| Святой Макарий Великий (IV в.) говорил: «…встречаются души, соделавшиеся причастниками Божественной благодати… вместе с тем, по недостатку деятельной опытности, пребывающие как бы в детстве, в состоянии очень неудовлетворительном в отношении к тому состоянию, которое требуется и доставляется истинным подвижничеством». «В монастырях употребляется о таких… старцах изречение: “свят, но не искусен”, и наблюдается осторожность в совещаниях с ними… чтоб не вверяться поспешно и легкомысленно наставлениям таких старцев». Преподобный Исаак Сирин говорит даже, что такой старец «недостоин называться святым». Святитель Феофан Затворник писал: «При определении их [духовников] должно употреблять великую осмотрительность и строгое рассуждение, чтобы вместо пользы не нанести вред, вместо созидания – разорение». О взаимоотношениях духовника и пасомых и правильном отношении к духовнику Святитель Игнатий призывает: «Всякий духовный наставник должен… приводить души к Нему [Христу], а не к себе… Наставник пусть, подобно великому и смиренному Крестителю, стоит в стороне, признает себя за ничто, радуется своему умалению перед учениками, умалению, которое служит признаком их духовного преуспеяния… Охранитесь от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками своими в сеть диаволу… Пристрастие делает любимого человека кумиром: от приносимых этому кумиру жертв с гневом отвращается Бог . И теряется напрасно жизнь, погибают добрые дела… И ты, наставник, охранись от начинания греховного! Не замени для души, к тебе прибегшей, собою Бога. Последуй примеру святого Предтечи…» О послушании духовнику Святитель Игнатий говорит: «Те старцы, которые принимают на себя роль… – употребим это неприятное слово… чтоб точнее объяснить дело, которое, в сущности, не что иное, как душепагубное актерство и печальнейшая комедия, – старцы, которые принимают на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании – послушании суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть… Возразят: вера послушника может заменить недостаточество старца. Неправда: вера в истину спасает, вера в ложь и в бесовскую прелесть губит, по учению Апостола (см.: 2Сол. 2:10–12 )». |
| Позднее он писан своей духовной дочери Софии Ивановне Снессоревой, писательнице, посылая ей одну из статей этого сборника, «Чашу Христову», что в этих сочинениях «образ изложения, наружная форма, самый слог, может быть новость в духовной русской литературе... Мне хочется, чтоб книга моя была другом, всегда утешительным, никогда не обременительным. Читатель найдет везде начало, везде конец. Хочу, чтоб книга удобоприступна была каждому, как Друг, и чтобы гордый ум смиряла высотою истин и глубиною чувств!». Действительно, у нас еще не было тогда такой духовной прозы. Здесь выдержки из Св. Писания и св. Отцов, подкрепляющие богословскую и аскетическую мысль автора, как бы вделаны в духовно-лирическую раму почти поэтического звучания, это придает речи особенную убедительность и задушевность. Однако этот жанр не святитель Игнатий придумал. Верный себе в следовании во всем святым Отцам, он и здесь следует опыту святителя Григория Богослова , которого стихотворения, переводившиеся у нас только прозой, поражают именно соединением мудрого аскетизма с задушевностью, а кроме того – необычностью и красотой оборотов речи. Они не затерты подражаниями (слишком трудно им подражать) и дышат свежестью и новизной, хотя это и древность – 4-й век! Святитель Игнатий, ученик Григория Богослова , хотя и не «мерной речью», то есть не стихами, а прозой, продолжил дело великого учителя Церкви. Кому известны изданные на русском языке творения Григория Богослова , тот поймет, в чем тут дело. В таком духе написаны святителем Игнатием великолепные миниатюры «Сад во время зимы», «Дума на