий причислил ее к акмеистам, но она не принадлежала ни к «Цеху Поэтов», ни к другим поэтическим направлениям. В рецензиях А. Лозина-Лозинского и Н. Венгерова отмечалось ее противостояние Анне Ахматовой и другим поэтессам эпохи. В конце 1917 года вместе с отцом и матерью переехала в имение родственников на Харьковщине. Через год все они были убиты. Такими же жертвами бандитских налетов этих лет на Рязанщине стал поэт Леонид Семенов, на Черниговщине – художник Георгий Нарбут (его брата Владимира Нарбута тоже изувечили). В ЦГАЛИ хранятся пять тетрадей ранних и поздних стихов Татьяны Ефименко, в большинстве своем неопубликованных. В стихах последних лет преобладают религиозные мотивы. Я не могу роптать на Тебя, Боже Ты дал мне так много. Ясна моя дорога. Ты посадил весной барвинки на моей тропинке, а осенью рябины. В школе меня не бранил учитель, любовь моя была не мучительная, ясна моя дорога, Ты дал мне многое. А между тем мне чего-то недостает. Плачет сердце мое – какое-то к нему прикоснулось острие. Утренние золотые зори, Вечерние, кровавые, облака в голубых оправах, березы в зеленых шарфах, жилистые дубы, легкие цветы – этого достаточно для святых, или больных, или усталых, а для меня мало. 1915 Ни суеты, ни безразличья Ни безобразия, ни зла Не испугалась Беатриче И в город северный сошла. Когда зима настлала ложе И ночь над городом легла, Она мне сделалась дороже Дыханья, солнца и тепла. Но слишком много зла и сора, И глаз в слезах, и душ в тоске, И проклял Бог холодный город Гранитноликий на реке. Рука, карающая строго, Безумья слала на людей, О жизни все молили Бога, А я молила лишь о ней: «Спаси ее от ран и крови, Да идут мимо грязь и боль, Безмернейшую из любови В душе моей укрыть позволь». Вот рев реки и крики птичьи, Толпы смятение и страх, Но не видала Беатриче Я ни в церквах, ни во дворах. Мне не мелькнуло покрывало И не приветила рука, Над улицей ее вставала Заря, от утра далека. Пожар, как Божия немилость, Уже венчал дома вдали. А тень за мною волочилась По окровавленной пыли. 6.XI.1917 Белорецк Читать далее Источник: Молитвы русских поэтов XX-XXI : Антология/Всемирный русский народный собор ; [Авт. проект, сост. и биогр. ст. В.И. Калугина]. - Москва : Вече, 2011. - 959 с. : ил., нот., портр., факс. (Тысячелетие русской поэзии). Поделиться ссылкой на выделенное |
| 190. С. 1. Лит.: РБС. Т. 10. С. 586; Андреев Г. Соловецкие острова//Грани. 1950. 8. С. 48; Тарле В. Е. Крымская война. М.; Л., 1950. Т. 2. Л. 331-333; Розанов М. Соловецкий лагерь в мон-ре, 1922-1939 гг.: Факты, домыслы, «параши»: Обзор восп. соловчан соловчанами. Франкфурт-на-Майне, 1980. Кн. 2. С. 50; Ширяев Б. Неугасимая лампада. М., 1991. С. 304; Антонов А. А. , Кобак А. В. Святыни С.-Петербурга. СПб., 1996. Т. 2. С. 64; Бовкало А. А. Последний год существования Петроградского Богословского ин-та//Минувшее. СПб., 1998. Вып. 24. С. 535; Телешова Н. Н. Дело лицеистов 1925 г.//Звезда. 1998. 6. С. 122; Шкаровский М. В. Иосифлянское течение в РПЦ. СПб., 1999. С. 114-115, 278-279; Карпычева Л. А. Новомученик прот. Владимир Лозина-Лозинский//С.-Петербургские ЕВ. 2000. 13; Петров М. Н. Крест под молотом. Новгород, 2000. С. 112; Об авторе стихов «Из старой папки...»: Сщмч. прот. Владимир Лозина-Лозинский (26 мая 1885 г.- 26 дек. 1937 г.)//Мир Божий. 2003. 1(9). Ж. Р. Багдасарова Рубрики: Ключевые слова: ВИКТОРИН Михайлович Добронравов (1889-1937), прот., сщмч. (пам. 15 дек., в Соборе новомучеников и исповедников Российских и в Соборе Санкт-Петербургских святых) ИОАНН Александрович Кочуров (1871-1917), прот., сщмч. (пам. 31 окт., в Соборе Липецких святых, в Соборе С.-Петербургских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Российских, в Соборе Рязанских святых, в Соборе святых Эстонской земли) ИОАНН Романович (Рейнович) Сарв (1867-1937), прот., сщмч. (пам. 20 нояб., в Соборе С.-Петербургских и Ладожских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Российских) НИКОЛАЙ Петрович Кулигин (1870-1937), прот., сщмч. (пам. 1 окт., в Соборе святых С.-Петербургской митрополии и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской) АДРИАН Александрович Троицкий (1872-1938), прот. сщмч. (пам. 3 фев. и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской) АЛЕКСАНДР Владимирович Агафоников [Агафонников](1881 - 1937), прот., сщмч. (пам. 1 окт., в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской и в Соборе новомучеников, в Бутове пострадавших) АЛЕКСАНДР Александрович Андреев (1901– 1937), прот., сщмч. |
