| 1. Книга Товита . 2. Книга Иудифи . 3. Книга Варуха . 4. Послание Иеремии . 5. Третья книга Ездры . 7. Книга премудрости Соломона . 8. Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова (Екклезиаст) . 9. Первая книга Маккавейская . 10. Вторая книга Маккавейская . 11. Третья книга Маккавейская . Глава 4. О Священном Предании 40 Сектант: Что есть Священное Предание, в котором православные видят второй источник Божественного откровения и потому ставят его вровень с Божественным Писанием? Священник : Священное Предание есть учение, преподанное Церкви устно и впоследствии отчасти закрепленное ею письменно. Как и Священное Писание, оно содержит Божественное откровение, необходимое для нашего спасения. Составляя второй источник Божественного откровения и как таковой обладая тем же авторитетом, что и Священное Писание, оно есть жизнь Церкви в Духе Святом и живой поток этой жизни. От Адама до Авраама минуло более трех тысяч лет; прибавив же 430 лет, когда израильтяне были рабами в Египте (см.: Гал.3:17 ), получим более трех с половиной тысячелетий. Все эти годы не было ни Священного Писания, ни празднования субботы, и избранники Божии руководствовались на пути к спасению лишь Священным Преданием, то есть учением о Боге, которое было усвоено изустно, и только 1700 лет от Моисея до Господа Священным Писанием Ветхого Завета. И как до писанных книг Ветхого Завета мир узнавал о Боге и спасении лишь из Священного Предания, и притом устного, так и до писанных книг Нового Завета Священное Предание, сообщаемое устно, оставалось для первых христиан единственным путеводителем ко спасению. Первым вложил учение Нового Завета в уши людей Сам Господь наш Иисус Христос, Который три с половиной года земного Своего служения ничего не писал, но непрестанно учил. Исполнив же послушание Отцу, Он и апостолов Своих послал не писать, но проповедовать Евангелие всему миру: Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь ( Мф.28:19–20 ). |
| Далее, отвергающие происхождение книги от Соломона, указывают несколько мест в книге, в которых действительный автор книги будто бы, по забывчивости или намеренно, проговаривается в таких выражениях, которые непонятны будто бы в устах Соломона. Вот эти места; 1) Мог ли, говорят, сказать так Соломон, до самой своей смерти сохранявший царское достоинство? Отвечаем: мог, потому что понимать эти слова нужно несколько иначе, чем как их понимают обыкновенно. Нужно переводить не «я был царём, а – я сделался царем над Израилем в Иерусалиме». В параллель этому переводу Екклезиаст 1 глава 12стих, обратите внимание на Псалом 90 (89), 2: «Господи, прибежище (καταφυγ ) был () еси нам в род и род». Для всякого, надеюсь, очевидно, что не прошлое только время для псалмопевца было временем покровительства Иеговы избранным людям; это покровительство есть не престающее никогда, постоянное дело Божее. – 2) Айхгорн думает, что если Когелет называет себя «царем над Израилем в Иерусалиме», то этим самым будто бы дает косвенный намёк на то, что существовала еще другая столица израильская, следовательно, книга одним словом написана после разделения царств. Мне представляется совсем наоборот, что если в приложении к царю соединяется имя Израиля и Иерусалима, то царь этот есть царь еще неразделенного еврейского царства. По разделении царств, явились два политических термина: Израиль и Иуда, и с последним, а не с первым из них могло соединяться имя Иерусалима. 3) 1:16 " я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде, и было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня над Иерусалимом»; (LXX εν Ιερουσαλμ) – II, 7: «крупнаго и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде в Иерусалиме»; – 9 «и сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалим». Обращая внимание па эти три места, спрашивают: «разве мог Соломон говорить о царях в Иерусалиме, бывших прежде его, когда раньше его в Иерусалиме царствовал один лишь царь-Давид?» На этот вопрос возможен двоякий ответ: а) можно в 1 главе 1ст., на основании которого и думают, что Когелет говорит о царях, бывших прежде его в Иерусалим, на основании чтении 70 согласного с еврейским чтением в 2: 7, 9, читать: не над Иерусалимом, а в Иерусалиме, и тогда мысль о царях не будет неизбжною в указанном месте; тогда Когелет сравнивал бы себя не с царями только, но и с частными людьми, которые могли отличаться мудростью и богатством и о которых могли быть живы предания в городе, завоеванном Давидом. И в самом деле, если небольшой народец так долго и крепко держался среди Израиля независимым, то причину этого недостаточно справедливо было бы видеть в одной только неприступной местности, где построен был, город – столица этого народца, и в храбрости последнего. Без сомнения, народец этот имел нравственную силу в лице выделявшихся из его среды мудрецов. |