берегу моря», «Кладбище», «Роса», «Житейское море», «Совесть», «Совещание души с умом», «Странник», а также и более крупные сочинения – «Посещение Валаамского монастыря», «Иосиф», «Плач инока» и «Плач мой». Это, однако, не значит, что черты духовной поэзии не отразились и в многочисленных словах и поучениях святителя Игнатия, обращенных в основном к монахам. «Чаша Христова» – как бы духовная поэма о скорбях, страданиях. Они и есть эта Чаша, «которая доставляет на земле причастникам свое участие в благодатном царстве Христовом, приготовляет для них на Небе престолы вечной славы. Все мы безответны пред Чашею Христовою; никто не может жаловаться на нее, отказываться от нее, потому что Заповедавший вкушение ее Сам прежде всех испил ее... Горька Чаша; при одном взоре на нее теряются все человеческие соображения. Замени соображения верою и выпей мужественно горькую Чашу: ее подает тебе Отец всеблагий и премудрый». Это Чаша спасения, дар Божий. «Если Чаша кажется тебе невыносимою, смертоносною, – пишет о. Игнатий, – этим она обличает тебя: называясь Христовым, ты не Христов». |
| Сам Спаситель их никогда не употреблял. Пастырь не должен забывать, что стремление производить впечатление своею личностью – это самообман и обман верующих. По этому вопросу архиепископ Антоний замечает: «Власть и влияние, основанное не на началах правды и любви, а на обмане, возбуждают впоследствии вместо доверия ненависть» 48 . Святитель Игнатий (Брянчанинов) дает пастырю следующее наставление: «Всякий духовный наставник должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе… Ты, наставник, охранись от начинания греховного! Не замени для души, к тебе прибегшей, собою Бога. Последуй примеру святого Предтечи: единственно ищи того, чтобы возвеличился Христос в учениках твоих» 49 . Единственным условием благотворного влияния на сердца людей, по словам протоиерея Иоанна Сергиева, является искренность пастыря не только на словах, но и на деле. Для этого необходимо строго следить за собой, за своим душевным миром, за своим внутренним деланием 50 . Стремясь к славе мирской, пастырь подвергается другому виду искушений – человекоугодничеству. Это искушение часто появляется у пастыря, когда он переходит на новый приход, но оно может появиться и в любое время его пастырского служения. Человекоугодничество не должно иметь места в Церкви Христовой, ибо пастырское служение – это Богоугождение, а не человекоугождение. Нужно сказать, что человекоугодничество, или иначе говоря, приспособленчество пастыря к своим пасомым противно христианскому духу. Такая приспособляемость не имеет ничего сходного с приспособляемостью, о которой пишет св. Апостол Павел: «Бых иудеом, яко иудей, да иудеи приобрящу; подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу; беззаконным яко беззаконен, не сый безза-конник Богу, но законник Христу, да приобрящу беззаконныя. Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу; всем бых вся, да всяко некия спасу» ( 1Кор. 9, 20–23 ). Мудрая широта взглядов св. Апостола Павла – это забота о душе человека. Он начинает с малого добра, которое хранится в душе человека, чтобы эту душу постепенно привести к уразумению истины и ко спасению. |
| Пасомых же он предупреждал, чтоб они не имели к своим наставникам пристрастия. «Сердце ваше да принадлежит единому Господу, а в Господе и ближнему. Без этого условия принадлежать человеку – страшно. Не бывайте раби человекам, сказал Апостол. Всегда трогали меня до глубины сердца слова святого Иоанна Предтечи, произнесенные им относительно Господа и себя, сохраненные им в Евангелии Иоанна: «Имеяй невесту, – говорил святой Предтеча, – жених есть, а друг женихов стал и послушал его, радостию радуется за глас женихов; сия убо радость моя исполнися. Оному подобает расти, мне