| Детвора в колхозном клубе баловалась, боролась, и спинами сорвали со стены какой-то плакат. Двум старшим дали срок по 58й. (По Указу 1935 года дети несут по всем преступлениям уголовную ответственность с 12-летнего возраста!) Мотали и родителям, что подучили, подослали. 16-летний школьник-чувашонок сделал на неродном русском языке ошибку в лозунге стенгазеты. 58я, 5 лет. А в бухгалтерии совхоза висел лозунг “Жить стало лучше, жить стало веселей. (Сталин)”. И кто-то красным карандашом приписал «у» — мол, СталинУ жить стало веселей. Виновника не искали — посадили всю бухгалтерию. Уж конечно карается 58й сбор денег в цеху на помощь жене арестованного рабочего. (Да как ещё осмелились, спросить!) Гесель Бернштейн и его жена Бессчастная получили 58–10, 5 лет за… домашний спиритический сеанс! Следователь добивался: сознайся, кто ещё крутил? (А в лагере прошёл слух, что Гесель сидит “за гадания”, — и придурки несли ему хлеб и табак: погадай и мне!) Вздорно? дико? бессмысленно? Ничуть не бессмысленно, вот это и есть “террор как средство убеждения”. Есть пословица: бей сороку да ворону — добьёшься и до белого лебедя! Бей подряд — в конце концов угодишь и в того, в кого надо. Первый смысл массового террора в том и состоит: подвернутся и погибнут такие сильные и затаённые, кого по одиночке не выловить никак. И каких только не сочинялось глупейших обвинений, чтоб обосновать посадку случайного или намеченного лица! Григорий Ефимович Генералов (из Смоленской области) обвинён: “пьянствовал потому, что ненавидел Советскую власть” (а он пьянствовал потому, что с женой жил плохо), — 8 лет. Ирина Тучинская (невеста сына Софроницкого) арестована, когда шла из церкви (намечено было всю семью их посадить), и обвинена, что в церкви “молилась о смерти Сталина” (кто мог слышать ту молитву?!), — террор! 25 лет. Александр Бабич обвинён, что “в 1916 году действовал против советской власти (!!) в составе турецкой армии” (а на самом деле был русским добровольцем на турецком фронте). Так как попутно он был ещё обвинён в намерении передать немцам в 1941 году ледокол «Садко» (на борт которого был взят пассажиром!), — то и приговор был: расстрел! (Заменили на червонец , в лагере умер.) |
| 11 Декабря. 187. Как нехорошо, что мы не чувствуем всей необходимости для нас всеосвящающей, вразумляющей и укрепляющей нас благодати Божией – этого воздуха и дыхания души нашей! Какой ущерб, что не дышим этим благодатным воздухом так же часто, как физическим, что не ищем этой св. атмосферы, чтобы погрузиться в нее и дать ей проникнуть нас до последних одежд души нашей, до мозга и костей. 12 Декабря. 188. Господи! Замени мне все! Замени мне все и всех на свете: замени мать, отца, братию, сестры и вся сродники! Замени все блага житейские, всякое счастье и утешение! Замени всякие радости и сладости сердечные! Замени все, что может быть отрадного, сладкого и приятного душе и сердцу... 12 Декабря. 189. Врач исцеляет, Ты ли не исцелишь, Господи, раба Твоего Петра, страждущего тяжким, неисцельным недугом! Ей, Господи, Единый истинный Врачу наших душ и телес! Владыко жизни и смерти! Создателю и Промыслителю наш! Господи! дерзновение и прибежище наше! Наказав кратким печали сердечные и болезни посещением раба Твоего Петра, помилуй его милостью вечною! Исцели его душу и тело, и сердце утеши Твоим милосердием, да познает он, Господи, Милосердый наш, Твое беззлобие и силу прибежища Твоего и заступления и да поживет прочее время живота своего чисто, свято и целомудренно, угождая Тебе верою и благочестием. Господи! Заступниче наш! Не отвратися молитвы моей недостойной! Приложи к ней неизреченную силу милосердого человеколюбия Твоего! Виждь, Господи, его умиление и сокрушение сердечное! Друже мытарей и грешных кающихся? Сотвори по сему чудному званию Твоему и состраданию!.. 