| Почитание этой иконы как чудотворной святыни уходит в глубь чеков. Во вкладной книге монастыря 1556 года сообщается, что Новгородский архиепископ Пимен «обложил икону Пречистые Богородицы чудотворный образ, с которою пришел Кирилл чудотворец». Со второй половины XVI века икону богато украшают именитые вкладчики: в 1575 году княгиня Евфросиния, супруга князя Андрея Ивановича Старицкого, пожертвовала серебряную позолоченную цату, украшенную драгоценными камнями и жемчугом, сам царь Иван Васильевич с супругою царицей Анастасией прислали к образу жемчужную пелену. В местном ряду иконостаса, согласно первой сохранившейся описи 1601 года, чудотворная «Одигитрия» стояла вместе с другими древними иконами, писанными, как тогда считали, во времена преподобного Кирилла. Над «Одигитрией» помещался пядничный образ Кирилла Белозерского письма Дионисия Глушицкого, рядом — также приписываемое ему древнее Успение. Это были иконы, находившиеся еще в старом, первом Успенском соборе. В новом Успенском соборе 1497 года все они были поставлены в местном ряду справа от царских врат как чтимые святыни, прямо связанные с основателем обители. В монастырской описи 1601 года эта древняя икона, стоявшая на правой стороне от царских врат, названа «Пресвятой Богородицей Одегетрией чюдотворной... что явилась чюдотворцу Кирилу...» В 1612 году по велению игумена Матфея ее вновь украсили драгоценным окладом. В Летописце Кирилло-Белозерского монастыря сообщается: «Игумен Матфей образ чюдотворной Пречистыя Богородицы что чюдотворец Кирил с собою принес, и тот образ украсил, и киот новой к тому образу зделал». Этой иконе посвящена целая книга 1612 года «Приход и расход, что пошло на оклад к Пречистой Богородице и чудотворцу Кириллу», где перечислены имена вкладчиков и драгоценности оклада. Книга начинается словами, указывающими на несомненную историческую связь образа с чудотворцем Кириллом: «Лета 7120 году Сентября в 9 день память... что взято из ризницы и из казны серебра на оклад Пречистые Богородицы чюдотворному образу, юже чюдотворец Кирил с собою принесе по явлению, иже бе на Симонове...» |
| Тихон определён 15 авг. 1672–1676. Тимофей , с 1676, а 11 нояб. 1681 перев. в Белоезерский Кириллов. Иосиф , 1682–96. Авраамий , 1697–1701. Иосиф , 1703 и 4. Тимофей , 1706. Кирилл , 1709. Иона , 1720. Иессей , 1727–1732; † 1 апр. Гавриил Воронов , 1733, из Спасо-Прилуцкого, а 1737 – в Хутынь. Иерофей , 1738–40. Боголеп , 1745–54. Филарет , 1760–63. Иоаким , 1763–70. Иларион 20 авг. 1770 перев. из ректоров Троицкой семинарии; † в 1772. Мельхиседек , с 1772, а 1775 перев. с братией в Духов Вологодский. 4 Введенский, в городе Сольвычегодске, основан братьями Строгоновыми в 1563 г. Ныне третьеклассный. [VI, 180.] Архимандриты Давид , в янв., апр. 1605. Тихон , 1618–34. Авраамий , бывший, определён 20 авг. 1644 в Переяславский Залесский Феодоровский. Павел , 16 июля (sic) 1648. Питирим , 1650–54. Павел , 1656 и 57. Герасим , 1660–70. Иосиф , 1671–82. Дионисий , 1683–87. Варлаам , 1693. Иов , в янв. 1697–1704. Александр , 1720 и 21. Иоасаф , 1739. Александр , 1763–80. Гедеон Тихой 6 нояб. 1798 перев. из Корнилиева Комельского; † 13 мая 1811. Герман Троицкий 30 авг. 1811 перев. оттуда-же; до 1817. Дионисий , 1817–24. Августин Марсов перев. из Корнилиева Комельского, 1825–39, 31 дек. перев. в Устюжский Архангельский. Макарий Андронов перев. из Корнилиева Комельского, 1840–45. Иринарх Добротин в 1846 перев. из Павлова Обнорского; † 1860. Анатолий в 1861 перев. из Павлова Обнорского; до 1866. Павел Поповский , игум., из вдовых священников, произведён 17 нояб. 1866, а 19 авг. 1867 перев. в Глушицкий. Виссарион , игум., 1867. Вениамин , игум., 1869. 5 Гледенский Троицкий, под Устюгом, на устье Сухоны, когда основан, неизвестно. С 1764 г. третьеклассный. [III, 692.] Уничтожен в 1841 г. Игумены Мисаил , 1615–18. Иона , в янв. 1622–59. Афанасий , 1659–1674, мар. (sic). Иосиф , 1674, а 1683 перев. в Устюжский Архангельский. Андроник , 1683–92. Архимандриты Филарет поставлен 25 дек. 1692–1716. Иосиф , 1722–25. После уволен на покой, а с 1736 игум. Селижаровский. Сергий , 1738–57; в апр. 1755 перев. в Архангельский Устюжский, но оставлен. |