же умалитися» ( Ин. 3, 29–30 ). Всякий духовный наставник должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе, должен возвещать им о бесконечной, неизреченной красоте Христа, о безмерной Его благости и силе; пусть они полюбят Христа, точию достойного любви. А наставник пусть, подобно великому и смиренному Крестителю, стоит в стороне, признает себя за ничто, радуется своему умалению, которое служит признаком их духовного преуспеяния. Доколе плотское чувство преобладает в учениках, велик пред ними наставник их; но когда явится в них духовное ощущение и возвеличится в них Христос, они видят в наставнике своем только благодетельное оружие Божие. Охранись от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками своими в сеть диаволу. Совет и послушание чисты и угодны Богу только до тех пор, пока они не осквернены пристрастием. Пристрастие делает любимого человека кумиром; от приносимых этому кумиру жертв с гневом отвергается Господь. И теряется напрасно жизнь, погибают добрые дела, как благовонное курение, разносимое сильным ветром или заглушаемое вонею смрадною. Не давайте в сердце вашем места никакому кумиру! И ты, наставник, охранись от начинания греховного! Не замени для души, к тебе прибегшей, Бога. Последуй примеру святого Предтечи: единственно ищи того, чтобы возвеличился Христос в учениках твоих. Когда Он возвеличится, – ты умалишься по причине возраставшего Христа. |
| Так бывает и с нами: пока мы просто отдаемся на волю Божию, пока мы прислушиваемся и не только делаем то, что понимаем, но даем Богу делать, что Он захочет, в нас, тогда все хорошо. Это - немощь плодотворная, творческая. В других областях это называется вдохновением; в духовной жизни, во внутреннем возрастании это - одухотворенность. Другой пример. Как хрупка, тонка перчатка хирурга - ее можно прорвать ногтем; и потому, что она такая тонкая, потому, что она такая хрупкая, рука в ней все может чувствовать и действовать свободно и творчески; замени ее тяжелой перчаткой - ничего нельзя сделать. И еще пример: парус на лодке - самое хрупкое, что в ней есть; но направленный верно, этот парус может быть охвачен ветром и нести лодку к цели. Если мы подумаем, что на древних языках ветер и дух - одно и то же слово, то легко поймем, что стоит внутри себя иметь такую хрупкость, такую гибкость, которая может быть захвачена дыханием Духа, и Он нас повлечет к цели; а цель всегда - Спаситель Христос, всегда - жизнь преизбыточествующая, жизнь ликующая, о которой говорит Иоанн Златоуст в своем пасхальном послании. Крепость, несокрушимая крепость этого Божия Духа, ветра, дыхания. И опять встает перед нами вопрос: что мы об этом знаем? Не повторяем ли мы без конца, постоянно, что у нас нет сил: нет сил жить, нет сил исполнять заповеди Христовы, нет сил любить, нет сил молиться, нет сил стоять перед лицом противоречивых течений - нет сил ни для чего; мы носимы ветром, как соломинка; нас уносит, как поток уносит стружки. Разве мы не говорим это все время, на каждой исповеди? «Не хватило сил»; «нет сил»; «откуда взять силы?»; «я так слаб». Тело, душа, ум, сердце, воля - все в состоянии расслабленности... Но ведь есть Святой Дух, Который дышит, где хочет, Который может Собой заполнить любой парус и понести любую ладью, через любое море; есть Кормчий Христос у руля; сила Божия с нами. Апостол Павел был, как мы, хрупкий человек - и что только он не сумел пережить, против чего он не сумел устоять! И обнаружив, что никакой силой человеческой он не может совершить свое служение Богу, потому что то, что он должен был совершить, было Божие, а не человеческое, он повторяет: Да, сила Божия в немощи совершается, но все мне возможно в укрепляющем меня Господе Иисусе Христе (2 Кор. 12,9; Флп. 4,13). Все возможно каждому - в разной мере, но никто не покладай рук! Конечно, если мы сначала определим духовную жизнь как цепь возвышенных мыслей, дивных переживаний, тогда мы оказываемся с самого начала у разбитого корыта. Но если думать о духовной жизни как об осуществлении Самим Богом в нас того, что Он предусмотрел, того, для чего Он нас призвал жить, тогда мы можем спокойно дать простор Богу, и сила Божия совершится в нас. |
