| Таким образом талмудическими датами можно пользоваться только с крайнею осторожностью и лишь тогда, когда они согласуются с действительно-историческими источниками, по крайней мере не противоречат им. Во всяком случае научное значение Талмуда по вопросу о ветхозаветном храме, особенно Соломоновом и Моисеевом, не может идти ни в какое сравнение с Иосифом Флавием, тем более с древними переводами Библии – LXX толковников, Халдейским, Самаританским и Пешито. Серьезно ставить и решать такой, например, вопрос: кто в известном случае заслуживает большего доверия – Талмуд или Иосиф? извинительно разве только еврейскому раввину, для которого Талмуд имеет особое догматико-каноническое значение. Напротив, для ученого – христианина и происхождения европейского – подобный вопрос столь же странен, как если бы кто поставил себе серьезною задачею – решить выбор между описанием Святой Земли достопочтеннейшего профессора Олесницкого и г. Елисеева. 5) Наконец совсем никакого историко-археологического значения мы не придаем, якобы свидетельствам, но на самом деле личным соображениям и выкладкам позднейших раввинов иудейских. Основываясь или на тех же библейских датах, или же на мутных позднейших преданиях иудаизма, соображения этих раввинов имеют такой же исторический авторитет, как и всякое исследование новейшего ученого иностранного, т. е. почти никакого. 6) Кроме научно-исторических свидетельств, для восстановления Иерусалимского храма важны изображения его, например, на дне найденного в Риме стеклянного сосуда, на монете Бар-кохвы и др. Само собою понятно также, что отдаленное значение могут иметь и аналогии с древними архитектурными памятниками, доселе сохраняющимися в Палестине, и с архитектурными образцами тех народов, с коими древние евреи находились в сношениях. Эти аналогии могут, по крайней мере, наполнять те пустые пространства, какие в Иерусалимском храме оставляются прямыми научно-историческими источниками. Это – частная, так-сказать, отделка храма, имеющая некоторую, если и не строго научную, то художественно-архитектурную вероятность, или по крайней мере возможность. |
| — Но Браун вполне убедительно говорит о том, что неженатых мужчин-евреев в первом веке быть просто не могло! — Да, Браун уверяет, что в Израиле первого века мужчина не мог оставаться холостяком, а, значит, Христос должен был быть женат. Ой, какой подлый аргумент! Ведь сам же Браун упоминает кумранские рукописи. А это как раз рукописи монашеской общины. Вот описание их жизни Иосифом Флавием, еврейским историком, скончавшемся в 40-м году первого века: «Существуют именно у иудеев троякого рода философские школы: одну образуют фарисеи, другую — саддукеи, третью — те, которые, видно, преследуют особую святость, так называемые ессеи. Последние также рожденные иудеи, но еще больше, чем другие, связаны между собой любовью. Чувственных наслаждений они избегают как греха и почитают величайшей добродетелью умеренность и поборение страстей. Супружество они презирают, зато они принимают к себе чужих детей в том возрасте, когда они еще восприимчивы к учению, обходятся с ними, как со своими собственными, и внушают им свои нравы. Этим, впрочем, они отнюдь не хотят положить конец браку и продолжению рода человеческого, а желают только оградить себя от распутства женщин, полагая, что ни одна из них не сохраняет верность одному только мужу своему. Существует еще другая ветвь ессеев, которые в своем образе жизни, нравах и обычаях совершенно сходны с остальными, но отличаются своими взглядами на брак. Они полагают, что те, которые не вступают в супружество, упускают важную часть человеческого назначения — насаждение потомства; да и все человечество вымерло бы в самое короткое время, если бы все поступали так» (Иудейская война 2,8). «Устав» кумранской общины не оставляет места для семейной брачной жизни. Найденные документы показывают точность описания жизни ессеев Иосифом Флавием: в брачном вопросе допускалось разнообразие решений. Для одних общин и поселений предлагалось полное воздержание, для других разрешалась семейная жизнь (см. «Устав двух колонок» ). Так что аскетическая жизнь евреям была известна. Еврейское предание говорит, что каббалист Шимон бар Йохай 13 лет провел отшельником в пещере, где он писал свою книгу “Зогар”. Так что безбрачие Христа могло удивлять современных ему евреев, но не могло у них считаться абсолютной новинкой или преступлением. |