| В этой беседе мы постепенно поднимаемся от тех вещей, которые кажутся нам незначительными, к вещам, которые представляются существенными. Мы кратко сказали о воздержании в пище и об ограничении в покое. Теперь нужно сказать о послушании, то есть об отсечении своей воли. Это вещь, конечно, гораздо более серьезная. Заметьте, что все эти добродетели кажутся простыми, даже примитивными, и о них как будто бы мало говорится в Священном Писании. Господь Иисус Христос говорил даже нечто противоположное тому, о чем мы сейчас рассуждаем: «Не то оскверняет человека, что входит в него, а то, что исходит» (см. Мф. 15, 11 ). Но если мы отказываемся от этих примитивных вещей, то никогда не исполним и возвышенных евангельских заповедей. В Евангелии также не говорится прямо и о послушании. Но апостолы были послушны Господу Иисусу Христу. Я как-то проводил с вами беседу о том, что основой их общения со Спасителем было именно послушание. Поэтому апостолы являются для нас образцом и в отсечении своей воли, и в откровении помыслов. Только при поверхностном взгляде кажется, что об этом в Евангелии не говорится. Но там не говорится и о том, что Сын Божий единосущен Отцу, нет там и термина «ипостась», однако без этих святоотеческих формальных определений мы не поймем сути догматического учения. Так же и в аскетическом отношении. Если мы пренебрежем святоотеческими поучениями на этот счет только потому, что они не имеют прямого обоснования в Евангелии, то перечеркнем для себя возможность жизни по Евангелию. Послушание – очень важная добродетель, состоящая главным образом из откровения помыслов и отсечения своей воли, в частности, в монастырских трудах. Повторю, последнее – только часть послушания. К ней можно относиться по-разному: можно старательно работать, служа братии, а можно все исполнять внешне правильно, но с внутренним пренебрежением и ропотом. Можно исполнять свое послушание с покаянием, как, например, Кирилл Белоезерский или другие подвижники, стяжавшие дар слезный на самом тяжелом и суетном послушании: на поварне, в трапезной. Все зависит от нашего расположения. Если мы будем правильно относиться к послушанию, то получим пользу. При неправильном же отношении нам все время будет казаться, что и это послушание мешает нам спасаться, и то не дает нам молиться, и третье препятствует нашему преуспеянию. |
| «Мы занимались в классах Новодевичьего монастыря, в храме. Надо сказать, что обстановка тогда была нелегкая: после войны была разруха и карточная система». В 1948 году Духовная школа сменила место своего пребывания, переместившись из Москвы в Троице-Сергиеву Лавру, и возобновила свою деятельность под кровом преподобного Сергия. В 1950 году Иван Павлов окончил Духовную семинарию. Затем он поступил в Московскую Духовную академию, которую окончил в 1954 году, представив выпускную работу «Учение о таинствах в творениях отцов Церкви I–II веков христианства». На каникулах в период учебы батюшка ездил к себе домой, в Маково. Там продолжал служить протоиерей Иоанн Кузьменко, который наставлял семинариста Ивана Павлова и еще больше укреплял его в намерении послужить Богу в священном сане. Так, отец Иоанн благословлял находившегося на каникулах Ивана готовиться к проповеди. И все его первые проповеди были произнесены в родном храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Впоследствии, будучи уже в священном сане, отец Кирилл каждый год после Радоницы ездил на родину, служил