| 30 .11(13.12).1916–1918: Петрозаводская и Олонецкая 1922–: Казанская (обн.) Калужская (обн.) Иоанникий Попов 01(14).10.1931–24.06(07.07).1933: Камышинская 01(14).10.1931–24.06(07.07).1933: Вольская, в. у. 22 .09(05.10).1933–28.09(11.10).1934: Читинская и Забайкальская, в. у. (?) 21 .02(06.03).1937–1942: Рыбинская Иоанникий Смирнов 1919–: Инсарская (пенз.) Иоанникий Соколовский 21 .10(03.11).1921–: Бахмутская (укр.) 12 .1924–03.1925. Омская –1928(?): Омская (григ.) 1927–: Днепропетровская (григ.) Харьковская (григ.) Ульяновская (григ.) Днепропетровская (укр.) Задонская (укр.) Иоанникий Сперанский 27 .05(09.06).1923–29.04(12.05).1931: Старорусская 1923–1924: Новгородская, в. у. 29 .04(12.05).1931–18(31).12.1931: Орловская Иоанникий Чанцев 22 .05(04.06).1922–1924: Бронницкая (обн.) –01(14).05.1932: Акмолинская 09(22).10.1932–18.06(01.07).1933: Кунгурская Иоанникий Чекановский 16(29).05.1921–1922: Бобровская 1922–1923: Бобровская (обн.) 1924–18.02(03.03).1925: Задонская (обн.) 18 .02(03.03).1925–1926: Валуйская (обн.) Валуйская (обн.), паки Иоанникий 1930–1933: Алатырская Иоасаф Борисов 1927–1936: Ульяновская (григ.) Иоасаф Жевахов 06(19).07.1926–1926: Димитриевская 19 .09(02.10).1932–28.10(10.11).1932: Пятигорская 28 .10(10.11).1932–1932: Чебоксарская 02 .1936–03(16).10.1936: Могилевская 1936–1936: Минская Иоасаф Журманов 31 .07(13.08).1944–27.03(09.04).1946: Симферопольская 27 .03(09.04).1946–26.07(08.08).1961: Тамбовская Иоасаф Каллистов 09(22).12.1912–20.03(02.04).1917: Новогеоргиевская 20 .03(02.04).1917–15(28).01.1918: Дмитровская 20 .03(02.04).1917–21.06(04.07).1917: Московская и Коломенская, в. у. 20 .03(02.04).1917–1918: Варшавская, в. у. 15(28).01.1918–04(17).02.1920: Можайская 1918–1920: Московская и Коломенская, в. у. Иоасаф Нечаев Канадская (заруб.) Иоасаф Рогозин 15(28).10.1923–01(14).05.1925: Мензелинская 15(28).10.1923–01(14).05.1925: Уфимская, в. у. 01(14).05.1925–12(25).01.1927: Кировская (обн.) –24.04(07.05).1931: Мичуринская (обн.) 06(?).1931–1932: Астраханская (григ.), в. у. |
| 22.01.1922 хирот. во еп. Задонского, вик. Воронежской епархии; упом. до 1923 г. упом. после 1917 г. как еп. Саткинский, вик. Уфимской епархии. 15.11.1928 хирот. во еп. Глазовского, вик. Вятской епархии; дальнейших сведений нет. Иоанникий (Дьячков) с 30.11.1916 еп. Олонецкий и Петрозаводский; † 1918. Иоанникий (Кобзев) 13.12.1988 хирот. во еп. Славянского, вик. Одесской епархии; с 19.02.1990 еп. Донецкий и Ворошиловградский, с 3.05.1990 Донецкий и Луганский; с окт. 1991 еп. Луганский и Старобельский; с 1993 г. в сане архиепископа. Иоанникий (Попов) 1.10.1931 хирот. во еп. Камышинского, вик. Саратовской епархии; с 24.06.1933 на покое; с 21.02.1937 еп. Рыбинский; † 1942. Иоанникий (Соколовский) 21.10.1921 хирот. во еп. Бахмутского; с дек. 1924 г. еп. Омский; с марта 1925 г. епархией не управ.; перешел в «лубенский», а затем в «григорианский» расколы; лишен сана. Иоанникий (Сперанский) 27.05.1923 хирот. во еп. Старорусского; с 29.04.1931 еп. Орловский; с 31.12.1931 в заключении; в 1941 г. выслан в Красноярск, где в 1947 г. врем. управ. Красноярской епархией; с 1956 г. на покое; † 2.11.1969. Иоанникий (Чанцев) в 1922 хирот. во еп. обновленческими архиереями старого поставления; в 1924 г. принес покаяние и принят в сущем сане; с 1924 г. еп. Акмолинский, вик. Петропавловской епархии; с 21.10.1932 еп. Кунгурский (правящий); † 1.04.1933. Иоанникий (Чекановский) 16.05.1921 хирот. во еп. Бобровского, вик Воронежской епархии; с 1922 г. в обновленческом расколе. Иоасаф (Жевахов) 6.07.1926 хирот. во еп. Дмитриевского, вик. Курской епархии; с 1926 г. в заключении; с 19.09.1932 еп. Пятигорский; с 29.06.1934 еп. Могилевский; с 1936 г. епархией не управ.; расстрелян 4.12.1937. Иоасаф (Журманов) 13.08.1944 хирот. во еп. Симферопольского и Таврического; с 9.04.1946 еп. Тамбовский и Мичуринский; с 4.02.1955 в сане архиепископа; с 8.08.1968 на покое; † 18.03.1962. Иоасаф (Калистов) с 20.03.1917 еп. Дмитровский, управ. Московской и Варшавской епархиями; с 15.01.1918 архиеп. Коломенский и Можайский, вик. Московской епархии; † 1918. |