| В 1862 г. другой староста, купец С.С. Сергеев, украсил храмовые образа серебряными окладами работы известного ювелира Ф.А. Верховцева. Дважды храм основательно ремонтировался: в 1875 г. (под руководством арх. И.И. Демина) и в 1912 г. (к 75-летию со дня освящения). Ежегодно 8 февраля в церкви служился торжественный молебен по случаю основания университета, с молебна начинался и учебный год. Приход церкви состоял главным образом из студентов, прежде всего „казеннокоштных“, преподавателей и обслуживающего персонала. Среди прихожан были известные ученые: ректор А.Н. Бекетов, Д.И. Менделеев, П.П. Семенов-Тян-Шанский, математик В.И. Билибин, философ А. Введенский. 11 апреля 1885 г. епископ Ревельский Арсений отпевал в храме историка Н.И. Костомарова. С 1880 г. почти до революции настоятелем был известный богослов проф. прот. Василий Гаврилович Рождественский (его сменил прот. Александр Смирнов), а затем с 9 апреля 1918 г. служил прот. Николай Кириллович Чуков, бывший ректор Олонецкой семинарии и будущий митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий, в 1945 г. восстановивший духовные школы города. Хотя после революции церковь стала приходской и состояла под охраной как памятник искусства, ее закрыли 24 июля 1919 г., однако вскоре в жилом доме по Биржевой линии, 8, в квартире акад. И.И. Срезневского, прихожане по предложению старосты акад. Б.А. Тураева создали просуществовавшую пять лет „малую“ церковь Всех русских святых, иконостас для которой был взят из закрытого соседнего храма 166-го сводного госпиталя. В 1921–1923 гг. настоятелем Всехсвятской церкви был молодой о. Владимир Константинович Лозина-Лозинский, прославленный в 2001 г. как новомученик. После закрытия в январе 1923 г. утварь и колокола отданы на переплавку; иконостас через два года перевезли церкви в расположенный неподалеку Музей отжившего культа. Сейчас в церкви – музей истории университета. В 1989 г. возникла община, благодаря хлопотам которой через шесть лет в помещении начались молебны. В престольный праздник 1997 г. отслужена первая литургия, однако церковь верующим до сих пор не возвращена. Летом 1999 г. в университетском городке в Старом Петергофе начата постройка нового отдельного храма. |
| Еще одно следствие, и еще одно дело – «группы “Партия народной демократии”». Отец Владимир был единственным, кто не совершил самооговора и не оговорил других, и единственным, кто был приговорен к расстрелу. 26 декабря 1937 г. он продолжил восхождение по тому пути, по которому прежде него ушли близкий для него архиепископ Иларион (Троицкий), о. Александр Васильев и тысячи других мучеников за Христа. Как отражение души, ее внутреннего гармоничного строя и ничем ненарушимого мира остались стихотворные строки: «Вас поведут по тем местам, Где притаился нежный шорох, Где дум невыплаканных ворох Всё говорит о чем-то вам… Где проливался теплый воск Большими желтыми слезами, А перед мшистыми стенами В камнях из камня крест пророс… Где с арки выломанной вниз Сбегают серые ступени, И дремлют сумрачные тени, Где чей-то грех, упавший ниц… Но здесь теперь уж не найдешь Напевов нежных колоколен, И словно тайно тяжко болен Спит монастырь, как старый дож… И вот теперь, в ушедший век, Вы здесь пройдете молча мимо, И вам приснится меч Селима, Клобук, татары, Булат-бек… В стене чугунное кольцо, Седины, черный черк змеи, Писанье старца Досифея И чье-то строгое лuцo…»[viii] Православные братства в Петрограде занимались благотворительной, миссионерской и образовательной деятельностью. Их создание было связано с постановлением Поместного собора 1917-1918 годов оградить Церковь «от расхищения церковного достояния, возвращения уже отобранного, и защиты гонимых … преданных Церкви