| Новая рака В третьей редакции жития Игумена земли Русской, созданной иеромонахом Пахомием Сербом, были добавлены описания чудес, совершившихся в 1440-х годах по молитвам Преподобного у его святых мощей. Эта редакция была дополнена Похвалой святому Сергию, взятой из жития преподобного Афанасия Афонского, а также в ней подробно описывается обретение мощей в 1422 году и рассказывается о посмертных чудесах святого. В XVI веке произошло возвышение обители преподобного Сергия. Троицкий келарь старец Адриан (Ангелов) написал челобитную царю Иоанну Грозному, в которой просил порадеть о монастыре, который посетила Сама Пречистая Дева 7 . Царь Иоанн Васильевич не оставил прошение без внимания, и в 1559 году им был заложен Успенский собор. В 1561 году в монастыре учредили архимандрию, первым архимандритом стал старец Елевферий 8 . Сын царя Иоанна Грозного царь Феодор Иоаннович продолжил благое начинание отца. В годы его правления были изготовлены раки для многих почитаемых русских святых: «Повелением благочестиваго царя… Феодора Ивановича… и верою его несумненною, и слезами теплыми зачали делати раки серебряные кованыя, многоценныя великим светильникам, столпом Руския земля Петру и Алексею, Ионе и Пафнотию, и Сергию, и Кирилу Белозерскому, и Макарию Колязинскому, и Василию Блаженному. И преложиша мощи их с великим страхом и трепетом» 9 . Таким образом, для мощей преподобного Сергия была изготовлена новая серебряная рака 10 . В 1585 году митрополит Дионисий освятил Успенский собор и совершил переложение святых мощей Преподобного в Троицком соборе. В надписи на раке говорится о начале ее создания при царе Иоанне Васильевиче: «…и сделана рака сия в лето 7093 (1585) июля в 25 день после государства его повелением сына его царя и великаго князя Феодора Ивановича, всея России самодержца, и его царицы великия княгини Ирины, во второе лето царства его» 11 . В связи с переложением святых мощей основателя обители была составлена особая служба, приуроченная к этому торжественному событию, которая в XVII веке совершалась в Троицком соборе в этот день 12 . |
| Новая рака В третьей редакции жития Игумена земли Русской, созданной иеромонахом Пахомием Сербом, были добавлены описания чудес, совершившихся в 1440-х годах по молитвам Преподобного у его святых мощей. Эта редакция была дополнена Похвалой святому Сергию, взятой из жития преподобного Афанасия Афонского, а также в ней подробно описывается обретение мощей в 1422 году и рассказывается о посмертных чудесах святого. В XVI веке произошло возвышение обители преподобного Сергия. Троицкий келарь старец Адриан (Ангелов) написал челобитную царю Иоанну Грозному, в которой просил порадеть о монастыре, который посетила Сама Пречистая Царь Иоанн Васильевич не оставил прошение без внимания, и в 1559 году им был заложен Успенский собор. В 1561 году в монастыре учредили архимандрию, первым архимандритом стал старец Сын царя Иоанна Грозного царь Феодор Иоаннович продолжил благое начинание отца. В годы его правления были изготовлены раки для многих почитаемых русских святых: «Повелением благочестиваго царя… Феодора Ивановича… и верою его несумненною, и слезами теплыми зачали делати раки серебряные кованыя, многоценныя великим светильникам, столпом Руския земля Петру и Алексею, Ионе и Пафнотию, и Сергию, и Кирилу Белозерскому, и Макарию Колязинскому, и Василию Блаженному. И преложиша мощи их с великим страхом и Таким образом, для мощей преподобного Сергия была изготовлена новая серебряная В 1585 году митрополит Дионисий освятил Успенский собор и совершил переложение святых мощей Преподобного в Троицком соборе. В надписи на раке говорится о начале ее создания при царе Иоанне Васильевиче: «…и сделана рака сия в лето 7093 (1585) июля в 25 день после государства его повелением сына его царя и великаго князя Феодора Ивановича, всея России самодержца, и его царицы великия княгини Ирины, во второе лето царства В связи с переложением святых мощей основателя обители была составлена особая служба, приуроченная к этому торжественному событию, которая в XVII веке совершалась в Троицком соборе в этот |
