| Однако православный человек может победить это всеянное в него бесами и нынешней сомнительной культурой зло, если он имеет веру и любовь Божию. Если при причащении он ощущает эту самую брезгливость или боязнь заболеть, то должен четко понимать, что это явное действие бесовское. И в противовес ему должен постоянно говорить и усиленно внушать себе, причащась (а священник – потребляя св. Дары): «Это я нечистый и больной, а Тело и Кровь Христовы – пречистые и исцеляющие всякую болезнь». Тогда по мере такого духовного упражнения все эти бесовские страхования в нём будут постепенно утихать и исчезать. И он будет причащаться достойно. Наконец, есть еще одна, новейшая хитрость врага рода человеческого, мешающая нам достойно причащаться. Дело в том, что нынешний христианин кроме своих гигиенических предрассудков еще и очень «умный», закончивший среднюю школу или даже ВУЗ. Поэтому он очень любит рассуждать на разные темы и хочет всё знать. Так он зачастую рассуждает и по поводу преложения хлеба и вина, как правило, считая, что они превращаются в Тело и Кровь Христовы. Или как пишется на одном из православных сайтов: «Они так меняют свою сущность». Но на самом деле такое учение не является православным! И действительно, откуда это известно? А может быть ангел с неба сходит и в мгновение ока меняет на престоле хлеб и вино на точно такие же по форме, вкусу, цвету и прочим признакам святые Дары? Я не хочу сказать, что это именно так, но лишь то, что и такое возможно. Короче говоря, св.Тайны – это именно тайна, неизвестная нам. Бог всемогущ, это значит, что нет границ Его могущества; в отличие от скромных границ нашего весьма ограниченного ума. Поэтому тайна преложения св. Даров, т.е. как это совершает Господь, – для нас непостижимо, и именно так нам следует веровать. Согласно православию, употребление в православном богословии термина «пресуществление» не является попыткой рационально объяснить тайну Евхаристии. В «Послании восточных Патриархов», основанном на Деяниях Иерусалимского собора 1672 г., подчеркивается: «Веруем, что словом «пресуществление» не объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Господню, ибо сего нельзя постичь никому, кроме Бога, и усилия желающих постичь сие могут быть лишь следствием только безумия и нечестия». |
| Оно сделано с сейчас упомянутого греческого петербургского текста, но имеет ещё более пропусков, чем этот самый оригинал. Здесь пропущены все четыре вопросо-ответа. Пропуск двух первых вопросо-ответов касательно чтения Св. Писания мирянами мотивируется от старокатолического издателя перевода тем, что точка зрения, проведённая в этих рассуждениях, теперь-де оставлена православно-восточной церковью. А пропуск очень длинного четвёртого вопросо-ответа, который начинается словами: «как должно думать о святых иконах и поклонении святым» – ничем не мотивирован. Уж не потому ли этот трактат пропущен старокатоликами, что он не соответствует их воззрениям? Быть может, не без основания говорят о старокатоликах, что они от одного берега отчалили, а к другому не причалили. Всей вообще редакцией определений иерусалимского собора, переводчик старокатолик остался недоволен; он находит, что сюда вошли «формулы и выражения, которые редакторы заимствовали у западных богословов средних веков и XVII века» (ibid. S. 236). Что на эти определения имело влияние богословие римско-католическое – это верно; но не до такой степени, как уверяет переводчик. Вообще этот последний ставит Филаретов катехизис ради его миролюбивого тона выше рассматриваемых определений (ibid). 474 Биография эта подробно рассказана в Душеп. Чтении, в статьях: «Досифей иерусалимский» (1877, т. III; 1878, т. I); кратко «в Прибавлениях к Твор. Св. Отцов» (т. 24), в статье Ректора А. В. Горского, под заглавием: «о соборе иерусалимском 1672 г.» (стр. 587–594). Богатый материал для истории жизни этого лица можно находить в книге проф. Η. Ф. Каптерева: «Сношения Досифея с русским правительством» (Μ. 1891). 478 Σθας. Νεοελληνικ φιλολογα, σελ. 390–392. Афины, 1868. Μελετου. στορα. Τμ. I, Πρλογος, σελ. 14–19. 479 Apud Methodium, archiepiscopum Twerensem. Liber historicus de rebus in... ecclesia Christiana, p. 42–43. Mosquae, 1805. 482 Вообще о русских источниках мы будем говорить кратко, так как эти источники вполне доступны не только для учёного, но и для простого любителя греко-христианской истории. |
