| Главное деяние князя Владимира — крещение земли Русской. Это священное таинство совершил святитель Михаил с прибывшим духовенством и с клириками Ильинского храма в Киеве, названного в летописи ранее 25 , а также Софийского храма 26 . “И бе радость велия в людех, и смирение, и любовь премнога, и вси съзидающеся верою и любовию к Христу Богу, и утешением Святаго Духа умножахуся” 27 . В последующее время в литургической жизни Церкви установилась молитвенная традиция: «В память этого события в Русской Церкви установился обычай ежегодного крестного хода “на воду” 1 августа, который затем соединился с праздником Изнесения честных древ Животворящего Креста Господня» 28 . О деятельности святителя Михаила можно говорить преимущественно гипотетически, увязывая с ним некоторые сохранившиеся крупицы исторических сведений. Так, Иаков мних в Памяти и похвале князе Владимиру говорит следующее о его добродетелях: “И три трапезы поставляше: первую Митрополиту съ епископы, и съ чернорзце, и съ попы…” 29 . В этой связи можно привести цитату из Никоновской летописи: “Чествоваше убо его [Митрополита Михаила — а. М.] Володимер, и в согласии и любви мнозе с ним пребываше, и радовахуся вси, и слава Божия превъсхожаше” 30 . Летопись говорит о крещении Митрополитом Михаилом всех сыновей князя Владимира, а сразу после рождения он мог крестить святых страстотерпцев князей Бориса и Глеба (†1015; пам. 24 июля), то есть в младенческом возрасте. Важным событием стала закладка большого каменного храма в Киеве, — важное государственное мероприятие. Князь Владимир говорит об этом в Уставе: “Бл(аго)с(ло)вение приемь от Михаила Митрополита всея Руси създах ц(е)рк(о)вь Десятинноую с(вя)тыя Б(огороди)ца и дахъ ей десятину по всей Руской земли въ своемъ княжении десятоую векшоу, и оу торгу десятую нед(е)лю, а изъ домовъ на всякое лето от всего прибытка и от лова княжа и от стад и от жита десятину чюдному Сп(а)су и с(вя)теи Б(огороди)ци, городы и погосты, села и винограды, земли и борти, озера, реки, волости и дани съ всими прибытки, десятое въ всем ц(а)рстве и княжении” 31 . Об этом же говорится и в Повести временных лет: “Посемь же Володимеръ живяше въ законе хрестьянсте, помысли создати церковь Пресвятыя Богородица, и яко сконча зижа, украси ю иконами и поручи ю Настасу Корсунянину, и попы корсуньцыя пристави служити в ней, вдав ту все, еже бе взял в Корсуни: иконы, и съсуды, и кресты” 32 . Комментаторы Повести временных лет называют также другие даты закладки Десятинного храма 33 , но в любом случае вопрос создания этого храма князь Владимир обсуждал со святителем Михаилом 34 . На месте Десятинного храма ранее жили первые русские мученики, варяги Феодор и Иоанн, пострадавшие в 983 году (пам. 12 июля). Двор их находился — “идеже есть церкви святая Богородица, юже сдела Владимир” 35 . |
| Греческие императоры Константин и Василий (из Македонской династии) обратились к Владимиру с просьбой помочь им усмирить бунт воеводы Фоки. Владимир согласился, но поставил условием руку сестры их, царевны Анны, и присылку духовенства со священной утварью для крещения Руси. Императоры согласились, но, когда Владимир Фоку победил, обязательства своего не выполнили. Тогда Владимир взял Корсунь и этим заставил императоров исполнить обещание. Корсунь он вернул грекам как выкуп за невесту (древнерусское «вено»). Дружину свою он крестил и, согласно «Повести о Крещении Руси», крестился сам. Это было в 988 г. Летопись говорит, что перед крещением он ослеп и прозрел, когда вышел из купели. Но Иаков Мних (XI в.) пишет, что Владимир взял Корсунь уже будучи христианином и что крестился он в 987 г. в имении своем Васильеве (ныне г. Васильков). Когда князь Владимир вернулся в Киев, то пришедшие с ним православные священники — родом, очевидно, болгары (Болгария была тогда подвластна Греции) — крестили киевлян при впадении речки, названной потом Крещатик, в Днепр. Они принесли с собой богослужебные книги, переведенные на славянский язык свв. равноапостольными