| После того как весной 1581 г. Варлаам оставил настоятельство в Соловецком мон-ре, «братья послали бити челом ко государю, а просити игумена Иякова в Соловки на игуменство, и государь игумена Иякова на Соловки дал». И. был поставлен игуменом в Москве митр. Дионисием (занимал кафедру с февр. 1581), вернулся на Соловки в 1581/82 (7090) г. ( Корецкий. 1981. С. 240; Новикова. 2001. С. 252-253). Согласно «Сказанию вкратце», «в лето 7079-го (1570/71) били челом соловьяне государю о игумене в Соловецкой монастырь. И государь указал игумена выбрать из братии, и выбрали бывшаго Палеостровскаго игумена Иакова, ученика Филиппова» ( Лобакова. 2004. С. 173). Эта дата неверна, т. к. о времени фактического вступления И. в должность настоятеля свидетельствует отводная книга передачи имущества от Варлаама к И., датированная 5 мая 1582 г. (СПбИИ РАН. Колл. 2. Оп. 1. 124). Начало игуменства И. пришлось на последние годы Ливонской войны, период активного натиска шведов на севернорус. земли. Как говорится в Соловецком летописце кон. XVI в., сразу после приезда И. «от государя с Москвы» на Соловках «начят делати... город каменой, а в Сумъской волости поставили острог» ( Корецкий. 1981. С. 240; Новикова. 2001. С. 253). Масштабные строительные работы продолжались до 1594 г. Взамен деревянного острога, окружавшего мон-рь с 1578/79 г., были возведены мощные каменные стены и башни. В 1590 г. в крепости впервые был размещен постоянный гарнизон во главе с присланным из Москвы воеводой И. М. Яхонтовым - «100 человек московских стрельцов» и «500 человек каргопольских ратных людей», к-рые поздней осенью с Соловков отправились в Шую ( Корецкий. 1981. С. 242; Новикова. 2001. С. 254). В том же году на Соловки были присланы из Москвы неск. пленных поляков или литовцев («пан Савастьян Кобельской, а с ним 5 человек литвы» - Там же). После того как Сумской острог успешно выдержал в 1592 г. осаду шведов, правительство выделило средства на возведение острога в Кеми. И. обращался к царям Иоанну IV Васильевичу и Феодору Иоанновичу с просьбами о предоставлении монастырю льгот и средств на содержание острогов и гарнизона. |
| Преемник его, великий князь Василий Иоаннович, относился к преп. Иосифу с религиозным благоговением, слушался его советов, широко покровительствовал основанному им монастырю и, согласно последней воле преподобного, после его смерти принял его монастырь в свое особенное попечение. Он часто навещал монастырь преподобного Иосифа, входил в подробности его внутренней жизни, называл себя «приказчиком» Иосифа по основанному им монастырю, пригласил в крестные отцы к своему сыну (впоследствии Иоанну IV) старца Иосифова монастыря Кассиана Босого; наконец перед смертью своею он окружен был волоколамскими монахами и скончался на их руках. Вообще, монастырь Иосифа сделался как бы придворным монастырем. В первой половине XVI века он получил значение как бы религиозно-исправительного заведения: сюда ссылались на покаяние большинство еретиков и вольнодумцев того времени. Преп. Иосиф волоцкий известен в истории не только как замечательный организатор монастыря: он в то же самое время является наиболее выдающимся борцом своего времени против тогдашней ереси жидовствующих. Эта ересь, образовавшаяся из целого ряда отрицательных идей и мнений, самостоятельно развившихся на русской почве в качестве реакции формализму современной религиозно-церковной жизни, поддержанных заразительным примером реформационного движения на западе, и случайно получившая особый внешний колорит жидовства от первых своих распространителей, открылась в Новгороде в 1471 году. В 1485 году новгородским архиепископом сделан был Геннадий, человек просвещенный, энергичный и деятельный. Напав на следы ереси спустя два года по прибытии своем на епархию, архиепископ Геннадий немедленно сообщил о появлении ереси великому князю и митрополиту в Москву. Это происходило в 1487 году. Между тем ересь перебралась в Москву, где начала распространяться довольно успешно, нашедши приверженцев среди лиц, занимавших высокие места на разных поприщах. К числу их относились: Елена, невестка великого князя Иоанна IIU, вдова его старшего сына Иоанна Иоанновича, два брата дьяки Курицыны и др. |
