| Тем не менее обширный фолиант Вилляльпанда о ветхозаветном храме, стоивший автору 25 лет труда, снабженный многими и хорошо исполненными рисунками, сделался исходным пунктом дальнейших сочинений о храме авторов-Вилляльпандистов, из которых одни представляли сокращение обширного и дорогого сочинения Вилляльпанда, каково, например сочинение о храме Людовика Капелла, включенное в apparatus biblicus Вальтона при лондонской полиглотте, а другие давали попытки новых разработок вопроса в том же, указанном Вилляльпандом, направлении, особенно нужно отметить здесь сочинения Лями, Лундия, и Лигтфоота. Изданное в Париже сочинение пресвитера Бернарда Лями De tabernaculo foederis, de sancta civitate Jerusalem et de Templo ejus. Libri septem. 1720, по словам автора, стоившее ему 30 лет труда, соперничает с сочинением Вилляльпанда по объему и, повидимому, старается исправить его ошибки. Если Вилляльпанд, изображая свой храм, не мог отрешиться от окружавших его памятников Рима, то на храме Лями отразился стиль парижских памятников, не то собора Фомы Аквинского, не то Версаля. Но вообще его изображения храма имеют тот же характер, что и изображения Вилляльпанда. Свидетельства пророка Иезекииля, Иосифа Флавия и талмуда о храме остаются у Лями не примиренными. Второе, заслуживающее упоминания здесь, описание ветхозаветного храма представлено во втором томе древностей Иоанна Лундия: Die alten judischen Heiligthtimer (1722). Лундий с большим старанием воспользовался трудами своих предшественников по вопросу о храме. Но и в нем обнаруживается понятное для своего времени некритическое отношение к источникам и широкое пользование Иосифом Флавием и раввинами, вследствие чего и здесь встречается противоречие библейским свидетельствам. Чертеж храма Лундия представлен совершенно в духе Вилляльпанда и, по выражению Кейля, более приличен какому-либо позднейшему палаццо, чем одному из древнейших храмов в мире. Третье, заслуживающее упоминания, описание храма сделано Лигтфоотом (Descriptio templi Hierosolymitani, 1686); оно помещено в первом томе его Opera omnia издания Лейсдена. Лигтфоот собственно занимается только храмом Ирода и разбирает относящиеся сюда свидетельства талмуда и Маймонида. Реставраций храма к сочинению не приложено, за исключением одного плана площади храма. – Вообще все исследователи этого периода заботятся только о том, чтобы представить ветхозаветный храм превосходящим все храмы других народов по своему внешнему виду и даже по своим размерам, забывая, что величие этого храма было не во внешнем его виде. |
| быть просто не могло! — Да, Браун уверяет, что в Израиле I в. мужчина не мог оставаться холостяком, а значит, Христос должен был быть женат (см. с. 297). Ой, какой подлый аргумент! Ведь сам же Браун упоминает Кумранские рукописи. А это как раз рукописи монашеской общины.Вот описание жизни ессеев-кумранитов Иосифом Флавием, еврейским историком, скончавшимся около 100 г. по Р. Х.: " Существуют именно у иудеев троякого рода философские школы: одну образуют фарисеи, другую — саддукеи, третью — те, которые, видно, преследуют особую святость, так называемые ессеи. Последние также рожденные иудеи, но еще больше, чем другие, связаны между собой любовью. Чувственных наслаждений они избегают как греха и почитают величайшей добродетелью умеренность и поборение страстей. Супружество они презирают, зато они принимают к себе чужих детей в нежном возрасте, когда они еще восприимчивы к учению, обходятся с ними, как со своими собственными, и внушают им свои нравы. Этим, впрочем, они отнюдь не хотят положить конец браку и продолжению рода человеческого, а желают только оградить себя от распутства женщин, полагая, что ни одна из них не сохраняет верность к одному только мужу своему. Существует еще другая ветвь ессеев, которые в своем образе жизни, нравах и обычаях... сходны с остальными, но отличаются своими взглядами на брак. Они полагают, что те, которые не вступают в супружество, упускают важную часть человеческого назначения — насаждение потомства; да и все человечество вымерло бы в самое короткое время, если бы все поступали так " (Иосиф Флавий. Иудейская война. 