| Архим. Никифору (Туру), не подчинившемуся распоряжению Михаила (Рагозы) и декретам светских властей о смещении его с должности киево-печерского настоятеля, удалось объединить мн. киевские обители в борьбе против унии. После кончины архим. Никифора в 1599 г. печерские монахи и киевская шляхта избрали архимандритом Елисея (Плетенецкого) . Избрание не было признано польск. властью, кор. Сигизмунд III предоставил Печерскую архимандритию вместе с имениями Ипатию Потею, вскоре подчинение обители униат. митрополитам было утверждено папским бреве. В 1603 г. вслед. протестов со стороны православных папа Климент VIII разделил должности Киевского митрополита и настоятеля Киево-Печерского мон-ря и согласился на выборы архимандрита. В 1604 г. выборы повторились и пост настоятеля вновь достался Елисею (Плетенецкому), в следующем году результат выборов был признан польск. властями, но в том же 1605 г. король отдал Потею имения Печерского монастыря в Великом княжестве Литовском. После смерти Потея в 1613 г. архим. Елисей при помощи казаков вернул земли мон-рю, и униат. митр. Иосиф Вельямин Рутский вынужден был от них отказаться. Печерский настоятель боролся с униатами и в Киевской земле, заняв часть имений Выдубицкого мон-ря. Архим. Елисей добился для Печерского монастыря ставропигии - независимости от Киевской кафедры и подчинения К-польскому патриарху. Большое значение имело основание в 1615 г. в Киеве правосл. Богоявленского братства и Киево-Братского в честь Богоявления мон-ря , руководство к-рыми осуществляла братия Печерской обители. Значительную роль в возрождении правосл. жизни на Киевщине и в противодействии униатам в 20-х гг. XVII в. сыграл архим. Киево-Печерского монастыря Захария (Копыстенский) . Кн. Константин Константинович Острожский. Копия 1883 г. Худож. Я. Сваричевский (НКПИКЗ) Кн. Константин Константинович Острожский. Копия 1883 г. Худож. Я. Сваричевский (НКПИКЗ) Борьбу правосл. мирян и шляхты за Киево-Печерский мон-рь на рубеже XVI и XVII вв. возглавил киевский воевода кн. |
| К концу года Потей, несмотря на то что виленские бурмистры и радцы русской веры действовали с ним заодно против православного братства, донес королю, что они, имея Троицкий монастырь под своею опекою, вовсе о нем не заботятся и доходы с его имений неизвестно на что употребляют, а одно имение неизвестно кому отдали. Поэтому король отнял (16 ноября) у бурмистров и радцев Троицкий монастырь и отдал по просьбе Потея только что поставленному им архимандриту Самуилу Сенчиле, с тем чтобы он держал монастырь «в единости святой с Костелом Римским и в послушенстве старшего пастыря своего — митрополита». Отселе Троицкий монастырь, при котором несомненно существовал тогда и женский, окончательно перешел в руки униатов . Одновременно с тем, как Потей вел борьбу с православными в Вильне, он боролся с ними и в других местах. В тот самый день (26 сентября 1599 г.), когда король пожаловал Потею грамоту на митрополию со всеми ее имениями, Потей получил от короля и грамоту на архимандритство в Киево-Печерском монастыре со всеми его имениями. Спустя неделю король объявил об этом и всем своим подданным другою своею грамотою (от 2 октября) и в ней провел ту мысль, излюбленную Потеем, что прежние литовско-польские государи наделили русских епископов и прочее духовенство многими привилегиями за принятие унии, состоявшейся во Флоренции (известна только одна такая грамота — Владислава III), что впоследствии русское духовенство потеряло все свои привилегии по отступлении русских в прежнюю свою схизму (известно, напротив, бесчисленное множество королевских грамот, пожалованных именно православному русскому духовенству) и что теперь, когда удалось вновь утвердить между русскими унию, он, король, не только восстановляет прежние права и вольности русскому духовенству, но готов дать и большие, почему и пожаловал митрополиту Михаилу Рагозе Киевскую лавру, а ныне по смерти его жалует ее преемнику Рагозы Ипатию Потею . Между тем братия лавры, еще не успевшие избрать себе собственною властию по силе давнего своего права нового архимандрита на место скончавшегося Никифора Тура († 1599), и не думали принимать Потея, как прежде не приняли Рагозу. |