| Простите же меня все, кому я подал какие-либо основания для нарушения внутреннего мира и спокойствия, и, если не можете не помянуть лихом, об одном умоляю: забудьте лучше вовсе имя безутешного Иосифа, волею судеб Божиих из родных краев отводимого в страны чуждые и неприязненные… (…) 24 июля 1906 г(ода) " 58 . В тот же день отец Иосиф сделал в дневнике следующую запись: «Господи! Я ухожу в страну чуждую, негостеприимную! Не оставь меня и там! Будь и там со мною! Восполни Собою мое одиночество! Замени мне все! Не лиши и там сладости Твоего общения, Твоих утешений, Твоих милостей!..» В начале августа архимандрит Иосиф прибыл к месту своего нового назначения, в Яблочинский Свято-Онуфриевский монастырь. Почти сразу же по прибытии начались для него испытания, 5 августа он подробно описал их в дневнике: «Пережил ужасные минуты, нападение вооруженных грабителей на Обитель… О, как Господь милосерд! Сохранил всех невредимыми. Ни одна пуля не ранила никого, хотя несколько их пролетели мимо самого уха нескольких человек. Ни одна копейка монастырского и без того скудного достояния не взята грабителями, хотя они и перерыли комоды и шкафы… Господи! Поистине, если «всуе бодрствуют стрегущие, без твоего хранения, то – при твоем хранении – и спящие и вовсе безпомощные, как мы, – обрели Твое дивное заступление и неприкосновенность " ». И далее отец Иосиф со свойственной ему откровенностью поведал на страницах дневника о пережитом страхе, который, по-видимому, не сразу оставил его: «О, как тяжело висеть между жизнью и смертью ! Как тяжело быть под страхом внезапной ужасной смерти! Боже мой, Боже мой! Или во мне мало упования на Тебя, преданности Тебе? Истинно-христианского спокойного отношения к здешней жизни, со всеми ее опасностями? Что эти опасности для тех, которые живут уже здесь мыслями и содержанием вечной жизни, нас ожидающей? И не суетное ли жизнелюбие и привязанность к земному и временному создает тот ужасный страх и трепет, в который впал я, приблизившись к вратам смерти мученической, принимавшейся с такою радостью, спокойствием, достоинством истинными героями духа и Боголюбцами св. мучениками». |
| Пасха - великий праздник во всякой стране христианской. У многих круглый год проходит в земных заботах, и их не манит храм, а в Пасху каждому хочется пойти в церковь, не поспать ночь, зажечь свечу и выслушать дивные пасхальные песнопения. Храмы полны света, полны народа. Неумолкаемый звон. Священнослужители в светлых облачениях, блестящие ризы икон, одушевленное пение. Всюду умиленные лица, радость, движение, восторг. Великий праздник!.. Но кончилась служба. Проходит несколько часов - и ликование торжествующей души сменяется разгулом опьяненного тела. Всюду пьянство. Пьяные приветствия, пьяные поздравления, пьяные лобызания. Наряду с этим творятся ужасы со злобой и ненавистью, кулачная расправа, сквернословие, пьяный, бессмысленный и безобразный гомон, - валяются мертвецки пьяные, стонут, корчатся отравленные водкой. Рыдают жены, плачут избитые дети, слышится звон разбиваемой посуды, выбиваемых окон, глухие звуки наносимых побоев. И вот день, который должен быть для каждого христианина духовно светлым, к вечеру становится грустным и страшным. Наконец после тяжелого утомления и пьяного угара, все засыпает тяжелым сном. И после ужасов этого дня у многих невольных страдальцев искренне вырывается вздох слава Богу, прошел