| Игуменья Минского женского монастыря Евгения Шембелевна, воспользовавшись личным присутствием в Минске своего архипастыря, просила его подтвердить грамоту, данную ей прежде митрополитом Иовом Борецким на благословение обители. Петр Могила охотно выдал почтенной старице новую благословенную грамоту (от 13 июня 1635 г.), в которой, подтвердив прежнюю во всех частях, прибавил еще, чтобы игуменья для удобнейшего надзора за сестрами имела у себя наместницу, а для суда над ними избирала себе трех помощниц из разумнейших сестер и в случаях нужды спрашивала совета у игумена минского Петропавловского монастыря, с апелляциями же назначил обращаться к настоятелю виленского Свято-Духовского монастыря, которому Петропавловский минский был подчинен. Первосвятитель оставался в Минске несколько дней, и при нем приехал туда же и униатский митрополит Велямин Рутский. Случилось так, что в самый день его приезда, 17 (27) июня, когда все униатское духовенство вышло для встречи его за город, петропавловский инок Елисей Илковский, бывший прежде в унии, напал с несколькими своими помощниками на дом униатского священника Григория Герасимовича, находившийся в Вознесенском монастыре, и в отсутствие хозяина будто бы перебил в доме окна, разломал замки и двери, отыскивая какого-то бежавшего «хлопца». А чрез несколько часов вновь явился, уже с возным и с слугами самого митрополита Петра Могилы, и опять сделал нападение на тот же дом священника и искал своего хлопца и в избе, и в коморах. Услышав об этом, Рутский присылал просить Могилу, чтобы он оказал обиженному священнику справедливость. Могила обещал разобрать дело и для того назначил 19 (29) число июня. Но когда священник явился для разбирательства дела пред лицо Петра Могилы, окруженного духовными и светскими особами, то будто бы услышал от них только укоры и хулы и с бесчестием должен был удалиться: верно, он был найден действительно виновным в укрывательстве бежавшего хлопца . На минский Петропавловский монастырь по временам делались пожертвования и вклады: в 1634 г. |
| Как одному из видных и всеми уважаемых членов православной Церкви, прп. Иову приходилось принимать непосредственное участие в особенно важных событиях церковно–общественной жизни своего времени. В 1628 году он присутствовал на Киевском Соборе западно–русских епископов, архимандритов и игуменов: Собор был созван Киевским митрополитом Иовом Борецким (1622–1631) по делу о Полоцком епископе Мелетии Смотрицком, отпавшем в унию. На Соборе Мелетий доставил православным великое утешение, раскаявшись в своем уклонении в унию, совершенном из боязни смертной казни; но, к сожалению, его раскаяние не было продолжительно. 16 августа Собор издал объявление, в котором отцы, присутствовавшие на Соборе, оповещали, что они твердо стоят в православной восточной вере, не мыслят об отступлении в унию, под клятвою обещаются бороться с нею и увещевать к тому весь народ православный. Среди подписавших это соборное объявление находится и имя «Иоанна Железо, игумена Почаевского». Управляя обширною обителью, принимая участие в церковных делах своего времени, преподобный Иов в своей внутренней, скрытой от взоров людских жизни не оставлял любимых подвигов созерцания и уединения. Под схимнической одеждой он всегда носил власяницу и тяжелые вериги. День посвящал труду, а ночь — молитве. Днем подвижник беспрестанно работал: садил деревья, делал прививки, насыпал плотины, подавая братии пример трудолюбия. При этом с его уст не сходила молитва Иисусова: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Ночами преподобный любил уединяться для молитвы в глубокую каменную пещеру в Почаевской горе; со всех сторон обросшая лесом, она представляла надежное убежище для уединенной, безмолвной молитвы. В этой тесной пещере, немой свидетельнице подвигов преподобного, игумен Почаевский, затворившись, проводил в молитве по несколько суток, питаясь «только слезами, изливаемыми от чистого сердца». Угодник Божий с давних лет поставил на уступе скалы, вдавшемся в пещеру, лучший список с чудотворной Почаевской иконы Божией Матери: устремляя к ней свои духовные взоры, преподобный преклонял колена на жестком каменном полу и молился Владычице мира «о благосостоянии света, во зле лежащего». |
