| Содержание псалмов тесно связано с жизнью царя Давида. Давид родился за тысячу лет до Рождества Христова в Вифлееме и был младшим сыном бедного и многодетного пастуха Иессея. Воцарившись в Иерусалиме после смерти Саула, царь Давид стал самым выдающимся царем, когда-либо правившим Израилем. Он сочетал в себе многие ценные качества хорошего царя: любовь к народу, справедливость, мудрость, мужество и, главное, крепкую веру в Бога. Нередко сам Давид возглавлял религиозные праздники, принося Богу жертвы за еврейский народ и воспевая псалмы. Своей поэтической красотой и глубиной религиозного чувства псалмы Давида вдохновляли к подражанию многих последующих составителей псалмов. Поэтому, хотя далеко не все псалмы написаны Давидом, но все же справедливо наименование, которое часто дается Книге псалмов: " Псалтирь царя Давида " . Книга Притчей Соломоновых Главным автором Книги Притчей был Соломон, сын Давида, царствовавший в Израиле за тысячу лет до Р.Х. Некоторые же части этой книги были написаны другими авторами. Так что Соломон может быть назван главным писателем Книги Притчей, как Давид Псалтири. Когда Соломон, начиная свое царствование, вознес Богу свои молитвы и всесожжения (жертвы, которые сжигались), Бог явился ему ночью и сказал: Проси, что Мне дать тебе (2 Пар. 1, 7). Соломон просил у Бога лишь одного мудрости. Чтобы управлять народом Божиим. И сказал Бог Соломону: За то, что ты просил этого и не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства... но просил себе разума... вот, Я сделаю по слову твоему: вот, Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет подобный тебе; и то чего ты не просил, Я даю тебе, и богатство и славу, так что не будет подобного тебе... во все дни твои. (3 Цар. 3,1113). И, действительно, Соломон прославился своей мудростью, так что из далеких стран люди приходили его послушать. Многие изречения Соломона вошли в Книгу Притчей. В еврейской Библии Книга Притчей называется Мишле Шеломо, у Семидесяти толковников Паремии, в славянской библии Притчи Соломона. У святых отцов она называется Панаретос София " Премудрость всякой добродетели " . Написана книга Притчей в форме стихотворного параллелизма. Книга Притчей полна практических наставлений о том, как мудро строить свою жизнь на страхе Божием, на правде, честности, труде, воздержании. Наставления эти чрезвычайно правдивы и метки. В них много образности, живости, остроты ума. |
| Соответственно тому, следуют ли люди пути Иеговы или уклоняются от него, все человечество разделяется на мудрых и глупых, т. е. расположенных к принятию закона Божия и следованию путем его, – людей благочестивых, и пытающихся на место общей для всех воли Божией поставить свою частичную волю и тем нарушающих гармонию мира, – людей нечестивых и грешных (см., напр., Притч 10.23 ). При этом неизбежным, по суду Божьему, следствием добродетели является благо и счастье, а нечестия и греха – всякого рода бедствия (см., напр., Притч 12:21, 21:18 ). Из этого основного принципа истекают все многочисленные наставления книги Притчей, обнимающие все разнообразие жизненных и житейских отношений человека. В целом совокупность изречений книги Притчей представляет собой как бы особенное нравственное законодательство, параллельное законодательству Моисея. Но если книги Моисея, по самому назначению своему в качестве законоположительных книг, обращают преимущественное внимание на развитие национальных форм гражданской и религиозной жизни евреев, как исключительно богоизбранного народа, то законодательство книги Притчей стоит на универсальной точке зрения (в целой книге ни разу не упомянуто имя Израиля) и ставит целью, рядом с специфическими чертами библейского еврейства, развивать еще и общечеловеческие стороны духовной жизни, общее гуманитарное направление к истине и добру. Понятие мудрости – в смысле книги Притчей – не ограничивается одними религиозностью, набожностью, благочестием, но обнимает жизнь еврея-теократа во всем разнообразии, по всем направлениям и во всех отношениях, так, например, в понятие мудрости необходимо входят: рассудительность, проницательность, осмотрительность, художественные дарования и мн. др. Сходясь в отношении преобладающего законодательного содержания с книгами закона Моисеева и отличаясь этим от писаний исторических и пророческих, книга Притчей имеет то сходство с последними, что моральный элемент в ней, как и у пророков, решительно преобладает над богослужебнообрядовым, культовым. |