| Нельзя, однако, не отметить, что употребление в православном богословии термина «пресуществление» не является ни рациональным объяснением Евхаристии, ни попыткой объяснить ее тайну. В «Послании восточных Патриархов», основанном на Деяниях Иерусалимского Собора 1672 г., подчеркнуто: «Веруем, что словом пресуществление не объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Господню, ибо сего нельзя постичь никому, кроме Самого Бога, и усилия желающих постичь сие могут быть следствием только безумия и нечестия; но [этим словом] показывается только то, что хлеб и вино, по освящении, прелагаются в Тело и Кровь Господню не образно, не призбытком благодати, не сообщением или наитием единой Божественности Единородного, и не случайная какая-либо принадлежность хлеба и вина прелагается в случайную принадлежность Тела и Крови Христовой, каким-либо изменением или смешением, но, как выше сказано, истинно, действительно и существенно хлеб бывает самим истинным Телом Господним, а вино – самой Кровью Господней» 27 . Противопоставление «православно-святоотеческого» термина «преложение» «схоластически-аристотелевскому» термину «пресуществление» не находит себе реального подтверждения. Сугубо аристотелевским является, наоборот, как раз термин «преложение», μεταβολ, тогда как слово «пресуществление», μετουσωσις ни разу не встречается не только у Аристотеля, но и вообще у античных авторов, насколько можно судить по поиску в базе Thesaurus Linguae Graecae и сведениям авторитетного словаря Генри Лиддела, Роберта Скотта и Генри Джонса. Первое употребление слова μετουσωσις на греческом Востоке зафиксировано у св. Леонтия Византийского , причем в близком к евхаристическому контексте – когда он говорит о превращении воды в кровь при Моисее 28 – а широко употребляться православными авторами оно начало в эпоху паламитских споров (так, в неевхаристических контекстах оно не раз встречается в сочинениях ученика и сподвижника свт. Григория Паламы , Патриарха Константинопольского свт. Филофея (Коккина)). Таким образом, противопоставление аристотелевского (и языческого по происхождению) термина μεταβολ христианскому термину μετουσωσις, как якобы схоластически-аристотелевскому, – некорректно. |
| Kimmel. Monumenta... Prolegom. P. XC-XCI. 52 Граматы Вселенских патриархов с изложением православного исповедания Восточныя Кафолическия церкве. 3-е изд. М., 1853. С. 20. 53 Письма митрополита Филарета к А. Н. Муравьеву. Киев, 1869. Письмо 30. С. 45. 54 Кроме вышецитированного русского издания мы знаем еще два издания «Грамат с изложением православного исповедания». Оба имеют свои особенности. Греческое издание, сделанное в Петербурге в 1840 г., представляет полное сходство с русским изданием; оно имеет те же пропуски, как это последнее. Второе издание сделано старокатоликами в их журнале «Revue internationale de Theologie» (1893. 2) и составляет немецкий перевод «Грамат» и пр. Оно сделано с сейчас упомянутого греческого петербургского текста, но имеет еще более пропусков, чем этот самый оригинал. Здесь пропущены все четыре вопросоответа. Пропуск двух первых вопросоответов относительно чтения Св. Писания мирянами мотивируется от старокатолического издателя перевода тем, что точка зрения, проведенная в этих рассуждениях, теперь-де оставлена Православно-Восточной церковью. А пропуск очень длинного четвертого вопросоответа, который начинается словами: «Как должно думать о святых иконах и поклонении святым...», - ничем не мотивирован. Уж не потому ли этот трактат пропущен старокатоликами, что он не соответствует их воззрениям? Быть может, не без основания говорят о старокатоликах, что они от одного берега отчалили, а к другому не причалили. Всей вообще редакцией определений Иерусалимского собора переводчик-старокатолик остался недоволен; он находит, что сюда вошли «формулы и выражения, которые редакторы заимствовали у западных богословов Средних веков и XVII в.» (Ibid. Р. 236). Что на эти определения имело влияние римско-католическое богословие - это верно; но не до такой степени, как уверяет переводчик. Вообще этот последний ставит Филаретов «Катехизис» ради его миролюбивого тона выше рассматриваемых определений (Ibid). 55 Биография эта подробно рассказана в «Душеполезном Чтении» в статье «Досифей Иерусалимский» (1877. Т. III; 1878. Т. I) и кратко - в «Прибавлениях к твор. св. Отцов» (Т. 24), в статье ректора А. В. Горского под заглавием «О соборе Иерусалимском 1672 г.» (С. 587-594). Богатый материал для изучения жизни этого лица можно найти в книге проф. Η. Φ. Каптерева «Сношения Досифея с русским правительством» (М., 1891). 56 |