| Кириллово… принесут убо на олтарь твой телцы, глаголет, сиречь свершенейшая жертвы, или нечто телцы людскыя началники гадательне зде глаголет за крепкое и мужественное разумне и духовне. Исихиево: тельцы убо мученицы напитаны дарованием духа, тельца зане рогами исповедания врага избодают» 109 . Итак, слово тельцы не есть несогласное «святым учителем», и Денисов несправедливо ставит оное в вину св. церкви. 9) Обвиняется православная церковь за то, что «ко отвещанию людей, егда иерей речет: благодарим Господа, тогда людие: достойно и праведно, в новопечатных приложено: поклонятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней. Сего приложения, говорит Денисов, в древних книгах печатных, письменных и харатейных нигде не обретается. Достойно особого внимания, что эти, по мнению Денисова, новоприбавленные слова, содержащие исповедание Святой Троицы, он признаёт настолько повреждающими православие и нарушающими чин литургии, что «нововнесение» их привёл в оправдание отделения старообрядцев от св. церкви. Если бы мы не видели воочию такое обвинение на церковь в ответах Денисова, то нельзя было бы и поверить, что оно могло быть произнесено человеком, верующим во Св. Троицу; его мог написать только какой-нибудь арианин, не исповедующий Божества Сына Божия, или македонианин, не исповедующий Божества Св. Духа. Денисов говорит, что этих слов – «покланятися Отцу и Сыну и Св. Духу, Троице единосущней и нераздельней» – не обретается в древлеписьменных и древлепечатных книгах. Но если бы было и так, если бы действительно это исповедание, проповеданное Апостолами и утверждённое вселенскими соборами, здесь, в литургии, положено было св. церковью и вновь, как некогда вновь положена была песнь «Единородный Сыне», то и тогда за своё православие оно должно быть верующими во Св. Троицу уважаемо, и надлежит при пении оного поклонятися с трепетом Отцу и Сыну и Св. Духу, Троице единосущней и нераздельней. Но слова эти, вопреки свидетельству Денисова, воспевалися в сем месте литургии и древними православными ревнителями, не увлёкшимися вслед за униатами в Малой России, как о том свидетельствуют книги, напечатанные ревнителем православия Львовским епископом и экзархом Константинопольского патриарха Гедеоном в лето 1604 и Иовом Борецком в Киево-Печерской Лавре (1626 г.). |
| мощи, дорогие иконы, кресты, богослужебные книги и другие достопримечательности востока 448 . Но гораздо более важные услуги оказал Кирилл Лукарис в этот период своего патриаршества юго-западной Руси, сильно страдавшей тогда под давлением римско-католической пропаганды. 8-го апреля 1626 года, в среду страстной седмицы, скончался Киево-Печерский архимандрит Захария Копыстенский. После его смерти братия разделилась во мнениях относительно избрания себе нового архимандрита и, вследствие этого, около двух лет не имела его. Латино-униатская партия, еще с самого начала унии старавшаяся о подчинении своему влиянию Киево-Печерской лавры, выставила своего кандидата «отца Германа Тышкевича» и оказывала ему всевозможное содействие. Но место архимандрита, хотя и не единодушно, а по настоянию некоторых из братии, было предоставлено Петру Могиле 449 . Кирилл Лукарис, от которого зависела Киево-Печерская лавра, как его ставропигия, утвердил это избрание 450 . В 1628 (а по некоторым даже в 1629) году Петр Могила был посвящен в сан Киево-Печерского архимандрита митрополитом Киевским Иовом Борецким 451 . Таким образом, Кирилл Лукарис