просветителями славян Кириллом и Мефодием. С ними был митрополит Михаил (память его 30 сент.). В Киеве, знавшем близко христианство, утвердилось оно быстро. На севере - в Новгороде, Ростове, Муроме - язычество держалось дольше и крепче, и много понадобилось усилий князьям и проповедникам, чтобы уничтожить его. По мере того как Русь крестилась, идолы повсюду сокрушались. Князю Владимиру в год крещения Руси было 25 лет. Со всем пылом своей юности стал он осуществлять заветы Христовы, особенно о помощи бедным, больным и обездоленным. Помощь эту оказывали широко. По всей Руси бедных отыскивали и снабжали всем необходимым, больных лечили. Государство в княжение св. Владимира служило народу. В те времена это было чем-то неслыханным. В древности на Руси не знали смертной казни. Она заменялась «пеней», то есть денежным штрафом. Св. Владимир утвердил этот обычай, говоря: «Боюсь греха». |
| И восстановление социальной справедливости составляет неотъемлемую черту евангельского идеала, воплощенного в образе Царства Божия… Бог “низложил сильных с престолов и вознес смиренных. Алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем”» . Неслучайно в описании митрополитом Иларионом первого опыта социальной помощи явственно ощущается именно эсхатологический контекст деятельности святого государя – как попытка осуществления Правды Божией, справедливости на русской земле: «Ты, о честная глава, был нагим – одеяние, ты был алчущим – насыщение, ты был жаждущим – охлаждение их утробы, ты был вдовам – вспомоществование, ты был странствующим – обиталище, ты был бескровным – покров, ты был обидимым – заступление, убогим – обогащение» . Масштаб этой деятельности убедительно свидетельствует о том, что борьба с бедностью была продиктована не просто сиюминутным благочестивым порывом «неофита во власти», а отражала решимость святого Владимира построить социальное государство, основанное на христианских идеалах и ценностях. Святитель Иоанн Златоуст: «Богач есть как бы приемщик денег, следующих к раздаче бедным» «Чтобы не оставалось у нас сомнения, что эта княжеская филантропия не ограничивалась столицей или пределами дворцовых имений, мних Иаков, касаясь этого вопроса, определенно поясняет, что святой Владимир установил это как систему решительно во всем государстве до деревенских захолустьев включительно. “Боле всего бяше милостыню творя князь Володимер: иже немощнии и стареи не можаху дойти княжа двора и потребу взяти, то в двор им посылаше; немощным и старым всяку потребу блаженный князь Володимер даяше. И не могу сказати многия его милостыня; не токмо в дому своему милостыню творяше, но и по всему граду, не в Киеве едином, но и по всей земле Русской, и в градех, и в селех, везде милостыню творяше, нагия одевая, алчныя кормя и жадныя напаяя, странныя покоя милостию; нищая и сироты и вдовицы и слепыя и хромыя и трудоватыя вся милуя и одевая и накормя и напаяя”» . Очевидно, что бедность и безвинные страдания русских людей святой князь считал общественным злом. Никто не должен был голодать и дрожать от холода в государстве, провозгласившем себя христианским. На причину общественного зла святой Владимир, вероятно, смотрел уже глазами святителя Иоанна Златоуста, ставшего за короткое время первым и самым любимым переводным автором на Руси. Великий же святитель утверждал, что «богач есть как бы приемщик денег, следующих к раздаче бедным… посему, если он истратит их на себя сколько-нибудь сверх необходимой нужды, то подвергнется жесточайшей ответственности» . |