| О существовании царских садов в Иерусалиме говорится в 4Цар 21:18, 26, 25:4 ; Иер 39.4, 52.7 ; Неем 3.15 . Еккл.2:6 . сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья; О царском водоеме упоминается в Неем 2.14 (ср. Ис 22.11 ). О том, что этот водоем построен был Соломоном, говорит лишь книга Екклезиаста. Иудейское предание также усвояет его Соломону. В настоящее время по дороге от Иерусалима к Хеврону на расстоянии 2 1/2 часов пути находятся так называемые пруды Соломона. По свидетельству Иосифа Флавия вода из прудов Соломона была проведена в Иерусалим для нужд храма и всего города. Это свидетельство заслуживает полного доверия, так как пруды эти стоят выше площади Харама, на которой стоял храм Соломонов, приблизительно на 130 футов, и так как теперь еще сохранились остатки водопроводов, соединяющих пруды Соломона с Иерусалимом. Еккл.2:7 . приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; «Домочадцы», т. е. рожденные от рабов в доме господина. Еккл.2:8 . собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих – разные музыкальные орудия. О получении даров от царей говорится в 3Цар 4.21, 10.15 . Под областями разумеются 12 округов, на которые Соломон разделил всю свою страну ( 3Цар 4.7 и д.). «Услаждения сынов человеческих – разные музыкальные орудия». Еврейское слово schiddah и множ. schiddomh переводится различно. LXX, Вульгата, Иероним (в толковании) и славянский перевод, производя от халд. scheda, переводят « виночерпцы и виночерпицы». Другие, как русский перевод, производя слово от арабского корня, переводят: «разные музыкальные орудия». Третьи, производя от schadad – господствовать, переводят: «госпожу и госпож». Некоторые, наконец, производя от араб. schadid (полнота) или евр. schadah (течь), переводят: «полноту и обилие наслаждений сынов человеческих», т. е. множество жен и наложниц. Слово schidah встречается лишь у Екклезиаста. Поэтому, с уверенностью определить значение его нельзя. Однако, по-видимому, следует отдать предпочтение двум последним пониманиям, так как, выражаясь словами Михаэлиса, «почти невероятно, чтобы Соломон в рассказе о своих чувственных удовольствиях мог забыть о женщинах». Как видно из 3Цар 11.3 у Соломона было 700 жен и 300 наложниц. |
| Еккл.1:15 . Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать. В этом стихе объясняется причина безрезультатности человеческой деятельности. Последняя не в состоянии изменить существующий порядок, исправить все недостатки и несовершенства во внешней природе и в природе человека, пересоздать ту и другую. Еккл.1:16 . Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. Если все дела и стремления человеческие ничтожны и безрезультатны, как дым, как погоня за ветром, вследствие неустранимых недостатков и несовершенств мира, то, само собою, понятно, что исследование их мудростью и самая мудрость не могут дать нравственного удовлетворения человеку. Под выражением «больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом» некоторые толкователи разумеют не царей, так как до Соломона был лишь один царь в Иерусалиме – Давид, а, вообще, израильтян. Однако, предлог «над» (al) заключает в себе понятие господства и может указывать, следовательно, лишь на царей иерусалимских. Екклезиаст приписывает себе обладание мудростью, как религиозным и нравственно-практическим познанием, и, вообще, знанием, как теоретическим, научным постижением вещей. Еккл.1:17 . И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; Еккл.1:18 . потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Екклезиаст на собственном опыте убедился, что приобретение мудрости и знания оказалось такой же суетой, такой же погоней за ветром, как и всё в человеческой жизни. Оно не только не доставило ему счастья, но, напротив, увеличило его страдания, показав всю призрачность человеческих надежд, всю безрезультатность человеческих стремлений, обнажив ничтожество всего земного. Читать далее Источник: Толковая Библия, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета : В 7 т./Под ред. проф. А.П. Лопухина. - Изд. 4-е. - Москва : Даръ, 2009./Т. 3: Исторические книги. Учительные книги. - 960 с./Книга Екклезиаста. 656-700 с. Вам может быть интересно: |