выдвинул даровитого Петра Могилу на новое, более обширное, поприще церковной деятельности. Петр Могила оправдал избрание Лукариса: из него вышел ревностный борец за православие и знаменитый деятель на поприще духовного просвещения. Вместе с Петром Могилою Кирилл Лукарис содействовал распространению просвещения в юго-западной Руси. Вскоре по принятии архимандричьего сана Петр Могила, по свидетельству одного из воспитанников Киево-Могелянской коллегии еще первой половины XVII столетия, „послав от всея капитулы киевские в Царьград к св. патриарху (каковым тогда был Кирилл Лукарис), испроси от него благословение завести школы в Киеве латинских и польских училищ, и прежде избрав монахов угодных, разослал их в разные государства ради наук, между которыми был покойник Иннокентий Гизель» 452 . Для устранения различных споров и нестроений, возникавших в юго-западной Руси, Кирилл Лукарис отправлял сюда свои патриаршие грамоты. |
| на месте креста А. П., в XVI в. она была перестроена; в 1744 на этом месте возведен каменный храм во имя Андрея Первозванного по проекту Ф. Б. Растрелли ). В том же 1621 г. в Киеве состоялся собор восстановленной правосл. иерархии с митр. Иовом (Борецким) во главе по вопросу о мерах защиты правосл. Церкви и ее благоустроении. В деянии собора сказано: «поелику святой апостол Андрей есть первый архиепископ Константинопольский, патриарх вселенский и апостол Русский, и на Киевских горах стояли ноги его, и очи его Россию видели и уста благословили... то справедливым и богоугодным будет делом восстановить торжественно и нарочито праздник его. Воистину Россия ничем не меньше других восточных народов, ибо и в ней проповедал апостол» ( Малышевский. С. 43-44). Ап. Андрей. Мозаика базилики Марторана в Палермо 40-50-е гг. XII в. Ап. Андрей. Мозаика базилики Марторана в Палермо 40-50-е гг. XII в. Богатая традиция сказаний об А. П., существовавшая на Руси с древних времен, дополнялась и в более поздние периоды ее истории. В XIX в. А. Н. Мошиным были записаны «Легенды Великих Лук», содержащие предание о посещении этих мест А. П. В согласии с местными преданиями о пребывании А. П. память его особо чтилась в таких рус. мон-рях, как Балаклавский Георгиевский мон-рь близ г. Севастополя, Инкерманский св. Климента мон-рь под Севастополем, Валаамский Спасо-Преображенский мон-рь на Ладожском оз., Деревяницкий новгородский мон-рь, вотчиной к-рого с сер. XIV в. являлось с. Грузино. При имп. Петре I Алексеевиче , считавшем А. П. своим покровителем, имя «крестителя земли Русской» получил главный орден Российской империи (см. Андрея Первозванного орден ), а андреевский крест стал изображаться на флагах Российского флота. В Зап. Европе почитание А. П. засвидетельствовано с V в. В Равенне ему была посвящена часовня архиепископского дворца. В Риме папа свт. Григорий I Великий († 604) возвел мон-рь во имя Андрея Первозванного (где находилась и резиденция самого папы); помимо него в Риме существовали еще по меньшей мере 5 храмов и обителей, посвященных этому апостолу. |
| Но самою главною в ряду западнорусских типографий сделалась теперь Киево-Печерская как по количеству, так отчасти и по достоинству ее изданий. Из богослужебных книг Служебник издан был здесь два раза: в 1620 г. при архимандрите Елисее Плетенецком и с его предисловием и в 1629 г. при архимандрите Петре Могиле. В последний раз Служебник предварительно был исправлен самим Петром Могилою, и в начале Служебника были напечатаны вслед за посвящением книги Господу Богу от Петра Могилы соборное извещение об исправлении этого Служебника, подписанное митрополитом Иовом и тремя другими архиереями, и предисловие к читателю, составленное игуменом Киево-братского монастыря Тарасием Земкою и предлагавшее догматическое и обрядовое изъяснение литургии. Важность этого Служебника, изданного Могилою, заключалась не только