2, 8) [ 1 ]. " Устав " Кумранской общины не оставляет места для семейной брачной жизни. Найденные документы показывают точность описания жизни ессеев Иосифом Флавием: в брачном вопросе допускалось разнообразие решений. Для одних общин и поселений предлагалось полное воздержание, для других разрешалась семейная жизнь (см. так называемый " Устав двух колонок " [ 2 ]). Так что аскетическая жизнь евреям была известна. Еврейское предание говорит, что каббалист Шимон бар-Йохай тринадцать лет провел отшельником в пещере, где он писал свою книгу " Зохар " . |
| Тем не менее в древности, как замечено выше, существовало мнение, что книга Плач написана на смерть Иудейского царя Иосии. Это мнение высказано было впервые Иосифом Флавием. 59 Вслед за Иосифом его повторяет также бл. Иероним. 60 Среди позднейших исследователей Иероним нашел себе сторонников в лице Тарновия 61 , И.Д. Михаэлиса 62 и Дате. 63 Ошибочность этого мнения становится очевидной, как только обратим внимание на политическое состояние Иудеи после битвы при Мегиддоне. В этой битве легла значительная часть еврейской армии. Царь был смертельно ранен; труп его привезен в Иерусалим и, оплаканный всей страной, погребен в фамильной гробнице. В преемники ему всенародно был избран Иоахаз. Но через три месяца фараон Нехао низложил его и отвел в плен в Египет, назначив на его место брата его Елиакима. Таково было положение дел в Иудее после битвы при Мегиддоне ( 4Цар.23:20 и д.; 2Пар.35:20–36:4 ). С политическим состоянием, описанным в книге Плач, здесь нет ничего сходного. Однако же Михаэлис пытается найти хоть какое-либо сходство и с этой целью останавливает внимание на трехмесячном царствовании Иоахаза, которое история проходит совершенным молчанием. Иоахаз, рассуждает Михаэлис, прежде чем был низложен и увидел врага распоряжающимся троном, вероятно, пытался отстоять свои права в битве. Битва, вероятно, была неудачна; бежавшая армия Иоахаза стянулась в единственное укрепленное место в страна – Иерусалим и там ожидала осады. Враги не оставались, конечно, в бездействии, и, употребив в дело все осадные средства, в третьем месяце взяли город приступом. 64 Допустим, что все эти прибавки к истории Иоахаза – не простые догадки. И тогда однако же политическое состояние Иудеи не совпадало бы с тем, какое изображается в книге Плач. Ни о голоде, ни о полном разрушении Иерусалима и храма, ни, вообще, о прекращении политической жизни в Иудее при Иоахазе не может быть и речи. С другой стороны, если допустим, что книга Плач имеет своим предметом смерть Иосии, – то спрашивается, как объяснить полнейшее молчание здесь об этом царе. Ясно, что предметом книги Плач необходимо считать разрушение Иерусалима халдеями. Эта необходимость сознавалась уже и ранее Михаэлиса и притом самими защитниками Иосифо-Иеронимовского взгляда. Тот же Иероним в другом месте своих творений прямо относит книгу Плач к разрушению Иерусалима халдеями. 65 Эту необходимость вынужден был признать и Михаэлис, почему позже он отказался от своего взгляда 66 так же, как и Дате. 67 В новое время невозможность относить книгу Плач к смерти Иосии признана всеми. Вот почему изложение аргументов, приводившихся защитниками Иосифо-Иеронимовского взгляда, теперь может иметь интерес лишь исторический. 68 |