| Восхваляемая Екклезиастом радость не есть нечистая, но нечто такое, что человек находит только в отношении к Богу, и радость Екклезиаста недоступна нечестивым. Потому что этой радости человек не может достигнуть чрез стремление к неумеренным удовольствиям, как это изображено выше ( Еккл.2:1–10 ), но в том только случае, если дух человека обращен к Богу, и он принимает ее как божественный дар любви. Эту радость Бог дает не по произволу, но залог её заключается в нравственных условиях человека, потому что только человеку, который Ему угождает, Он дает мудрость, знание и радость. Тот, кто угождает Богу, прямо назван праведным, благочестивым, тогда как во втором полустишии противупоставлен грешник. Замечательно здесь сопоставление: мудрость и радость. Видно, что радость, о которой здесь говорится, Екклезиаст рассматривает как родственную с мудростью; это чувство гармонии, которое порождается жизнью, управляемой мудростью. Но эту самую мудрость, без которой нет истинной радости, Екклезиаст рассматривает как дар Божий, который дается в удел только боящемуся Бога человеку. – Из других мест этого рода еще яснее открывается чистота блага (tov), восхваляемого Соломоном. „Познал я, – говорит он, – что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это – дар Божий.“ ( Еккл.3:12–13 ). Здесь, видимо, одобряется не другая какая, как та деятельность, которая направлена к добру и облегчает и споспешествуется чистой радостью и умеренным наслаждением от трудов в жизни. И между тем как эта радость поставляет человека в спокойное светлое состояние духа, она пробуждает в нем чувство собственной силы, укрепляет его в трудах жизни и она есть основание гармонического, удовлетворенного состояния духа и всякой полезной и благочестивой деятельности. Другие такие же места о земном благе ( Еккл.5:17–19; 8:15; 9:7 ; далее Еккл.11:9, 10 ) довольно сходны, даже по выражению, между собой. – Для нашей цели важны еще следующие изречения: „Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй“ ( Еккл.7:14 ). |
| Обобщение частных фактов явлений было в характере той мудрости (хокмы), представителем которой служил Соломон, и могло, кроме того, иметь особенную цель, состоящую в связи с идей и назначением самого произведения. Таком образом вопрос о сообразности исторического содержания нашей книги с временем Соломона должен разрешаться исключительно или, по крайней мере, преимущественно на почве еврейской истории. Но пока ещё не знаем истории Соломона и его царствования, пока ещё не определился для нас смысл исторического содержания нашей книги, чтобы можно было видеть, на сколько верны извлечённые из неё представления о состоянии исторического содержания её во всей широте с историей Соломона и его времени. Можем, однако ж, руководствуясь сведениями, почерпаемыми из священных книг о внутренней жизни еврейского народа в век Соломона, поверить по ним по крайней мере те общие черты из этой жизни, – те явления в жизни общества, современной Соломону, которые наглядно выставлены Екклезиастом, как явления, им видимые . Исторические книги ветхого завета не много сообщают нам сведений о внутренней жизни еврейского народа в веке Соломона. Но мы имеем дидактическое произведение самого же Соломона, которое служит зеркалом дел человеческих в еврейском обществе в веке этого государя. Мы разумеем книгу Притчей . Книга эта есть собрание практических замечаний и наставлений, высказанных Соломоном в разное время его жизни и по поводу тех или других религиозных, нравственных, социальных и политических явлений, встречавшихся ему в современном еврейском обществе. Если мы сличим нашей книгу с этой книгою, то увидим, что и в книге Притчей намекается на те же недостатки и недуги еврейском народе, какие указываются в книге Екклезиаст. Представим несколько примеров такого сличения. Видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там несправедливость(Екклез. 3. 16). В книге Притчей часто встречаются замечания о нарушении справедливости на суде и о ложных свидетелях. Соломон в этих замечаниях хочет указать своим современникам, как противно то и другое Господу и пагубно для виновных. Притч. 17, 15 : оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного – оба мерзость пред Господом . – Притч. 17, 26 : не хорошо обвинять правого и бить вельмож за правду. Притч. 18, 5 : не хорошо быть лицеприятным к нечестивому, чтобы ниспровергнуть праведного на суд . Притч. 24, 24 : кто говорит виновному: «ты прав», того будут проклинать народы, того будут ненавидеть племена. Притч. 21, 3 : напротив того, соблюдение правды и правосудия больше угодно Господу, нежели жертва . Притч. 19, 18 : не будь лжесвидетелем на ближнего твоего; к чему тебе обманывать устами своими? Притч. 19, 5 : лжесвидетель не останется безнаказанным, и кто говорит ложь, не спасётся . Под. 21, 28. 14, 25. |