в том, что он вновь был исправлен, но еще более в том, что здесь при Служебнике в первый раз предложено было изъяснение литургии в руководство священникам, чего в прежних изданиях Служебника не бывало, и Служебник этот издан с одобрения Собора архипастырей, дабы по возможности вытеснить из употребления и заменить собою все прежние Служебники, не во всем исправные и согласные между собою. Псалтирь также издана была два раза (1624 1629 и Триодь постная — два раза (1623 1627 При последнем издании Триодь была сличена с греческим текстом «тщанием» архимандрита Захарии Копыстенского и в ней помещены синаксари, переведенные с греческого Тарасием Левоничем Земкою «на общую российскую беседу», т. е. на простой общенародный язык. Два раза изданы были и Акафисты (1625 1629 в первый раз «прилежанием» наместника лавры иеромонаха Филофея Кизаревича. В каноническом роде издана была здесь только одна небольшая книга под названием Номоканон, но издана три раза (1620 1624 , 1629 Это сборник правил из Кормчей и из других источников, составленный на Афоне и сделавшийся известным в славянском переводе еще с начала XVI в. Первое издание этого Номоканона вышло с предисловием Памвы Берынды, второе — с предисловием Захария Копыстенского, третье — с предисловием Петра Могилы. |
| Но угодник Божии, так ревностно подвизавшийся против унии во время своей земной жизни, не оставил являть свою славу врагам православия и по своей кончине. В этом отношении особенно драгоценный памятник представляет для нас известная уже нам «книга чудес Божией Матери и стоики (Xiga Cudow)», в которой вместе с житием преподобного Иова и чудесами, нами уже описанными, как мы сказали (см. предисловие) записан и ряд чудес, совершенных преподобным Иовом в самый разгар униатского преобладания в Почаевской Лавре с 1737 по 1768 год. Так по описанию этой книги «року 1737, дня 22, но календарю римскому, по-нашему же 11 Ианнуария, при супериоре Лавры Гедеоне Козубском (1730–1736), пришла в монастырь некая пани Понровская с малолетними сыновьями и дочерью и просила дабы могла выслушать службы Божия. В это время старший сын её, десятилетний мальчик, спросил экклесиарха: «где почивает Иов Железо, о котором говорят, что он не святой?» Не зная, что ответить на это, экклесиарх обратился к отроку с вопросом: кто же это говорил тебе, что он не «святой?» Отрок указал на слуг, пришедших с его материю, и затем еще усерднее начал просить показать ему мощи блаженного. В след за ним пошла его мать и бывшие с нею. По все только посмотрели на раку преподобного, и, не воздав никакой чести мощам святого, собирались выйти из пещеры. Но лишь только они вышли внутрь пещерной церкви, как вдруг детище, зле глаголавшее о блаженном, оцепенело – руки крестообразно простирающе. Вместе с сим у него отнялся язык и все тело стало твердо, как деревянное. В ужасе мать и слуги схватили пораженное дитя и вынесли оное из церкви. Затем испросив воды из цельбоносной стопы, и окропивши ею тело дитяти и вливши немного оной в уста несчастного, на силу только «мало нечто» привели оное в чувство, и таким образом в дом свой еле живое взяли». 404 Спустя десять лет после этого 1718 года, октября 2 дня, при супериоре Лавры Варлааме Какойловиче (1743–1752), пришла в Почаев другая пани Агнесса из Борецких Пражмовская, с мужем своим Валентином Пражмовским, и по исповеди и святых таин причастии заявила под присягой, «что ей три раза являлся во сне велебный отец Иов Железо, однажды в белой одежде с пораненною головою, а другие два раза в облачении черном, и напоминал, чтобы она навестила его в Почаеве, где он почивает телом своим, и донесла местному настоятелю, что он (т.е. преподобный Иов) велебный слуга Божий достоин большей чести, и чтобы тело его было чтимо хоть каким-нибудь освещением». Вместе с сим Пражмовская сознала и утвердила подписью своей руки и засвидетельствованием мужа, что пред первым видением «велебного мужа Божия она часто болела головою и горячкою; когда же дала обет навестить «мужа Божия», то сейчас выздоровела и от горячки, и от лихорадки. Впоследствии она медлила исполнить обет; но снова к этому была побуждаема двукратным явлением блаженного, пока наконец не исполнила его воли». 405 |