| (27-13 гг.). Крах мечты И. В. о том, чтобы стать равным Хасмонеям через родство с ними, заставил его искать иные пути укрепления своего авторитета как среди евреев, так и у римлян. Он пытался добиться создания крепкой гос. системы, активно занимался строительством. «Строительная эйфория» продолжалась с 27 по 17 г. во всех частях его гос-ва и др. странах Средиземноморья. И. В. построил новые города (напр., Фазаилида севернее Иерихона), перестроил старые (Кесария Приморская, Антипатрида, Самария (Севастия)), повсюду возводил крепости, дворцы, храмы для имп. культа, которые отличались роскошью, но одновременно свидетельствовали о страхе И. В. за власть: цитадель Иерусалима с 3 мощными башнями - Фазаил, Гиппик и Мариамна; Гирканию, Иродион; Масаду (на зап. берегу Мёртвого м.); Кипрос над иродианским зимним дворцом около Иерихона; Александрион (Вади-Фара); Махерон (Михвар) на вост. берегу Мёртвого м. Нек-рые из них были построены еще при Хасмонеях, но при И. В. получили законченную форму. С 20/19 г. И. В. занимался реконструкцией Иерусалимского храма. Величие и красота этого комплекса подробно описаны Иосифом Флавием (Ibid. 11; Idem. De bell. V 5). Активное строительство способствовало тому, что изменилась репутация И. В., его перестали воспринимать как безумца, истребившего царский род, он превратился в мудрого властелина, ведущего страну к процветанию ( Idem. Antiq. XV 10. 5; 11. 1 и др.). И. В. пытался также наладить взаимоотношения с Римом. Принеся в 30 г. присягу Октавиану Августу, он оставался верен ей до конца жизни. Но именно в 27-13 гг. их общение носило наиболее активный характер. Иосиф Флавий утверждает, что И. В. был 2-м после Марка Агриппы наиболее близким человеком Октавиану. В политической системе Римской империи он имел статус «союзного царя» (rex socius), т. е. подчинялся непосредственно принцепсу и сенату, а не наместнику Сирии. В его обязанности входило предоставлять вспомогательные войска и охранять вост. и юж. границы от набатеев. Император значительно расширил территории царства И. В. (Ibid. 10. 3), с 22 по 18 г. в Риме учились Александр и Аристовул, сыновья И. В. от Мариамны (Ibid. 10. 1), в 15 г. в Иудею приезжал Марк Агриппа, к-рого Август назначил проконсулом в вост. провинциях ( Philo. Leg. Gai. 37; Ios. Flav. Antiq. XVI 2. 1), а в 14 г. И. В. ездил к нему в М. Азию (Ibid. 2. 2). Благодаря хорошим отношениям с Марком Агриппой И. В. удалось добиться значительного расширения прав евреев греческой диаспоры (подробно об этом см.: Kasher. 1985). |
| б) взаимное «инфицирование» людей разного рода пороками; в) появление новых видов занятий (которые до этого могли существовать лишь в зачаточном виде): торговли, ремесел, проституции; г) первое крупное разделение труда: труда сельского и труда городского (ремесленного); возникновение на этой почве товарно-денежных отношений; хотя в Книге Бытие ничего не говорится о существовании денег в жизни допотопных людей, но они должны были уже существовать. Интересны некоторые характеристики допотопной городской жизни, данные Иосифом Флавием в его труде «Иудейские древности». Он, в частности, отмечает, что люди добровольно не желали селиться в городах, Каин загонял их туда силой. Города становились своеобразными разбойными гнездами, из которых каиниты нападали на беззащитных людей. «Свои владения он увеличивал грабежами и насилием и, приглашая своих сотоварищей к совершению бесстыдств и разбойничанью, он становился руководителем и наставником их в разных гнусностях. Изобретением весов и мер он изменил ту простоту нравов, в которой жили дотоле между собой люди, так как жизнь их, вследствие незнакомства со всем этим, была бесхитростна, и ввел вместо прежней прямоты лукавство и хитрость. Он первый поставил на земле разграничительные столбы, построил город и, укрепив его стенами, принудил своих близких жить в одном определенном месте» . 7. Переход к агрессивному кочевничеству. Потомок Каина Иавал (один из сыновей Ламеха) был родоначальником всех кочевников (Быт.4:20) - жестокой и воинственной части человечества. Имя Иовал может быть переведено как отец живущих в шатрах, имеющий стада . Авель также имел дел со скотом, но он был простым пастухом, его стада находились на одних и тех же полях. Кочевое скотоводство, выражаясь современным языком, было более «рентабельным». Некоторые толкователи считают, что Иовал занимался не просто скотоводством, а продавал скот. Вот что пишет свящ. Д. Сысоев: «Слово «стада», упомянутые здесь (имеется в виду стих 20 из главы 4 Книги Бытие - В.К.), в буквальном переводе означает «купленный скот». Очевидно, он первый усовершенствовал торговую систему, введенную Каином, и создал рынок животных» . Обогащение стало целью жизни Иовала. Кочевое скотоводство неизбежно таило в себе угрозу конфликтов и войн в связи с вторжением каинитов в ареалы обитания других людей и племен. |