12 Декабря 9 ч. в. 190. Недостоин я общения и неотлучного вселения в меня Духа Божия и Спасителя моего, ибо еще способен печалиться и сожалеть о вещах тленного мира и прилепляться к ним душою моею до скорби о потере их. Господи! даруй мне все презреть ради Тебя, что отлучает нас от Тебя, нашего Единого Истинного блага, счастья и красоты! 12 Декабря. 191. Спаситель мой! доколе пребываю в окаянстве моего превозношения, самомнения и самоугодия? Доколе бездействую, ничего не предпринимая и не умея предпринять для избавления от них? Ты один вразумляешь и силен исцелить меня и даровать смирение полное и глубокое и совершенное!.. |
| Келси Чешир (Лондон, Великобритания), организатор епархиальных конференций, помощница в лагере, размышляла о том, как богословие митрополита Антония, его пастырский настрой непосредственным образом проявлялись в самом духе лагеря, несмотря на то, что он был редким гостем в этих палаточных городках. По ее словам, люди, которые организовывали лагеря, много лет знали митрополита Антония, «и то, как он общался с миром, становилось частью их самих»: «каждый мог испытать на себе его любовь, которую он никогда не отменял» – и у них появлялось «свое собственное сияние». Поэтому «все так или иначе воплощали представления владыки о том, какой должна быть жизнь в лагере». Именно поэтому жизнь в лагере ощущалась как «микрокосм в Теле Христовом», она была пронизана духом свободы, а все, кому приходилось общаться с подростками, знают, как трудно найти баланс между свободой и необходимостью регламента. «Я чувствовала, что владыка давал людям свободу самим организовывать жизнь в лагере… И эта свобода сильно ощущалась, она развертывалась творчески. Весь лагерь был пронизан этой атмосферой свободы, творчества, часто было ощущение гармонии. Все работали вместе, распорядок дня был свободным, не жестким, чтобы в разных формах Дух Святой мог парить и действовать», – вспоминала Келси Чешир. Все было в жизни лагеря: и шалости, и много игр и спорта, и «много красоты», и тихие беседы и песни у костра, и «ощущение глубокого мира», когда митрополит Антоний благословлял каждого ребенка и с каждым разговаривал так, как это умел делать только он. «Нам нравилось быть с ним, а ему – с нами», – это воспоминание о митрополите своего друга детства, соратника по лагерю привела Ксения Скорер (Эксетер, Великобритания), дочь о. Петра Скорера, которая вместе с родителями была в лагерях в течение десятков лет – сначала как ребенок, потом как вожатая и помощник. «Лагеря – важная часть моей жизни. Дружба, которая завязалась в лагере, – пожалуй, самая крепкая», – сказала она. Готовясь к семинару, она попросила своих друзей вспомнить о жизни в лагере. Вот лишь некоторые фрагменты. «Я к тому времени не знала русского, но очень маленькая понимала, что всем важно и хорошо собираться около владыки». «В воскресной школе нас завораживали детские истории владыки: там были очень простые примеры – скажем, о том, как разделить на всех огурчик, или о том, как ему самому в детстве трудно было выдержать церковную службу. Но это было так убедительно». «Больше всего мы любили во владыке его нормальность и непредвзятость, его чувство юмора, с ним было легко говорить. Он был скромным и мягким, простым – это утешительно. Нам так нравилось слушать, как он говорил». |