| – Слушай, милый, здесь совершилась очень паршивая история, и ты, насколько мне известно, сыграл в ней немаловажную роль. Расскажи, как было дело, изложи все, ничего не утаивай, потому что дело серьезное и надо как-нибудь его затушить. От слов Сперанского у меня начинают дрожать ноги, но в то же время я сознаю, что этому добряку надо все сказать, иначе может быть хуже. Выслушав меня, Сперанский глубоко задумывается и даже закрывает глаза. Мне становится страшно. – Да, миленький, состряпали вы штуку!.. Ай да Миролюбов!.. Все они, тенора, такие. Ах, черт возьми, а? Как же теперь быть? Ведь об этом уже сам Вигилев знает. Я стою перед ним в виноватой позе и не нахожу слов и не знаю, как просить его, чтобы он защитил меня, если поднимется буря. – Ну, вот что, – первый прерывает молчание Сперанский. – Найди мне Миролюбова и пришли сюда, а сам отправляйся с Борькой на Москву-реку, ловите рыбу, купайтесь, если вода не холодна, а в дела взрослых не вмешивайтесь, а там посмотрим. – Спасибо, господин Сперанский, прошу вас очень, как-нибудь защитите меня. Ведь я не виноват, – мне что старший приказывает, то я и должен исполнять. – Хорошо, хорошо, веди сюда Миролюбова. Иду исполнять приказание. Во мне живет большая тревога, и тяжелые предчувствия давят грудь. Скандал разрастается на другой день и принимает свирепые размеры. Весь Синодальный хор узнает о похищении монашенки тенором Миролюбовым. Следствие ведет сам Вигилев. Миролюбов прячется от всех и даже меня к себе не подпускает. Проходит еще несколько дней. Вигилева вызывают к митрополиту Иоанникию. Все кругом затихает в ожидании дальнейших событий. Все знают, что древний старец Иоанникий шутить не любит и когда нужно – может показать звериную жестокость. До нас доходят всевозможные слухи, сплетни, россказни, и мы узнаем, что настоятельница монастыря лично докладывала Иоанникию о происшедшем скандале. Узнают об этом и в высших сферах. Черное духовенство старается всеми силами замять дело и не дать большой огласки. Наконец судьба участников и даже посторонних решается быстро и страшно. |
| В целях борьбы с расколом, епископ Лука учредил на Яике особое духовное правление; но казаки заупрямились. Сначала они послали для поклона владыке 400 руб., но, несмотря на разные задабривания консисторских чиновников и дворецкого архиерейского дома, преосвященный Лука этих 400 руб. не принял и просьбы их не уважил. Вся эта история изложена Н. Чернавским подробно и живо. В конце концов в защиту яицких казаков вступился губернатор И. И. Неплюев, и Св. Синод, приняв во внимание все обстоятельства дела, увидел, что притязания яицких казаков не беспричинны, но коренились в самом строе их общинно-религиозной жизни. Между тем крайности архипастырской деятельности к тому времени уже достаточно были сознаны высшей властью, так что скоро пришлось перевести его в другую епархию, в Белгород. Второй выпуск исследования Н. Чернавского (1058 стр.) главным образом касается биографии оренбургских владык и архипастырской их деятельности. Из пятнадцати оренбургских и уфимских архиереев особенно обращают на себя внимание Августин Сахаров и Иоанникий Образцов: первый, как своеобразная личность, второй, как представитель архиерейства первой половины XIX столетия. Преосвященный Августин, в мире Михаил Степанович Сахаров, был замечательною личностью; однако, прошло уже полвека со времени его кончины (†1842 г.), и при всём обилии рукописных материалов, относящихся до его жизни и деятельности, он не имеет ещё обстоятельной биографии; небольшие же и притом плохо обработанные сведения о его