| В параллель с Толстым, по гнусности кощунства можно сопоставить только брошюру Поля Лафарга «Миф о непорочном зачатии» переведенную из Лондонского журнала «Time». Но мы не можем цитировать и из этой брошюры, а отмечаем только факт, что отрицание Евангельских фактов, начавшееся с указания противоречий и разногласия между Ев. Лукой и Иосифом Флавием, завершилось, в конце концов, гнусным цинизмом и страшным богохульством 14 . Раскрыв прогрессивный ход отрицания Евангельских событий, мы вполне разделяем и самим делом оправдываем опасения проф. Глубоковского за твердость и непоколебимость наших Евангелий, в виду страшных нападок на них современного неверия. Всякое дело начинается с малого зерна и разрастается в огромное дерево. Проф. Глубоковский в своей брошюре «О Квириниевой переписи», выясняя значение данного вопроса, говорит: «Сомнение по одному этому случаю обращается в основание к подрыву исторической ценности всего третьего Евангелия, с которым у нас исчез бы авторитетнейший свидетель из немногих памятников первоначального христианства. Отсюда понятно, что и с этой стороны заметка о Квириниевой переписи оказывается не менее кардинальной, ибо совершенно ограждает или безусловно колеблет историческое достоинство евангельских повествований Св. Луки... Историко-экзегетическая проблема приобретает особое значение, как испытание фактической достоверности третьего синоптика» 15 . Но мы идем дальше. Защищая и раскрывая историческую достоверность Евангельских сказаний, мы оправдываем то миросозерцание, тот взгляд на мировой ход истории и жизни человечества, который мы высказали в самом начале своей статьи. При таком взгляде на ход и значение Евангельских событий, в связи с мировой историей человечества, освещается вся внутренняя жизнь человека, осмысливается конечной целью призвание человека и регулируется в своем стремлении к достижению своего предназначения. Это обстоятельство тем более, побуждает нас стремиться к тому, чтобы разгадать «хронологическую энигму», как выражается проф. Глубоковский в своей брошюре, по примеру проф. Зенгера 16 . |
| В юношеском возрасте наиболее одаренные ученики могли поступить на воспитание и обучение к одному из учителей закона. Для этого надо было отправиться в Иерусалим: там на постоянной основе базировались знатоки Писания. Многие из них имели свои школы. Основным предметом изучения в школах раввинов была Тора – Пятикнижие Моисеево. Особое внимание уделялось «законам», то есть зафиксированным в Tope постановлениям религиозно-нравственного характера, а также различным толкованиям к ним. По словам Филона, «евреи считают законы богоизреченными, и в этой мысли они воспитаны с детства, так что все предписания навечно запечатлены в их душах». 63 Иосиф Флавий пишет: «Более же всего мы заботимся о воспитании детей, о сохранении законов, и наиважнейшим делом всей нашей жизни почитаем соблюдение в соответствии с ними исконного благочестия». 64 Историк считает, что именно изучение законов с самого детства – то, что отличает евреев от других народов: «Большинство людей настолько далеки от того, чтобы жить согласно своим законам, что почти совсем не знают их… Из нас же, кого о них ни спроси, тому, скорее, труднее будет назвать свое собственное имя, чем рассказать их все. Вот потому от самого раннего пробуждения сознания в нас мы изучаем их и имеем как бы начертанными в своем сердце». 