| 3) Много важных сведений о Кирилле Лукарисе содержится в первой части книги Гейнекция: «Abbildung der alten und neuen griechischen Kirche nach ihrer Historie, glaubens Lehren und Kirchen-gebrauchen» in III Theilen. Leipzig. 1711 года. 4) Очень важным источником послужила для нас книга Аймона: «Monuments authentiques de la religion des grecs et de la faussete de plusieurs professions de foi des chremiens orientaux. A la Haye (Гага) 1708» («Подлинные памятники религии греков и лживости многих вероизложений восточных христиан»). Этим памятникам предпослано небольшое (в 30 страниц) введение, в котором передается кратко биография Кирилла Лукариса. Самые памятники Аймона заключают в себе множество документов, имеющих целью доказать протестантский образ мыслей и убеждений Кирилла. Книга эта содержит в себе двадцать семь неизданных дотоле писем Кирилла, извлеченных из оригинальных (?) греческих, латинских и итальянских манускриптов, писем, которые до сих пор не являлись на свет и которые писаны и подписаны собственною рукою патриарха Константинопольского (см. оглавление книги). Письма адресуются к различным представителям духовного и светского мира в среде протестантов и выражают протестантские воззрения. Все эти письма написаны или на латинском, или на итальянском языках (тем и другим из этих языков Кирилл, как увидим потом, действительно владел) и отпечатаны с французским переводом и примечаниями на этом языке. В этих памятниках перепечатано ранее опубликованное на западе с именем Кирилла знаменитое «Исповедание веры» протестантского и даже кальвинского характера в греческом тексте с французским переводом. Кроме того, у Аймона встречаем отрывки из проповедей Кирилла и некоторые другие документы, относящиеся к его истории 22 (наприм., акты Иерусалимского собора 1672 года), но издание их не имеет значения, так как эти документы другими издателями изданы много лучше. Аймон со своим изданием выступил на защиту Кирилла Лукариса от порицаний его со стороны римско-католиков. Он сам говорит в предисловии: «партизаны папства и защитники папизма были так озлоблены против этого знаменитого патриарха с тех пор, как он имел смелость обнародовать «Исповедание веры» с именем исповедания церкви восточной, во всем сообразное с учением церквей протестантских, что и по смерти старались чернить его репутацию и опровергать его учение» 23 . |
| Итак, в результате настойчивых домогательств французского посла в Константинополе графа de Nointel, настаивавшего, чтобы Православная Церковь выявила бы свое отрицательное отношение к кальвинистскому Исповеданию Кирилла Лукаря, собрался там в январе 1672 г. Поместный Собор под председательством Константинопольского патриарха Дионисия IV и с участием трех других восточных патриархов и около 40 епископов, составивший томос о вере в антикальвинистском духе. Вскоре после этого, в марте того же года, участник Константинопольского Собора – Иерусалимский патриарх Досифей – продолжил антикальвинистскую акцию этого Собора: воспользовавшись обстоятельством прибытия в Иерусалим архиереев и духовенства, съехавшегося туда на празднества освящения храма Рождества Христова в Вифлееме, представил на одобрение собравшихся составленное им “Исповедание веры.” Они одобрили его своими подписями 16 марта 1672 г. и включили в свое соборное постановление, осуждающее кальвинизм. Документ этот был отправлен в Константинополь французскому послу. Подписан он 69 присутствовавшими, из них всего восемь архиереев с патр. Досифеем во главе (между прочим, среди подписавшихся – архимандрит Иоасаф, представитель царя Алексея Михаиловича, прибывший на праздник). Все эти документы (постановление Константинопольского Собора 1672 г., “Исповедание” Досифея и его одобрение в Вифлееме) именуются иногда Деяниями Вифлеемского Собора 1672 г., хотя, как мы видим, никакого настоящего собора в Вифлееме не было, а было богослужебное собрание небольшого числа архиереев Иерусалимской патриархии. Константинопольский Собор января 1672 г. тоже не может придать церковной авторитетности “Исповеданию” патр. Досифея, так как он собрался до его составления, как мы видели. Более широкое церковное признание получило, однако, Исповедание Досифея пятьдесят лет спустя, когда оно было одобрено на Константинопольском Соборе 1725 г. четырьмя восточными патриархами с Константинопольским патр. Иеремией III во главе, включено во второй ответ английским нон–юрорам и послано им через посредство Св. |