людей». Разгром братств, по замыслу властей, должен был укрепить позиции обновленцев. Следствие объявило православные братства «контрреволюционной мануиловской организацией», ибо именно епископ Мануил (Лемешевский), управлявший в тот момент епархией, провел успешную борьбу с обновленцами. Православные братства в Петрограде занимались благотворительной, миссионерской и образовательной деятельностью. Их создание было связано с постановлением Поместного собора 1917-1918 годов оградить Церковь «от расхищения церковного достояния, возвращения уже отобранного, и защиты гонимых … преданных Церкви людей». Разгром братств, по замыслу властей, должен был укрепить позиции обновленцев. Следствие объявило православные братства «контрреволюционной мануиловской организацией», ибо именно епископ Мануил (Лемешевский), управлявший в тот момент епархией, провел успешную борьбу с обновленцами. |
| Полярные растают льдины, Погаснет солнце навсегда, И первозданные глубины Откроет каждая звезда. Тогда из тьмы времен сметенных В последнем ужасе угроз, Восстанут души убиенных За имя вечное – Христос. И Бог страдавший, Бог распятый, Он примет подвиг их земной: Его посол шестокрылатый Их позовет своей трубой. И в град Грядущего, ликуя, Они войдут, как в некий храм, И вознесется “Аллилуия” Навстречу бурям и громам. Тогда, о Боже, к смерти, к ранам, Ко всей их скорби мировой, Теперь Тобою осиянным, Мы, люди, бросимся гурьбой, Твоя любовь есть бесконечность; И ради их, нас не кляня, Ты, Господи, введешь нас в вечность Невечереющего дhя.»[vi] Так и шел о. Владимир, подкрепляя себя молитвой, участием в тайных службах, не устрашаясь и тогда, когда в 1926 г. администрация потребовала: каждому, кто хотел бы ходить на богослужения в церковь, подавать заявление на имя начальника лагеря. Перед Пасхой листочек за подписью о. Владимира был среди сотен других. А в ноябре 1928-го родные сумели добиться для него изменения приговора: оставшийся срок заменили пятилетней ссылкой в Сибирь. В Жизнь Вечную …Несколько месяцев в пересыльной тюрьме Ленинграда, затем ссылка в глушь, в деревню Пьяново в 150 километрах от Братска. В 1933 году, когда батюшка вернулся в свой «Петербург», в прописке ему было отказано, и он вынужденно поселился в Новгороде. Вскоре о. Владимира назначили настоятелем кафедрального собора в честь Архистратига Михаила. Три года он жил на свободе, а в 36-ом его снова взяли, подвергнув обследованию в психиатрической больнице. Сохранилась медицинская карта отца Владимира. Заключение врача свидетельствует о том, сколько и чего ему пришлось вынести прежде: «Высокого роста, правильного телосложения, пониженного питания, кожа дряблая морщинистая. На левой ноге не хватает среднего пальца. На правом плече спереди след от бывшей операции. Под левой лопаткой втянутый рубец от бывшего пролежня. Отсутствие многих зубов». Психическое состояние было оценено так: «Сознание ясное… Идеи страха вращаются, главным образом, вокруг его семьи, которая якобы терпит страдания и мучения из-за hero»[vii]. На основании этого заключения врачей его отпустили, но вскоре арестовали вместе с группой прихожан. |
| 17 июля по прибытии в Кемь на знаменитый ныне в летописях Соловецкой каторги Попов остров, вместе с другими я был назначен во вторую карантинную роту. Теснота неописуемая. Клопов количество ужасающее. Обыск. Проверка. Все на военный лад. Отделение коммунистов от остальных арестантов. На следующий день всю «шпану» куда-то угнали работать, в роте стало очень свободно. Но клопы, лишившись кормильцев, направили на оставшихся всю свою алчность: получилось нечто вроде персидского клоповника. Устроили нам баню, но оказалось, что в бане для мытья холодной воды сколько угодно, а горячей давали по билетикам только две шайки небольших размеров. Испугавшись грядущей грязи от недостатка теплой воды, вшей и клопов, я был переправлен по моей просьбе в первое отделение Соловецкого концентрационного лагеря двадцать четвертого июля с очередным этапом. Повезли нас в три часа утра, а в семь часов нас высадили в Соловках. И опять поместили в карантин 13 роты. Она помещается в