| 1817 г., – Древн. и Нов. Россия, 1880, т. 18, стр. 629). Наконец, на имя Евгения и, конечно, по его просьбе, был прислан Б.-Каменским оригинал Селлиева труда «De Rossorum 150 , который перешел к нему от архиепископа Амвросия Зертис-Каменского и находится в московском архиве Министерства иностранных дел. С этого оригинала, может быть, и сделан Амвросием Орнатским перевод Селлиевой Иерархии, все пять книг которой вошли в «Историю российской иерархии», собранной первым 151 . Однако, преосвященный Евгений не ограничивался одним только собиранием или отбиранием иерархических материалов у других и при помощи других 152 , – он и сам разыскивал их, иногда при обстоятельствах далеко не благоприятных. «Кроме Софийской библиотеки там (в Новгородском соборе), писал он Румянцеву 20 февр. 1820 г., весьма много под кровлею и архивских старых бумаг, коими отчасти и я с преосвященным Амвросием пользовался при составлении Истории росс. иерархии. Но разобрать все сил и времени не достало» (Переп., стр. 29) 153 . «Я, извещает Евгений того же графа и в том же году, нашел (в Новгороде) и архиерейского дома старую архиву, разбросанною по двору и кой-что выбрал». (Переп., стр. 30). Заняв епископскую кафедру в Вологде, ученый архипастырь не перестаете делать архивные розыскания по части иерархической истории (местной), о чем мы упоминали еще выше и подробнее будем говорить ниже. У него, кроме того, имелись «свои (собственные) записки о всех русских архиереях», как сообщал сам он H. П. Румянцеву от 14 нояб. 1823 г. (Переп. стр. 83) и прот. И. И. Григоровичу от 5 нояб. 1824 г. (Чт. в Общ. Ист. и Др. Российских 1864 г. кн. 2, стр. 90) – записки, составлявшиеся, вероятно, с годами и, без сомнения, пригодившиеся для обоих изданий 1 ч. Истории рос. иерархии. Так или иначе приобретенные Евгением материалы для этой последней, а равно и материалы, добытые Амвросием, не оставлялись без просмотра с его стороны Так в библиотеке Киево-Соф. собора сохранился за 182 «Каталог российских архиереев», как назвал его сам Евгений или, что тоже, Московский иерархический каталог (л. |
| В Европе массовые «моровые [то есть смертельные] поветрия» часто имели несколько волн: после первой, самой убийственной, волны более мелкие могли повторяться еще несколько десятилетий. Так было и во время чумы времен императора Юстиниана VI века, и в эпоху общеевропейской «черной смерти» XIV века, и дальше. Зарождался мор обычно где-то далеко на Востоке. Европейское Средиземноморье, как большой торговый перекресток, захватывалось раньше «внутренней Европы». До Британских островов доходило позже. До русских земель — еще позже. Все как всегда… Церковь участвовала в организации карантина, поддержке врачей или устройстве кладбищ. Прославленные в европейской традиции средневековые «чумные доктора» с носатыми масками часто оказывались на церковном иждивении (не исключая, возможно, и великого Нострадамуса). Но это не отменяло и «традиционные» способы борьбы с болезнями и прочими трудностями: молитвы, крестные ходы, паломничества. Включая многотысячное паломничество в Рим во время «черной смерти». Конечно, это контрастирует с нынешней проповедью папы Франциска Urbi et Orbi на пустой площади Св. Петра, чтобы никто не заразился… Но тогда представления о передаче инфекций были другими, так что это необязательно свидетельствовало о безрассудстве организаторов. Войны и крестовые походы от этого ведь не прекращались. Как епископ погиб во время Чумного бунта Для духовенства попытка воспрепятствовать обычной религиозной практике могла кончаться печально. Речь идет о тех временах, когда способы передачи инфекционных болезней уже прояснились, но попытки священнослужителей изменить привычные практики воспринимались как откровенное маловерие и предательство паствы. Для московского митрополита Амвросия (Зертис-Каменского) это кончилось народной расправой по ходу Чумного бунта в Москве в сентябре 1771 года. Митрополит распорядился убрать Боголюбскую икону от Варварских ворот Китай-города и запечатать ящик для народных пожертвований (!), во избежание многолюдных собраний и распространения инфекции. |