| —107— время издано 102 перевода (из них 35 на латинский язык; 16 на немецкий; 9 на французский; 15 на итальянский; 11 на английский; по 5 на голландский и испанский яз.; 2 на португальский, и по 1 – на чешский, русский, шведский и датский языки). Кроме того, за то же время библиография отмечает 93 сочинения, посвящённые объяснению трудов Флавия. Из них 60 написаны на латинском языке. А в последнее 50-тилетие явилось ещё весьма много сочинений, на европейских языках, преимущественно – немецком, о Флавие. На русском языке отдельного исследования о Флавие до сих пор нет. В этом заключается, несомненно, вполне достаточное оправдание для появления настоящего исследования, идущего навстречу насущной нужде отечественной литературы в области библейской науки. Задачу своего исследования о. Иосиф поставляет в критическом и, по возможности, полном обследовании иудейско-исторического материала Археологии Иосифа, с целью сделать этот материал пригодным для применения к библейско-исторической науке. Путь к осуществлению этой задачи состоит в том, что о. Иосиф „следует за Иосифом Флавием по пятам и проверяет каждую его оригинальность в сравнении с Библией “. Сообразно с этим о. Иосиф расположил свою работу по следующему плану. Предваряется она обширным введением, в котором даются общие сведения об Иосифе и его литературной деятельности. Затем следуют три части, подразделённые на главы. Содержание 1-й части: Археология и Пятокнижие; Археология и исторические книги, Археология об эпохе пленения. 2-я ч.: Археология о Библейском пробеле от Неемии до Александра Великого; Археология об эпохе Маккавеев; от Библии до Евангелия. 3 ч.: Археология и Евангелие; Археология о после-евангельских событиях и – конец истории народа Божия. Путь, предпринятый о. Иосифом к осуществлению его задачи, слишком сложный и трудный. Проследовать по пятам за Иосифом Флавием на протяжении двух томов убористой печати в тысячу слишком страниц является большим подвигом, соединённым с известной степенью мужества и смелости. В том и другом нельзя отказать |
| 248 Как известно, христиане из иудеев почти сорок лет не порывали своей связи с иерусалимским храмом и его ветхозаветными обрядами. Поэтому мы не можем сомневаться, что пока существовал второй храм, иерусалимские христиане совершали со всеми законными обрядами самый торжественный из ветхозаветных праздников – пасху. Но в этом торжестве ночи с 14е на 15е нисана не исчезало празднование Воскресения Христа. Не устанавливая самостоятельного христианского праздника 16-го нисана, верующие из иудеев хранили ветхозаветную пасху, но вкладывали в нее новозаветный смысл и соединяли ее с Евхаристией. Отрешившись от исторической стороны, они становились на символико-догматическую почву, и в установленный законом день под формой ветхозаветного праздника совершали новозаветную спасительную Пасху. См.: Проф. В. В. Балогов. Лекции но истории древней Церкви, 11. С. 433. 249 “Анналы”. Книга 15, 44. 250 Все Евангелия, не говоря о Деяниях и пастырских посланиях, называют Пилата (Понтий Пилат у Мф. 27, 2 ; Деян. 4. 27 , 1Тим. 6. 13 ) как правителя (игемона, прокуратора), перед которым Христос предстоял на суде. Срок его прокураторства указан Иосифом Флавием (Иудейские древности. XVIII, II. 2; IV, 2). Палат был преемником Валерия Грата, одиннадцать лет служения которого продолжались по крайней мере до 25 г. н. э. Пилат оставил службу после десяти лет наместничества, и был на пути к Риму, когда в марте 37 г. н. э. умер Тиберий. Следовательно, префект Пилат не мог прибыть на свой пост в Палестину до 27 г. н. э., а по Лк. 13. 1, 23, 12 (не говоря уже о Лк. 3, 1 ) он иступил в должность не непосредственно перед Распятием. Отсюда возможными пределами для крестной казни Спасителя будут годы 28–36 н. э. См.: Глубоковский Н. Н. Хронология Ветхого и Нового Завета. С. 61–62. 