| Сейчас общественные организации выступили с предложением создать там российско-американский центр для культурных и молодежных обменов. Изучение русского наследия — важный фактор улучшения отношений между нашими народами. Джефф Секстон, министр-советник по делам печати и культуры Посольства США: — Отношения России и Америки насчитывает более 200 лет. Изучение нашего общего прошлого очень интересно и важно. В середине 90-х годов прошлого века начало стремительно развиваться наше сотрудничество. Посольство США поддерживает проекты по изучению Русской Америки. Центры Американистики есть в Москве, Нижнем Новгороде, Волгограде и других городах России. При поддержке Посольства вышел ряд книг, издаются сборники статей. Российско-американские программы обмена предоставляют российским ученым и студентам возможность изучать Американистику. Изучение Русской Америки во всем ее разнообразии способствует контактам между нашими народами и взаимопониманию. Андрей Семенов, директор ТВ-студии АВ Контент: — Я недавно подключился к этой теме. Она меня очень впечатлила. У нее огромный творческий потенциал — для документальных и художественных фильмов. Тему Русской Америки непременно нужно популяризовать. Есть идея создания портала, где можно собрать все выпущенные фильмы и документы, посвященные Русской Америке. Что было с Аляской после того, как ее продали — этот вопрос очень мало изучен. Об этом нужно рассказывать, в том числе и средствами кино. Иеромонах Макарий (Комогоров): — В рамках экспедиции по Русской Америке мы собирали информацию о храмах, совершали совместные богослужения с местными священниками. Богослужения были и на славянском языке, и на языке алеутов. Формат нашей экспедиции — историческая реконструкция. Мы прошли по маршруту путешественника Лаврентия Загоскина, который он преодолел 180 лет назад. Обладая современными средствами связи и удобными байдарками, мы смогли понять — какими отважными были миссионеры 19 века. Они преодолевали огромные расстояния. Они фиксировали в путевых журналах все, о чем говорили с местными жителями. |
| С большим увлечением читали все сочинения Гоголя, в особенности книгу «Тарас Бульба». Из сочинений Лермонтова все мы знали наизусть стихотворения «Бородино», «Воздушный корабль» и др. А басни Крылова – это была необходимая потребность знать наизусть довольно порядочно из них и разыгрывать их на сцене своего кружка, например: «Два мужика», «Муравей и Стрекоза» и др. В большом ходу у нас были книги: «Робинзон Крузо», «Князь Серебряный» А. Толстого, сказка «Аленький цветочек» — Аксакова, «Юрий Милославский» — Загоскина, «Хижина дяди Тома», «Суворов», «Кутузов» и др. Порядок школьной жизни был следующий: ежедневно был классный дежурный из учеников старшего (3-го отделения) класса по очереди. На обязанности его было приготовить мел, мокрую тряпку для стирания с классной доски, посадить учеников на свои места по партам, прочитать молитву пред учением: «Преблагий Господи, ниспошли нам благодать Духа Твоего Святого, дарствующего и укрепляющего душевныя наши способности, да внимая преподаваемому нам учению, возросли мы нашему Создателю на славу, отечеству нашему на пользу и родителям нашим на утешение». После прочтения молитвы дежурный должен был сказать: какой сегодня день (понедельник или другой какой), которое число и какого месяца и года, каких Святых праздник (для этого висел календарь). Потом дежурный раздавал ученикам чернильницы, ручки и тетради, а после урока – собирал их и передавал учителю. Он же читал молитву и после учения. Каждый учебный год заканчивался школьным праздником. Он состоял в следующем: учитель обращался ко всем ученикам с наказом, как вести себя дома летом и что нужно помнить, а потом производилось угощение по очереди всех учеников чаем с баранками, хотя было ежегодно не менее 70 человек. После 3-х годичного обучения производились экзамены Экзаменационной комиссией, состоящей из 3-х членов: председателя, командированного Уездным училищным советом, законоучителя-священника и учителя. Успешно сдавшим экзамен в знании курса школы выдавалось свидетельство об этом, с правом какой-то льготы по воинской повинности, а хорошим ученикам выдавались еще похвальные листы за хорошие или отличные успехи. |
