Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| X. Музыкальные инструменты, рукописи – все погибло от огня и меча во время этих страшных катастроф» 145 . Этим, между прочим, объясняется, почему данные об еврейской музыке первого века христианства крайне недостаточны и темны, если только такие данные существуют. Однако, музыка продолжала существовать у евреев, как в богослужении, так и в обыденной жизни. «Каждый стих Ветхого Завета представляет из себя музыкальный период, урегулированный знаками нотации и состоящий из мажорных и минорных фраз с их кадансами. Этим музыкальным знакам дают название акцентов» 146 . О первоначальной христианской музыке имеются только «неопределенные предания». Златоуст в шестой беседе говорит, что в этом деле апостолы были первыми авторами. Евсевий удостоверяет, что евангелист Марк установил в Египте пение молитв для первых христиан Египта. Какова была природа этого пения? Нам неизвестно. Но, во всяком случае, возможно, что оно происходило так же, как и пение псалмов в Александрийской церкви, о чем говорить Августин 147 : «голос певцов так мало сдерживался, что пение походило больше на акцентированную речь, чем на настоящее пение, между тем как пение в других церквах Востока было пышно и богато прикрасами» 148 . Фетис говорит, что «апостол Петр должен был усвоить с детства пение псалмов сообразно с традицией Иерусалимского храма» 149 . Нисколько не невозможно, что, по крайней мере, с пением был знаком и апостол Павел, хотя, может быть, и мало заботился о мелодиях 150 . Таковы общие факты, из которых мы получаем сведения о том, что пение в Церкви апостольского века существовало. Если так, то существовали и особые музыкальные или типологические знаки, вроде наших нот, истолкование которых иногда чрезвычайно затруднительно, а иногда и совершенно невозможно и которые мудренее всяких иероглифов. Один из примеров такого рода «музыкальной нотации» приводит Фетис: вверчу начерчены какие-то иероглифы, а под ними–греческий текст 151 , при чем Фетис замечает о «нотации трудной, запутанной и таинственной в греческой церкви» 152 . |
| В юго-западной митрополии это ущемление проявилось в угрозе навязывания унии, в мощной инославной экспансии, доводящей православных порою до самого критического положения. В московских пределах это наступление мира на Церковь выразилось в расколе, явившемся страшной духовной катастрофой России. И там и здесь партесное многоголосие проявилось как симптом бед, постигающих Церковь , и в этом его родство и обусловленность западными формами многоголосия, также порожденными церковным нестроением. Раскол – это вражда, а вражда – это то, что противоположно Церкви и сродно миру. Вот почему в момент раскола в Церкви начинает звучать мирское, то есть партесное, пение. Не может быть ангелоподобности там, где нет единения и мира, и именно поэтому в России середины XVII в. раздались звуки партесного пения. Здесь мы снова сталкиваемся с действием той истины, что пение есть продолжение жизни и что состояние богослужебного пения обусловливается состоянием христианской жизни. Вот почему подлинные причины успешного распространения партесного пения на Руси следует искать не в какой-то тяге к Западу, не в желании поиска и создания каких-то новых форм, но в глубоком внутреннем духовном разладе, проявившемся в расколе, унесшем миллионы русских жизней и отлучившем от жизни Церкви огромный творческий потенциал талантливейших людей, ушедших в раскол. Эту причину необходимо постоянно иметь в виду как для правильного понимания партесного пения, так и для понимания всего последующего развития богослужебного пения в России. 21. Богослужебное пение и композиторское творчество Партесное пение, понимаемое как конкретный «польский» стиль хорового многоголосного пения, принесенный «киевскими и литовскими старцами», превалировал в русской певческой практике около ста лет и к середине XVIII в. начал выходить из употребления. Однако теоретические и конструктивные начала, на которых строилось партесное пение, сделались основополагающими для всего последующего развития русского богослужебного пения, а так как партесное пение строилось уже на музыкальных началах (а более точно – на западноевропейских музыкальных началах), то и все дальнейшее становление богослужебного пения перешло на музыкальные рельсы, то есть богослужебное пение превратилось в музыку, написанную на богослужебные тексты. |