| И всего Попова, и Дьяконова, и Дьякова, и Пономарева, и Просвирина дворовых мест, вдоль от мостовой улицы подле Алексеева двора Шеина, тридцать одна сажень, поперек от старого кладбища подле мостовой улицы подле Алексеева двора Шеина, четверы сажени с четвертью; в другом поперечнике от проезжего переулка шестнадцать сажень с полусаженью. И по Государеву Цареву и Великого Князя Алексея Михайловича, всея Великие, и Малые и Белые России Самодержца, Указу, и по Указу Великого Государя, Святейшего Никона, Патриарха Московского и всея Великие, и Малые и Белые России, и по памяти из его, Государева Патриарша Разряду, за приписью Дьяка Ивана Калитина, Думной Дворянин Прокофей Кузмин Елизаров, да Дьяки Федор Иванов да Авраам Кощеев Нового Воскресенского монастыря, что на реке на Истре, Игумену Стефану с братьею, церкви Воскресения Христова, что в Панех, на церковную землю, дали даную. А с подлиной даной Государева Царева и Великого Князя Алексея Михайловича, всея Великие, и Малые и Белые России Самодержца, печать приложена, орел двуглавый на черном воску. А у подлинной даной Земского Приказу припись Дьяка Аврама Кощеева. Справа Подьячего Самоила Черняева. Примеч. Устроенным на сем месте подворьем Воскресенской монастырь владеет и доселе. В прошлом столетии попечением бывшего Архимандрита сей обители, Амвросия Зертис-Каменского, устроен на подворье большой каменный трехэтажный корпус, с домовою церковью внутри оного во имя Воскресения Христова, но он в 1812 году сгорел; при возобновлении церковь упразднена. IX. Список с даной на вкладные лавки, что на Москве в Китае городе Лета 7166, Декабря в 10 день (1657), по Государеву Цареву и Великого Князя Алексея Михайловича, Великого Князя Алексея Михайловича, всея Великие, и Малые и Белые России Самодержца, имянному Указу, и по подписной челобитной за подписью Думного Дьяка Семена Заборовского, Окольничей Родион Матвеевич Стрешнев, да Дьяки Александр Дурнов, да Томило Истомин, дали даную Воскресенского монастыря, Нового Иерусалима, Архимандриту Стефану с братьею на лавки гостиные Ивановы жены Юдина вдовы Оксиньи, в Китае городе, в верхнем москотильном ряду, на деревянные на четыре лавки без четверти да в медовом верхнем ряду на каменные на две лавки, да в ветошном ряду на деревянные на полторы лавки, да в новом овощном ряду на поллавку каменную. |
| В это время м. Арсений продолжал свое служение на Ростовской кафедре. В половине марта 1763 г., возвратясь в свои покои от вечерни, он сказал своему келейнику: «не запирай ворот на ночь! Гости будут ко мне в полночь». Келейник недоумевал, каких гостей ожидает преосвященный. Но в самую полночь является к нему Гвардейский офицер Дурново и подает синодальный указ следующего содержания: «14 сего марта определено ваше преосвященство, чрез нарочно отправленного гвардии обер-офицера привезть в Москву, а при том отъезде ризницы и людей, кроме трех нужнейших вашему преосвященству, с собою не брать, и имеющиеся в кельях вашего преосвященства письма, кроме печатных книг, собрав в одно место, вашего и того обер-офицера печатью запечатав, взять оному обер-офицеру в Москву». По приезде в Москву 14 апреля Арсений уже содержался под крепкою стражею в Симоновом монастыре, как государственный преступник. В тот же день императрица писала обер-прокурору Глебову: « Александр Иванович ! Нынешнюю ночь привезли