| Гай Марий, при всех своих недостатках, был человеком властным и жестоким, стал исключительно талантливым полководцем. Этот человек, обладавший личной храбростью, не прятался за спины солдат. Это вообще характерно для тогдашних полководцев: за трусливым полководцем тогдашний солдат бы не пошел. Гай Марий всегда находился рядом со своими солдатами, а не где-то в штабе позади войска. Рассказы о греческих и римских героях – это очень назидательное и полезное чтение, но ничто нельзя вырывать из контекста, чтобы у ребенка не создалось искаженное, однобокое представление о мире. Все рассказы должны звучать на фоне православного взгляда на мир. Подчеркните разницу между православным подвижником и античным героем. Изучать жизнеописания античных героев необходимо потому, что там говорится о мужестве, о патриотизме, личном подвиге. Для древних народов на первом месте в ранге добродетелей стояли военно-патриотические, гражданские качества, в то время как в христианской литературе на первый план, безусловно, вышла духовная жизнь, которая возвысила и одухотворила доблесть и любовь к Родине. Но, чтобы дойти до уровня великих подвижников, нужно для начала встать на уровень хотя бы тех нравственных норм, которые котировались в античном мире. Если ты не мужественный, безынициативный и безграмотный человек, то ты просто можешь стать религиозным фанатиком, но не полноценным культурным человеком. – Можете ли Вы порекомендовать какие-нибудь исторические произведения? – «Крестоносцы» и « Камо грядеши » Генриха Сенкевича, историческая трилогия Яна, «Князь Серебряный» А.Н.Толстого, «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» М.Н. Загоскина, книги очень хорошего современного писателя Д.М.Балашова. Всё это можно читать в подростковом возрасте. Если ты декламируешь произведение вслух и комментируешь прочитанное, то с детьми можно читать практически всё. Если ребенок читает сам, то произведение должно соответствовать его уровню. Пусть лучше перелистает лишний раз сказку про Колобка, чем что-то лишнее, не соответствующее его возрасту и развитию. |
| Вместе с Вашим мне очень было бы приятно и полезно слышать и его мнение искреннее; я, не знав о его книге, работал, как сумел. Поля тетради к вашим услугам вместе с моим языком, пером и сердцем. Надеюсь, что усердие мое в Благонамеренном труде, посвященном отечественному языку, и при недостатках своих не заслужит презрение, а удостоится просвещенного внимание, в коем полагаю истинную награду свою. На днях надеюсь доставить Вам и г. Барону V часть трудов И. О., которое теперь без председателя. Внезапный приезд Царя нам помешал; разве па красную горку выберем вождя. С. А. Волкова я столько же знаю, как и вы; по поручению Государя, опт. осматривает университет п пансион почти ежедневно, чтобы обо всем обстоятельно донести Ему. Волков слывет музыкантом и Благочестивым; он женат был на Виельгрской, родня Кошелеву. От Гулака жду ответа на письмо свое; об нем весьма жалею, так как искренно желаю всякого блага в супружестве Лобойке. Главным попечителем ожидают в М. У. князя С. М. Голицына, у коего Волков будет помощником 33 . С. Глинке Государь пожаловал три тыс., да пенсии годовой по 2 т. Полевому и Загоскину по перстню. Калайдовичу, яко страстотерпцу, тысячу пенсии. А кто смирен и не громогласен, тот подожди у моря. Погодин хлопочет, как бы попасть под первые четыре