панихиды на могилах родителей и родственников. Затем обязательно заходил в храм и всегда служил литию возле алтаря на месте упокоения отца Иоанна. В день последнего экзамена выпускник Академии Иван Павлов подал прошение наместнику Лавры архимандриту Пимену (Извекову): «Имея давнее влечение к иноческому образу жизни, я имею сердечное желание в настоящее время после окончания Духовной академии поступить в обитель преподобного Сергия и нести все послушания, какие будут на меня возлагаться. Поэтому прошу Вас, отец наместник, принять меня в число послушников братии Троице-Сергиевой Лавры». Иван Павлов был пострижен в монашество в честь прп. Кирилла Белоезерского (память 9/22 июня). Так его монашеские именины пришлись на день начала Великой Отечественной Вскоре последовало прошение наместника на имя Патриарха о пострижении послушника в монашество. 25 августа 1954 года архимандритом Пименом (Извековым) Иван Павлов был пострижен в монашество с именем в честь преподобного Кирилла Белоезерского (память 9/22 июня). Так промыслительно монашеские именины отца Кирилла пришлись на день начала Великой Отечественной войны. В этом же году осенью, на праздник преподобного Сергия Радонежского, митрополит Ростовский и Каменский Вениамин (Федченков) в Успенском соборе Лавры рукоположил его во иеродиакона, а 30 ноября, в день памяти преподобного Никона Радонежского, епископ Псковский и Порховский Иоанн (Разумов) в Трапезном храме рукоположил отца Кирилла во иеромонаха. В 1954–1955 годах отец Кирилл исполнял послушание пономаря в Троицком соборе, лаврского кассира, помощника казначея, а впоследствии и казначея Лавры. |
| Вскоре Кирилл расстался с Ферапонтом, ибо «Кирилл бо тесное и жестокое хотяше, Ферапонт же пространное и гладкое». Ферапонт ушел с Сиверского озера и обосновался в восемнадцати верстах оттуда, у Бородавского озера. Кирилл же поставил крест, вырыл пещеру и стал обустраивать новое место. Было это в 1397 году. Так началась история жемчужины Русского Севера — Кирилло-Белозерского монастыря - и история чудотворной иконы Божией Матери «Одигитрии», получившей название Кирилло-Белоезерской. Возможно, эту икону принес с собой сам преподобный Кирилл или же она была принесена для Успенского собора его сподвижниками из Симонова монастыря, которые вскоре стали стекаться к своему любимому наставнику. Но совершенно очевидно, что она была келейной иконой преподобного и перед ней молился великий подвижник, который, как и основатель Симонова монастыря святитель Феодор, глубоко чтил Пречистую. И тому много свидетельств. Из четырех переведенных святым Феодором с греческого канонов три посвящены Богородице. В послании к московскому князю Василию Дмитриевичу сам Кирилл радуется, что великий князь имеет столь сильную веру в Пречистую. А в послании к князю Андрею Дмитриевичу благодарит Господа и Его Матерь за совершенное Богом по молитвам Богородицы чудо избавления христианского рода от нашествия «иноплеменных врагов», имея в виду чудо спасения Москвы в 1395 году от нашествия Темир Аксака, явленное через древний образ Владимирской. И первую церковь в новой обители посвятил преподобный Кирилл Божией Матери, позвавшей его в путь. Храм освятили в честь Успения, в чем нельзя не увидеть связи с Москвой и кремлевским Успенским собором - главным храмом Руси. По примеру Троицкой Сергиевой обители установил Кирилл в своем монастыре правила строгого общежития: совместный труд, общую собственность и буквально ничего личного. В кельи нельзя было приносить воду и пищу, нельзя было иметь там никаких вещей. Посторонние, то есть далекие от духовных тем, разговоры осуждались. Все совершалось в молчании, а в течение долгих молитв инокам не позволялось даже прислониться к стене, ослабляя нагрузку на ноги. |