| Как бы то ни было, впрочем, хотя мы не имеем возможности определить с точностию и поименовать храмов, построенных во дни благоверного князя Владимира, но то несомненно, что их построено тогда у нас весьма много. Иларион говорит о равноапостоле, что он «по всей этой (Русской) земле воздвиг церкви Христу и поставил Ему служителей». Мних Иаков также пишет: «Всю землю Русскую и грады вся украси святыми церквами». А современник Владимиров Дитмар, писавший, впрочем, о России только по рассказам других, свидетельствует, что тогда в одном Киеве существовало уже более четырехсот храмов,— известие, конечно, или преувеличенное, подобно известиям о том же польского историка Меховиты, возводящего число церквей до трехсот с лишком, и нашей Никоновой летописи, простирающей это число до семисот, или искаженное переписчиками . Чтобы понять возможность такого множества церквей в Киеве (положим даже вместо 400 только 40), надобно помнить, что Киев, по свидетельству Дитмара, был тогда весьма велик и имел восемь торговых площадей, что эти церкви большею частию, если не все, были деревянные и весьма небольшие, может быть подобные той, какую в один день поставил Владимир в Василеве, что тогда не возбранялось и частным знатнейшим лицам иметь свои, т. е. домовые, церкви, как видно из примера курского властелина, наконец, что обычай к построению и умножению церквей был тогда господствующим на всем Востоке . Примеру благоверного князя Владимира старались подражать и его дети. Это, по крайней мере, известно о двух из них: Мстиславе и особенно Ярославе. Первый, когда был еще князем в Тмутаракани, пошел однажды (ок. 1022 г.) войною на соседственных касогов, или нынешних черкесов. Услышав о том, касожский князь Редедя выступил против него со своими воинами и велел сказать Мстиславу: «Зачем губить нам дружину? Лучше порешим дело единоборством. Если ты одолеешь, возьми мое имение, мою жену и детей и мою землю, а если одолею я, возьму все твое». Мстислав согласился. И началась между ними борьба упорная и продолжительная; Мстислав стал ослабевать, потому что Редедя был велик и силен. Тогда набожный русский князь мысленно воззвал к Пресвятой Деве: «О Пречистая Богородице! Помоги мне. Если я одолею, то созижду церковь в Твое имя». Сказав это, он сильно ударил Редедю о землю, вонзил в него нож и лишил его жизни, затем вступил в его землю, взял все имение его, жену и детей и наложил дань на касогов. По возвращении в Тмутаракань торжествующий князь спешил исполнить свой обет, заложил и соорудил во имя Пресвятой Богородицы каменный храм, который стоял еще во дни преподобного летописца . |
| Кроме книг Священного Писания существовали тогда у нас на славянском языке и жития святых. Преподобный Нестор говорит о святом Борисе, что он, будучи исполнен благодати Божией, часто “взимаше книгы и чтяше житья и мучения святых”, а мних Иаков свидетельствует, что святой Борис пред своею кончиною воспоминал именно страдания святого Никиты, святого Вячеслава, князя чешского, и святой великомученицы Варвары, которые, следовательно, были ему известны 850 . О других книгах славянских, сохранившихся в списках XI в., скажем в следующем отделе нашей истории, потому что нельзя доказать, чтобы они относились к первой половине этого столетия, а не к последней. Здесь же ограничимся общим замечанием, что благочестивых книг тогда находилось у нас уже довольно. Ярослав, по словам летописца, собрал и списал “книгы многы”, так что из них составилась Киево-Софийская библиотека, и ими поучались не только князья или пастыри, но и вообще “вернии людье”. И пресвитер Иларион, который сам получил образование в то время, в одном из своих слов выразился: “Мы пишем не для незнающих, а для насыщающихся с избытком книжною мудростию” 851 . Вот каких людей можно уже было встречать тогда между русскими! Памятников духовного просвещения и учения, относящихся непосредственно к отечественной нашей Церкви того времени, сохранилось весьма мало. Но тем-то более они и драгоценны для нас и привлекают на себя наше внимание. Первую драгоценность представляет собою довольно обширный Символ веры , преподанный в пояснение и дополнение краткого Никео-Цареградского Символа великому князю Владимиру вдруг после крещения его в Херсоне. Этот Символ представляет собою буквальный перевод с небольшими по местам пропусками греческого исповедания веры, написанного Михаилом Синкеллом († ок. 835) 852 . И мы думаем, что Символ переведен точно для нашего князя крестившими его греками, а преподобным Нестором, который мог еще видеть перевод если не в первоначальном списке, то в копиях, внесен в летопись без всякой перемены. Ибо, во-первых, этот перевод очень неточен и показывает, что переводчики мало были знакомы с богословскою терминологиею на славянском языке и вовсе не знали, что исповедание Михаила Синкелла уже давно и с большею точностию переведено было на славянский язык для болгарского царя Симеона (889–927) в Сборнике, впоследствии переписанном для нашего великого князя Святослава 853 . |