| В частности, ничего не достиг через унию Западно-русской церкви митрополит Михаил Рогоза. Он не был убежденным униатом и стал во главе унии отчасти потому, что ему было обещано кресло в Сенате, и из страха перед королем. Но сенатором его не сделали, а между тем он видел, что православные его проклинают. Разочарованный, он умер через несколько лет после введения унии. Другой деятель по введению унии епископ Луцкий Кирилл Терлецкий, происходя из дворян, жил не как монах и святитель, а как богатый польский магнат, и даже производил бесчинства, напр., вооруженные нападения с целью насильственного захвата имений. По-видимому, он сделался униатом из земных расчетов, так как равнодушно относился к делу распространения унии. Через унию он не потерял земных выгод, но и не приобрел ничего важного. Третьим и самым главным деятелем по введению и распространению унии был Владимирский епископ Ипатий (в миру Адам) Поцей или Потей. Он действовал как убежденный униат: он ревностно распространял унию, энергично боролся против православных и имел успех в борьбе; он приготовил целую школу продолжателей своего дела, из которых достаточно упомянуть об известном фанатике епископе Иосафате Кунцевиче 5 , и если уния не замерла в самом начале, то этим она обязана Ипатию Потею. Достиг он и земных почестей, сделавшись, после Михаила Рогозы, митрополитом Западно-русской церкви. Но в высшей степени замечательно то, что прошлое этого главного деятеля по введению и распространению унии было запятнано беспримерным непостоянством в вере, которое показывает, что он был или человек ненормальный, или себе на уме. Он родился от православных родителей и был сначала православным. Но в юных годах, состоя на службе у князя Радзивилла, покровительствовавшего протестантам, он сделался протестантом. Потом, когда состоял на королевской службе, он опять возвратился в лоно Православной Церкви, имея в это время свыше тридцати лет от роду. Наконец, имея уже около пятидесяти лет, он обнаружил склонность к унии, а потом и, действительно, стал униатом и ревностным пропагандистом унии. |
| жизни и знания св. писаний. И потому, всеми силами своими озабочиваясь исполнить волю Божию и приказание св. Церкви, отдали и сим листом нашим отдаем Дерманский наш монастырь со всем вообще, с селами, землями и всякими доходами, на общежительство чернецам, которые согласятся жить вместе по законоположению Василия Великого». Сказав затем о характере общежития, об избрании игумена и эконома, об обязанностях их и всех иноков, князь продолжал: «А принимать в этот монастырь только тех, которые захотят подчиниться уставу и сойдутся для науки; способнейшие к научению должны учиться письменам славянским, греческим и латинским у лиц св. Восточной Церкви». Устроив таким образом общежительный и вместе училищный монастырь и поручив настоятельство в нем Исаакию Борисковичу, много лет подвизавшемуся на Афоне, князь Острожский учредил в монастыре и типографию, в которой трудами пресвитера Дамиана, родного брата известного казацкого гетмана Наливайки, напечатаны были в 1604 г. богослужебная книга Октоих а в следующем — обличительное против унии и латинства послание Мелетия, патриарха Александрийского, к Ипатию Потею, переведенное с греческого Иовом Борецким, бывшим впоследствии Киевским митрополитом . Между тем и из Острожской типографии князя выходили на пользу Церкви не только богослужебные книги: Часослов (1602) и Требник (1606) но и учительные. В 1603 г. издано в Остроге на греческом и русском языках сочинение патриарха Александрийского Мелетия под заглавием: «Диалог, альбо Розмова о православной и справедливой вере единое кафолическое Восточное Церкве» Это сочинение, написанное Мелетием еще в бытность его иеромонахом в Константинополе и присланное князю Острожскому в 1602 г. архидиаконом александрийским Максимом, представляло собою род краткого катехизиса, направлено было против латинян и других сектантов и могло служить весьма полезным руководством для православных в Литве, еще не имевших тогда почти никакого катехизиса. А в 1607 г. издана на славянском языке и литовско-русском наречии книга «Лекарство на опаслый умысл» заключавшая в себе два Слова святого Иоанна Златоуста о покаянии и завещание греческого императора Василия к сыну его Льву Философу, переведенные с греческого языка ученым пресвитером Дамианом, родным братом гетмана Наливайки . |