| Так, преподобный Авраамий Галичский основал четыре монастыря, Макарий Унженский — три монастыря, Дионисий Глушицкий — три и четвертый восстановил, Ферапонт Белоезерский, Димитрий Прилуцкий, Стефан Махрицкий — по два. А всего более умножению у нас монастырей в то время и возбуждению монашеского духа способствовали своим нравственным влиянием, своими трудами и примером такие великие подвижники, каковы были преподобный Сергий Радонежский, Кирилл Белоезерский и другие, и такие великие святители, каковы были святые Петр и Алексий Московские, Моисей Новгородский, Стефан Пермский и им подобные. Монголам можно вменить разве то, что они, не вмешиваясь во внутренние дела нашей Церкви, не возбраняли самим русским заботиться об устроении своих святых обителей, делать на них пожертвования, вклады, как не препятствовали вообще естественному течению церковной жизни. Что же касается до мысли, будто некоторые принимали тогда у нас монашество вследствие государственных бедствий, чтобы найти для себя безопасный приют и покой в стенах мирных обителей, а другие устремлялись туда толпами из городов и сел, привлекаемые одними мирскими преимуществами монастырей , то, признавая эту мысль совершенно сообразною с тогдашними обстоятельствами и свойствами человеческого сердца, мы, однако ж, не находим возможности подтвердить ее фактами. Надобно еще заметить, что большая часть наших монастырей того времени возникла не в первое столетие монгольского ига, когда оно давило Россию всею своею тяжестию, а уже во второе, когда Юго-Западная Россия совсем освободилась от этого ига и вошла в состав Литовского государства и отчасти Польши, когда в Руси Восточной утвердилась и возвысилась Москва и начала жить почти самостоятельною жизнию, и что самое значительное число монастырей основано у нас тогда в области Новгородской и других северных, куда владычество монголов вовсе не проникало. I. Монастыри в Юго-Западной России Всего менее сохранилось сведений о тогдашних монастырях Юго-Западной России, которая со времени нашествия монгольского начала отделяться от Восточной, пока не вошла в состав Литовского государства и частию Польши. |
| Богатые и знатные люди стали посещать преподобного, чтобы слушать его наставления. Это смущало смиренный дух святого, и он, как ни упрашивала братия, не остался настоятелем, а затворился в своей прежней келлии. Но и здесь частые посетители беспокоили преподобного, и он перешел на старое Симоново. Душа преподобного Кирилла стремилась к безмолвию, и он молил Матерь Божию указать ему место, полезное для спасения. Однажды ночью, читая, как всегда, акафист перед иконой Божией Матери Одигитрии, он услышал голос: «Иди на Белоозеро, там тебе место». В Белозерской стороне, тогда глухой и малолюдной, он долго ходил в поисках места, которое в видении было предназначено для его пребывания. В окрестностях горы Мауры у Сиверского озера он, вместе со своим спутником преподобным Ферапонтом (память 27 мая), поставил крест и выкопал землянку. Преподобный Ферапонт вскоре удалился в другое место, и преподобный Кирилл не один год в одиночестве подвизался в подземной келлии. Однажды святой Кирилл, томимый странным сном, лег уснуть под сосной, но едва он закрыл глаза, как услышал голос: «Беги, Кирилл!» Только успел преподобный Кирилл отскочить, как сосна рухнула. Из этой сосны подвижник сделал крест. В другой раз преподобный Кирилл чуть не погиб от пламени и дыма, когда расчищал лес, но Бог хранил его. Один крестьянин пытался поджечь келлию преподобного, но, сколько ни пытался, это ему не удавалось. Тогда со слезами раскаяния он исповедал свой грех преподобному Кириллу, который постриг его в монашество. Из Симоновой обители к преподобному пришли любимые им иноки Зеведей и Дионисий, а затем Нафанаил, впоследствии келарь обители. Многие стали приходить к преподобному и просить удостоить их иночества. Святой старец