251 Первосвященником, принимавшим участие в суде над Спасителем, назван Каиафа ( Мф. 26:3,57 ), причем у евангелиста Иоанна Богослова ( Ин. 11:49, 18, 13, 24 ) он показан наиболее выразительно. Евангелист Лука называет первосвященниками Каиафуи его низложенного предшественника Анну ( Лк. 3:2 ). Каиафа был назначен в правление Валерия Грата прежде прокураторства Понтия Пилата и был низложен Вителлием, легатом Сирии, во время посещения им Иерусалима на праздник пасхи. Его преемник Иоанафан был низложен тем же Виталлием во время другого посещения в один из праздников 37 г. и. э., вероятно, в праздник пятидесятницы, потому что к этому времени в Иудею прибыло известие о смерти Тиберия. Следовательно, низложение Каиафы свершилось ранее, и это время можно установить. О смерти Ирода Филиппа на 20м году царствования Тиберия, то есть в 33–34 г. н. о., упоминается Иосифом Флавием через страницу после известия о низложении Каиафы, с довольно точным указанием “в то время”. Таким образом, если порядок событий правильный, то пасха 34-го года является конечным пределом для первосвященства Каиафы, а пасха 33-го г. – для Распятия Спасителя. См.: Глубоковский II. И. Хронология Ветхого и Нового Завела. С. 62. |
| От этого типа уклоняются: а) довольно подробные исторические справки об Иакове Зеведееве (стран. 240–250), Иоанне Марке (стр. 361–371) и особенно об Иакове брате Господнем, в связи с общим вопросом о братьях Господа (стран. 406–446), – и б) весьма обстоятельные и основательные экскурсы апологетические относительно чудесного освобождения Ап. Петра из темницы (стр. 343–355) и смерти Ирода Агриппы (стран. 508–516, 544–546), – а также по вопросу об источнике XII главы Деяний Вообще и в частности о литературном отношении между Дееписателем и Иосифом Флавием (стр. 516–544). Главным и общим недостатком работы о. Георгия остается её полная зависимость от научных пособий на иностранных (немецком и французском – Деренбург) и русском языках и её компилятивный характер, – и кроме того поверхностность первой и третьей глав первой части. Но в оправдание компилятивного характера работы о. Георгия к сказанному выше мы должны присоединить и то, что такой характер неизбежно обусловливается положением данного предмета в современной науке, т. е. широкою разработанностью его и полнотою исследования относя- —111— щегося к нему уже известного научного материала, при отсутствии нового, так что не только русские, но даже и иностранные современные толкователи Библии, особенно Нового Завета, осуждены большею частью на неблагодарную роль компиляторов в разных видах и степенях. А для русского православного богослова эта неизбежность усиливается еще единством церковно-вероисповедных начал и авторитетом древних святоотеческих толкователей. Впрочем для русской богословской, в частности экзегетической, науки, особенно когда те или иные частные стороны её разрабатываются еще только начинающими авторами, – сведение и обработка в православном духе добытых на Западе научных результатов гораздо плодотворнее, чем разные бесплодные и неумелые упражнения в оригинальничанье. Это – вообще. Также и особенный характер первой и третьей глав первой части не должно ставить в укор автору по той причине, что, сами по себе и независимо от специальной задачи автора будучи довольно общими и даже несколько поверхностными, эти главы являются вполне достаточными в качестве экзегетических справок к 12-й главе книги Деяний Апостольских. Во всяком случае содержащиеся в этих главах исторические и хронологические сведения гораздо обстоятельнее тех, какими снабжены наилучшие новейшие комментарии на книгу Деяний, напр. Вендта, Фельтена, Кнабенбауера и др. Частными недостатками в диссертации о. Георгия являются: а) Пользование в русском переводе, а не в подлиннике, Тацитом и Иосифом Флавием, особенно сочинением последнего «о войне иудейской» в устарелом уже переводе Алексеева, сделанном притом не с греческого оригинала, а с латинского перевода. При печатании диссертации автор обязан проверить все цитаты по оригиналам, в частности Иосифа Флавия – по изданию Niese. То же самое автор должен сделать с цитатами из Тацита, Евсевия, Епифания, Иеронима и др. |