| Кроме книг Священного Писания существовали тогда у нас на славянском языке и жития святых. Преподобный Нестор говорит о святом Борисе, что он, будучи исполнен благодати Божией, часто «взимаше книгы и чтяше житья и мучения святых», а мних Иаков свидетельствует, что святой Борис пред своею кончиною воспоминал именно страдания святого Никиты, святого Вячеслава, князя чешского, и святой великомученицы Варвары, которые, следовательно, были ему известны . О других книгах славянских, сохранившихся в списках XI в., скажем в следующем отделе нашей истории, потому что нельзя доказать, чтобы они относились к первой половине этого столетия, а не к последней. Здесь же ограничимся общим замечанием, что благочестивых книг тогда находилось у нас уже довольно. Ярослав, по словам летописца, собрал и списал «книгы многы», так что из них составилась Киево-Софийская библиотека, и ими поучались не только князья или пастыри, но и вообще «вернии людье». И пресвитер Иларион, который сам получил образование в то время, в одном из своих слов выразился: «Мы пишем не для незнающих, а для насыщающихся с избытком книжною мудростию» . Вот каких людей можно уже было встречать тогда между русскими! Памятников духовного просвещения и учения, относящихся непосредственно к отечественной нашей Церкви того времени, сохранилось весьма мало. Но тем-то более они и драгоценны для нас и привлекают на себя наше внимание. Первую драгоценность представляет собою довольно обширный Символ веры, преподанный в пояснение и дополнение краткого Никео-Цареградского Символа великому князю Владимиру вдруг после крещения его в Херсоне. Этот Символ представляет собою буквальный перевод с небольшими по местам пропусками греческого исповедания веры, написанного Михаилом Синкеллом († ок. 835) . И мы думаем, что Символ переведен точно для нашего князя крестившими его греками, а преподобным Нестором, который мог еще видеть перевод если не в первоначальном списке, то в копиях, внесен в летопись без всякой перемены. Ибо, во-первых, этот перевод очень неточен и показывает, что переводчики мало были знакомы с богословскою терминологиею на славянском языке и вовсе не знали, что исповедание Михаила Синкелла уже давно и с большею точностию переведено было на славянский язык для болгарского царя Симеона (889–927) в Сборнике, впоследствии переписанном для нашего великого князя Святослава . |
| Правитель Киева просьбу Константинополя выполнил – тем же летом несколько тысяч отборных воинов отправились сражаться с мятежниками, вскоре по прибытии переломив ход войны. Надо полагать, вскоре после этого Владимир устранил, не мешкая более, и препятствие к свадьбе – крестился. Сделать это он мог только по возвращении осенью своих послов, заручившись согласием своего окружения, тихо, без огласки, как своё личное дело. Завершая рассказ о выборе веры, ПВЛ сообщает, что после восторженного рассказа послов, почувствовавших в храме Св. Софии, что наконец-то нашли место «…где Бог обитает с людьми», князь вопросил присутствующих, как о решённом деле: «Где крещение примем?» и получил ответ: «Где ти любо». По этой причине крещение могло состояться и не в самом Киеве, а в Василёве – городе Владимира, ставшем носить его новое «царственное» имя, как видно, отражающее амбиции князя и, возможно, свидетельствующее, что его крестным отцом являлся (заочно) сам император Василий. Предположительным днём крещения, как считают некоторые исследователи, мог стать праздник Богоявления (Крещения), в непосредственной близости с которым и день памяти Василия Великого - 1 января 988 г. Примерно о том же свидетельствует и русский автор Иаков мних: «крестижеся князь Владимир въ десятое лето по убиении брата своего Ярополка» т.