враля, котораго исповедывать должно; приезжайте ужо ко мне, он здесь во дворце будет». Неизвестно, какого рода была эта исповедь; в присутствии императрицы, Орлова, Глебова и Шишковскаго Арсений до того простер свою дерзость в объяснениях, что императрица зажала себе уши, а ему «заклепили рот». После исповеди в императорском дворце Арсений под караулом препровожден был в полное присутствие Синода и при допросе, как объявлено было в московской газете (14 апреля 1763 г.), «сознался в своей продерзости». Его собратия и сочлены присудили его к лишению архиерейского сана и монашества и затем к смертной казни за оскорбление Ея Величества. Такой приговор поднесен был государыне для конфирмации, но она, как значится в Синодском указе, «по великодушию и милосердию своему природному», соизволила освободить Арсения от казни и повелела оставить ему монашеский чин и сослать в отдаленный монастырь под строгий надзор настоятеля. Подсудимый опять призван был в Синод для объявления ему высочайшей конфирмации. Он явился в Синодское присутствие, как бы на священнослужение: в архиерейской мантии с источниками, в омофоре, в белом клобуке, с панагиею на персях и с архипастырским посохом в руке. По прочтении высочайшей конфирмации члены Синода, один после другого, снимали с митрополита Арсения архиерейские принадлежности, кто митрополичий клобук, кто мантию, кто омофор, кто панагию, кто другие принадлежности. Во время совершения этого печального акта Арсений, убежденный в справедливости своих протестов, обнаружил полное негодование к своим собратиям – членам Синода и предсказал некоторым из них плачевный жребий. Так первенствующему члену Синода Димитрию предрек, что задохнется собственным языком, Амвросию Зертис-Каменскому предрек смерть от мясника. Лишенному архиерейства подано было простое монашеское одеяние и была взята с него подписка, что впредь ни под каким видом не будет именоваться и писаться не только архиереем, но даже иеромонахом. |
| Государыня думала ехать в Ростов в скором времени и отправить раку прямо туда. Но случилась опять задержка. К приезду государыни необходимо было привести в надлежащий вид и самый храм, где почивали мощи, покрыть его железной крышей и обнести оградою. По представлению м. Арсения, местных средств на ремонт не было. Государыня приказала отпустить из казны для исправления крыши 3000 пудов железа. Из Ростова уведомляли, что чудесные исцеления от мощей происходят непрерывно. Возрастало и желание императрицы быть в Ростове. Но в 1761 году она скончалась, не успевши исполнить заветного своего желания быть на торжестве переложения мощей. Новый император утвердил распоряжение покойной об отпуске железа в Зачатьевский монастырь. Только с восшествием на престол императрицы Екатерины II ремонт церкви был окончен, и Шлятер получил из Москвы от Адама Вас. Олсуфьева приказание ее от 14-го октября 1762 г. по первому зимнему пути привезти в Москву раку, под охраною конвоя в 12 человек солдат. В Ростове все с нетерпением ожидали императрицу. Все было готово к великому торжеству. Перенесение мощей состоялось в мае месяце 1763 года. Митрополита Арсения уже не было в Ростове. Его за смелый протест против секуляризации церковных имений подвергли суду, приговорили к расстрижению и, как простого монаха, сослали в Николаевский Корельский монастырь на берегу Белого моря. Императрица все время ростовских празднеств была в отменно веселом настроении духа. Церемонией руководил митрополит Димитрий Сеченов, по ее указаниям. Из Ростова она пишет Панину: «завтра будет перенесение мощей св. Димитрия, а послезавтра поеду далее в путь; вчерашний день еще чудеса были, женщина исцелилась, а преосвященный Сеченов хочет запечатывать раку, дабы мощей не украли. Однако, я просила, дабы подлый народ не подумал, что мощи от меня скрылись, оставить их еще несколько время снаружи» 723 . В воскресенье 25 мая 1653 года шли с крестным ходом из всех ростовских церквей в Яковлевский монастырь. В нем участвовали прибывшие архиереи: митрополит Новгородский Дмитрий Сеченов, Петербургский архиепископ Гавриил Кременицкий и архиепископ Крутицкий Амвросий Зертис–Каменский и множество духовенства. Шла с крестным ходом и государыня с знатнейшими персонами, только что выдвинувшимися на государственное поприще. |