| Посмотрим теперь, каково то, что из указываемого Иосифом давало ему материал для его истории, каково то, что из неуказываемого им дает нам материал для его проверки, исправления и дополнения, каково вообще все то, что из указываемого и неуказываемого Иосифом имеется в распоряжении и к услугам современного описателя последних судеб Иудейства, и все это лучше уяснить нам положение историка при пользовании Флавием. Вообще и золотой, и серебряный века классической литературы оставили нам лишь скудные сравнительно остатки своего величия и неоцененных сокровищ классического гения и таланта. Так, о – Страбоне, жившему приблизительно от 60 до Хр. до 20 г. по Хр. и чаще других цитируемому Иосифом, известно, что кроме 17 кн. «Географии», дошедшей до нас в самом печальном виде, он был также автором капитальнейшего исторического труда, от которого до настоящего времени едва могли быть собраны несколько жалких отрывков. 569 Из «Географии» Страбоновой узнаем, что этот труд быль уже закончен в то время, когда он начал свою Географию 570 , что пятая книга этого труда начиналась с того пункта, где оканчивался Поливий, т.е. со 146 г. до Хр. 571 , что в первой книге была сообщена им история Александра Великого. 572 По энциклопедии Suidas’a 573 можно добавить, что один из отделов труда «μετ Πολβιον» занимал 43 книги, чтó с первыми 4-мя дает, следовательно, 47. Из цитат Иосифа эти сведения могут быть еще дополнены тем, что труд шел, по крайней мере, до завоевания Иерусалима Иродом (37 г. до Хр.), заключаясь, по-видимому, основанием владычества Августа. Значительное большинство этих цитат, за которые мы обязаны Иосифу, показывают, что для истории Асмонеев от Иоанна Гиркана до гибели Антигона (135–37 до Хр.) и, может быть, также для Антиоха Епифана, как показывает касающаяся его заметка κατ πινος, II, 7, этот великий труд Страбона был для Иосифа главным источником. Поистине, если следует скорбеть об утрате этого труда, то нельзя также не благодарить судьбу и за то, что Иосиф употребил его, как главный источник, подле Николая Дамаскина, хотя положение историка собственно по отношению к Иосифу от этого, разумеется, не улучшается, и только разве в местах, прямо отмеченных именем Страбона, исследователь избавляется от необходимости заподозривать авторитет и достоверность Иосифа. |
| По подсчетам исследователей 435 , Евсевий цитирует в своих сочинениях (не только «Церковной истории», но и в «Хронике», «Praeparatio Evangelica» и «Demonstratio Evangelica») более ста древних авторов, сочинения которых он мог найти, вероятно, в известной библиотеке Оригена и других крупных собраниях того времени. Рассказывая о Клименте Александрийском и его сочинениях, Евсевий разбирает, какими источниками он пользовался, и отмечает среди прочих иудейских писателей, с сочинениями которых он сам, очевидно, был знаком. Он называет Аристовула 436 , Димитрия 437 , Эвполема 438 и пр. Тем самым Евсевий вносит свой вклад в адаптацию иудейской традиции и включение ее в оборот христианских историков. Именно Евсевий Кесарийский первым использовал так называемое «свидетельство Флавия» о Христе и ввел его в научный оборот. Впервые в христианской литературе оно цитируется именно в «Церковной истории» Кесарийского епископа. Эта цитата в точности совпадает с греческим текстом фрагмента XVIII 3 3 «Иудейских древностей», каким он предстает в дошедших до нас рукописях 439 . Так же точно выглядит testimonium Flavianum у византийских церковных авторов Исидора Пелусийского (- 431 г ), Экумения (VI век), Георгия Амартола (IX век), Евфимия Зигабена (XII век), а также в Acta Sanctorum Donati (V век) и в словаре Суда (X век). Писавшие в 40;-40;И веках историки Созомен и Иоанн Малала цитируют Флавия не полностью, при этом заметно, что у них «свидетельство» подверглось основательной христианской обработке. Что касается других сведении, сообщаемых Иосифом Флавием, то