| Поездка Ипатия Потея и Кирилла Терлецкого в Рим и принятие ими латинства Решительным моментом в истории введения унии следует признать избрание и полномочие, данное польским королем и сенатом двум православным епископам Ипатию Потею и Кириллу Терлецкому ехать в Рим и просить папу принять западнорусскую церковь , во главе с митрополитом, с епископами и со всем клиром и народом русским, – в лоно римско-католической церкви на основании последовавшего во Флоренции соглашения. 441 Послы были приняты папою Климентом VIII в торжественной аудиенции 23 декабря 1595 года, причем Потей и Терлецкий, прочитав громогласно исповедание веры по определениям Тридентского собора, и положив обе руки на Евангелие, поклялись в верности Римской церкви. 442 В этом исповедании Потей и Терлецкий принимали за догматы: ис- —339— хождение св. Духа от Отца и Сына, очищение по смерти в чистилище, и первенство римского первосвященника во всей вселенной; одним словом, Потей и Терлецкий, по замечанию нашего известного историка-богослова митрополита Макария, совершенно отверглись православия и вполне приняли римскую веру. Папа, в свою очередь, оставлял православным их церковные обряды и церемонии («греческую обрядность»), но лишь те, которые по его взгляду окажутся не противными истине и учению католической веры и не препятствующими общению православных с римскою церковью. Протесты православных Как только до православных еще летом 1595 года стали доходить слухи о готовящейся измене их вере со стороны высших духовных лиц, отовсюду начали раздаваться сильные протесты, которые поспешно заносились в актовые книги разных городов. Особенно заволновалась Вильна; православные обыватели отправили к воеводе Радзивилу послов с протестом и просьбою защитить их и вразумить митрополита Рагозу в том, что его затеи к добру не поведут. Смелый и красноречивый проповедник Стефан Зизаний громил с церковной кафедры измену высших представителей церкви, а во главе протестовавших на Литве православных стал известный магнат русский князь Константин Острожский. 443 Еще сильнее и энергичнее раздались голоса против унии и православные, опираясь на принцип соборного устройства своей церкви, решились совокупными силами дать отпор, когда сделалось известным, что в Западной России будет созван собор, на котором латинствующая партия предполагала докончить начатое в Риме дело о соединении церквей, то есть чтобы православные, в лице своих представителей, изъявили громогласно сами свое согласие на принятие унии и этим публичным признанием подкрепили бы то торже- |
| ... так как некоторые из наших, по слухам, отправились в Грецию, чтобы воспринять на себя церковные должности и по возвращении властвовать в клире и судить нас, то мы просим, чтобы король приказал не пропускать таких лиц в пределы своих владений, в предотвращение смуты между пастырями и народом». «Поручаем эти артикулы нашим уважаемым собратьям – епископам: Владимирскому Ипатию Потею и Луцкому Кириллу Терлецкому, чтобы они испросили на них, от нашего и своего имени, утверждение у верховного первосвященника и короля. И тогда мы, успокоенные касательно нашей веры, таинств и обрядов, тем смелее и без всякого стеснения совести приступим к соединению с римской церковью, чтобы и другие видя, как все наше остается в целости, охотно следовали за нами». Снова перед нами картина небрежного отношения к главному: к содержанию веры. Тут епископы капитулируют пред римской церковью. Главные их заботы о второстепенном: о своих удобствах и об удобном обмане народа. Так называемое «Соборное послание к папе Клименту VIII» звучало так: «Святейший отец, Верховнейший пастырь церкви Христовой и Государь наш милостивый! Вспоминая прежнее единство и согласие церкви Божией, восточной и западной, какое предки наши имели под управлением св. апостольского римского престола, и видя ее нынешнее разделение, мы всегда поражались великой жалостью и скорбью сердца и всегда молились Богу о соединении веры, ожидая, не помыслят ли и не постараются ли об этом соединении верховные пастыри восточной церкви, под властью которых мы доныне находимся. Но теперь видим, что надежда на них напрасна, что они ничего не могут сделать. Не столько по нежеланию, сколько по тяжкой неволе, в какой находятся у свирепого тирана магометанского. Поэтому мы сами, обитая в здешних краях под властью христианского государя, яснейшего короля польского и великого князя литовского в свободе и вольности и не желая оставаться виновными и перед собой и перед вверенными овцами стада Христова и носить на своей совести гибель стольких человеческих душ от разделения церкви, решились, с Божьей помощью, приступить к тому соединению, какое прежде имела церковь восточная с западной и которое предки наши восстановили на Флорентийском соборе, чтобы в этой св. унии под верховной властью Вашей Святыни мы могли едиными устами и единым сердцем славить и хвалить пречестное и великое имя Отца и Сына и Св. Духа. |