65 Учителя еврейского народа полагали, что чем больше таких законов человек знает, тем меньше у него шансов стать преступником. Именно поэтому законы начинали учить с детства. Способ, при помощи которого они заучивались, изложен Иосифом Флавием в следующих словах, вкладываемых им в уста Моисея: Когда народ будет собираться в священный город при наступлении праздника кущей, то каждые семь дет первосвященник, став на возвышенное место, откуда его будет хорошо слышно, обязан прочитать всем вслух законы; и пусть не будут исключены из числа его слушателей ни женщины, ни дети, ни даже рабы... Законы будут в таком случае пользоваться большим значением в глазах прегрешающих, если они будут напоминать последним об ожидающих их наказаниях и если будут столь твердо запечатлены таким громким прочтением в сердцах людей, что всегда будут памятны им как в смысле сущности прегрешения, так и относительно неизбежного за этим наказания. Пусть поэтому и дети раньше всего заучивают наизусть законы: это для них будет наилучшим предметом обучения и основою их дальнейшего благополучия. 66 |
| Возможно, наиболее сильным аргументом его подлинности, однако, является то обстоятельство, что оно должно было рассматриваться как совершенно невероятное, когда его указали в IV веке матери Константина Елене. Тогда (впрочем, и сейчас) эта площадь находилась в переполненном городском центре, что было столь же странно для паломников IV века, как и для нынешних. Но сегодня мы знаем, что ее местоположение вполне соответствует историческим реалиям I в. н.э. В IV столетии уже в течение длительного времени эта территория находилась внутри городских стен. Стены, охватывающие эту часть города, называемые Иосифом Флавием третьими стенами, были построены Иродом Агриппой, который правил Иудеей между 41 и 44 годами. Таким образом, эта стена была построена в скором времени после распятия Иисуса, не более чем 10-15 лет спустя. И это решающий пункт. Когда Иисус был распят около 30 г. н.э., эта область была вне города, в саду, где находилось кладбище. Эти факты открыты современной археологией. Но кто мог знать об этом в 325 г. н.э., если бы память о месте погребения Иисуса не сохранялась в точности? Евангелия говорят нам, что Иисус был погребен «недалеко от города» (Ин. 19, 20). Место, которое мы рассматриваем, было тогда вне города. Городская стена была только в 165 м к югу и в 115 м к востоку. Кроме того, здесь был сад (Ин. 19, 41), что согласуется с археологическими данными. Исходя из результатов исследований нет никаких оснований отвергать аутентичность этого места. Базилика Константина, построенная напротив гроба, была типичной для этого времени. Она состояла из центрального нефа и боковых нефов с каждой стороны, отделенных рядами колонн. У конца нефа была единственная апсида. К сожалению, очень трудно выявить какие-либо сохранившиеся остатки базилики Константина. Из секций стен, которые были открыты, мы можем только подтвердить ее местоположение и первоначальное существование. Позади (к западу) от базилики Константина был большой открытый сад, на другой стороне которого, в ротонде, стоял Гроб Иисуса. Апсида базилики направлялась в сторону гроба. Ученые, занятые реставрацией, расходятся во мнениях относительно вопроса о том, когда гроб был накрыт ротондой. Корбо принимает одну точку зрения, о. Чарльз Куазнон — другую. Куазнон (ум. 1976) — архитектор латинской общины, занимавшейся реставрационными работами. В 1974 г. он опубликовал предварительный отчет о раскопках . |