| 2. О справедливости и милосердии. Притчи на эту тему составляют корректив к эгоизму, например: «Всякий день он сильно алчет, а праведник дает и не жалеет» (21:26). 3. Общественная и семейная жизнь. Необходимо воспитывать детей. Автор книги выступает против грехов, которые разрушают семью. Семью надо беречь по мотивам благополучия на земле, страха перед Богом и человеческим судом. 8:14–15. Премудрость изображается как основа справедливости в обществе: «У меня совет и правда; я разум, у меня сила. Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду». В связи с этим говорится, какой должна быть идеальная власть. Прежде всего, она должна быть справедливой: носитель власти должен быть защитником бедных и обездоленных. Догматическое учение книги Притчей. Акцентируя внимание на житейскую мораль, книга Притчей в то же время содержит в себе богословское учение о Боге и об отношении Бога к человеку. Книга исповедует традиционную израильскую веру в единого Бога. Она употребляет большей частью имя Божие «Яхве», кроме того, «Элохим» и довольно часто «Кедошим» – Святой. Очень характерны для книги Притчей иносказательные именования Бога: «Защитник сирот» (23:10–11) и т.д. Книга говорит о свойствах Божиих: о всемогуществе и всеведении, воле Божией и премудрости. Бог наблюдает за делами людей, проникает в тайное сердца: «Все пути человека чисты в его глазах, но Господь взвешивает души» (16:2). Очень развито учение о Боге как Промыслителе. Бог объемлет все, ничто не остается вне власти Его. В основе отношений человека к Богу, по книге Притчей, должен быть страх Божий. Но изображения чувства сыновней любви и привязанности к Богу еще нет в этой книге. Эта книга сугубо ветхозаветная. Учение о воздаянии в книге Притчей также носит ветхозаветный характер. Ясно выраженной веры в бессмертие в ней нет. Это можно видеть из того, что воздаяние имеет место в этой жизни, а посмертная участь – Шеол или Аваддон. Таким образом, воздаяние за гробом есть, но это еще не воскресение. Этим книга Притчей отличается от книги Иова, в которой содержатся проблески учения о воскресении. Участь грешника, согласно книге Пригчей, путь смерти (болезни, бедствия, смерть). Участь праведника – путь жизни (долгоденствие, счастье, бедствия его временные). |
| Чтобы понять как могло произойти настоящее издание, нужно обратить внимание на его надписание: «притчи Соломона, записанные людьми Езекии, царя Иудейского». Люди Езекии (по LXX: друзья Езекии), занимавшиеся литературною работою издания притчей Соломона, могли быть только государственные дееписатели, существовавшие при каждом царе и издававшие исторические и иные государственные записи, для руководства при государственном управлении. Как большой ревнитель правосудия и государственной мудрости, царь Езекия пожелал ближе познакомиться со взглядом Соломона на государственное управление и поручил канцелярии дееписателя выбрать из известных тогда еще 3000 притчей изреченных Соломоном ( 1Цар.5:12 ) те, которые в особенности касались государственной жизни и управления. Очень вероятно еврейское предание, что в составлении и издании этого собрания участвовал и пророк Исаия, как известно, принимавший большое участие в делах Езекии и писавший летопись его царствования. Так как таким образом тут собраны притчи, изреченные Соломоном в разное время, по разным обстоятельствам, то этим объясняется разнообразие их форм, которым они соприкасаются с притчами 3-го и 4-го отдела, написанными разными лицами. Как собранные во времена большого возбуждения литературной деятельности (вероятно, в мирное время после поражения ассириян) и носившие имя двух великих царей, Соломона и Езекии, а может быть еще и имя пророка Исаии, как свидетельствует позднейшее предание, рассматриваемые притчи должны были иметь большое значение и оставаться таким же руководством при государственном управлении и для следующих царей; во времена же забвения закона Моисеева они заменяли его собою. В этом смысле мы понимаем прибавку, сделанную в надписании ватиканского текста LXX: „притчи Соломона α δικριτοι, нерядовые“... т.е. отличавшиеся от всех предшествовавших отделов притчей по своему важному употреблению 14 . Хотя, таким образом, отдел притчей 25–29 имел независимое происхождение, но так как его притчи и по содержанию, и по имени автора имели близкое родство с притчами первых 24 глав, то он вошел, как составная часть в общую книгу притчей Соломона. |