| Раздайся ж, воскресная песня моя! Как солнце взойди над землёю! Расторгни убийственный сон бытия И, свет лучезарный повсюду лия, Громи, что созиждено тьмою! А всё же переложения, подражания и стилизация всегда уступают духовной подлинности. Особого разговора требует историческая трилогия А.К. Толстого, состоящая из трагедий «Смерть Иоанна Грозного» (1866), «Царь Феодор Иоаннович» (1868) и «Царь Борис» (1870). Трилогию можно рассматривать как одно грандиозное произведение в пятнадцати актах: настолько тесно близки между собою все части — событиями и составом действующих лиц. Главный герой трилогии — Борис Годунов, с ним связана основная нравственно-религиозная проблематика её. Борис — в центре событий, разворачивающихся не только в последней трагедии, но и в первых двух: как действующее лицо он равнозначен и царю Иоанну, и Феодору. Единство действия трёх трагедий основано на сквозной интриге — на стремлении Бориса к власти и на пребывании его во власти, хотя каждая часть строится и на собственной идее, выделяемой из общего содержания трилогии. Драматургия первой части определяется болезненными метаниями души Иоанна Грозного — души, обуреваемой губительными страстями, но и ищущей упокоения в смирении и раскаянии. В зависимости от внешних обстоятельств верх берёт то одно, то иное стремление, отчего резко меняется поведение царя, а поступки его становятся непредсказуемы. Всё завершается смертью грешника, так и не сумевшего побороть свои страсти. Среди этих-то метаний и действует Борис, поставивший пред собою далёкую, почти несбыточную цель — восхождение на трон. Именно Годунов становится подлинным убийцею Грозного, точно рассчитав, каким разрушительным для жизни царя станет гневное волнение, которое Борис возбуждает в нём сообщением о речах колдунов-прорицателей. Во второй трагедии Борис вынужден противоборствовать не необузданности страстей кровавого тирана, но ангельской кротости его сына. Жизнь оборачивается иною, трагичною же стороною: попытка утвердить отношения между людьми на началах христиански чистых завершается крахом, благие намерения приводят ко многим смертям, гибельным и для судеб царства. Кротость Феодора, сопровождаемая наивной доверчивостью, превращается в обыденное незнание тёмных сторон человеческой натуры — Феодор сознательно отказывается верить в это тёмное, что переполняет жизнь, он хочет существовать в мире идеальных жизненных начал, но дурные страсти неискоренимы, Борис легко совершает необходимые шаги к трону. И поистине страшен он, когда, ни словом не обмолвившись о потаённом желании своём и многажды наказывая беречь царевича Димитрия, отдаёт незримо приказание устранить его из жизни. |
| Только девятый престол был посвящен событию, не связанному с «Казанским взятием». 29 июня 1555 года в Москву из Вятки был принесен образ Николы Великорецкого. Многочисленные чудеса и исцеления от этого образа происходили как по дороге в столицу, так и в Москве, в Успенском соборе. В ознаменование такого проявления Божией благодати девятый престол строящегося храма был освящен в память Николы Великорецкого, позже в нем находился список с чудотворной иконы, сделанный самим митрополитом Макарием. Начатое не позднее весны 1555 года строительство каменного Покровского собора продолжалось пять с половиной лет. 1 октября 1559 года, по сообщению Никоновской летописи, были освящены все церкви, кроме центральной церкви Покрова, строительство которой еще не было завершено. Дату завершения строительства и освящения — 29 июня 1561 года (12 июля по новому стилю) — удалось определить только в ходе проведения реставрационных работ 1957-1961 гг., когда реставраторы обнаружили сохранившийся под поздней штукатуркой текст храмозданной «летописи», выполненной в основании главного шатра. Покровский собор является национальным символом России: как памятник славе русского оружия и как уникальный по архитектуре храм, признанный шедевр древнерусского зодчества. Долгое время, на основании мемуарных источников западного происхождения, считалось, что создателями храма были иностранные архитекторы. Честь открытия имен русских зодчих, воплотивших в камне идею царя и митрополита, принадлежит протоиерею Покровского собора Иоанну Кузнецову, который в конце XIX — начале XX века в летописных источниках XVII века обнаружил имена строителей — Барма и Постник «с товарищи». Новая страница в истории храма связана с прославлением в 1588 году московского юродивого Василия Блаженного, скончавшегося 2 августа 1557 года и погребенного под аркой у стен строившегося тогда собора. В ней, над мощами святого, между северным приделом Святой Троицы и северо-восточным приделом трех Патриархов, соорудили каменную палатку. В 1588 году арку разобрали и по повелению сына Ивана Грозного, Федора Иоанновича, возвели церковь (мортириум) Василия Блаженного. В 1672 году на месте его захоронения построили церковь Иоанна Блаженного. |