| Еще в 1941 г. он был хиротонисан во епископа Брестского и назначен викарием к митр. Пантелеимону, с которым и оставался до конца его дней 4 . Два других митрополита – Анастасий (Грибановский) и Серафим (Ляде) – в лагере не жили, но регулярно приезжали для проведения богослужений в Большом Шляйсгайме. Что касается белого духовенства, служившего в лагере, то из 22 священников на его территории проживали 12 [Корнилов, 90]. В Большом Шляйсгайме действовало два храма – основной, во имя Архангела Михаила, и при гимназии, носивший имя прп. Иова Почаевского . Настоятелем Архангельского храма с осени 1945 г. являлся архиеп. Пантелеимон (Рудык) (УПЦ) 5 , в июне 1948 г. в связи с его отъездом в Аргентину храм возглавил еп. Димитрий (Маган) (УПЦ) [Корнилов, 25]. Причтом гимназической церкви руководил прот. Василий Бощановский 6 , а с августа 1949 г. – еп. Григорий (Боришкевич) 7 . После разгрома немецких войск Гамбург со всей северной частью Германии вошел в британскую зону оккупации. Устроение духовной жизни здесь складывалось во многом благодаря усилиям двух монахов. Эмигрант «первой волны» архим. Нафанаил (Львов) прибыл в Гамбург вместе с иером. Виталием (Устиновым) из Берлина, где они служили последние месяцы войны в кафедральном соборе; оба являлись служителями монастыря прп. Иова Почаев-ского в Ладомировой (Словакия) 8 . В мае 1945 г. Архиерейским синодом РПЦЗ архим. Нафанаил был назначен управляющим Северогерманским викариатством, которое насчитывало 19 приходов. Основным местом служения о. Нафанаила был расположенный в Гамбурге храм во имя прп. Прокопия Устюжского, настоятелем которого являлся о. Стефан Ляшевский 9 . При этом храме усилиями обоих монахов в 1946 г. было создано братство прп. Иова Почаевского [Зайде]. С именами о. Нафанаила и о. Виталия связано устроение церковной жизни в лагере Фишбек, где находилось около двух тысяч человек – беженцы с территорий Белоруссии, Украины и России [Нафанаил, 524]. В лагере был сооружен храм во имя Успения Божьей Матери, настоятелем которого стал игумен, а затем архимандрит, Виталий (Устинов). Принадлежность настоятеля лагерного храма к монашеству во многом повлияла на организацию богослужебной жизни лагеря, был установлен суточный круг богослужения [Нафанаил. Воспоминания, 3]. Для проведения церковных служб нужны были помощники, о. Виталий (Устинов) организовал в лагере курсы псаломщиков. Архимандрит Нафанаил не жил в лагере, но часто приезжал к о. Виталию, и они вместе служили. В сентябре 1946 г., после хиротонии архим. Нафанаила в епископа Брюссельского и Западноевропейского, северогерманскими приходами стал управлять еп. Афанасий (Мартос) 10 , также посещавший лагерь Фишбек для совершения богослужений. Из воспоминаний владыки известно, что в 1946 г. в лагерях возглавляемого им викариатства в его подчинении находилось 25 священников и 5 дьяконов [Корнилов. На службе, 30]. |
| 16. Иеромонах Геронтий (Ермаков). Умер в ссылке. 17. Иеромонах Иерофей. Выбыл из Козельска. 18. Иеромонах Серапион. (Далее знак вопроса, – Сост.). 19. Иеромонах Севастиан, впоследствии архимандрит. Бывший келейник старца Нектария. Умер и погребен в Караганде (место ссылки) в 1965 году. 20. Монах Питирим, бывший келейник старца Нектария. Умер в ссылке. 21. Архидиакон Лаврентий (Левченко), потом иеромонах. Умер в ссылке. (Другим почерком приписано: 1946 г. – Сост.) 22. Иеродиакон Игнатий. Умер в ссылке. 23. Иеродиакон Даниил, потом иеромонах. Умер в ссылке. 24. Монах Родион (Шейченко), потом иеромонах Рафаил. Два раза был в ссылке. Умер и погребен в Козельске в 195 (?) году. 25. Монах Василий (Белоградский), канонарх. Выбыл из Козельска. 26. Монах Иоанн (Левченко): отец архидиакона Лаврентия. Умер в Козельске. 27. Монах Акакий, певчий. Выбыл из Козельска. 28. Монах Кирилл (Зленко). После ссылки умер в г. Мичуринске в 1932 году. 29. Монах Карп. Умер в ссылке. 30. Монах Евтихий. Выбыл из Козельска. 31. Монах Евфимий. 32. Монах Клеопа. 33. Схимонах Тимон, звонарь (слепой). Умер и погребен в Козельске. 34. Монах Урван, сапожник. (Поставлен знак вопроса. – Сост.). 35. Монах Григорий. Выбыл из Козельска. 36. Схимонах Иаков. Умер и погребен в Козельске. (Другим почерком прибавлено “схи” к слову “монах” и в конце – дата: 1934 г. – Сост.) 37. Монах Иаков (Сивцов), – Георгий. Убит и погребен в Гомеле в 194 (?) году. 38. Монах Илия (Жирнов), потом иеромонах Иоанн. Умер в ссылке. 39. Монах Викентий (Никольский). Умер в ссылке. (Приписка: 1938 г. – Сост.). 40. Монах Авенир, певчий. (Знак вопроса. – Сост.) 41. Монах Иоанн (Шустов). Умер в ссылке. 42. Монах Агапит (Таубе). Умер, возвратясь из ссылки в 1930-х годах. Примечание: Монахи: Агапит Таубе, Иоанн Шустов, Иаков Сивцов, иеродиакон Игнатий и иеромонах Аифал Панаев до ареста и ссылки жили в Оптиной пустыни и работали в музее “Оптина пустынь”. М. Добр[омыслова]». Дополним эти скупые сведения в отношении некоторых оптинцев (об иных мы привели и еще приведем то, что известно нам, в нашем труде). |