| Особенно настойчиво тема апостольской преемственности Русской Церкви стала звучать в XVII в. в Киеве. В 1621 г. Киево-Печерский иеромонах, впоследствии архимандрит, Захария Копыстенский написал " Палинодию, или Книгу обороны святой кафолической Всходней Церкви " в защиту Православной Церкви против латино-униатских сочинений (РИБ. СПб., 1878. С. 713-1200). В главе " О уверении и Крещении руссов " Захария рассуждает о достоинстве Андрея Первозванного как старшего брата апостола Петра и апостола Первозванного, затем излагает предание о посещении Андреем Первозванным. Киевских гор и Новгородской земли, поясняя, что Андрей Первозванный в это время многих крестил, ибо апостолы никогда напрасно не ходили. Этот рассказ иеромонах Захария подкрепил ссылкой на местное киевское предание: " На той горе в Киеве, где стоял апостол, того ж часу и церковь была поставлена, где и теперь есть, як и повесть и до сих дний обносится о той церкви и о той горе " (имеется в виду церковь в честь Воздвижения Креста Христова, построенная в Киеве в XIII в. на месте креста Андрея Первозванного., в XVI в. она была перестроена; в 1744 на этом месте возведен каменный храм во имя Андрея Первозванного по проекту Ф. Б. Растрелли). В том же 1621 г. в Киеве состоялся Собор восстановленной православной иерархии с митрополитом Иовом (Борецким) во главе по вопросу о мерах защиты православной Церкви и ее благоустроении. В деянии Собора сказано: " Поелику святой апостол Андрей есть первый архиепископ Константинопольский, патриарх вселенский и апостол Русский, и на Киевских горах стояли ноги его, и очи его Россию видели и уста благословили... то справедливым и богоугодным будет делом восстановить торжественно и нарочито праздник его. Воистину Россия ничем не меньше других восточных народов, ибо и в ней проповедал апостол " (Малышевский. С. 43-44). Богатая традиция сказаний об Андрее Первозванном, существовавшая на Руси с древних времен, дополнялась и в более поздние периоды ее истории. В XIX в. А. Н. Мошиным были записаны " Легенды Великих Лук " , содержащие предание о посещении этих мест Андреем Первозванным. В согласии с местными преданиями о пребывании Андрея Первозванного, память его особо чтилась в таких рус. монастырях, как Балаклавский Георгиевский монастырь близ г. Севастополя, Инкерманский св. Климента мон-рь под Севастополем, Валаамский Спасо-Преображенский монастырь на Ладожском озере, Деревяницкий новгородский монастырь, вотчиной которого с сер. XIV в. являлось селение Грузино. |
| Петр Могила не был монахом в 1625 году, ибо: во-первых, по свидетельству Мелетия Смотрицкого, о сентября 1627 года Могила был еде светским человеком; во-вторых, по «Запискам» самого Петра, в 1626 –27 гг. он не жил постоянно в Киеве, был там посетителем в светском звании; в-третьих, по данным А. Кальнофойского, Могила поступил на архимандрию, «не проходя иноческого искуса»; в-четвертых, как свидетельствует близко знавший его в ту пору составитель Летописца Иерлич, знаменитый митрополит, «при своей доброй и трезвенной жизни, не чужд был желаний и славы света сего» и, как добавляет его жизнеописатель, «по —97— своему характеру, отнюдь не способен был к жизни замкнутой, к деятельности, ограничивающейся тесными пределами монашеской кельи». ( Голубев С. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Опыт исторического исследования. Т. 1. Киев, 1883, с. с. 57–59). Почтенный историк не исключает, более того, не видит другой возможности получить Петру такое славное и богатое настоятельство, как по пресловутому в Речи Посполитой праву патронатства и подаванья. Ни для кого не секрет, «что событие это не было явлением, выходившим из ряда обыкновенных, т.