жизни, напечатанные профессором Ярославской семинарии Н. Калинниковым в 1866 г. в журнале «Странник», мало дают понятия об этом человеке. Товарищ по академии Сперанскому, он вёл с ним несколько лет переписку и сохранял до конца жизни дружеские отношения. Много было рассказов Августина об его именитом друге. «Мне случилось быть, – рассказывает преосвященный, – в одном богатом княжеском доме на бале; отведавши там множество редких кушаньев и дорогих вин, я вздумал сообщить об этом Сперанскому, но он мне отвечал: «Эх, брат, чему ты тут удивляешься! Ведь нет ничего хуже на свете, как есть и пить!». Когда будущий преосвященный, окончив академию, отправился в Ярославль на должность учителя семинарии, были по обыкновению устроены проводы с приличною выпивкой; в числе сопровождавших был и студент Сперанский. Развеселившись, он взял две палки и начал осенять Сахарова как бы трикирием. Сахаров уговаривал оставить неуместные шутки, говоря, что это кощунство; но Сперанский не унимался и продолжал, время от времени, выделывать то же до самой заставы. Эта дружеская шутка оказалась потом пророчеством. |
| Другое семестровое сочинение, обнаруженное нами в архиве, – «Стих о Голубиной книге» (2-й курс, 1886 г.) – сохранилось полностью. «История Голубиной книги, – пишет Глубоковский, – таким образом, ведет свое начало от древних греческих апокрифов чрез посредство богомильских переделок. (...) Нужно думать, что подлинный богомильский текст не изменяя формы греческого апокалипсиса, к вопросам о последних судьбах мира присоединил еще космогонию, учение о грехопадении и искуплении, весь материал был окрашен еретическим колоритом» 344 . Лучший ученик Академии, Глубоковский с 4-го курса был уволен. История эта подробно рассказана им в статье «По поводу письма проф. Н. И. Субботина к К. П. Победоносцеву 157–1, стран. 514–515)», написанной по просьбе издателей сборника, в котором опубликовано письмо Н. И. Субботина с упоминанием об увольнении Глубоковского. Формально причиной увольнения указана была болезнь, на деле – столкновение с помощником инспектора МДА иеромонахом Макарием (Смирновым) группы студентов, отмечавших именины, и грубость одного из них. В указанной статье Глубоковский писал: «В понедельник 6 декабря 1887 г. на четвертом курсе Московской Духовной Академии среди студентов было много именинников – Николаев: Глубоковский Η. Н. (...), Никольский Николай Васильевич, ныне директор канцелярии наместника Е. И. Величества на Кавказе, Сперанский Николай Александрович, теперь начальник строительного отделения Хозяйственного управления при Св. Синоде, Н. М. Спасский. По сему случаю вечером было товарищеское поздравление, обычное по академическим порядкам и достаточно умеренное, хотя не без утешения» 345 . По дороге в академическую столовую студенты встретились с иеромонахом Макарием, пользовавшимся среди них репутацией шпиона и доносителя, и на его вопросы «что? как? кто смел?» вдогонку ему полетело «нелестное «крылатое» слово» 346 . При разборе инцидента у начальства виновный (не Глубоковский) не признался, остальные, не желая выдавать товарища, сознавшегося перед ними, промолчали. В итоге, троим (Глубоковскому, Н. М. Спасскому и В. П. Рябцовскому) 347 , наиболее активно возражавшим против предъявленного инспектором архимандритом Борисом (Плотниковым) ультиматума – выдать или быть отчисленными с 2 по поведению, – предложили написать заявления с просьбой уволить по болезни. Их прошения рассматривалась на заседании Совета Академии 21 декабря, 11 января 1888 г. утверждены митрополитом Московским Иоанникием (Рудневым) 348 . |