| Тематически материал Книги Притчей охватывает три социальных плана: семейную жизнь, придворные круги и религиозное учение. В первом случае – поучения для слушателей часто звучат как нравоучения отца или матери, обращенные к своим детям. Хотя это отчасти метафорический язык, но суть в том, что дом и семья – идеальное место для наставлений о жизни, мудрости и путях праведности (ср.: 22:6). Домашний очаг и семейный клан – исключительно благодатный источник для притчей. Второе. В странах древнего Востока книги мудрости составляли неотъемлемую часть культуры и при дворе монарха использовались в качестве практического пособия для подготовки знати к придворной службе. Но содержание Книги Притчей не ограничивается этим направлением, оно отражает жизнь людей в целом. Однако упоминания имени царя Соломона и других царей в надписаниях книги, а также монаршего сана и национальных интересов в ряде ее высказываний позволяют полагать, что специальные школы подготовки знати для царской службы составляли второй важный источник для сбора и использования данного материала. Третье. В притчах отражается и интерес к таким проблемам, как сотворение мира и Божественное откровение (см.: 3:19–20; 8:22–31; 30:4–6). Этот материал уходит корнями в дискуссии о Божественной Премудрости в учебных заведениях, где готовились священники и истолкователи Священного Писания , или книжники: это «дом учения», куда Иисус сын Сирахов приглашает всех, кто желает познать пути Господни ( Сир. 51:31 ). Об авторе Книги Притчей и точной дате ее написания известно не много. К самым древним источникам материала книги можно уверенно отнести те пословицы, афоризмы, поучения, что использовались в повседневной жизни семьи, как указывалось выше. Они, несомненно, существовали задолго до эпохи Соломона и до возникновения Израильского государства в Палестине и продолжали развиваться и накапливаться в житейском опыте народа. Материал притчей, связанный с придворной жизнью, предположительно собирался в период от царствования Давида до плена. (О вкладе Соломона см. в коммент. к 1:1.) Третий пласт книги – материал религиозного характера – возможно, оформился в период второго Храма. Это завершающий литературный материал (гл. 1 – 9 и 30 – 31), с включением которого вся книга, с ее в основном практической направленностью, приняла свой окончательный вид. |
| Такие места свящ. философии Соломона рано или поздно должны были вызвать возражения и объяснения, каковые объяснения, после того как они явились, весьма кстати было приблизить к спорным местам, в виде дополнения к педагогическому отделу. Что же касается надписания Притч. 31:1 , то по нашему мнению оно не представляет никакой трудности и должно быть переведено так: «Слова Лемуила. Обращение к этому царю 42 , которым поучала ею мать его. Ах сын мой... ». Из всех многочисленных предположений о царе Лемуиле, неизвестном между еврейскими царями, сравнительно более вероятным нам представляется мнение Гроция, по которому Лемуил есть арабский перевод имени Езекия и, следовательно, псевдоним царя Езекии, подобно тому, как Когелет был псевдонимом Соломона. Что царь Езекия любил приточную мудрость и, следовательно, мог писать и свои собственные притчи, это достаточно видно из того, что его имя стоит в надписании большего отдела притчей глл. 25–29, по тексту LXX даже в весьма близком соседстве с именем Лемуила. Если же притчи Лемуила суть притчи Езекии, то связанные с ними притчи Агура вероятно носят имя одного из тех друзей Езекии, которые по желанию этого даря занимались изданием притчей Соломона 25–29. Наконец, заключением книги Притчей, как в масоретском тексте, так и в тексте LXX, служит алфавитная песнь о добродетельной жене Притч. 31:10–31 güldenes А-В-С für Frauen (Дедерлейн), отличающаяся простотою языка, равномерностью стихов и параллелизмом, свойственным псалмам, особенно псалмам алфавитного стихосложения, а также строгою выдержанностью своего алфавитного акростиха, встречающеюся далеко не во всех алфавитных песнях (только в Пс. 112 , Пс. 119 , и Плач. 1 ). О происхождении этой песни можно сказать только то, что как занимающая последнее место она должна считаться самою позднею частью во всей книге Притчей. Может быть здесь представлен образ матери ЛемуилаЕзекии и его наставницы, как это предполагал уже Абен-Ездра 43 . По крайней мере есть нечто общее между тем, что она сама говорит в стт. |