пристройке к главному собору и в самом соборе. Эта рота знаменита тем, что «шпану» там бьют, да могло и мне попасть, если бы я воспротивился какому-нибудь распоряжению. Меня навестили архиепископ Воронежский Петр (Зверев) и земляк профессор И. В. Попов , а священник-казначей I отделения В. Лозина-Лозинский накормил меня обедом и купил мне сахару. У меня никакой провизии не было. Одет я был умышленно в рваную рубашку, чтобы «шпана» не зарилась на мои тряпки. Разделили нас на взводы, и я попал в третий взвод. Светлая комната – бывший правый придел собора. Нары. В третьем взводе поместили только интеллигенцию после того, как обирали некоторых имевших приличный багаж. Опишу некоторых. Вот десятилетник полковник (фамилию забыл), окончивший Нижегородский кадетский корпус и бывший там воспитателем. Внимательный, воспитанный и образованный. Он был старостой нашей камеры. В ней было до 50 человек. Его заместителем избрали меня. Вот заключенный инженер, занявший быстро место бухгалтера в Управлении ЭКЧ, тоже десятилетник. Со мной везли, но поместили в первом взводе протоиерея М. Митроцкого, осужденного на пять лет, члена Третьей государственной думы. |
| Возможно, одним из самых ярких олицетворений женского призвания в традиционном смысле стала Евдокия Московская, супруга Св. благоверного князя Димитрия Донского, отличавшаяся необыкновенной заботой о бедных. В границах отведенной ей сферы – жены, княгини, матери, – она жертвовала непрестанно. Еще юной во время голода выходила в народ для раздачи милостыни, пеклась об устроении жилья для погорельцев, основывала приюты для сирот и женские обители. Ее удаление в монастырь в конце жизни, после смерти мужа, стало продолжением того «послушания», которое она несла всю жизнь: в княжеской ли, в монашеской ли одежде – «раба Господня». Постепенно черты этого типа женственности настолько привились, усвоились русскими, что стали проявляться во всех сословиях как нечто «общеприсущее». Известное подтверждение тому – история Наталии Борисовны Долгорукой. Дочь графа Шереметьева, сподвижника Петра, воспитанная в роскоши и едва успевшая вступить в брак, она последовала за опальным мужем в Сибирь, смиренно приняв все: острог в глухом Березове, суровый надзор, смерть детей во младенчестве, пережив казнь любимого супруга. За 26 дней счастья – 40 лет страданий. И то же завершение пути – в монашеском постриге с именем Нектария, в Киевском Флоровском монастыре В петровскую эпоху меняется бытовая культура, уклад жизни, представление о месте женщины, моды, среда, ее домашний мир. В к. XVIII – I чет. XIX в., во многом усилиями Новикова и Карамзина, в обществе формируется новый тип – просвещенной женщины, читательницы, хозяйки салона. Но «архетипические» черты проявляются и сквозь влияние светской культуры. Образцом поведения для юной Марии Волконской, отправившейся в Сибирь за ссыльным (к тому же нелюбимым) мужем, была никто иная, как Наталия Долгорукова. Затем «просвещенные женщины» выходят за пределы домашнего круга. В 60-е традиционный архетип, соединенный с идеями народнического служения, дает целую плеяду замечательных женщин. Это и сестры милосердия (прославившиеся от Севастополя до отдаленных уголков России, где они оказывали помощь не только беднякам, но и ссыльным, тяжело больным, прокаженным), и земские учителя и врачи, не щадившие сил (один только пример – мать Священномученика Владимира Лозина-Лозинского, Варвара Карловна, ур. Шейдеман скончавшаяся в молодом возрасте в земской больнице, где она работала наравне с мужем), и настоятельницы обителей и монастырей с традициями социального служения (игумении Екатерина (Ефимовская), Руфина (Кокорева) |