| Желая после коронации выказать пред народом свое благочестие, она решила отправиться в Ростов, чтобы присутствовать на переложении мощей святителя Димитрия Ростовского в новую серебряную раку. И она писала своему штат-секретарю: «Понеже я знаю властолюбие и бешенство ростовского владыки, я умираю, боясь, чтобы он раки Димитрия Ростовского без меня не поставил», — и приказала поставить к новой раке майора с солдатами. Было назначено в Синоде расследование дела о митрополите Арсении. Членами Синода, находившегося тогда в Москве, были следующие лица: первенствующим — Новгородский митрополит Димитрий Сеченов, затем Московский престарелый митрополит Тимофей Щербатский, архиепископ С.-Петербургский Гавриил Кременецкий, Псковский епископ Гедеон Криновский, Крутицкий архиепископ Амвросий Зертис-Каменский, Тверской епископ Афанасий Вальковский и Новоспасский архимандрит Мисаил. Главным действующим против Арсения лицом был Димитрий Сеченов, всегда искавший случая к угодничеству. С ним готовы были согласиться и прочие члены. Они поднесли императрице доношение о словах и поступках Арсения, при всеподданнейшем докладе. Императрица сделала распоряжение, чтобы Синод сам судил «своего сочлена, как злонамереннаго и преступника». В половине марта у себя в Ростове Арсений, пришедши в свои покои от вечерни, сказал келейнику. «Не запирай ворот на ночь! Гости будут ко мне в полночь!» Келейник остался в недоумении. Между тем то был один из случаев проявления в митрополите того дара прозорливости, который неоднократно обнаруживался в нем в эту эпоху перенесенного им гонения. Действительно, в полночь прибыль к нему офицер гвардии Дурново и попросил благословения. — Я уже не архиерей, — отвечал Арсений, — и не благословил его. Дурново тогда подал ему сенатский указ, которым предписывалось везти митрополита в Москву, в свиту взять лишь трех человек, вещей не брать, а имеющиеся в келье письма запечатанными захватить в Москву. Митрополит хотел проститься с городом, то есть приложиться к мощам и иконам в соборе. Но ему не позволили. |
| В течение всего XVIII в. для управления епархиями была характерна суровость по отношению к священникам, церковным слугам и чиновникам управлений, проступки которых влекли за собой телесные наказания. Бесчеловечным было правление Арсения Мацеевича в Ростовской епархии, не лучше проявил себя Амвросий Зертис-Каменский в Москве. Последнего духовенство просто ненавидело, как о том свидетельствуют многочисленные мемуары. Жестокостью отличались Павел Конюшкевич в Тобольске, Кирилл Флоринский в Севске, Пахомий Симанский в Тамбове (1751–1766), Гедеон Вишневский в Смоленске, Феофилакт в Воронеже (1743–1757), Варлаам Скамницкий в Вятке (1743–1748). Свирепость Архангельского епископа Варсонофия (1740–1759) зашла так далеко, что привлекла внимание председательствовавшего в Святейшем Синоде Амвросия Юшкевича. Киевский митрополит Арсений Могилянский слыл «мягким», ибо в наказание заставлял монастырское духовенство всего лишь колоть По мнению П. Знаменского, методы епископского правосудия объяснялись самой системой администрации того века. «Не нужно забывать при этом и того,— пишет он,— что мы имеем дело с администрацией духовной, где в