| —202— всех этих притчей царствие Божие или Христово; но в первых притчах, произнесённых на берегу живописного Галилейского озера, говорится, как и естественно, об основании или начале Царства Христова в мире и об отношении последнего к первому; во-вторых, свидетельствуется о препятствиях утверждению Царства Христова в мире и об его спасительных плодах для истинно верующих; предмет третьих последняя стадия развития Царства Христова до времени всемирного суда“. – „Сверх того в ходе мыслей и содержания отдельных притчей преемственно от одной до другой замечается некоторое развитие предложенного в притчах назидания“... Такая, построенная автором, схема притчей, по мнению оппонента, не имеет для себя основания в Евангелии и не может быть выдержана со всей строгостью. Утверждая постепенное развитие предложенного в притчах назидания, диспутант как, будто предполагает, что Господь постоянно имел пред собой один и тот же круг слушателей, которым постепенно и развивал своё учение, начиная с элементов и восходя затем всё выше и выше. Из свидетельств Евангелия можно, напротив, видеть, что дело происходило далеко не так и притчи произносились Господом и пред разными слушателями и по разным совершенно случайным поводам, (см. напр.: Лук.5:29:36; 14:1–11 ) так что им никак нельзя придавать характера постепенного развития назидания, как бы в форме какого-либо систематического курса. То распределение притчей по содержанию, какое автор устанавливает в связи с хронологическим порядком их произнесения, не может быть выдержано со всей строгостью. Притчи эсхатологические напр.: автор, соответственно своему делению, относит к последнему отделу исследования; но тем не менее и в первом отделе, объясняя напр. вторую притчу, говорит о конечном разделении добрых и злых на последнем суде, т. е. придаёт этой притче значение эсхатологическое (стр. 18:19). Рассмотрение притчей в порядке хронологическом представляет, по словам диспутанта, то удобство, что в этом случае многое может быть уясняемо на основании прежде употреблённых образов; но этот порядок в |
| Стих первый и последующие, по 6-й ст. включительно, образуют надписание книги Притчей. Имя Соломона, стоящее в ст. 1, обозначает ближе всего составителя первых девяти глав книги, но, как уже говорили мы, метонимически и вся книга может быть названа произведением Соломона. Мидраш jalkut к Притч. (§929) обращает внимание на прописное начертание первой буквы стиха (мем), и, основываясь на числовом значении этой буквы – 40, видит здесь указание на то, что Соломон, испрашивая у Бога мудрости ( 3Цар 3.9 ), постился, подобно Моисею на горе законодательства ( Исх 34.28 ), сорок дней (Midrasch Mischle ubertr v. A. Wunsche. S. 1); здесь выражается взгляд иудейской традиции на мудрость и вообще все содержание книги Притчей как на истолкование Торы или Закона Моисеева. – Касательно словопроизводства и значения славяно-русского названия «Притча» нужно заметить, что оно обычно производится от корня течь (идти) или ткнуть (встретиться) в том и другом случае оно, по выражению Св. Василия Великого , означает припутное (соотв. греч. παροιμα παρ ομος) изречение, т. е. такое, которое служит указателем пути, руководствует человека на путях жизни, давая ему средства к благополучному течению по этим путям. Подобным образом объясняют смысл названия «Притча» Свв. Афанасий Великий и Иоанн: название «Притчи» ( παρμοι) произошло от того, что подобные изречения писались на всяком пути для вразумления и назидания проходящих по пути, писались же при пути для того, чтобы люди, не могущие заниматься словом истины, по крайней мере, мимоходом, замечали написанное, вникали в него, получали наставления. Посему некоторые и определяют их так: Притчи есть придорожное ( παρδιον) изречение, переносящее мысль от чего-нибудь одного ко многому. В последних словах указана одна из основных особенностей притчи: приложимость высказываемой в притче мысли ко многим (аналогичным) случаям, типичность этой мысли. По другому мнению, русско-славянское «притча» происходит от гл. «притыкать», «притачивать» (напр., при тканье – на конце полосы разными по цвету нитями), – в таком случае название это будет указывать на украшающий, образный внешний способ выражения мысли в притчах. Внутренний и внешний характер притчей, составляющих содержание книги этого имени, уясняется в следующих стихах, ст. 2–6, уясняющих смысл и значение притчей, а вместе и цель и назначение самой книги. |