| Татьяна Николаевна Гримблит. Москва. Тюрьма НКВД. 1937 год. Фото с сайта drevo-info.ru Вот, совсем не боялась «Я знала, надев крест…: опять пойду (помогать заключенным и сама в тюрьму — ред.). За Бога не только в тюрьму, хоть в могилу пойду с радостью», — писала подруге мученица Татиана Гримблит в 1937 г. За спиной стояли сотрудники НКВД. Ее должны были увезти и дали возможность предупредить мать через подругу. Она начала помогать тем, кто попал в тюрьмы за веру еще во время т.н. Красного террора в Гражданскую войну, а сама была расстреляна на Бутовском полигоне во время Большого террора 1937 г. Многие опасались принимать у себя дома «врагов народа». Известен случай, когда арестованного священника ОГПУ-шники по дороге в город провезли на подводе через два села, и никто не решился взять его на ночлег. А мученица Татьяна, наоборот, при встрече с отсидевшим по политической 58-й статье зеком могла уступить освободившемуся свою комнату. А уж о вещах и деньгах говорить нечего: шестнадцать лет одинокая женщина тратила практически всю свою зарплату воспитательницы детского приюта на продукты и вещи для заключенных. И политических, и уголовных. Из протокола допроса Татьяны Николаевны Гримблит после второго ареста 6 мая 1925 г.: «С 1920 года я оказывала материальную помощь ссыльному духовенству и вообще ссыльным, находящимся в Александровском централе, Иркутской тюрьме и Томской и в Нарымском крае. Средства мной собирались по церквям и городу, как в денежной форме, так и вещами и продуктами. Деньги и вещи посылались мной по почте и с попутчиками, то есть с оказией. С попутчиком отправляла в Нарымскую ссылку посылку весом около двух пудов на имя епископа Варсонофия (Вихвелина). Фамилию попутчика я не знаю. Перед Рождеством мною еще была послана посылка на то же имя, фамилию попутчика тоже не знаю. В Александровском централе я оказывала помощь священникам, в Иркутской тюрьме епископу Виктору (Богоявленскому), в Нарымской ссылке священникам Попову и Копылову, епископам Евфимию (Лапину), Антонию (Быстрову), Иоанникию (Сперанскому), Агафангелу (Преображенскому) и заключенному духовенству, находящемуся в Томских домах заключения, и мирянам; вообще заключенным, не зная причин их заключения». |
| 6 мая 1925 года начальник секретного отделения ОГПУ допросил Татьяну Николаевну о том, помогала ли она сосланному духовенству и кому именно, а также через кого она пересылала посылки в другие города. Татьяна Николаевна ответила: – С 1920 года я оказывала материальную помощь ссыльному духовенству и вообще ссыльным, находящимся в Александровском централе, Иркутской тюрьме и Томской и в Нарымском крае. Средства мной собирались по церквям и городу, как в денежной форме, так и вещами и продуктами. Деньги и вещи посылались мной по почте и с попутчиками, то есть с оказией. С попутчиком отправляла в Нарымскую ссылку посылку весом около двух пудов на имя епископа Варсонофия (Вихвелина). Фамилию попутчика я не знаю. Перед Рождеством мною еще была послана посылка на то же имя, фамилию попутчика тоже не знаю. В Александровском централе я оказывала помощь священникам, в Иркутской тюрьме епископу Виктору (Богоявленскому), в Нарымской ссылке священникам Попову и Копылову, епископам Евфимию (Лапину), Антонию (Быстрову), Иоанникию (Сперанскому), Агафангелу (Преображенскому) и заключенному духовенству, находящемуся в Томских домах заключения, и мирянам; вообще заключенным, не зная причин их заключения. – Обращались ли вы к духовенству с просьбой оказать содействие по сбору средств на заключенных и ссыльных, – спросил следователь. – Да, обращалась, но получала с их стороны отказ, – ответила Татьяна, не желая впутывать в это дело никого из знакомого ей духовенства. – Кого вы знаете из лиц, производивших помимо вас сборы на заключенных и ссыльных? – Лиц, производивших помимо меня сборы, не знаю. На следующий день ОГПУ выписало ордер на ее арест, и она была заключена в Томское ОГПУ. 18 мая следствие было закончено и ОГПУ постановило: «Принимая во внимание, что дознанием не представляется возможность добыть необходимые материалы для гласного суда, но