основе права лежит элемент религиозный, где действия власти весьма часто направляются чувством религиозной ревности, которое на известных ступенях цивилизации могло порождать действия очень жестокие и фанатические... Дух времени и крайнее унижение духовенства пред духовной администрацией налагали свою печать даже на духовные наказания, разного рода Эта мысль заслуживает всяческого внимания, вместе с тем она содержит крайне низкую оценку морального уровня епископата XVIII в. Сколь сильно иерархи в самом деле были подвержены влиянию «духа времени», показывает критика Иннокентием Нечаевым, Гавриилом Петровым и Платоном Левшиным «Наказа» Екатерины II, а именно высказанного императрицей мнения, что религиозные проступки не должны быть наказуемы светским судом. Церковные же иерархи настаивали на необходимости светских наказаний в дополнение к В конце концов строгость архиереев по отношению к духовенству привлекла внимание Святейшего Синода. |
| 1048 В дальнейшем текст «Наставления царю» патриарха Никона цитируется мной по РКП.: РГАДА, ф. 27. оп. 1, л. 140, ч. 1, л. 298а–393об. Листы по указанной рукописи проставляются в круглых скобках после цитаты и пометы «Наставление царю». 1058 13 декабря 1666 г. от имени патриарха Иоасафа и Собора составлен наказ на имя архимандрита нижегородского Печерского монастыря Иосифа, который должен был сопровождать патриарха Никона в ссылку; архимандриту предписывалось по приезде в Ферапонтов монастырь забрать у Никона архиерейскую мантию и посох и выслать в Москву – Дело 1897, 310–311 74). 1064 Адриянова-Перетц 1947, 93. У протопопа Аввакума, когда «звериные» метафоры употребляются по отношению к «людям Божиим» и собственным детям, преобразуются и получают иное эмоциональное содержание – Герасимова 1993, 81. 1075 Милосердие (милосердствие, милосердство) – сочувствие, сострадание; милостивый (милостивный) – милосердный, сострадающий, тот, кто склонен прощать, оказывать снисхождение – СРЯ 9, 151–152, 153. Милость – милосердие, благорасположение; радость, веселье; сожаление, жалость – Срезневский 2/1, 137–139. Щедрость – милосердие, милость, чистосердечие, простота сердца – Срезневский 3/2, 1608. 1085 Новый текст на каменной таблице, выполненный а технике масляной живописи по дереву при архимандрите Амвросии (Зертис-Каменском) (1748–1753), вызывал в памяти читателя ряд событий, предшествовавших Крестной смерти и Воскресению Спасителя; эта надпись из Воскресенского собора сохранилась до наших дней: «Всякая душа благочестивая, желающая пречудный храм Воскресения Христова, иже во Иерусалиме, видети и тамо в нем сущим Святым местам с верою поклонитися, но ради разстояния дальняго онаго дойти не могущая, созерцай семо вшедши и разумей внутрь заключенных вещей душеполезную тайну, яже Спаситель твой тамо между неверными, здесь же среди благочестиваго христианства в воспоминание тебе спасительных Страстей, смерти и тридневнаго Воскресения, в храме сем Ново-Иерусалимском представляет» – цит. по изд.: Зеленская 2003, 140. |
| Теряеве (с 1798) и др. В 1777 г. по инициативе еп. Переславль-Залесского и Дмитровского Феофилакта (Горского) и при участии архим. Нектария в И. В. м. была учреждена Иосифовская семинария для детей лиц духовного звания. В 1823 г. семинария была переведена в г. Волоколамск. В 1832 г. И. В. м. получил право иметь внештатно такое же количество братии, как и по штату. В 70-х гг. XIX в. по штату И. В. м. получал из казны 1249 р. годовых. Доходы также складывались из сдачи в аренду подворий в Москве (17 308 р.) и из средств, полученных от богомольцев. В 1883 г. И. В. м. перестроил подворье на ул. Ильинке в Москве и купил подворье на той же улице у Большого Креста. В расположенном недалеко от И. В. м. небольшом скиту