| Главное, конечно, для меня не диски выпускать, а заниматься миссионерской деятельностью через музыку, как и было благословлено. И вот начались поездки – в армию, в тюрьмы. Отец Стефан мне всегда в этом помогал – и машину даст, и финансами поможет. – Где вам больше всего нравится выступать? Перед какой аудиторией? – Мы бываем везде, куда приглашают. Когда люди слушают, а это всегда чувствуешь, то и выступать приятно. Если встречи проводятся в городах, то в основном приходят люди верующие. Они и слушают внимательно, и реагируют правильно. Но их не надо приводить в Церковь – они уже находятся в церковной ограде. В этом смысле самые благодатные встречи проходят среди осуждённых и военнослужащих. Мы с моими помощниками объездили, наверное, уже все исправительные учреждения Пермской области (это около 40 колоний и ещё несколько поселений), в некоторых были несколько раз. И когда осуждённым объявляют, что приезжаем к ним с концертами, народу набивается полный зал. Хотя никто их силком не гонит. На мой взгляд, в нынешние времена такие духовные концерты – это лучшая форма проповеди среди людей, далёких от Церкви. Священники сейчас в тюрьмах стали доступными – хотя бы раз в месяц батюшки посещают каждую колонию и поселение. Но к ним на проповеди и богослужения приходит не так много человек. Потому что верующих там мало. А вот на наши концерты собираются почти все. И эти встречи, думаю, оставляют след в душах заключённых. Сразу после концерта некоторые подходят к нам с разными духовными вопросами. Мы разъясняем, что можем, сами и советуем обратиться к священнику – так постепенно происходит воцерковление людей. – У вас сложился свой коллектив, с которым выезжаете на духовные концерты? – Стабильного состава нет. Просто есть группа единомышленников, которые мне помогают. Это профессиональные музыканты, мои друзья, которых я давно знаю. Большим коллективом мы собираемся только на концерты в Перми, а вот на зону всех вывезти тяжело. В такие поездки отправляемся обычно вдвоём или втроём. |
| «А куда?» – спрашиваю у о. Стефана. «Ну, может, в Усолье служить будешь». А я тогда находился в таком состоянии, что готов был уехать хоть на край света, хоть на остров какой-нибудь. – А как же ваша жена, дети? Согласились бы? – Да у меня все дети верующие, и жена тоже готова за мной хоть на край света, лишь бы я находился при церкви. И вот 10 января 2002 года в пермском Троице-Стефановом монастыре меня рукоположили в дьяконы. Через две недели отец Стефан подошёл ко мне и предложил пока остаться в монастыре. Я, конечно, согласился и год отслужил там дьяконом. Это очень хорошая школа. Она до сих пор даёт о себе знать. После рукоположения о. Стефан сказал мне: «Главное – веры не потерять. Не потеряй веры!» Сначала я не понял, о чём он говорит. Я же дьякон, как же могу веру потерять?! А потом мне приходилось сталкиваться с такими ситуациями у других людей, в том числе из числа священнослужителей, когда они отходили от Бога. Сейчас я те слова, сказанные мне, хорошо понимаю. И вот год я отслужил в монастыре. Прошёл ещё год, и о. Стефан говорит: «Бери гитару и иди проповедуй! Тебе Господь талант дал, зачем его терять!» А я все свои инструменты давным-давно выбросил. К чему они мне, я же дьякон! Но раз благословили, пришлось идти и снова покупать