виновность... все же установлена, а посему дознание считать законченным и, согласно приказу ОГПУ за 172, таковое направить в Особое Совещание при Коллегии ОГПУ для применения... внесудебного наказания – административной ссылки». Татьяна Николаевна вместе с некоторыми другими арестованными священниками рассматривалась как «вдохновительница тихоновского движения в губернии. С удалением их из губернии значительно поколеблются устои тихоновской организации». Документы дела были препровождены в ОГПУ в Москве, а после того, как здесь было принято решение о репрессиях против арестованных, 26 марта 1926 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило выслать Татьяну Николаевну в Зырянский край на три года. 1 июля 1926 года Татьяна Николаевна по этапу была доставлена в Усть-Сысольск. |
| Некоторые важнейшие принципы проповедничества были изложены отцами (Пято-)Шестого Вселенского Собора в « Правиле 19 Шестого Вселенского Собора, Трулльского иначе Пято-Шестого Собора ». Сам факт того, что сей вопрос находился в фокусе внимания участников «Вселенского» Собора и нашел отражение в одном из соборных определений (правил) свидетельствует о его высочайшей значимости для Церкви. Внимание преподаванию методов и правил проповедничества уделялось и в российских духовных школах. Одним из первых пособий, в России, касающихся правил церковного проповедничества, был труд ректора Киево-Могилянской коллегии архимандрита Иоанникия (Галятовского): «Наука, альбо способ зложеня казаня». Этот труд был написан под влиянием средневековых риторических руководств; большое значение здесь придается форме проповеди . Серьёзный вклад в развитие богословской науки и, в частности, в то её направление, предметом которой является методология проповедничества, внёс архиепископ Феофан (Прокопович) . Отчасти методологические идеи Феофана о проповедничестве представлены в «Риторике» (написана в период преподавания им риторики в КДА); отчасти – в « Духовном регламенте », в сочинении «Вещи и дела, о которых духовный учитель народу христианскому проповедати должен...»; а также в иных его сочинениях. Архиепископ не раз обнажал негативные стороны католической схоластики. Эта позиция нашла отражение и в его творениях, затрагивающих проблематику проповедничества. Заметным событием в области богословско-литературного творчества стало создание святителем Георгием (Конисским) произведения: « О должностях пресвитеров приходских ». Собственно, это творение касается проблематики пастырских обязанностей вообще, однако пастырскому учительству здесь уделено особое внимание, как «первой обязанности священнической». Очередную попытку систематизации правил красноречия предпринял М. М. Сперанский. Плодом этого опыта стал труд «Правила высшего красноречия». Важным вкладом в развитие Гомилетики как науки и как образовательной дисциплины можно назвать труд проф. КДА Я. К. Амфитеатрова « Чтения о церковной словесности, или гомилетика ». Здесь дано определение Гомилетики как науки, раскрыт ряд важнейших положений этой науки. Выход в свет оного труда способствовал укоренению термина «гомилетика» в российском научно-богословском пространстве и в сфере российского духовного образования. Он служил методологическим ориентиром для ряда авторов пособий более позднего времени. |