| На следующий день после Собора, в Неделю Торжества Православия, патриархи и архиереи отслужили литургию; затем Досифей говорил проповедь , во время которой публично разорвал одну из «тетрадей» и анафематствовал всех тех, кто их переписывал. Хотя Кариофилл и подписал соборный томос, он не изменил своих воззрений (как это следует, например, из написанного в июле 1692 г. письма к Константинопольскому патриарху Дионисию IV, где он снова отвергает термин «пресуществление») и, в конце концов, был вынужден покинуть Константинополь и эмигрировать в Валахию, где и скончался после 1693 года 10 . В первой четверти XVIII в. был подтвержден статус решений Собора 1691 г. как официального вероучительного документа Восточной Церкви. Сначала в 1718 г. тексты томосов Константинопольских Соборов 1672 и 1691 гг. были приложены к ответу Иерусалимского патриарха Хрисанфа 11 на проект соглашения, полученного посредством Святейшего Синода Русской Церкви от англиканских епископов из партии «неприсягающих» (non-jurors), которые, отказавшись в 1690 г. присягнуть английскому королю Вильгельму III, образовали особую конгрегацию и искали объединения с православными 12 . Томос Собора 1691 г. должен был продемонстрировать позицию Православной Церкви в отношении термина «пресуществление», решительно отрицавшегося англиканами. Затем в июне 1721 г. восточные патриархи (Константинопольский, Иерусалимский и Александрийский), а также бывший Константинопольский патриарх Кирилл IV и архиепископ первой Юстинианы Охрида Иоасаф утвердили томосы Иерусалимского Собора 1672 г. и Константинопольских 1672 и 1691 гг. как авторитетные документы, содержащие истинное и ясное изложение православного вероучения, ибо «так от начала мудрствовала и мудрствует Святая апостольская и кафолическая восточная Церковь Христова» 13 . Рецепция Собора 1691 г. в Русской Православной Церкви Спустя некоторое время после заседания Собора, а именно 14 марта 1691 г. 14 , патриарх Досифей послал соборную грамоту московскому патриарху Адриану вместе с печатным изданием сочинения Мелетия Сирига «Опровержение кальвинских глав Кирилла Лукариса» и актов Иерусалимского Собора 1672 года 15 . В настоящее время грамота хранится в Государственном историческом музее под шифром: ГИМ. Син. грам. греч. 2319. |
| Вскоре после этого, в марте того же года, участник Константинопольского Собора – Иерусалимский патриарх Досифей – продолжил антикальвинистскую акцию этого Собора: воспользовавшись обстоятельством прибытия в Иерусалим архиереев и духовенства, съехавшегося туда на празднества освящения храма Рождества Христова в Вифлееме, представил на одобрение собравшихся составленное им Исповедание веры. Они одобрили его своими подписями 16 марта 1672 г. и включили в свое соборное постановление, осуждающее кальвинизм. Документ этот был отправлен в Константинополь французскому послу. Подписан он 69 присутствовавшими, из них всего восемь архиереев с патр. Досифеем во главе (между прочим, среди подписавшихся – архимандрит Иоасаф, представитель царя Алексея Михаиловича, прибывший на праздник). Все эти документы (постановление Константинопольского Собора 1672 г., Исповедание Досифея и его одобрение в Вифлееме) именуются иногда Деяниями Вифлеемского Собора 1672 г., хотя, как мы видим, никакого настоящего собора в Вифлееме не было, а было богослужебное собрание небольшого числа архиереев Иерусалимской патриархии. Константинопольский Собор января 1672 г. тоже не может придать церковной авторитетности Исповеданию патр. Досифея, так как он собрался до его составления, как мы видели. Более широкое церковное признание получило, однако, Исповедание Досифея пятьдесят лет спустя, когда оно было одобрено на Константинопольском Соборе 1725 г. четырьмя восточными патриархами с Константинопольским патр. Иеремией III во главе, включено во второй ответ английским нон-юрорам и послано им через посредство Св. Синода Русской Церкви. По этой причине Исповедание Досифея (и сопровождающие его документы) часто называется у нас Исповеданием или даже Посланием четырех восточных патриархов. Из всех этих документов остановимся только на Исповедании Досифея, как на представляющем наибольший богословский интерес. Оно, как известно, является ответом на Исповедание Кирилла Лукаря и следует точно, можно сказать, “рабски”, за его текстом, в том же порядке и по тем же пунктам противопоставляя православное учение его высказываниям. |