| Опыт родителей оказал на него заметное влияние. В годы Первой мировой Владимир Лозина-Лозинский, в то время – помощник обер-секретаря Второго (Крестьянского) департамента, титулярный советник, был добровольно командирован в Общество Российского Красного креста и стал помощником начальника Петроградской санитарной автомобильной колонны. Это он руководил перевозкой раненых со столичных вокзалов и их распределением по госпиталям. Революция все изменила. В первые годы, чтобы как-то прокормиться, Владимиру Константиновичу пришлось работать статистиком на Московско-Рыбинской железной дороге. Мысль о принятии священства пришла после эпизода, случившегося на его глазах. В 1918 г. расстреляли близкого их семье священника, о. Александра Васильева, последнего духовника Царской семьи и настоятеля Феодоровского собора в Царском Селе. Лозина-Лозинские были прихожанами церкви Крестовоздвиженской общины сестер милосердия, где служил одно время о. Александр. Когда батюшка получил новое назначение – настоятеля церкви в честь Св. Вмч. Екатерины, они должны были стать соседями с Лозина-Лозинскими, жившими в то время в приходском доме. А спустя всего несколько дней о. Александр и причт храма были убиты. Событие это произвело на Владимира Константиновича настолько сильное впечатление, что определило поворот в его судьбе: сколько родные не пытались удержать его от опасного шага, он твердо решил для себя стать священником. Духовная академия была в то время уже закрыта, но, как только в 1920 г. был открыт Петроградский Богословский Институт, Владимир Константинович вновь стал студентом, и в том же году подал прошение о рукоположении. Несколько лет о. Владимир служил в бывшей университетской Петропавловской церкви, до самого ареста по делу о «православных братствах», которое стало вторым по масштабу после процесса над митрополитом Вениамином. Через год его взяли снова вместе с группой выпускников Императорского Александровского лицея по обвинению «в создании монархической организации». В лагере |
| “ Каждый год начинавшаяся в мае навигация приносила на Соловки новые наслоения. Они отражали, как капля воды океан, процессы, происходившие на одной шестой мира… В 1925 году красный Ленинград добивал остатки императорского Петербурга: прибыли „ дипломаты ” – чиновники Министерства иностранных дел, „ фараоны ” – бывшие полицейские, рядовые и служившие в департаменте, и лицеисты. К этой последней группе относились не только бывшие питомцы Александровского лицея, но и правоведы, и просто сенатские чиновники. Эта группа была наиболее яркой, имела свое определенное лицо, свои культурные традиции, уходившие корнями к временам первого, пушкинского, выпуска . Инкриминированным им „ преступлением ” была панихида , отслуженная по Царю-мученику. Служил ее также бывший лицеист , ставший священником, отец Лозина-Лозинский, изящный, утонченный, более напоминавший изысканного аббата XVIII века, чем русского семинариста. В этой группе приехали на остров и воспитанники лицея – сенатский чиновник Кондратьев, талантливый пианист, ученик Сен-Санса барон Штромберг и другие…» В ноябре 1928 года родным удалось добиться смягчения приговора: лагерное заключение заменили пятилетней ссылкой в глухую сибирскую деревню Пьяново в 150 километрах от Братска. В августе 1933 года истек срок ссылки. Но вступил в силу запрет на проживание в Москве и Ленинграде. Он поселился в Новгороде, получив место священника в церкви Успения Пресвятой Богородицы в Волотово, а затем стал настоятелем кафедрального Михаило-Архангельского собора на Прусской улице. Это было его последнее место служения. Современник свидетельствует об этом периоде: «Бодрый и необыкновенно сильный духом, он живет, как подвижник, святой Божий человек, забывая о себе и своей плоти исключительно для ближнего своего и для любви к страждущим. Нельзя не удивляться и не преклоняться перед такой силой духа при совершенно истощенном и слабом организме». 14 мая 1935 года его вновь арестовали вместе с группой прихожан, один из которых на допросах признался, что якобы является организатором и руководителем контрреволюционной группы с программой «Народная демократия на основе неогосударственного капитализма». Среди членов этой группы он назвал имя отца Владимира. 19 декабря 1937 года «Особая тройка» из всей «контрреволюционной группы» вынесла смертный приговор только протоиерею Владимиру Лозина-Лозинскому, не имевшему никакого отношения к этой «группе», каковой, вероятнее всего, вообще не существовало. Через семь дней приговор был приведен в исполнение. |
|
|