| Что же унесли они с собой, что взяли отсюда? Может быть, богатство или титулы своего высокородства? Может быть, сан, красоту лица, крепость тела или премудрость, или иные какие-либо преимущества? Поистине, не унесли они ничего. Они унесли все это отсюда, но не сохранили для себя, а вложили в гроб для нетления. Что же говорят они, лишившись всего? Послушаем вести из того мира, возвещенные в Божественном Писании. Ибо те, которые были здесь грешными, говорят там: «Какую пользу принесло нам высокомерие, и что доставило нам богатство с тщеславием? Все это прошло как тень и как молва быстротечная; как корабль по водам и как птица по воздуху, и как стрела, пущенная в цель, не оставляют следа от движения, так и вся жизнь наша скоро пройдет, мы же останемся, ничего не имея» ( Прем. 5:8 и сл.). Где же оставили? Тела сгнили в гробах, души же Бог знает где. Что оставили после себя? Ничего, одни только имена, записанные в книге родства, кроме тех, которые, пожив здесь свято, угодили Богу. Ибо они удостоены там лучшего, а нам оставили после себя образ добродетельной жизни. Книга же родства Христова сделалась как бы гробницей. Гробница полна костей мертвых, книга же исполнена имен мертвых. И как в гробнице мы видим гробы многих различных людей, богатых и убогих, сановитых и простых, которых покрыла и уравняла единая земля, так и в книге родства одинаково упоминаются и скотоводы, и патриархи, и рабы, и князья, и цари, и пастухи, и плотники. В ней не упоминаются ни патриаршеские, ни царские титулы, не унижаются ремесла простых, но пишется просто: такой-то «родил» такого-то; «был» такой-то и такой-то, ныне же нет ни одного. Поистине, «все суета сует», как говорит Екклезиаст: «Видел всяческие творения, сотворенные под небом, и все суть суета» ( Еккл. 1:2 ). Итак, мы прочитали в книге рождения, хотя и вкратце, слово о суетности этой смертной жизни. Теперь пора уже обратиться к другой книге, книге смерти человеческой, смерти доброй, рождающей жизнь вечную. «И иная книга раскрыта, которая есть книга жизни» ( Откр. 20:12 ) |
| Все это может быть отнесено и к Господу Иисусу Христу. Таким образом, Екклесиаст, наставляющий читателя правильно относиться к земной жизни, может считаться прообразом Христа. Помимо синодального перевода книги Екклесиаст существуют переводы: И. М. Дьяконова (в кн. «Поэзия и проза Древнего Востока». – М., 1973), Э. Г. Юнца «Вопросы философии». – 1991. – 8), и А. Э. Графова (в сб. «Притчи. Книга Екклезиаста. Книга Иова». – Российское Библейское общество, 2001). 5. Песнь Песней Соломона 5.1. Обзор содержания Книга Песнь Песней Соломона невелика по объему – всего лишь восемь глав (сто семнадцать стихов). Однако она резко выделяется из числа остальных библейских книг своим необычным содержанием. Песнь Песней – любовная поэма, отражающая состояние двух влюбленных при различных обстоятельствах. Влюбленные 71 – это царь Соломон и его возлюбленная Суламифь. Книга содержит выражения взаимной любви, заверения в верности, описание красоты и очарования каждого из влюбленных. Некоторые места текста представляют соблазнительные порой образы плотской любви. Для Песни Песней характерны внезапные переходы от третьего лица ко второму. Книгу Песнь Песней можно разделить на пролог, семь поэм и эпилог. 1 . Пролог. Пролог содержит выражение сильнейшей любви, которой проникнута вся книга. «Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих – имя твое как разлитое миро 72 ; поэтому девицы любят тебя. Влеки меня, мы побежим за тобою – царь ввел меня в чертоги свои, – будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!» (1, 2 – 4). 2 . Первая поэма (1, 5 – 2, 7). Возлюбленная выражает сильное желание видеть своего Возлюбленного. Жители Иерусалима советуют ей идти к шатрам пастухов. Затем идет диалог между Возлюбленной и Возлюбленным, в котором они превозносят красоту друг друга. 3 . Вторая поэма (2, 8 – 3, 11). Вторая поэма начинается с монолога Возлюбленной. Она грезит о своем Возлюбленном и от преизбытка любви встает ночью с ложа и идет искать его. |