е. на десятом году после июля 978 г. Спустя много десятилетий, авторы-составители ПВЛ, внеся в текст явно вставную «Корсунскую легенду» о крещении там Владимира, как по-видимому, доминирующую в церковной среде, не могли не упомянуть о том, что в Киеве до сих пор, среди русской части духовенства и в народе жива была память о крещении Владимира на Руси. Более того, подача факта крещения страны как «благодеяния» греков, вызывала в XI в. яростные споры, особенно в период обострения отношений с Византией. В результате летописец перечислил ещё по меньшей мере три версии крещения Владимира (в Киеве, в Василеве и «…а другие иначе скажут»). Ответный ход был за императорами, в первую очередь Василием, единственным реальным правителем, но он не спешил, лично участвуя в боевых действиях. Это позволяло ссылаться на занятость в вопросе выполнения обязательства перед Владимиром, а выполнять его очень не хотелось. Такой брак явно не добавлял соправителям популярности. До подавления мятежа, брак сестры с варварским «архонтом» был особенно не выгоден для василевсов. |
| Т. 1. Вып. 2. Стб. 418-419). В нач. дек. 1240 г. ордынцы захватили основную часть Киева. Последние защитники города во главе с воеводой Дмитром удерживались около Софийского собора, где создали оборонительную линию, но после жестокой битвы были выбиты оттуда и укрылись в Д. ц. От большого скопления людей, в т. ч. горожан, многие из к-рых принесли с собой имущество, своды храма рухнули («оузбегшим и на церковь, и на комар церковныя и с товары своими, от тягости повалишася с ними стены церковныя» - Там же. Т. 2. Стб. 785). (По предположению М. К. Каргера, причиной обрушения Д. ц. стали действия стенобитных орудий. Однако летописец, подробно описавший осаду и штурм Киева, не упоминает об этом факте, к тому же при осаде скорее выбивались бы двери церкви, но не толстые каменные стены.) Возможно, после разрушения храма производилась расчистка развалин и выемка тел погибших, о чем свидетельствует большая братская могила, обнаруженная перед апсидами храма. Уцелевшей оказалась лишь незначительная часть святыни - зап. треть юж. галереи (выстояла благодаря ремонту XII в.?). Саркофаг. XI в.(НКПИКЗ) В храме находились привезенные св. Владимиром из Корсуня мощи свт. Климента , папы Римского, и его ученика Фива. О широком почитании их в Киеве в домонг. время существует ряд свидетельств, в т. ч. иностранных: кн. Ярослав «показывал» головы святых папы Климента и его ученика Фива членам французского посольства (в т. ч. Шалонскому еп. Роже), прибывшим сватать кнж. Анну Ярославну за франц. кор. Генриха I (Др. Русь в свете зарубежных источников. 2000. С. 354). Иаков Мних и автор «Повести временных лет» упоминают мощи «иных святых», привезенных кн. Владимиром в Киев из Корсуня, возможно, они также находились в Д. ц. и были утрачены во 2-й пол. XII - 1-й пол. XIII в. В «Повести временных лет» говорится о том, что в 1007 г. «пренесени святии в святую Богородицю», но не сообщается, чьи это были мощи (ПВЛ. С. 57). Согласно происходящему из Киево-Печерского мон-ря преданию о первом Киевском митр. |
| Лит.: Б[утков] П. Г. Разбор трех древних памятников рус. духовной лит-ры//Современник. 1852. Т. 32. 4. Отд. 2. С. 85-106; Погодин М. П. Яков Мних, рус. писатель XI в., и его сочинения//ИОРЯС. 1852. Т. 1. Вып. 7. Стб. 326-334; Макарий (Булгаков), еп. Еще об Иакове Мнихе//Там же. 1853. Т. 2. Вып. 5. Стб. 145-157; Тюрин А. Ф. Мнение о Иакове Мнихе акад. П. Г. Буткова//Там же. Вып. 3. Стб. 81-95; Хрущов И. П. О древнерус. ист. повестях и сказаниях: XI-XII ст. К., 1878. С. 41-53; Соболевский А. И. В каком году крестился св. Владимир?//ЖМНП. 1888. Ч. 257. Июнь. Отд. 2. С. 396-403; он же. «Память и похвала» св. Владимиру и Сказание о св. Борисе и Глебе: По поводу статьи г. Левитского//ХЧ. 1890. 