| Освободившись, она по-прежнему продолжала помогать узникам. К этому времени она познакомилась со многими выдающимися архиереями и священниками Русской Православной Церкви, томившимися в тюрьмах Сибири. 6 мая 1925 года начальник секретного отделения ОГПУ допросил девушку о том, помогала ли она сосланному духовенству и кому именно, а также через кого она пересылала посылки в другие города, на что та ответила: “С 1920 года я оказывала материальную помощь ссыльному духовенству и вообще ссыльным, находящимся в Александровском централе, иркутской тюрьме и томской и в Нарымском крае. Средства мной собирались по церквям и городу как в денежной форме, так и вещами и продуктами. Деньги и вещи посылались мной по почте и с попутчиками, то есть с оказией. С попутчиком отправляла в Нарымскую ссылку посылку весом около двух пудов на имя епископа Варсонофия (Вихвелина). Фамилию попутчика я не знаю. Перед Рождеством мною ещё была послана посылка на то же имя, фамилию попутчика тоже не знаю. В Александровском централе я оказывала помощь священникам, в иркутской тюрьме епископу Виктору (Богоявленскому), в Нарымской ссылке священникам Попову и Копылову, епископам Евфимию (Лапину), Антонию (Быстрову), Иоанникию (Сперанскому), Агафангелу (Преображенскому) и заключённому духовенству, находящемуся в томских домах заключения, и мирянам”. — “Кого вы знаете из лиц, производивших помимо вас сборы на заключённых и ссыльных?” — “Лиц, производивших помимо меня сборы, не знаю”. 26 марта 1926 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило выслать Татьяну в Зырянский край на три года, 1 июля 1926 года она этапом была доставлена в Усть-Сысольск. 15 июля 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило выслать Татьяну этапом через всю страну в Казахстан на оставшийся срок. 15 декабря она прибыла в Туркестан. 19 декабря 1927 года Особое Совещание постановило освободить её. О том, что она освобождена, сотрудники ОГПУ в Туркестане сообщили ей только 10 марта 1928 года, и 16 марта Татьяна выехала в Москву. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОАННИКИЙ (Сперанский Иван Никанорович; 31.12.1885, с. Налючи Старорусского у. Новгородской губ.- 02.11.1969, Псково-Печерский мон-рь), еп. Красноярский, вик. Новосибирской епархии. Из семьи священника. В 1892 г. лишился отца, а в 1893 г.- матери. Находился на попечении деда по отцу - протоиерея, служившего в г. Демянске Новгородской губ. В 1893-1895 гг. учился в Демянском уездном уч-ще. Затем переехал к деду по материнской линии протоиерею в с. Ильина Гора той же губ., где учился в сельской земской школе, к-рую окончил в 1896 г. 18 авг. того же года уехал в С.-Петербург со старшим братом, служившим законоучителем и священником во всесословном жен. ин-те принцессы Терезии Ольденбургской. Он подготовил Сперанского к поступлению в духовное уч-ще. В 1897-1901 гг. учился в Старорусском ДУ, в 1901-1907 гг.- в Новгородской ДС. В 1907 г. волонтером поступил на казенное содержание в СПбДА, к-рую окончил в 1912 г. со степенью канд. богословия за соч. «Литературная деятельность прп. Нила Сорского». Сперанский хотел поступить в ун-т на естественнонаучный фак-т, но ему необходимо было определиться на службу по духовно-учебному ведомству, согласно условиям его казенного содержания в духовно-учебных заведениях. Иоанникий (Сперанский), еп. Красноярский. Фотография. 29 июля 1948 г. (ГАРФ) Иоанникий (Сперанский), еп. Красноярский. Фотография. 29 июля 1948 г. (ГАРФ) 30 сент. 1914 г. определен псаломщиком к Преображенскому (?) собору г. Тихвина, 7 дек. переведен, согласно прошению, в церковь с. Ивановского Старорусского у., а 3 авг. 1917 г.- в Успенскую ц. г. Ст. Русса. С 23 дек. того же года служил в той же должности в Воскресенском соборе г. Ст. Русса. По благословению церковного начальства был проповедником в соборах С.-Петербурга и Новгорода. В июне 1917 г. был избранным членом на Первом свободном епархиальном съезде депутатов духовенства и мирян Новгородской епархии, Всероссийском съезде правосл. духовенства и мирян. По избранию от Новгородской епархии был членом Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. , на к-ром выступил сторонником восстановления Патриаршества. Также принял участие в работе отделов Собора о Высшем церковном управлении, о духовно-учебных заведениях, о благоустроении приходов. Впосл. был постоянным участником Новгородских епархиальных съездов. |
|
|