| и Иерусалимским 1672 г. Но только К-польским Собором 1638 г. под председательством патриарха Кирилла Контариса помимо «Исповедания веры» был предан анафеме сам К. Л. Иерусалимский Собор 1672 г. под председательством патриарха Досифея II Нотары осудил «Исповедание веры» и вместе с тем постановил, что К. Л., по всей видимости, не является его автором; Собор снял с него обвинения в кальвинизме, поскольку не было свидетельств, что он публично придерживался кальвинист. учения, и неизвестны др. его сочинения, в к-рых он защищал бы протестант. взгляды. Кроме того, Собор представил ряд цитат из проповедей К. Л., доказывающих его православность и, т. о., подложность «Исповедания веры». В 5-й гл. актов Собора сообщается также, что К. Л. свидетельствовал под клятвой, что он не автор «Исповедания веры» и учит противоположному. Тем не менее из актов Иерусалимского Собора видно, что Собор не имеет целью полностью оправдать и защитить К. Л., но скорее руководствуется желанием освободить от еретического клейма Патриарший престол. Так, К. Л. порицается за то, что хранил молчание после публикации «Исповедания веры», несмотря на те волнения, которые оно произвело в Церкви, и многочисленные просьбы дать письменное опровержение. Поэтому он не свободен от обвинений в церковном обмане и предательстве, и Собор не порицает решение К-польского Собора 1638 г., анафематствовавшего самого К. Л., а не только его «Исповедание веры». Кроме того, акты Иерусалимского Собора 1672 г. говорят о невозможности почитания К. Л. как мученика, к-рое, очевидно, имело место в народе сразу после его смерти от рук тур. янычар: «И да не будет позволено врагам похваляться Кириллом как святым, ибо он не был убит несправедливо, как они радостно утверждают, или ради имени Христа, чтобы также считаться таковым (т. е. святым.- М. Б.). Но без всякой меры впав в грех властолюбия... и шесть раз беззаконно, за исключением, как кажется, первого раза, захватив Константинопольский трон с множеством извержений и притеснений клира (вследствие ненасытного желания внешних вещей и при помощи голландского посла, из-за чего навлек на себя еще большее подозрение в Церкви), принял постыдную смерть. |
| «Я не богослов, а солдат, – сказал он Пальмеру, – но, постоянно вращаясь среди духовенства, я не могу не знать кой-чего о делах этого рода. Если бы я был епископом, то, прежде всего, спросил бы вас касательно вашего учения и символа; и если бы вы стали говорить о соединении с нами на тех же основаниях, как это могло бы быть 1000 или 800 лет тому назад, то, ввиду того, что с того времени на западе совершилось много разделений и возникло много вопросов, которые никогда формально не доходили до нас, я попросил бы дальнейшего исследования и соглашения». – Это вполне основательно, – ответил Пальмер. – В таком случае, – продолжал граф, – что вы скажете о таинствах? – О Евхаристии я скажу, что хлеб применяется, становится и есть самое тело Христово духовно и сверхъестественно, не переставая физически, в порядке природы, быть хлебом. Этим мы отрицаем римское учение о пресуществлении. И я заметил, что в русском переводе XVIII членов Вифлеемского собора 1672 года устранено допущение этих двух соотносительных терминов – «сущность» и «признаки»; последнее слово не допускается также в русском катехизисе, так что ни один из этих двух русских документов не находится в противоречии с православной доктриной. Чтобы яснее понять эту тираду в речи Пальмера, не излишня одна историческая справка, именно касательно судьбы постановлений упомянутого «Вифлеемского» собора 1672 года. Собор этот, известный у нас под названием иерусалимского, происходил при патриархе Досифее, который, ревнуя о православии, старался определить на нем точные начала православия в противовес прежнему собору, бывшему при Кирилле Лукарисе, обвинявшемся в явной наклонности к кальвинизму. Собор 1672 года действительно осудил постановления прежнего собора; но если Кирилл Лукарис наклонялся к кальвинству, то Досифей, в ревностном противодействии ему, впал в другую, противоположную крайность, и в изложении православной веры слишком неосторожно поддался влиянию учения римско-католической церкви. Так он переступил пределы Православия в изложении учения православной Церкви о таинстве Евхаристии, приняв вполне латинскую терминологию касательно пресуществления, допустил канон Св. |
|
|