| В отличие от Пятикнижия основное внимание здесь сосредоточено не на судьбе рода (Израиля), а на судьбе индивида, отдельной страдающей личности, которая, правда, служит символом судьбы любого человека вообще: «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями» (14:1); «А человек умирает и распадается; отошел, и где он?» (14:10) и т. п. Полны драматизма рассуждения автора о смертности человека: «…гробу скажу: ты отец мой, червю: ты мать моя и сестра моя. Где же после этого надежда моя? и ожидаемое мною кто увидит? В преисподнюю сойдет она и будет покоиться со мною в прахе» (17, 14–16). Здесь нет и речи о бессмертии человека, и посмертном воздаянии. Вместе с тем подчеркивается духовность и разумность человека (38:36), хотя «дух» еще понимается вполне телесно (27:3). Мудрость человека противопоставляется божественной «премудрости» (26; 28,12; 36, 17 и т. п.). В книге Иова дух религиозной резиньяции сочетается с духом социального протеста и эгалитаризма (см., напр., 31). Книга Притчей и книга Екклезиаста, приписываемые Соломону, имеют своей задачей наставление в мудрости и уже поэтому ближе всего стоят к философии, хотя и по форме, и по содержанию это книги не философские, а религиозные. Так, в книге Притчей есть такие стихи: «Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя…» (2, 10–11). Но несколько раньше сказано: «Начало мудрости – страх Господень…» (1:7)–или же: «Ибо Господь дает мудрость; из уст Его –знание и разум…» (2:6). Отсюда понятно, что ни о каком свободном и рациональном (т. е. философском) исследовании речь здесь не идет; речь идет о покорности богу и усвоении его откровения («Из уст Его…»). В Екклезиасте наряду с утверждением, что «мудрость дает жизнь владеющему ею» (7:12) и «делает мудрого сильнее десяти властителей» (7:19), имеются ерша о том, что «во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь» (1, 1/8) и что удел мудрого тот же, что и глупого, – смерть и прах (2:16). |
| Естественная пора само размышления, в котором человеку, особенно в виду недалёкой смерти, ясно представляется вся прошедшая жизнь, все в течение её виденное и испытанное, с последние результатом всего сделанного от начала до конца её. Плодом этого само размышления Соломон и представляет рассматриваемая нами книга – Екклесиаст. Как мы сличим теперь те черты, которыми в книге Екклесиаст изображается Соломон и современное ему положение вещей, с начертанною нами историей его царствования, то увидим, что наша книга заключает в себе самое точное отображение её и самое живое изображение духа Соломона в последние дни его жизни. Я, Екклесиаст, был царём над Израилем в Иерусалиме(1, 12). Хотя он продолжал ещё называться царём до самой кончины, но уже возвещён грозный суд Божий об отнятии у него царства; царское господство давно увернулось из рук его, давно уже правят за него другие; могущество, слава, уважение, каким пользовался вне своей страны, отошли от него; влияние внутри исчезло; от прежнего славного и великого царя осталась одна тень, и та близилась к могиле. Вспоминая о прошедшей жизни, Екклесиаст говорит, что он мудростью своей превосходил всех, которые были прежде его в Иерусалиме, сердце его полно мудрости и знания (1, 16), был великим и богатым также больше всех, бывших прежде него в Иерусалиме (2, 9), предпринимал большие дела, построил себе домы, насадил себе виноградники, устроил сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые деревья; сделал себе водоёмы для орошения из них рощей; приобрёл себе слуг и служанок, а также крупного и мелкого скота было у него много; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завёл у себя певцов и певиц и услаждением сынов человеческих – разные музыкальные орудия (2, 4–8); заботясь о приятности своей жизни, он ни в чем не отказывал глазам своим, чего бы они не пожелали; не возбранял сердцу своему никакого веселия (2, 10). Все это согласно с историей Соломона. Вспоминая о своём величии и славе, которые приобрёл своими делами, Екклесиаст замечает, что в то время и мудрость его пребывала с ним (2, 9); чем намекает на то, что в жизни его было время, когда мудрость оставила его. |
|
|