| Первым действием нового правления было торжественное собрание Духовенства, Вельмож и народа в храме Успенском, где Митрополит благословил державного младенца властвовать над Россиею и давать отчет единому Богу. Вельможи поднесли Иоанну дары, послали чиновников во все пределы Государства известить граждан о кончине Василия и клятвенным обетом утвердить их в верности к Иоанну. Едва минула неделя в страхе и надежде, вселяемых в умы государственными переменами, когда столица была поражена несчастною судьбою Князя Юрия Иоанновича Дмитровского, старшего дяди Государева, или оклеветанного, или действительно уличенного в тайных видах беззаконного властолюбия: ибо сказания Летописцев несогласны. Пишут, что Князь Андрей Шуйский, сидев прежде в темнице за побег от Государя в Дмитров, был милостиво освобожден вдовствующею Великою Княгинею, но вздумал изменить ей, возвести Юрия на престол и в сем намерении открылся Князю Борису Горбатому, усердному Вельможе, который с гневом изобразил ему всю гнусность такой измены. Шуйский увидел свою неосторожность и, боясь доноса, решился прибегнуть к бесстыдной лжи: объявил Елене, что Юрий тайно подговаривает к себе знатных чиновников, его самого и Князя Бориса, готового немедленно уехать в Дмитров. Князь Борис доказал клевету и замысл Шуйского возмутить спокойствие Государства: первому изъявили благодарность, а второго посадили в башню. Но Бояре, излишне осторожные, представили Великой Княгине, что если она хочет мирно царствовать с сыном, то должна заключить и Юрия, властолюбивого, приветливого, любимого многими людьми и весьма опасного для Государя-младенца. Елена, непрестанно оплакивая супруга, сказала им: «Вы видите мою горесть: делайте, что надобно для пользы Государства». Между тем некоторые из верных слуг Юриевых, сведав о намерении Бояр Московских; убеждали Князя своего, совершенно невинного и спокойного, удалиться в Дмитров. «Там, – говорили они, – никто не посмеет косо взглянуть на тебя; а здесь не минуешь беды». Юрий с твердостию ответствовал: «Я приехал в Москву закрыть глаза Государю брату и клялся в верности к моему племяннику; не преступлю целования крестного и готов умереть в своей правде». |
| При этом в своем прошении на имя митрополита Платона о дозволении постричься в монашество, Дроздов побуждениями к принятию монашества выставлял испытываемое им чувство „удовольствия в учении“ и сознаваемую „пользу в уединении“ 12 . В промежуток времени от согласия на предложение митрополита Платона до подачи прошения о пострижении в монашество 13 ), В.М. Дроздов ревностно посещал церковные службы, начиная с самой ранней, – утрени 14 и ревностно трудился над своим ближайшим делом учительства в семинарии, „Во мне примечают перемену здоровья, – писал он, например, к родителю своему от 29 января 1808 года: – но Бог поможет; или – дай Бог ослабить здоровье лучше исполнением должности, нежели каким нибудь пороком!“ 15 . И в 1816 году к товарищу своему по Троицкой Лаврской семинарии, священнику Тульской епархии Иоанну Иоанновичу Пылаеву Филарет, воспоминая период совместного их обучения в означенной семинарии, писал между прочим, в ответ на его письмо: „наша давняя дружба (вы не употребили сего имени, но, надеюсь, не отречетесь от него) связана была не пороком или страстью, но тихой искренностью при единстве упражнений“ 16 . Вообще же о своем образе жизни в Лавре до принятия монашества В. М. Дроздов писал в 1807 году в ответ на вопрос о том родителя своего: «работаю, – отдыхаю, – благодарю Бога» 17 Поэтому же и когда в декабре 1808 года, по пострижении Дроздова в монашество, его родитель спрашивал о новом образе жизни его, он отвечал: „я почти не вижу около себя нового. Тот же образ жизни; те же упражнения; та же должность; то же спокойствие, кроме того, что прежде, с некоторого времени, я иногда думал: что-то будет»? что-то выйдет? А теперь и этого не думаю» 18 . Сам митрополит Платон, еще с ученической скамьи заметивший Дроздова, как весьма талантливого, религиозного и благонравного юношу, а с 1806 года, к тому же, и открыто, пред всеми, отличавший его, как даровитого проповедника, и потому прилагавший, как сам писал в Св. Синод, «особливое в рассуждении его воспитания отеческое старание» 19 , и следовательно еще ближе узнавший его, прямо свидетельствовал пред высшей церковной властью, при ходатайстве о дозволении постричь его в монашество: «я, по испытании его честных и сановитых нравов и отличного учения, нахожу его способным понести сие состояние» 20 . |