| По четырем причинам иерей во время чтения пророческих паремий показывает народу возженную свечу и говорит: Свет Христов просвещает всех. Во-первых: не только на преждеосвященной литургии, но и на всякой великопостной вечерни всегда читаются две паремии, одна из книги Бытия, а другая из Притчей, как и в Уставе на странице 132 на об. показано: во всю великую Четыредесятницу вечера чтется едина паремия Бытия и вторая Притчей. Но вся книга Бытия историческим образом описывает бывшие с самого начала мироздания дела человеческие, особенно падение Адамово , разные заблуждения людей, многие казни, последовавшие за них, и различные прещения на непокорных. Книга же Притчей объясняет пришествие на землю Христа Спасителя, Его смотрение, прогнание нашей тмы Божественным светом, наставляет всякого на путь правый и предлагает для сего разные нравственные и таинственные способы. Симеон Солунский (в главе 354) пишет: «Книга Бытия повествует о том, что случилось с начала мира, т.е. о сотворении людей и падении Адама; книга же Притчей предсказательно повествует о Сыне Божием и чрез Него дает советы усыновленным, как сынам; Самого Сына называет Премудростию, которая, говорит, создала себе дом, т.е. семь даров Духа Святого, всех питает и поит хлебом Тела и чашею Крови Своей и есть Свет, освещающий горняя и дольняя». А потому священник, пред чтением Притчей, как бы для подтверждения слов, просвещающих наши души, во образе вещественного держимого в руках света, показывает Самого Христа, Который не тотчас по сотворении мира, но по прошествии многих веков, как бы к вечеру, пришел просветить нас, – и громогласно говорит: Свет Христов просвещает всех. Это мнение Симеон Солунский подтверждает в той же (354) главе: «по окончании чтения книги Бытия тотчас является иерей в царских вратах со свечами и, когда все встают, он, делая кадильницею знак креста, громогласно говорит: премудрость, прости! Свет Христов просвещает всех, и потом уходит во святой алтарь. Тогда чтец на амвоне читает Притчи. Это показывает, что под конец веков Иисус Христос, Свет истинный, воссиял седящим во тме, и светом Своей благодати наполнил вселенную». |
| Некоторые святые отцы считали Премудростью Третью Ипостась – Духа Святого. Такое мнение можно встретить у святых: Феофила Антиохийского , Иринея Лионского , Григория Богослова , Иоанна Дамаскина . Прот. Алексий Князев считал, что «Премудрость книги Притчей есть ничто иное, как тот аспект Божественного Промысла, который можно определить как учительное действие Бога. Премудрость – это Бог, умудряющий и наставляющий на правильный жизненный путь». Книга Притчей Соломона начинается словами: «Начало премудрости – страх Господень» ( Притч. 1, 1 ). На вопрос, почему страх Господень есть начало премудрости, отвечает святитель Иоанн Златоуст . «Он (страх Господень) удаляет от всякого порока и наставляет на всякую добродетель… И языческие мудрецы определяют премудрость знанием вещей божеских и человеческих. Этому познанию научает страх Божий, истребляя порок, насаждая добродетель, располагая презирать настоящее и стремиться к небу. Что же мудрее такой души?» «Истинная мудрость и истинное образование есть не что иное, как страх Божий». А вот, например, каково определение премудрости у Василия Великого . «О мудрости, – рассуждает он, – знаем, что она есть одна из родовых добродетелей, посредством которой мы, человеки, делаемся сведущими в том, что добро и что зло, и что безразлично... . Истинная премудрость – есть распознание того, что должно делать и чего не должно. Кто следует ей, тот никогда не отступит от дел добродетели, никогда не будет поникнут пагубою порока». Богослужебное употребление книги Притчей Соломона Как указывалось выше, отрывки из книги Притчей Соломона весьма часто читаются за богослужением. Всего существует 31 паремия из книги Притчей. 1 . Паремия на вечерне в понедельник первой седмицы Великого поста (1, 1–20). 2 . Паремия во вторник первой седмицы Великого поста (1, 20–23). 3 . Паремия в среду первой седмицы Великого поста (2, 1–22). 4 . Паремия в четверг первой седмицы Великого поста, на праздник Воздвижения, Ризоположения и праздник Поисхождения (изнесения) Честных Древ Животворящего Креста Господня (3, 1–18). |
|
|