5/6. С. 791-795; Левитский Н. М. Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные: По поводу мнения проф. Соболевского//Там же. 1890. 3-4. С. 370-421, 687-740; Никольский Н. К. Ближайшие задачи изучения древнерус. книжности. СПб., 1902 С. 29-31. (ПДПИ; 147); он же. Мат-лы для повременного списка рус. писателей и их сочинений, X-XI вв. СПб., 1906. С. 225-271; Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира. СПб., 1906. С. 16-24; он же. Разыскания о древнейших рус. летописных сводах. СПб., 1908. С. 13-28; Серебрянский Н. И. Древнерус. княжеские жития: (Обзор редакций и тексты). М., 1915. С. 32-36, 43-51; Бугославский С. А. Жития//История рус. лит-ры. М.; Л., 1941. Т. 1. С. 332-333; Тихомиров М. Н. Начало рус. историографии//ВИ. 1960. 5. С. 53-54; Poppe A. «Pami i pochwaa» ks. Wodzimierza//Sownik staroytnoci sowiaskich. Wrocaw, 1970. T. 4/1. S. 16-18; Насонов А. Н. История рус. летописания XI - нач. XVIII в. М., 1969. С. 27-31; Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерус. летописания. М., 1977. С. 272-273, 359-361; Подскальски Г. Христианство и богосл. лит-ра в Киевской Руси, 988-1237 гг. СПб., 19962. С. 198-202 [Библиогр.]; Творогов О. В. Иаков (XI в.)//СККДР. 1987. Вып. 1. С. 191-192 [Библиогр.]; Фет Е. А. «Память и похвала» кн. Владимиру//Там же. С. 288-290 [Библиогр.]; Мумриков А., диак., Белицкая А. «Память и похвала» Мниха Иакова и «Корсунская легенда»//БТ. 1989. Сб. 29. С. 41-58; Цыб С. В. О летописном источнике «Памяти и похвалы» князю Владимиру//Россия в X-XVII вв.: Проблемы истории и источниковедения: Тез. докл. и сообщ. 2-х чтений, посвящ. памяти А. А. Зимина. М., 1995. Ч. 2. С. 640-644; Щапов Я. Н. «Память и похвала» кн. Владимиру Святославичу Иакова Мниха и Похвала кнг. Ольге//Письменные памятники истории Др. Руси: Летописи. Повести. Хождения. Поучения. Жития. Послания: Аннот. Кат.-справ./Ред.: Я. Н. Щапов. СПб., 2003. С. 181-185. |
| Конечно, я не мог оставить некоторых из этих мнений без замечаний. He моя вина, что защитники летописи доходили иногда даже до противоречий между собой, – этого не мог я не отметить. Неповинен я и в том, что у г. Матченко встречаются некоторые несогласия с собой и промахи в вычислениях. Действительное же существование такого рода погрешностей отвергнуть нельзя. Г. Матченко отказывается признать неточности в своих вычислениях; а я предлагало читателям «Странника» пересмотреть указанные мной страницы этого журнала и они найдут именно то, что я сказал. Во всяком случае, я желал бы, наприм., знать, почему для определения девятого года, по крещении Владимира, г. Матченко к 988 прибавляет 8 и получает искомый год; а для определения десятого года от вступления Владимира на престол (г. Матченко вопреки летописи полагает, что Владимир занял киевский престол в 978 г., как указывает мних Иаков), тот же г. Матченко к 978 прибавляет не 9 (как следовало бы ожидать), a 10. Вот г. Матченко и объяснил бы мне свой способ вычисления лет… He буду приводить других примеров вычислений подобного рода. И в своих статьях, я не стал бы останавливаться на неправильных вычислениях г. Матченко, если бы он не подкреплял ими свои положения, выдаваемые им за правильные. Признавая себя совершенно неповинным в неправильных вычислениях, Матченко обвиняет в них меня. «Там, где приходится иметь дело с массой разнообразных хронологических данных, говорит он, всегда можно, соответственно известной точке зрения, выискивать и подтасовывать бесконечный ряд всякого рода противоречий» (372 стр.). Хотя эти слова сказаны по поводу моей статьи; но принять их на свой счет не могу, а думаю, что их можно приложить к автору их, если несколько изменить последнее слово приведенного места. Действительно, г. Матченко, «соответственно известной точке зрения», подбирает данные, а там, где данные не подходят под его взгляд, «подтасовывает» их, подгоняет для доказательства своих «самостоятельных воззрений». Вот такие-то примеры и указывались мной. |
|
|