| В нач. июня 1570 г. митр. Кирилл хиротонисал В. на Суздальскую кафедру (Сб. РИО. СПб., 1892. Т. 71. С. 673). Возможно, поставление махрищского игумена связано с особым благоволением царя Иоанна Грозного к обители - Махрищский мон-рь был одним из немногих монастырей, к-рые, не входя в «удел», назначенный себе царем, были приняты в опричнину. О благоволении царя к В. говорит также крупный земельный вклад (неск. сел) в суздальский архиерейский дом по погибшем в московском пожаре в 1571 г. кн. И. Д. Бельском (грамота от 20 нояб. 1572). Пожалования такого рода в др. архиерейские дома неизвестны, обычно они делались в мон-ри. В 1578 г. царь дал В. грамоту взамен сгоревшей жалованной грамоты вел. кн. Василия III (1530), в к-рой объем предоставленных льгот был существенно больше, нежели пожалования Василия III; в 1584 г. В. добился подтверждения этой грамоты от царя Феодора Иоанновича. В. участвовал во мн. важных церковно-гос. событиях: вместе с др. иерархами в 1571 г. ручался пред царем за руководителя земщины кн. И. Ф. Мстиславского; 29 апр. 1572 г. подписал соборный приговор, разрешивший царю Иоанну Грозному вступление в 4-й брак (ААЭ. Т. 1. С. 330, 331. 284); по-видимому, принимал участие в последовавшей вскоре интронизации митр. Антония, в 1581 г., очевидно, был участником интронизации митр. Дионисия. 15 янв. 1580 г. последовал соборный приговор о церковных и монастырских вотчинах, ограничивший в дальнейшем увеличение недвижимых имуществ Церкви (Законодательные акты Рус. гос-ва 2-й пол. XVI - 1-й пол. XVII в.: Тексты. Л., 1986. С. 57-59). В. подписал и скрепил своей печатью решения Собора в числе др. епископов. В 1578 г. Суздальский архиерей присутствовал на Соборе, канонизировавшем к местному почитанию прп. Иосифа Волоцкого. В. был очевидцем чудес, к-рые совершались молитвенным предстательством прп. Евфросинии Суздальской, погребенной в суздальском Ризоположенском жен. мон-ре. Он направился в Москву, чтобы сообщить о них царю и митрополиту, созванный митр. Антонием в 1580 г. Собор причислил прп. Евфросинию к лику святых. Перу В. принадлежит рассказ об обретении им жития преподобной - «О изобретении стихир, и канона, и жития княжны Евфросинии, без вести бывше много лет». В иллюминированных списках Жития прп. Евфросинии встречаются миниатюры: «Епископ Варлаам вручает инокиням житие прп. Евфросинии» и «Епископ Варлаам представляет житие и канон прп. Евфросинии царю Иоанну Грозному». |
| Слово 19. Против предающихся безумно богомерзким скверным содомским грехам, низводящим в погибель и в муку вечную Слово 20. О том, какое исповедание надлежало бы епископу Тверскому принести Создателю всего, после того, как сгорел соборный храм и весь двор его, со всем имуществом, также самый город Тверь, где сгорело множество иных храмов, обывательских домов и людей, казнимых гневом Божиим, что было 22 июля 1537 года, и какой боголепный ответ последовал бы ему от Господа; чему следует внимать со страхом и нелицемерною верою. Слово 21. Слово благодарственное ко Господу нашему Иисусу Христу, по случаю преславной победы над Крымским ханом, предстательством Владычицы нашей Богородицы, при благоверном великом князь Иоанн Васильевиче, в 1541 году Слово 22. Похвальное по поводу восстановления и обновления епископом Тверским Акакием церковного здания после бывшего пожара Слово 23. Голос от амвона к восходящим на него священникам и диаконам Слово 24. Какую надпись следовало бы сделать на амвоне Слово 25. (По поводу перевода Толковой Псалтири, имеющее следующее надписание в Славянском тексте:) «Благовернейшему и высшему царю и Богохранимому Государю и Великому Князю Василию Иоанновичу всея Русии, иже во иноцех наименьший Максим Святогорский метание, еже о Господе смиренне творю» Слово 26. В котором пространно и с жалостью излагаются нестроения и бесчиния царей и властей последнего времени Слово 27. Послание к православным, правителям об управлении и о том, чтобы они судили богоугодно и вместе милостиво Слово 28. Послание к благоверному царю и великому князю всея России Иоанну Васильевичу Слово 29. Послание к преосвященнейшему Макарию, митрополиту всея России Слово 30. Послание о примирении к бывшему митрополиту Даниилу, уже изверженному Слово 31. Послание к царю Иоанну Васильевичу всея России Слово 32. Послание к иерею Сильвестру Слово 33. Послание к Адашеву о тафиях (головных турецких уборах) Слово 34. Послание к диакону Григорию Слово 35. Послание утешительное к князю Димитрию, о терпении в скорбях |
|
|