день. Братие! Горе наше, великое горе в том, что Пасха встречается и провожается с бутылкою водки в руках. Христос воскресе на устах и рюмка водки в руках. Жестоко пьет в эти дни св. Русь и сквернит и омрачает светлость праздника. У нас исстари так уж повелось, что где праздник, там не только вино, но и пьянство, и так срослась выпивка с праздниками, что без нее, кажется, нет праздника. Это старинный болезненный нарост на праздниках христианских. Вино - отрава и пагуба представляется верным другом в радости, как и в горе. Не хотят видеть, что этот вкрадчивый, услужливый друг много обещает и грубо обманывает. Сколько на Пасху выпивается, пропивается, теряется сил, здоровья, калечится жизней? Не пересчитать! Водка - радость на миг, а горе на годы. Брат Христианин! Не покупай к Пасхе спиртных напитков, не угощай ими и не пей их, не подавай соблазна ближним, подумай, сколько хороших людей погибло от первой рюмки водки. Замени их напитками без хмеля, как это многие уже делают. Не бойся насмешек глупых людей. Не будь рабом глупого обычая. Не омрачай светлости праздника, и тебе не придется переживать тяжелых минут упреков и горестного, раскаяния, и будет у тебя Праздник миром, чистою радостью, любовью, освежением духовных и телесных сил. |
| И, но отбытии моем, прошу вас, с живым упованием во всякой нужде и обстоянии, или, просто, кому взгрустнется, спешите пролить на сем святом месте теплый молитвы ко Господу и пречистой Его Матери – непреложному христиан упованию. Не оставляя своих храмов усердием вашим, молитесь и здесь каждый за себя, друг за друга, за Царя и за весь царствующий дом, поминайте в молитвах и мое не достоинство; равно молю и не престану молить и я Отца щедрот и Бога всякие утехи, да ниспосылает вам благословения небесные и земные, временные и вечные, да, освятивый храм сей, Дух Святый освящает выну ваши души и тела в достойные храмы Себе и, вселившись в вас, подвигами вашего благочестия, кои Он же Всеблагий производить в вас будет, созиждет вам храмину нерукотворенную, вечную на небесех. Аминь. Слово, в неделю сыропустную Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный ( Мф.6:14 ). Сими словами Господа святая Церковь напутствует нас в великую Четыредесятницу на подвиг покаяния и молитв. Она объявляет всем пал прощение грехов от Господа, если мы примиримся с ближними, простим обиды их. Требование это Церкви вовсе не так для нас тяжко, как с первого раза представляется. Трудность в этом деле часто зависит от нас самих, от преувеличения нами обиды. Ненависть к врагам имеет свое начало не в чувстве самосохранения, а в духе самолюбия, коим заражены мы. Обиженный легко впадает в крайность, внемля собственному самолюбию, этому лукавому посреднику между ним и обидевшим. Самолюбие вмешивается в права обиженного: оно сильно отстаивает их, как будто поборая по правде. Но на беспристрастном суде совести может оказаться, что не столько нарушены нрава наши, сколько раздражено самолюбие, которое все ставит в обиду; и неумышленное, обоюдное слово и легкую, необдуманную, обнаруженную мысль и ненамеренный, опрометчивый поступок. Замени же, брат, самолюбие, этого неверного судью, беспристрастным разумом, действующим под влиянием совести и под озарением Слова Божия: тогда вообще все обиды представятся тебе не так значительными; а иные, может быть, даже многие не будут стоить и названия обид и тем весьма облегчится способ твоего примирения с ближними. |