| К., по-видимому считавшийся наиболее образованным среди западнорус. епископов, должен был выступить в роли цензора (сведений о выполнении им таких функций нет). В разное время К. оказал поддержку неск. изданиям Виленской братской типографии. Не ранее 1585 г. «за выдатком, або накладом, на то велебного его милости епископа Луцъкого и Острозского отца Кирилла Терълецкаго» была издана книга прп. Максима Грека «О крестном знамении». По благословению К. в Вильно в 1586-1593 гг. увидело свет «Поучение епископское новоставленному иерееви». На Собор в Бресте 24 июня 1594 г. прибыли всего 3 иерарха: митр. Михаил (Рагоза), Владимиро-Волынский еп. Ипатий (Потей) (см. Потей Ипатий ) и К. Инструкция послам виленского Свято-Троицкого братства на Собор предусматривала усиление роли мирян в Церкви и ограничение власти епископов. Послы виленского братства предложили, чтобы патриарший экзарх назначался из К-поля или избирался из местных иерархов. Братчики также считали, что собранные с епархий средства на школы должны передаваться не К., а Ипатию (Потею). Предложения братства были отклонены епископами - участниками Собора, конфликт между мирянами и иерархами обострился, что заставило последних принять окончательное решение об унии. К. не подписал соборную грамоту. 27 июня, сразу же после Собора, в г. Сокале (ныне Львовской обл., Украина) состоялась встреча епископов: Луцкого К., Львовского Гедеона (Балабана), Перемышльского Михаила (Копыстенского) , Холмского Дионисия (Збируйского), ими было принято окончательное решение о подчинении папе Римскому. К. были даны полномочия вести соответствующие переговоры. Участники встречи письменно заявили о согласии заключить унию и обсудили нек-рые условия ее принятия. Были составлены адресованные папе Клименту VIII «артикулы» - условия, на к-рых епископы соглашались на подчинение Киевской митрополии его власти. Текст документа, по-видимому, дополнялся и переделывался, после того как в кон. 1594 г. к вышеназванным епископам присоединились при посредничестве К. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КЛИРИК ОСТРОЖСКИЙ (кон. XVI - нач. XVII в.), правосл. антиуниат. полемист, участник острожского культурно-просветительского кружка, состоявшего под покровительством кн. Константина Константиновича Острожского. Сведения о К. О. содержатся в его сочинениях, к-рые датируются 1598-1599 гг.: «Историа о листрикийском, то есть о разбойническом, Ферарском, або Флоренском, синоде, вкоротце правдиве списаная» (1598); 2 ответа на послания князю Острожскому униат. еп. Ипатия Потея - «Отпис на лист в Бозе велебного отца Ипатия, Володимерского и Берестейского епископа, до ясне освецоного княжати Костентина Острозского, воеводы киевского… через одного наменшого клирика церкви острозскои в том же року отписаный» (1598), ответ «На другий лист велебного отца Ипатиа, Володимерского и Берестейского епископа, до яснеосвецонего кнежати Костантина Острозского, воеводы киевского... писаный» (1599); ответы были написаны К. О. по поручению князя Острожского и от его имени. Книжник был связан с острожской школой. В предисловии к 1-му ответу Ипатию Потею отмечено, что послание написано «оу Острогу, оу школе кгрецкой острозской». Мелетий (Смотрицкий) в соч. «Paraeneisis, albo Napomnienie do narodu ruskiego» (Паренесис, или Напоминание русскому народу) (Краков, 1629) указывал на «школярство» К. О., в соч. «Apologia peregrinatiey do kraiów wschodnych» (Апология путешествия на Восток) (Львов, 1628) назвал К. О. «дидаскалом». Ипатий Потей, хорошо осведомленный об окружении князя Острожского, писал, что К. О. был «учеником острожской академии». Сам книжник, вспоминая свою молодость, сравнивал себя с «пастушком, который пасет гусей» (возможно, был старшим учеником в академии, к-рому поручали обучать младших школьников). В соч. «Obrona S. Synodu Florenckiego powszechnego» (Защита св. вселенского Флорентийского Собора) (1603) Потей назвал правосл. полемиста «глупым дьяком», что может свидетельствовать о диаконском сане К. О. Кассиан Сакович позже писал, что К. О. за свою работу получил от князя Острожского какие-то имения. |