гитару. И вот после этого благословения у меня сразу же стали рождаться духовные песни, которые я только успевал записывать. Первое время даже ночью просыпался и в блокнот писал, чтобы слова не забыть. Так родились песни: «Не спи, душа», «Божий человек» и другие. Музыка приходила одновременно со словами, и я её запоминал, отмечая аккорды, поскольку нотной грамоты не знаю. Когда первые пять песен написал, показал их отцу Игорю Ануфриеву. Он композитор, выпускник Гнесинки по специальности «Композиция», автор симфоний, сюит, хоровых произведений. Был основателем и первым председателем Пермского отделения Союза композиторов России. Вместе с сыном протоиерея Владимира Жохова создал в Перми первую в России и Европе детскую школу композиции. А в Пермской духовной семинарии, где служит проректором, преподаёт хоровое пение. То есть человек очень авторитетный. И вот принёс я ему на суд свои песни. Отцу Игорю понравилось: «Давай продолжай в том же духе». Первые восемь песен вышли отдельным диском. А потом всё дальше так и пошло… |
| Из описания действий Геронтия точно видно, что он был из числа игуменов владимирских. «Геронтий некто, игумен сый, дерзнув дерзостию, восхитити хотя сан святительства, неведый, яко всяк дар совершен свыше есть сходяй от Бога Отца светом, ни бо слыша писание глаголющее: «Ни хотящему, ни текущему, но милующему Богу»; но тако самовластия недугом одержим бе, и своеумием на таковую высоту дерзнув, некако и благополучно себе время творяше, и никому же возбраняющу ему от таковаго безсловесия, предъемлет убо подвиги, приемлет же и святительскую одежду и утварь, еще же и ту самую икону, юже бе своею рукою отец наш Петр написал и Максиму принес, подъемлет же и жезл пастырский и сановники церковныя, и поиде к Констянтину граду, яко готово имея чаемое. Се же услышано бысть по всей Руской земли даже и до Волыни, еже и мнози негодоваху. Князь же Волынския земли совещает совет неблаг, восхоте Галичскую епископию в митрополию претворити, изветом творяся Геронтиева высокоумия не хотя, и нападает на Петра словесы, подгнещая его ко Царюграду» (Степ. кн. 1. 414 (308)). Имя князя волынского здесь не означено. Но Волынскою землею тогда управлял сын князя галицкого Льва Юрий, или Георгий, который по смерти отца своего (1301) наследовал Галицию, а по смерти дяди своего Мстислава получил и Владимирское княжество (Зубрицк. О Червонной Руси. 64–65 (285); Клеенное. Истор. Юго-Запад. России. 212–213 (306)). Если уже по смерти митрополита Максима (1305) волынский князь «восхоте Галичскую епископию в митрополию претворити», то прежде, значит, эта епископия не была митрополиею. Правда, известна грамота, жалованная Печерскому монастырю будто бы в 1240 г. князем Романом галицким (который скончался еще в 1205 г.), где в числе свидетелей упоминается и митрополит Галицкий Галактион, но эта грамота несомненно подложна (Востоков. Опис. рукоп. Рум. муз. С. 114 (246)). Известны также грамоты, данные будто бы князем галицким Львом к концу XIII и в самом начале XIV в., в которых говорится о митрополии и митрополитах Галицких (напеч. Зубрицк.. О Червон. Руси. Прим. Б, В, Г, Ж (285)). Но подложность и этих грамот не может подлежать сомнению (Карамз. 4. Прим. 203 (301); Востоков. Опис. рукоп. Рум. муз. 115, 116 (246); пр. Филар. Истор. Р. Церк. 2. Прим. 188 (416)). Надобно прибавить, что даже около 1345 г., когда открыта была на время Галицкая митрополия, и тогда открытие ее признано было в самой Византии суетною новизною (см. далее прил. 5). |