| Современники патр. Никона не одинаково относились к нововведённому в России греческому пению. Одни из них принимали его охотно и восхваляли, другие же противились его введению и порицали его. Митрополит (Новгородский) Никон, по замечанию Шушерина, наполнил клиросы предивными певцами с гласы избранными и в храме св. Софии повелел пение греческое и киевское пение... И такого пения, якоже у митрополита Никона, ни у кого не было 12 . Не так отнеслись к новому пению Ярославский Спасский архимандрит Серий и протопоп Аввакум с его сторонниками. Архимандрит Сергий в самом соборе Воскресенского Никонова монастыря „тогда прение чинил со многими о ново-исправленных книгах и о греческом пении“ 13 . Протопоп Аввакум, по записке собора 1666 г., писал в своих письмах, что „на Москве во многих церквах Божиих поют песни, а не божественное пение, по-латыни; законы и уставы у них латинские, – руками машут, главами кивают, ногами топают, как это обыкновенно бывает у латинян под звуки органов“ 14 . Латинского пения в православных храмах Москвы в действительности не было, а было лишь вводимо пение греческое и киевское (к киевскому причислялось и болгарское), но тогдашние певцы всякого рода церковные напевы пытались, по словам старца А. Мезенца, приводить в органословное согласие и весьма часто неумело, без надлежащего знания этого дела. Сверх того, с введением иностранного пение естественно усвоены русскими певцами и иностранные приёмы исполнение, а в числе их и певческая хирономия. За эти-то нововведения и порицает протопоп Аввакум современное ему нововводное церковное пение. Однако непреклонная воля патр. Никона и поддержка его благих начинаний русским правительством и бывшими тогда в Москве восточными святителями довершили и упрочили преобразование русского церковного пение. В конце 17 и в начале 18 века греческий распев, благодаря вниманию к нему преемников патр. Никона и русских государей, получил широкое применение к славянскому тексту наших церковных служб и быстро распространился по всей России. |
| Только полное отчуждение пения синодальной Церкви от богослужебного пения, сохраненного старообрядцами, сделало возможным смешение понятий «демественное» и «домашнее». Смешение это коренится только в незнакомстве с певческой практикой старообрядцев в середине XIX в. и в чрезмерном, некритическом увлечении хоровой музыкой на богослужебные тексты. Рассматриваемый в этой главе четвертый период второй эпохи в истории богослужебного пения Русской Православной Церкви интересен еще тем, что он отмечен оживлением и возрождением практики демественного пения у старообрядцев. Пение это, совершенно заглохшее в синодальной Церкви в течение XVIII века 930 , находилось в упадке и у старообрядцев 931 . Своеобразная, уже совершенно неизвестная большинству (а о безоговорочных приверженцах многоголосного хорового пения по образцу светской музыки и говорить нечего) мелодическая красота и разнообразие оттенков демественного пения, известного еще немногим мастерам, стали особенно привлекать внимание старообрядческих певцов с самого начала XX века. 932 Падение искусства демественного пения приписывается до известной степени высоким техническим требованиям, предъявляемым исполнителям демественного пения. По словам старообрядца Л. Быстрова 933 , «...каждый, кто хоть раз слышал демественное пение, должен признать, что оно по своей красоте далеко оставило прочие распевы и заслуживает лучшего отношения к себе... Если хор состоит из женских голосов, демественное пение незаменимо. Тихое, плавное исполнение его увлекает и слушателей и самих исполнителей. Вы чувствуете, что вас как будто то поднимает, то опускает. Трудно произвести такое впечатление простым напевом... При исполнении же демественного пения необходим хор спетый. Трудно в одном месте басам, их заменяют тенора, и наоборот... Слишком уж демественное пение красиво, и по своему складу кажется многим очень схожим с существующим ныне в церквах синодального ведомства нотным пением. Это мнение действительно не заслуживает даже и критики. Скорей всего, простое знаменное пение имеет иногда применение в господствующей Церкви... Известно, что раньше, до раскола и даже после, господствующая Церковь , как и у нас (пишет старообрядец!) не отрешилась вполне от своего старого напева. Особенно сходно со знаменным пение Синодального хора Московского Успенского собора» 934 . |