| Из этих памятников нельзя с достоверностью определить ни периода, в который эти события случились, ни имени фараона, который стоял под их влиянием, ни даже династии, тогда царствовавшей 30 . Но не внесенный жрецами по мотивам национального тщеславия в исторические летописи египетской страны такой важный факт, как исход Евреев, сопровождавшийся страшными казнями, не мог, конечно, совершенно изгладиться из народной памяти египтян; стыд и несчастие Египтян, сопровождавшие выход Израильтян из Египта, были слишком велики, чтобы у туземцев не осталось воспоминаний об этом событии. Отголосок этих народных воспоминаний библеисты усматривают в сведениях, сохраненных Иосифом Флавием в его сочинении «против Апиона», и состоящих в двух отрывках из сочинения египетского историка Манетоса 31 . Один из этих отрывков говорит о нападении на Египет и господстве над ним в продолжение многих веков пастушеского племени Гиксов. Иосиф Флавий, а за ним многие из христианских хронографов отождествляют гиксов с Евреями (Иосиф Флавий утверждает, что в другом списке Манетоса слово «гиксы», обыкновенно переводимое «цари-пастыри», «указывает на пленных пастухов»), так что весь рассказ о гиксах считали вымыслом, построенным на истории Израильтян 32 . В настоящее время на основании открытых египетских памятников учеными положительно отвергается тождество гиксов с Евреями. Другой отрывок содержит в себе рассказ о прокаженных, изгнанных из Египта и избравших своим предводителем гелиопольского жреца Озарсифа, назвавшего себя будто бы после Моисеем. Иосиф Флавий, как видно из всей его передачи этого отрывка, убежден был в том, что под прокаженными Манетос разумел предков израильского народа, хотя сам Флавий и отвергает это тождество Евреев с прокаженными 33 . В такое или иное отношение к Израильтянам ставили рассказ Манетоса и все ученые. Вообще существуют два главных направления в западной науке относительно этого рассказа. По взгляду одних ученых, как напр. Лепсиуса 34 , Бунзена 35 , Эвальда 36 и друг., рассказ Манетоса о прокаженных есть египетское предание об исходе Евреев из Египта, сохраняющее черты верного исторического воспоминания об этом событии; другие ученые (Ричард, Мюллер) видят в этом рассказе повторение истории гиксов 37 : рассказ о прокаженных (по Мюллеру) есть позднейшая переработка сведений о гиксах, заимствованных из египетских памятников. |
| Но посмотрим, насколько справедливо подобное подозрение. а) Во-первых мы не можем допустить мысли о фактической принадлежности Афинагора к монтанистам, т. е. о его сектантстве. Это потому, что в 177 году, когда Афинагор писал свою апологию, не было еще собственно монтанистов, как секты; было только разногласие у некоторых из членов церкви по разным вопросам, напр. о посте, о бегстве во время гонения, о втором браке. Монтанисты еще в 90 годах второго столетия хотели добиться добровольного признания своих заблуждений от папы Елевферия и только после того, как попытка эта оказалась тщетною, они разорвали сношения с церковью 231 ). б) Устранив таким образом мысль о сектантстве Афинагора, мы будем теперь иметь дело лишь с выражениями Афинагора о богодухновенности пророков, и именно должны определить, имеют ли эти выражения монтанистический смысл? Прежде всего спрашивается, необходимо ли объяснять совпадение этих выражений с выражениями монтанистов о том же предмете – именно заимствованием Афинагора у монтанистов или знакомством и сочувствием его монтанистическим учениям? Мы полагаем, что это совсем не необходимо. Понятие об экстазе было известно задолго до монтанизма, как в язычестве, так и в иудействе. Известно, что греческие прорицатели и прорицательницы изрекали свои пророчества в состоянии экстаза 232 ). Платон неоднократно выражает мысль о полной пассивности прорицателей: они суть простые орудия Бога, во время прорицания не они говорят, но говорит чрез них Бог 233 ); в минуты вдохновений они лишаются своего сознания и ничего не знают о том, что они изрекали 234 ); Платон даже считает подобное исступление существенным условием и признаком истинного вдохновения 235 ). Такой взгляд на вдохновение прорицателей был усвоен и иудейскими писателями, Филоном, а также Иосифом Флавием. По взгляду Филона, пророк во время прорицания говорит не свое, а чужое, именно то, что дает ему Бог; он является таким образом лишь звучащим инструментом, из которого Бог невидимо извлекает звуки 236 ). |
|
|