именно Евсевию мы обязаны тем, что эта информация была воспринята позднейшими историками и что в христианской историографии в целом утвердилось благожелательное отношение к этому автору 440 . Евсевий так пишет об Иосифе «После всех этих рассказов следует познакомиться и с Иосифом, который помогал нам, занятым нашей работой» (III, 9, 1). Его Евсевий считает «достойным доверия» (III, 9, 2) «Старательно поработал этот человек и над другим произведением» (III, 10, 6) «Чтобы утвердиться в доверии к его свидетельству о событиях, ему известных, разумно прибавить еще слова, приведенные им в конце “Древностей”». Укоряя Юста из Тивериады, тоже пытавшегося написать историю своего времени, в том, что он не писал правдиво, и требуя от него отчета во многом, он заключает такими словами: «Я вот не боялся, как ты, за свое сочинение Я вручил императорам эти книги почти в виду происходящего. Я сознавал в себе блюстителя истины, которую я сообщал им, и не ошибся, ожидая от них подтверждения. Давал я свою историю и многим другим, в том числе и участникам войны, как, например, царю Агриппе и некоторым его родственникам. И вот император Тит пожелал, чтобы люди знакомились с этими событиями только по моим книгам. Он велел их обнародовать, скрепив приказ собственноручной подписью, Царь Агриппа написал 62 письма, свидетельствуя о правдивости сообщаемого» (III, 10, 8–11). |
| Чему же верить, сведениям Иосифа Флавия или данным " Миддота " ? Поскольку " Миддот " написан много позже 70-го года, времени разрушения Второго Храма, данные Флавия более надежны. Это подтвердилось и при исследовании Западной стены, где были обнаружены четверо ворот — именно столько, сколько указано Иосифом ( " Миддот " называет одни) [ 1 ]. Существуют и другие варианты локализации храма. Почти два десятилетия назад израильский физик Ашер Кауфман предположил, что как Первый, так и Второй храмы были расположены в 110 метрах к северу от мечети Скалы. По его расчетам, Святая святых и Камень Основания находятся под нынешним " Куполом Духов " — небольшой мусульманской средневековой постройкой. Противоположную, " южную " (по отношению к мечети) локализацию храма на протяжении последних пяти лет разрабатывает известный израильский архитектор Тувия Сагив. Он помещает его на месте современного фонтана Аль-Кас. Кто же прав: " традиционалисты " , " южане " или " северяне " ? Каждая из этих концепций сталкивается с немалыми трудностями. Для того чтобы оценить некоторые из них, остановимся на топографии Храмовой горы и окружающих ее мест. На всех современных фотографиях хорошо видна продолговатая гора Мориа, возвышающаяся в южном конце города Давида. Этот хребет продолжается через Храмовую Гору и достигает своей высшей точки уже вне северных стен Старого Города. Таким образом, скальное основание повышается в северном направлении, от города Давида к Храмовой горе. Восточнее нее находятся долина речки Кедрон и Масличная гора, южнее — город Давида и долина Хинном, западнее — всемирно известная западная стена, или " Стена плача " . К северу от места, занимаемого храмом, была римская " крепость Антония " , за которой вне городских стен простиралась возвышенность — по мнению ряда исследователей Bizita, упоминаемая Иосифом Флавием. Казалось бы, чего проще — имея рельефную карту местности создать трехмерную модель храмовой Горы, поместив на нее известные объекты. Но здесь-то и возникают проблемы. |
| 109 Иосиф Флавий, «Иудейские древности», xvii. 8, 1: «Ирод умер… С тех пор как подстроил убийство Антигона (717 A. U. или 37 г. до P. X.), он царствовал тридцать четыре года, но с тех пор, как его провозгласили царем римляне (714 A. U. или 40 г. до Р.Х.), – тридцать семь лет». О том же можно прочесть в «Иудейской войне», i. 33, 8, и в других отрывках. 110 По словам Иосифа Флавия: «И в ту ночь было лунное затмение» («Иудейские древности», xvii. 6, 4). Примечательно, что Иосиф Флавий больше не упоминает в своих сочинениях ни о каком другом затмении. 