к. в то время высшие иерархические места, дававшие право на пользование богатыми монастырскими или епископскими имениями, почти без исключения были замещаемы людьми высших светских классов; места эти были доходной статьей знати, жадной до всего, что представляло материальные выгоды» (там же, с. 59). Однако Голубев «не может согласиться с тем, что Петр Могила воспользовался указанным обычаем в видах своекорыстных, для личной наживы...» (Там же, с. 60). Блестящий аристократ, «княжеского звания», одушевленный общим религиозным движением против униатства, променял меч на рясу, вошел в тесные сношения с православными иерархами и, особенно, с митрополитом Иовом Борецким, чтобы посвятить этому всю свою жизнь (там же, с. с. 59–62). Борьба Могилы за архимандрию длилась полгода. Его соперниками были «велебный о. Герман (Тышкевич)», униат (подчеркиваем – униат), в прошлом православный, близкий родственник католика киевского воеводы и креатура униатского митрополита Рутского, и игумен Дятеловецкого монастыря, подчиненного Лавре, Василий Копыстенский, родственник только что умершего знаменитого настоятеля Лавры (1625–1627 гг.) Захария Копыстенского. (Последнее обстоятельство немаловажно, ибо «в рассматриваемое время было делом довольно обыкновенным, что высшие иерархические места переходили как бы по наследству от отца к сыну, от дяди к племяннику, от брата к брату» (там же, с. 71). |
| По обе стороны переднего притвора главной церкви ещё видны в стенах признаки гробниц, и полагают, что здесь погребены храмоздатель великий князь Святополк, а напротив его супруга, греческая царевна Варвара, дочь Комнинов, принесшая с собою сокровище мощей великомученицы в новое своё отечество. Три боковых придела: с северной стороны, во имя святой великомученицы Варвары, где почивают её мощи, и два с южной, Введения во храм Божией Матери и великомученицы Екатерины, устроены не ранее XVII века. И в сем приделе есть частицы святых мощей мучеников Пантелеимона и Харлампия, и епископа Тримифунтского Спиридона. В соборной церкви за правым клиросом благоговейно притекают граждане киевские к чудотворной иконе Божией Матери, именуемой Новодворскою. Богато раззолочён иконостас главного алтаря; но лучшее его украшение есть храмовая икона Архистратига Михаила, великолепно украшенная драгоценными каменьями; ею ознаменовалось благочестие императора Александра, в залог благодарности к Господу, спасшему его державу от нашествия иноплеменных. Возвратясь победителем из умиренной им Западной Европы, он принес в колыбель веры отеческой, в древнюю обитель Архистратига Небесных Сил, сию драгоценную икону того невидимого вождя, который руководил путём побед полки русские, от зарева родной столицы до пощажённой им столицы врагов. По правую сторону Михайловского собора находится, на монастырском дворе, каменная трапезная церковь Иоанна Богослова, заменившая женскую обитель того же имени. Она основана была в 1621-м году митрополитом Иовом Борецким, которого после долгого запустения митрополии Киевской, посвятил Патриарх Иерусалимский Феофан; в Златоверхой обители на время основалась тогда кафедра Киевская, по гонениям униатским. Престарелая супруга Иова была первою игумениею девичьего монастыря, существовавшего целое столетие, в такой смежности со Златоверхим, по древнему обычаю, когда мужские и женские обители находились под одним настоятельством. – Недавно при строении ограды Михайловской открыто было на возвышенном месте к юго-востоку каменное основание нескольких церквей, полагают, что это остатки мужского Дмитриевского монастыря, от которого и сама дорога с Крещатика на Подол называлась Димитриевским взвозом. |
|
|