| Поэтому крайне важными представляются те решения, которые были приняты на прошедшем Архиерейском Соборе: о развитии богословской науки как приоритетной области церковного знания и о введении обязательного всеобщего образования для пастырей. Эти решения Собора мы, православные христиане, должны понять как прямой призыв ко всем нам и, прежде всего, к пастырям, вооружаться духовным оружием – богословием, дабы суметь дать отпор тем иррациональным антихристианским силам, которые сегодня двинулись на Россию, предводительствуемые целыми легионами бесов оккультизма и неоязычества. Важно всегда помнить и о тех соблазнах, которые подстерегает на пастырском пути. Святитель Игнатий Брянчанинов выразил это следующим заветом: «Не замени для души, к тебе прибегшей, собой Бога. Последуй примеру святого Предтечи». «Всякий духовный наставник должен приводить души к Нему (Христу), а не к себе… Наставник пусть, подобно великому и смиренному Крестителю, стоит в стороне, признает себя за ничто (выд. авт.. – В.С.). Радуется своему умалению пред учениками, которое служит признаком их духовного преуспеяния» 44 . Пастырь должен ощущать себя таким же ведомым, как и все остальные члены Церкви, единым Пастырем – Иисусом Христом. Если это ощущение; будет потеряно, то уберечься от соблазна младостарчества будет почти невозможно. Необходимо также осознать, что младостарчество возникает там, где нарушаются законы естественного возрастания, где внутреннее возрастание подменяется лишь внешним подражанием великим образцам благочестия. Христос для своих учеников был воспитателем; который взращивал в них добродетели и не возлагал на них бремена неудобоносимые. Полезно почаще вспоминать о словах Святейшего Патриарха Алексия, который поручил архиереям – « для прекращения такой практики» осуществлять «строгий контроль за детальным исполнением Синодального определения». Строгий контроль предполагает, что в тех случаях, когда такие пастыри не поддаются внушению, архиереи могут воспользоваться своею властию, данной им свыше. |
| Благодарю Бога, что ты, Матушка, здорова. Во век живи, как святый Апостол и Евангелист Иоанн Богослов. Прощай, дорогая. Протоиерей Иоанн Сергиев. 23 Апреля 1899 г. Игумении Алексии (Пляшкевич). 27 апреля 1899. Кронштадт Достопочтенная Матушка Игумения Алексия! Христос воскресе! Этот пасхальный привет передай от меня всем сестрам, которых заочно всех благословляю мирно трудиться и молиться, друг друга любить и тем Имя Божие святить и души свои спасать. – Изгнанницы ваши Елена, Екатерина и Евдокия у нас жили в Доме Трудолюбия; теперь выпросили у меня денег на дорогу и едут за своими вещами. Говорят, что в Ригу поедут. Елену и Екатерину я хочу определить в Воронцовскую Общину, устроенную на пожертвованной мне земле в Холмском уезде Псковской губернии, а Евдокию не знаю, куда девать 725 . Присылаю пятьсот руб на нужды обители. Благодарите Бога за милость. За меня помолитесь Богу, т е в общих молитвах вспомните и меня. Ваш смиренный Богомолец, Протоиерей Иоанн Сергиев. Кронштадт 27 Апр 1899 Поклон мой отцам обители 726 и привет: Христос Воскресе! – П И С . Игумении Таисии (Солоповой). 2 мая 1899. Кронштадт Дорогая Матушка Таисия! Благодарю тебя, что ты прислала мне пожертвованные Бочаровым по смерти его сестры, даниловской купчихи, – 1000 руб. Я доселе их не хватился. Бог послал мне тебя на выручку. Спасибо тебе и твоей Аннушке 727 . Протоиерей Иоанн Сергиев. 2 Мая 1899 г. Священнику Александру Косухину. 26 мая 1899. По пути в Суру Любезный, дорогой во Христе брат и друг Александр Михайлович ! Умоляю тебя братскою моею любовью – беречь себя ради Бога и семьи твоей да и чтущих тебя духовных детей твоих; не тратить слишком сил своих, не напрягать гортанных и дыхательных органов, которые у тебя слабы 728 . Поезжай немедленно на дачу, отдохни, замени себя кем-либо. Говорят, что опять у тебя горлом пошла кровь. Дай Бог, чтобы это была кровь лишняя, ненужная для организма, извергаемая целесообразно природою и экономиею. А если она насильственная, болезненно исторгающаяся из легких? Тогда это не хорошо и обличает твое излишнее рвение. |
|
|