| Можно, конечно, и большой группой ездить, только музыкантам надо платить. Сейчас они работают во славу Божию. А у всех свои семьи, дети. Пока у нас в обществе так понимают: Киркорова можно за большие деньги позвать, а православные должны петь бесплатно. Даже дорожные расходы им не оплачивают. В епархиях пока такой работы не ведётся: чтобы и зал смогли организовать, и слушателей, и аппаратуру хорошую поставить, чтобы всё качественно звучало, и при этом ещё платили за выступление. Всё-таки выездные концерты – это затратное дело: нужна машина, чтобы аппаратуру везти, опять же бензин дорогой. Не знаешь, как это всё устроить. Но когда собираемся в очередную поездку, Господь посылает и транспорт, и нужных людей. – Отец Николай, у вас добротные тексты, отличная музыка, прекрасные оранжировки, чем вы выгодно отличаетесь от других православных исполнителей, которых сейчас немало. Думаю, любители музыки не могут не оценить это по достоинству. – Мы считаем, что надо делать ещё лучше и качественнее. Сейчас у нас есть предварительная договорённость с некоторыми музыкальными группами, которые работают на мировом уровне – во Франции, в Италии, – чтобы они сотрудничали с нами. Как минимум, с их помощью мы хотим сделать качественные записи. А когда звучание будет высокое, тогда и людям будет интересно музыку слушать. А придут послушать музыку – тогда и тексты услышат. Основная моя задача миссионерская – привести человека к Богу, в Церковь. Помочь православным стать действительно православными. Сейчас Русь наша крещёная, но пока что не просвещённая. И большинство крещёных в Церковь не ходит. Их надо привести в храм. А если я своё дело буду делать непрофессионально, это и миссионерству ущерб нанесёт. Поэтому уровень должен быть очень высоким. Мы стараемся всё делать честно. – Спасибо вам за ваши песни и за это интервью. Помощи Божией и успехов в вашем служении! Беседовал Евгений Суворов Источник: православная газета «Вера-Эском» Фото: bereznikibmu.ru Другие истории Полезные ссылки Самое популярное |
| – И как была написана ваша первая духовная песня? – К тому времени, когда я окончательно пришёл в храм, отца Александра уже перевели в Москву. И я пришёл к архимандриту Стефану (Сексяеву) – настоятелю Троице-Стефанова монастыря в Перми – и попросил: «Отец Стефан, возьмите меня в хор!» «Не знаю, – ответил он. – У нас на это есть о. Игорь. Если он тебя возьмёт, то оставайся. Приходи завтра с утра на службу, сразу петь будешь». Мне уже было не привыкать, всё равно нот не знаю. В этом плане мне проще. Тем более у меня басовая партия: могу где-то и контрабасом помычать. Если остальные участники хора поют по десять нот, мне достаточно тянуть одну-две. Встал я в хор. Стою, пою, слушаю, как мой напарник по басу ведёт свою партию. А у него самого баритон. Ловлю его ноту и пою не в унисон, а ещё ниже. Получилось вроде бы неплохо. После службы отец Игорь спрашивает: «Николай, вы где раньше пели, в каких храмах?» Отвечаю: «15 лет в рок-н-ролле». «Не может быть! Оставайся, мы тебя берём». Поставили меня на оклад. Отец Стефан мне каждую неделю давал мешок сухарей, чтоб семью кормить. (К тому времени у нас с матушкой уже двое детей было. Сейчас четверо.) – С мешком сухарей и монастырским окладом певчего семью разве можно прокормить? – Конечно, приходилось подрабатывать. По образованию я электрик. Брал разовые заказы, на это мы и жили. Ещё устроился в школу. Меня попросили создать из школьников вокально-инструментальный ансамбль, поставили на ставку. И я такой ансамбль создал. В общем, занимался всем, чем придётся. При этом чувствовал, что стою на каком-то перепутье, а нужно двигаться дальше. Но куда? Душа ждала какого-то серьёзного толчка. В 2001 году на Николу Зимнего поехал я в Усолье, что на северо-востоке Пермского края. Служил архимандрит Стефан (Сексяев). «Батюшка, что мне дальше делать?» – спрашиваю его. Он отвечает: «Ну, наверное, тебе надо рукополагаться ». А я раньше даже не помышлял об этом – привык быть человеком свободным. Но тут такое дело: когда о тебе есть Божий промысл , а ты его не исполняешь, то эта свобода очень дорого даётся. Постоянно приходится биться головой о стену. Я это понял про себя. |
|
|