| Амвросий ввел пение Восточной Церкви и в Медиолане. Подражание простиралось и на образ пения в церкви. Это подражание обусловливалось обстоятельствами: если Амвросий заимствовал пение, он должен был заимствовать и гласы. Но пение, введенное им, имело немного иной характер сравнительно с пением Церкви Восточной. Оно основывалось на четырех тонах и называлось четырегласие. Но четырегласие Амвросия в сущности было то же осмигласие Восточной Церкви. Отличие заключалось только тем, что трудные гласы были им выброшены, потому что на первый раз неумеющим было трудно петь. Осмигласие на Западе явилось в скором времени после Амвросия. Оно было введено в VI-oм веке при папе Григории Великом . Образ пения в Церкви. Исполнителями церковного пения были или весь народ, или отдельные певцы. Но пение первого рода представляло много неудобств: оно не могло быть стройным – так как зависело от способностей и степени образования каждого: один знал хорошо одни напевы, другой – другие; поэтому с древних времен был установлен особый чин певцов. Это установление восходит к первым векам. О певцах упоминается в Литургиях Иакова и Марка. Эти певцы назывались псалтами. Во времена Златоуста они составляли нечто вроде нынешних певчих хоров. Но участие народа в пении не прекращалось. Собор Лаодикийский (в IV в.) постановил, чтобы иные некоторые не пели при богослужении. Но все-таки участие народа в пении не устранялось совершенно. С течением времени число псалтов стало увеличиваться. Собрание их называлось ликом, хором, клиросом. Было два хора. На Востоке существовали школы, в которых обучали пению; подобная же школа была основана при Григории Велик[ом] в Риме и существовала после него около 300 лет. Как происходило пение? Оно было одноголосное или многоголосное (унисонное и симфоническое), и антифонное. Унисонное пение состояло в том, что все пели одни звуки в один тон, или голос; симфоническое состояло в выполнении разных гармоний. Были и аккорды. Это требовалось и самой природой человека, потому что без аккордов не обходится пение. |
| Русское церковное пение Церковное пение в Киевской и Московской Руси. Знаменный распев Церковное пение появилось на Руси вместе с христианством, которое стало господствующей религией при князе Владимире. Историческая дата Крещения Руси – 988 год – может считаться официальной датой начала русского церковного пения, хотя отдельные храмы и певцы существовали на Руси и до этого времени. По мнению целого ряда ученых 161 , русское церковное пение произошло от греческого пения путем простой трансплантации греческих напевов на русскую почву и «подгонки» славянских переводов богослужебных текстов под греческую церковную музыку. Вместе с византийским пением, утверждают эти ученые, на Русь пришла и византийская невменная нотация, лишь впоследствии модифицированная и превратившаяся в так называемую «знаменную», или «крюковую», характерную для русского знаменного распева. Появление на Руси греческих певцов тоже связывают с миссией князя Владимира. Протоиерей Василий Металлов полагает, что вместе с принцессой Анной, вывезенной Владимиром из Византии, «прибыл в Киев целый клир греческих певцов, называемый царицыным» 162 . По мнению других ученых, древнерусское церковное пение является продуктом самобытного народного творчества и возникло на русской почве самостоятельно, без внешних влияний 163 . Так считал С.В. Смоленский: «К XI веку, т.е. сейчас, при Крещении Руси, мы уже имели отлично выработанное в знаменах, вполне систематизированное певческое русское искусство, располагавшее весьма внушительным объемом своих книг и мелодиями столь твердыми и народными, что они сохранились живыми до наших дней» 164 . В другом месте Смоленский говорил: «Мы действительно получили через византийцев теоретические основания нашего церковного пения... может быть, мы получили и значительное число напевов, но развили их сами и усовершенствовали мелодическое содержание этого пения и его письменное изложение вполне независимо от византийцев, только своими силами» 165 . Существует также гипотеза И.