| В 1599 г. И. как игумен дубенского Преображенского мон-ря (существовал в г. Дубно, совр. Ровненской обл.) и представитель князя Острожского принял участие в съезде православных и протестантов в Вильно, на к-ром рассматривался вопрос о совместной борьбе против католич. прозелитизма ( Kempa T. Wobec Kontrreformacji: Protestanci i prawosawni w obronie swobód wyznaniowych w Rzeczypospolitej w kocu XVI i w 1-j po. XVII w. Toru, 2007. S. 158). Когда кн. Константин Константинович по совету Мелетия Пигаса и Кирилла Лукариса решил превратить Дерманский Троицкий муж. монастырь (см. Св. Троицы жен. монастырь в с. Дермань (совр. Ровненская обл.)) в центр духовного образования (монахи должны были, в частности, учиться там греч. и лат. языкам под руководством клириков Вост. Церкви), он поставил 5 июля 1602 г. во главе этой обители И. Для установления в мон-ре общежительного устава И. прибег к помощи ранее подвизавшегося на Афоне прп. Иова (Княгиницкого) (об этом сообщается в Житии прп. Иова, где И. назван святогорцем). В годы настоятельства И. в Дерманском мон-ре был выполнен ряд переводов с греческого, в т. ч. перевод на просту мову сочинения Филадельфийского митр. Гавриила Севера «Синтагматион о семи святых таинствах», осуществленный острожским иеродиак. Киприаном. Трудами И. в Дерманском монастыре была устроена типография, в которой напечатаны «Лямент дому княжат Острожских» (после 2 дек. 1603), Октоих (апр. 1603 - сент. 1604) и послание Мелетия Пигаса к униат. митр. Ипатию Потею (6 февр. 1605). В Октоихе И. назван протосинкеллом Александрийского патриарха. Экземпляр Октоиха И. пожертвовал 15 февр. 1605 г. Львовскому братству , сделав вкладную запись на церковнослав. и греч. языках (ЛИМ. 28; Свенцицкий И. С. Опись музея Ставропигийского института во Львове. Львов, 1908. С. 50-54). И. подписался в книге как игумен Дерманского мон-ря, это последнее упоминание его в такой должности. Вероятно, ок. 1605 г. И. вместе с прп. Иовом (Княгиницким) покинул Дерманский мон-рь, тогда же из Дермани в Острог была переведена типография. 13 февр. 1608 г. князь Острожский назначил настоятелем обители архим. Исаию (Балабана) . |
| Дважды, в 1589 и 1592 гг., киевский мещанин Ярмола Опалиха захватывал монастырскую ниву и озера Заподь и Божатин. В 1592 г. М. м. подвергся нападению казаков-повстанцев во главе с писарем Иваном Гренковичем, которые избили игум. Иосифа (Бобровича) и «пошарпали» королевские грамоты на земельные угодья. Вероятно, нападение было инспирировано жителями сел Вышгород, Петровцы и Стрижов. В кон. XVI в. кн. Константин Острожский выдал охранные листы М. м., по его приказам начали уточнять границы земельных угодий и поставили во главе обители игуменов: в 1595 г.- Иосифа (Герасимовича), в 1599 г.- Афанасия (Московитянина; † 1612). Князь выдал им листы на игуменство, хотя предыдущие настоятели получали такие документы только от короля. В XVI в. мон-рь не играл значительной роли в церковной жизни Киева. XVII в. Буд. игум. Афанасий в отрочестве воспитывался при дворе кн. Константина Острожского. В 1609 г. Афанасий получил королевскую грамоту на игуменство. В 1610 г. архиеп. Мирликийский Матфей, экзарх К-польского патриарха, выдал игум. Афанасию грамоту на патриаршую ставропигию обители. В 1616-1617 гг. право монастыря на ставропигию подтвердил Монемвасийский митр. Иосиф, экзарх Иерусалимского патриарха. Хлопоты о. Афанасия свидетельствуют об амбициях игумена, претендовавшего на то, чтобы значение его обители не уступало положению Киево-Печерской лавры. При нем распространилось влияние М. м. на Левобережье. Так, «по благословению» игум. Афанасия был основан Густынский во имя Святой Троицы монастырь , к-рый находился под патронатом Межигорской обители. Во время настоятельства игум. Афанасия в М. м. были построены церкви апостолов Петра и Павла (1607), свт. Николая Чудотворца при трапезе (1609) и Преображения Господня (1611). Все храмы и мон-рь были освящены в апр. 1612 г. Софийским архиеп. Неофитом. В том же году братия М. м. вместе с братиями др. киевских обителей отказалась подчиняться униат. Киевскому митр. Ипатию Потею и признала своим пастырем Софийского митр. Неофита. В марте-апр. 1613 г. игумен и иноки мон-ря были вызваны на суд коронного трибунала в Люблине ( Макарий (Булгаков). Т. 6. С. 222, 599). |
|
|