112 Св. Предание в этом случае неправдоподобно преувеличивает число младенцев – на массивной колонне вифлеемской церкви Рождества, которой отмечено предполагаемое место убийства младенцев, указана цифра 20 000. «Двадцать мучеников» (XX M[artyres]) превратились в «двадцать тысяч» (XX M [ilia]). 113 Макробий, «Сатурналии», И. 4: «Augustus, cum audisset, inter pueros, quos in Syria Herodes, rex Judœorum, intra bimatum [возможно, фраза позаимствована из Мф. 2:16 Вульгаты: a bimatu et infra] jussit interfici, filium quoque eius ocissum, ait: melius est Herodis porcum esse quam filium». Это игра слов, построенная на сходстве греческих слов «сеять» и «сын» (ς и υις). Уже Кеплер цитировал этот отрывок в подтверждение слов Матфея. 114 Тацит («История», v. 13) и Светоний («Жизнь Веспасиана», с. 4) сообщают о широком распространении подобных ожиданий во времена Иудейской войны и до нее (Светоний называет их vêtus et constans opinio), но ошибочно относят эти ожидания к императорам Веспасиану и Титу. В этом вопросе языческие историки последовали за Иосифом Флавием, который был хорошо знаком с мессианскими надеждами своего народа и разделял их (см. «Иудейские древности», iv. 6, 5; χ. 10, 4; 11, 7), однако не стыдился бесчестно предавать и извращать их такими словами: «Главное, что поощряло их к войне, – двусмысленное пророческое изречение, находящееся также в их Священном Писании и гласящее, что к тому времени один человек из их родного края достигнет всемирного господства. Эти слова, думали они, указывают на человека их племени, и даже многие из мудрецов впадали в ту же ошибку, между тем в действительности пророчество касалось воцарения Веспасиана, избранного императором в иудейской земле» («Иудейская война», vi. 5, 4). См. Hausrath, N. T. Ztgesch., I. 173. Мессианские надежды были живы еще долго после разрушения Иерусалима. Лжемессия, возглавивший восстание при Адриане (135 г. по P. X.), именовал себя Бар–Кохба, то есть «Сын Звезды», и чеканил монеты с изображением звезды – возможно, намекая на Чис. 24:17 . Когда же открылась истинная суть этого человека, его стали называть Бар–Козиба, «Сын Лжи». |
| —114— ской и Синодской типографии). Список этот конечно далеко не полон и случаен, и автор совсем не претендует на научную критику славянского текста, ограничиваясь простыми указаниями разночтений, но сама по себе попытка автора привлечь к делу экзегеса старославянские тексты заслуживает полного одобрения. Притом автор умело извлек из этих текстов и некоторый экзегетический материал. 3) Похвальны также полные цитаты в оригинале из Филона, Светония и др. Желательны, повторим, таковые же цитаты и из Тацита, Иосифа Флавия, Евсевия, Епифания и Талмуда. 4) Основательность: с одной стороны – в опровержении отрицательно-рационалистических объяснений, описываемых в книге Деяний Апостольских, чудесных событий освобождения Ап. Петра из темницы и смерти Агриппы, а также в решении вопроса о литературном отношении между Дееписателем и Иосифом Флавием, – а с другой стороны – в раскрытии правоты церковно-православного экзегеса, особенно в лице его славного корифея – Иоанна Златоуста , коего авторитетом о. Георгий решает все наиболее трудные экзегетические вопросы, что сообщает его труду строго православный характер. 5) Краткость, ясность и чистота русского языка, – литературная обработанность изложения, его легкость и, нередко, завлекательность. Благодаря этим качествам, смело можно предсказать, что работу о. Георгия не постигнет обычная участь горькая учено-богословских трудов академических, но она сделается достоянием большого круга русских образованных читателей, чем послужит делу возбуждения и развития в них интереса к церковно-православной богословской науке. 6) Наконец, и независимо от тех или иных достоинств и недостатков своих, труд о. Георгия представляется мне заслуживающим особого одобрения как образцовый и достойный подражания опыт соединения общеисторических научных данных с постишно-дословным изъяснением священного библейского текста. Такой тип экзегеса, по моему мнению, может служить наилучшею защитою исторической достоверности Священного Писания, воочию проявляя пред каждым непредубежденным чи- |
|
|