А. Гарднера о болгарских корнях русской церковной музыки. Согласно этой гипотезе, «сейчас же после крещения Руси и организации церковной жизни в государстве св. Владимира стала преобладать болгарская церковная культура». Как считает исследователь, «богослужебное пение, взятое болгарами от византийцев в конце IX века и разработанное ими, было уже приспособлено к славянскому языку... и к музыкальному чувству южных и восточных славян» 166 . Эта версия основана, в частности, на сообщении Иоакимовской летописи о том, что после своего крещения князь Владимир привез с собой в Киев «перваго митрополита Михаила болгарина суща и иных епископов, иереев и певцов» 167 . Если первый митрополит был болгарином, то и первые певцы могли быть болгарами, а не греками. |
| Наш русский крестьянский народ, который с радостию и охотно спешит в церковь , чтобы там пролияти моление свое и печаль свою пред Богом возвестити, негодует за то, что он во время литургии не может принимать живого участия в богослужении и петь вместе с дьяком: «Господи, помилуй», ибо пение по нотам устраняет всякое постороннее участие в пении. Для того, чтобы хоральное пение понравилось слушателям, от них требуется известное развитие вкуса, которого напрасно будем искать у простолюдина. Когда я однажды спросил почтенного крестьянина, понравилось ли ему нотное пение, слышанное им на «отпусте» (т. е. престольном празднике), то он ответил чистосердечно, что новое пение похоже на «коломыйки», для которых место в театре, а не в церкви. Того же мнения, без сомнения, и все крестьяне, в селениях которых «хор» обезображивает прекрасное церковное пение до смешного и неузнаваемого и потому они так неохотно, только под сильным давлением священника, вводят у себя нотное пение. Где существует организованный хор, там он должен только в большие праздники исполнять и притом только такие композиции, которые, действительно, умиляют и возвышают душу молящегося к горнему, а не содействуют смеху и рассеянности. В воскресные же дни должны употребляться обыкновенные напевы, в которых может участвовать весь народ, ибо в случае, если бы нотное пение было введено всюду, то слова священника, произносимые на литургии: «и даждь нам едиными усты и единым сердцем славити и воспевании пречестное и великолепное имя Твое» потеряют всякое значение и всякий смысл. Всегда, когда мы присутствовали в галицко-русских униатских храмах при совершении тихих обеден, нам невольно вспоминались прекрасные, идеально метко и верно характеризующие особенность нашего православно-русского богослужения, следующие слова автора «Московского Сборника»: «Православная Церковь красна народом. Как войдешь в нее, так почувствуешь, что в ней все едино, все народом осмыслено и народом держится. Войдите в католический храм: как в нем все кажется пусто, холодно, искусственно православному собранию. |
| 2 . Русское богослужебное пение XV–XVI вв. Время, когда Москва становится политическим, экономическим, культурным и православным центром Руси – «третим Римом». Это – период расцвета столпового знаменного роспева, дальнейшего развития и стабилизации гласо-попевочной системы. На смену кондакарному пению появляются новые виды мелизматического (пространного) пения, путь демество, большой знаменный роспев. Центрами подвижнической монашеской жизни становятся Троице-Сергиева Лавра и Кирилло-Белозерский монастырь. Вводится Иерусалимский богослужебный устав. Вместе с тем возникают новые явления, связанные с общей тенденцией культуры эпохи Предвозрождения и выходящие за строгие рамки средневековых канонических форм (духовные стихи, религиозные действа). Появляется раннее русское многоголосие (строчное и демественное пение). 