понял, что время его безмолвия кончилось. В 1397 году он построил храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. Когда число братии умножилось, преподобный дал для обители устав общежития, который освещал примером своей жизни. В церкви никто не смел беседовать, никто не должен был выходить из нее прежде окончания службы; к святому Евангелию подходили по старшинству. За трапезу садились каждый на своем месте, и в трапезной была тишина. Из трапезной каждый молча шел в свою келлию. Никто не мог получать ни писем, ни подарков, не показав их преподобному Кириллу; без его благословения писем не писали. Деньги хранились в монастырской казне, ни у кого не было никакой собственности. Даже пить воду ходили в трапезную. Келлии не запирались, и в них, кроме икон и книг, ничего не держали. В последние годы жизни преподобного Кирилла боярин Роман решил подарить обители село и прислал дарственную грамоту. Преподобный Кирилл рассудил, что если обитель станет иметь села, то для братии начнутся заботы о земле, появятся поселенцы, иноческое безмолвие нарушится, и отказался от дара. |
| Господь наградил Своего угодника даром прозорливости и исцелений. Некто Феодор, поступив в обитель из любви к преподобному, потом так возненавидел его, что не мог смотреть на святого и порывался уйти из обители. Он пришел в келлию преподобного Кирилла и, взглянув на его седины, не мог от стыда выговорить ни слова. Преподобный сказал ему: «Не скорби, брат мой, все ошибаются во мне, ты один знаешь правду и все мое недостоинство; я действительно непотребный грешник». Затем преподобный Кирилл благословил Феодора и прибавил, что он более не будет смущаться помыслом; с тех пор Феодор спокойно жил в обители. Однажды недостало вина для Божественной литургии, и пономарь сказал об этому святому. Преподобный Кирилл велел принести к нему пустой сосуд, который оказался полным вина. Во время голода преподобный Кирилл раздавал хлеб всем нуждавшимся, и он не кончался, несмотря на то, что обычно запасов едва хватало для братии. Преподобный укротил бурю на озере, которая угрожала рыбакам, предсказал, что никто из братии не умрет до его кончины, несмотря на то, что свирепствовал мор, а после многие пойдут вслед за ним. Свое последнее Богослужение преподобный совершил в день Святой Троицы. Завещав братии хранить любовь между собой, преподобный Кирилл блаженно почил на 90-м году своей жизни 9 июня 1427 года в день памяти тезоименного ему святителя Кирилла, архиепископа Александрийского. В первый же год по смерти преподобного из 53 человек братии скончались 30. Оставшимся преподобный часто являлся во сне с поддержкой и наставлением. Преподобный Кирилл любил духовное просвещение и привил эту любовь своим ученикам. По описи 1635 года в монастыре числилось более 2 тысяч книг, среди них 16 «чудотворца Кирилла». Замечательными образцами духовного наставничества и руководства, любви, миролюбия и утешения являются дошедшие до нас три послания преподобного русским князьям. Общерусское почитание преподобного началось не позднее 1447–1448 годов. Житие святого Кирилла было написано по поручению митрополита Феодосия и великого князя Василия Васильевича иеромонахом Пахомием Логофетом, который прибыл в Кириллов монастырь в 1462 году и застал многих очевидцев и учеников преподобного Кирилла, в том числе и преподобного Мартиниана (память 12 января), управлявшего тогда Ферапонтовым монастырем. |