находились ц. во имя Всех святых (1860), корпуса богадельни и больницы на 12 чел. (архит. П. К. Микини). К 1915 г. И. В. м. получал более 60 тыс. р. доходов, гл. обр. от 3 подворий в Москве. Помимо содержания братии средства расходовались на содержание церковноприходской школы (3 тыс. р.), сиротского приюта и мастерской (4 тыс. р.), монастырской больницы (5 тыс. р.), Волоколамского ДУ (2,5 тыс. р.), школы живописи при Троице-Сергиевой лавре (1,7 тыс. р.), епархиальной миссии (3 тыс. р.). К нач. XX в. И. В. м. владел 196,5 дес. угодий (12,5 дес. пашни, 19 дес. лугов, 163 дес. леса, 2 дес. неудобий), у его стен ежегодно устраивались 3 ярмарки: 23 июня, 15 авг. и 4 сент. Мон-рь ежегодно кормил бесплатными обедами до 25 тыс. богомольцев. Во время первой мировой войны И. В. м. вносил 1,5 тыс. р. ежемесячно на содержание лазарета и постройку дома для 50 инвалидов. В XVIII-XIX вв. 5 архимандритов И. В. м. стали архиереями: Пахомий (Симанский) в 1758 г. был хиротонисан во епископа Тамбовского, Геннадий (Драницын) в 1761 г.- во епископа Суздальского, Иона (Василевский) в 1812 г.- во епископа Тамбовского, Филарет (Амфитеатров) в 1819 г.- во епископа Калужского, Григорий (Постников) в 1822 г.- во епископа Ревельского. Обитель посещали епископы Переславль-Залесские Амвросий (Зертис-Каменский) - в 1753 г., Феофилакт (Горский) - в 1785 г., митрополиты Московские Филарет (Дроздов) - в 1847 г., Иннокентий (Вениаминов) - в 1868 г., Владимир (Богоявленский) - в 1902 г., митр. |
| В связи с этим положением, Богословие попадало под внимание переводчиков достаточно часто. Так, первый его перевод в Slavia Orthodoxa относится к IX в. и связывается с именем Иоанна экзарха Болгарского. Далее редактором перевода выступил митрополит Даниил, а чуть позднее появляется сербский перевод творения святого Иоанна. В XVI столетии за перевод Богословия берутся члены переводческого кружка князя Андрея Михайловича Курбского, которые работали в Великом княжестве Литовском, а затем спустя несколько столетий был выполнен ещё один перевод, благодаря архиепископу Амвросию (Зертис-Каменскому). Все эти переводы, безусловно, представляют собой интерес для глубокого лингво-теологического исследования. Вообще «Точное изложение православной веры» Иоанна Дамаскина в (древне)церковно-славянских переводах давно привлекает исследователей как в России, так и за рубежом. В языковом аспекте «Богословие» в переводе Иоанна экзарха Болгарского и других книжников изучалось немецкими и австрийскими славистами (А. Лескиным, Л. Садник, Э. Вайером, Э. Ханзаком, Ю. Бестерс-Дильгер) – круг их интересов составляли особенности перевода, а также текстологическое изучение отдельных памятников. Большой их заслугой является критическое издание почти всех основных переводов «Богословия» на церковнославянский язык (Иоанна экзарха IX века, южнославянского перевода XIV века, перевода А. Курбского и М. Оболенского XVI века). Литературной рецепцией памятника занимался болгарский исследователь Х. Трендафилов. В отечественном языкознании после классического труда К. Калайдовича, посвящённого работе Иоанна экзарха, глубокого описания списков перевода А. Горским, К. Невоструевым и первого издания рукописи Синодального собрания О. Бодянским наступило некоторое затишье в изучении этого памятника. В последние годы этот перевод послужил материалом исследования проблем влияния греческого языка на язык первых переводных славянских памятников (работы М.И. Чернышевой). Существуют исследования по текстологии древнерусских списков (Л. Садник, О.С. Сапожникова и др.). Однако в данной статье речь пойдёт о так называемых экстралингвистических аспектах одного из вышеперечисленных переводов – переводе князя Алексея Михайловича Курбского. |
|
|