3 . Русское богослужебное пение XVII века. Необходимость выделения этого периода продиктована особым положением XVII века в истории России, который стал веком встречи двух эпох Средневековой и Нового времени. Именно в этот период произошли коренные перемены в богослужебном пении, когда на смену монодии пришло многоголосие, организованное по западноевропейскому композиционному принципу. Богослужебное пение нередко воспринимается как музыкальное сопровождение или иллюстрация богослужения, нежели как одна из его форм. На смену столповому знамени приходит линейная нотация. Монодийное пение постепенно становится достоянием преимущественно старообрядческой среды. 4 . Дальнейший исторический путь богослужебного пения (церковной музыки) в России связан с господством многоголосного пения разных художественных стилей в соответствии с общими культурно-историческими тенденциями. Здесь обычно выделяют – Русско-украинское партесное пение второй половины XVII – первой половины XVIII вв. – это период становления и утверждения русско-украинского партесного пения, появление жанра партесного концерта. Теоретическое обоснование происшедших фундаментальных преобразований в богослужебном пении дается в трактате Н. Дилецкого «Идея грамматики мусикийской» (1679), где, пожалуй, впервые высказывается мысль о приоритете музыки над текстом, его сакральным смыслом. |
| Об остальных распевах можно сказать следующее, что о их хотя бы приблизительном звучании мы ничего не знаем. Кондакарное пение полностью вышло из употребления ещё до XV в. Письменные памятники образцов строчного многоголосного пения дошли до нас как виде “невменной”, так и нотолинейной нотации. И, хотя некоторые медиевисты утверждают, что “правильно” переводят “крюковые” рукописи на западно-европейскую нотацию, сопоставляя их с нотолинейными, а некоторые хоровые коллективы широко практикуют это пение как на богослужениях, так и на концертной эстраде, в современном исполнении строчное пение ставит больше вопросов, чем даёт ответов, и соответствие содержания крюковых певческих книг этого рода и реально звучащего пения по большей мере гипотетично. Какие основные вопросы и проблемы вызывают изучение и богослужебная практика знаменного распева в наших храмах в современных условиях? 1. В настоящее время распространено мнение, что в условиях нынешней жизни мы не можем возвратиться к знаменному пению, тем более, что у нас есть много хорошей “церковной музыки”. Разберём основные доводы против употребления в современной богослужебной практике знаменного распева, не как “отдельного музыкального номера”, что нередко практикуется для некоторого “разнообразия”, а как целостной системы. Во-первых, говорят, что мы же живём не в XVIм веке, что всё в Церкви развивается, в том числе и пение, и что не следует заниматься “архаизацией” богослужения. По этому поводу можно дать пищу богатой фантазии и представить себе православное богослужение, например, середины XXI-ro века. Интересно, что бы мы увидели и услышали: религиозную живопись в ультраавангардном стиле и церковное музыку, построенную на принципах додекафонной техники? Относительно же “архаизации” можно сказать следующее: если знаменное пение — архаизм, то иконопись, церковно-славянский язык, церковный Устав, Св. Евангелие да и вообще наша Православная Вера — тоже предметы, которым давно место в музее. Знаменный распев — русское мелодическое воплощение православного богослужебного Устава, полностью отвечающее его предписаниям, следовательно, там где есть стремление к осмысленному исполнению этого Устава, должно быть и знаменное пение, по крайней мере должна звучать не “музыка”, а распев. здесь речь не идёт о формальном, можно сказать, “ветхозаветном” исполнении церковного Устава, как некой “буквы закона”, ибо,“где есть буква, нет духа”, и именно такое понимание Типикона приводит к различным уродливым явлениям, наподобие русского “многогласия”, распространённого во времена Свт. патриарха Свидетельством тому могут служить примеры некоторых наших монастырей, в богослужебной практике которых принцип “распева”, как целостной системы, сохранялся и после “раскола”, вплоть до закрытия этих монастырей в советское время. И это ещё лишний раз подтверждает, что уставное церковное пение после XVII-ro в. не было исключительным приоритетом старообрядчества и единоверчества. |
|
|