| Когда архимандрит Феодор был возведен на Ростовскую кафедру, прп. Кирилл был облечен в сан архимандрита и стал его преемником. Но через год он уже ушел на покой и затворился в Старом Симонове, где было братское монастырское кладбище. Здесь, когда он стоял на ночной молитве, было ниспослано ему Божественное откровение: он увидел прекрасную страну и услышал глас от келейной своей иконы Божией Матери «Одигитрии»: «Кирилл, изыди отсюда и иди на Белоозеро. Там твое место. Я тебе приготовила место, где ты можешь спастись!» Накануне вернулся из Белозерской страны духовный друг прп. Кирилла постриженный вместе с ним старец Ферапонт (память его 27 мая). Утром он рассказал ему о своем видении и спросил: «Удобна ли эта страна для пустынножительства?» — «Очень удобна», — ответил Ферапонт, который сам был под впечатлением дикой красоты безмолвных и глухих лесов Белозерских. В тот же день оба сподвижника покинули Симонов и направились на север. Прп. Кириллу тогда было 60 лет. Дойдя до пределов Белозерских, он узнал у подножия горы Мауры, возвышающейся на берегу реки Шексны, указанную ему в видении местность. Здесь они остановились: явно было, что Матерь Божия привела их на предызбранное Ею место. Старцы выкопали себе землянку и недолгое время подвизались вместе. Затем для подвигов уединения и полного безмолвия они решили расстаться, и прп. Ферапонт поселился в 15 верстах оттуда, на перешейке, соединявшем два озера. Изредка они посещали друг друга, и прп. Кирилл руководил своим сподвижником. Сама Божия Матерь хранила Своего избранника и от наветов вражиих, и от злых людей, и от опасностей пустыннической жизни. Раз, уснув в лесу, он проснулся от голоса, говорившего ему: «Кирилл, беги!» — и только он успел встать и отойти, как на это место упала огромная сосна. В другой раз загорелся вокруг него лес, и он явственно почувствовал, как невидимая рука берет его руку и выводит из пламени. Один крестьянин долго и тщетно старался поджечь его келью. Дело окончилось тем, что он покаялся и окончил жизнь иноком Кирилло-Белозерского монастыря. |
| Преп. Кирилл, с собирающеюся к нему братиею, доселе не имел еще храма в обители, частию, вероятию, потому, что не было средств для построения храма, частию потому, что не было в той стране мастеров, умевших выстроить церковь . В обители хранились, конечно, запасные Святые Дары, Которыми и причащались подвижники,– что делать благословлял и разрешал игумену Афанасию митрополит Киприан, по примеру древних египетских и палестинских подвижников. Белозерье принадлежало к ростовской епархии. Архиепископ ростовский Феодор, бывший Симоновский архимандрит, скончался в 1394 г., еще до прихода пр. Кирилла на Белоозеро. После кратковременного правления преемника его Арсения, с 1396 г., девятнадцать лет управлял ростовскою епархиею Григорий. У него и должен был испросить благословение на устроение и освящение церкви пр. Кирилл. Способные мастера сами пришли в уединение Кирилла и в 1397 г. выстроен был храм в честь Успения Божией Матери, в память, вероятно, Успенского храма в Симонове монастыре, в котором получил начало своего иночества, Кирилл. Отношение Кирилла к можайскому князю Андрею Для обеспечения нового монастыря и ограждения прав его на владение занятою землею нужно было утверждение со стороны гражданской власти. Не сохранилось до нас никаких сведений об отношении преподобного Кирилла к митрополитам Киприану и Фотию и к епархиальному ростовскому архиерею, но дошли несомненные свидетельства о благорасположенности к нему великого князя и вотчинного Белозерского князя. Удельным князем Белоозерья был тогда сын Дмитрия Донского, князь можайский Андрей Дмитриевич 6 , которого восприемником от купели крещения был в 1382 г. Симоновский архимандрит Феодор. Несомненно, что князь Андрей Дмитриевич знал Кирилла еще в Симонове, и конечно готов был оказать всякое содействие при устроении обители в его отчине. Князь Андрей Дмитриевич не только жаловал монастырь Кирилла довольною милостынею, как пишет сам Кирилл, но и лично посещал обитель св. Кирилла: «Был здесь, пишет Кирилл брату Андрея Юрию, брат твой Андрей; ибо это место его вотчина и нам пришла нужда; нельзя было ему господину своему не ударить челом. |
|
|