статьи. Знаменитый археограф все еще в Москве, куда привозит с. – петербургские сани и обратно отвозит московские в замену; оп никого не пропустит своим острым вниманием. Всем сестрам по серьгам. Чудные люди! все хотят захватить и свою славу основать на бесславии других. Ошибутся в расчетах. Пушкин мелькнул в Москве. Теперь кто превозносил его до небес, тот теперь его даже до ада низвергает. Такова участь Карамзину и т. д. Можно ли после этого им верить? Но виноват заговорился с вами – и забыл было поздравить вас с наступающим праздником и с тем вместе пожелать вам всякого блага, а себе продолжение драгоценной приязни вашей и отпущение в том, что обременяю вас поручениями и прошениями в полном уповании на ваше благоснисхождение. |
| 160 М.В. Лентовский с 1865 года работах в провинции – в Курске, Казани, Пензе и имел большой успех в опереточных ролях. С 1871 года служил в московском Малом театре. Помимо московской оперетты (так называемого «Фантастического театра», переименованного позднее в «Антей»), Лентовский организовал несколько опереточных театров в Петербурге и Нижнем Новгороде, в 1882 году открыл «Новый театр» в Москве. В бытность его режиссером Частной русской оперы С.Н. Мамонтова (1898–1901) на сцене этого театра были поставлены «Сказка о царе Салтане», «Чародейка», «Хованщина». 161 Антрепризы П.К. Милославского (в частности, в Казани в 1852–1858 годах) отличались высоким уровнем актерской игры и оформления спектаклей, обращением к лучшим произведениям классической драматургии. В роли Гамлета, как отмечала театральная критика, Милославский отошел от эффектной манеры знаменитого трагика В.А. Каратыгина и трактовал роль скорее в ключе семейно-психологической драмы. 162 Т.Г. Шевченко в сентябре 1858 года в Нижнем Новгороде познакомился с Н.А. Брылкиным, главным управляющим одной из пароходных компаний, и его семьей. В доме Брылкиных он повстречался с актрисой Екатериной Борисовной Пиуновой, которая чуть было не стала его женой; впоследствии она играла на сцене в Казани и вышла замуж за актера М.К. Шмитгофа. О ее воспоминаниях см.: Юшков Н.Ф. К истории русской сцены. Е.Б. Пиунова-Шмитгоф в своих и чужих воспоминаниях. Казань, 1889. 163 Итальянские оперные труппы начали посещать Казань с 1851 года; первое турне по городам Поволжья было устроено итальянской петербургской труппой, организованной А.Л. Неваховичем, помощником директора петербургских Императорских театров. В труппу входили Амалия и Луиза Корбари (обе сопрано; особым успехом пользовалась Амалия). В 1860 году антрепренер фон Бергер привозил в Казань из Одессы итальянскую труппу, в которой выделялись Мансуи – сопрано, Фискетти – тенор, Финокки – баритон. Краткое, без подробностей, упоминание о гастролях итальянской оперной труппы в Казани в 1858 году имеется у Н.П. Загоскина в его книге «Спутник по Казани» (1895). |
| Князей Бельских. Царевича князя Андрея Кучумовича Сибирского. Пушкина – окольничева и других Пушкиных. Стрешнева – окольничева. Феофилатьева – Государева думного дьяка. Объедова – Московского дворянина. Боборинка – стольника. Шмойловых. Марковых. Безобразова. Еромиевых. Торопова Федора Патриарша дияка. Лихаревых. Сабуровых. Сумороцких. Веньяминовых. Пушечниковых. Князей Ростовских. Князей Ростовских Приимковых. Челядиных. Князей Черкасских. Кологривовых. Шереметевых. Карамышевых. Бурцовых. Шишкиных. Болтиных. Кобылиных. Горихвостовых. Ситчиных. Корецких. Шатиловых. Бухвостовых. Воронцовых. Пестовых. Ольтуфьевых. Обрютиных. Уваровых. Князей Лобанова-Ростовских. Атарских. Тырковых. Володимеровых. Маматовых. Ржевских. Темкиных. Селивановых. Грозновых. Горбатовых. Головиных. Соловцовых. Пустошкиных. Оничковых. Омосовых. Арбузовых. Пустынниковых. Корольниковых. Симанских. Бешенцовых. Кустовых. Скрипициных. Лодыгиных. Бабичевых. Чубаровых. Харламовых, Новгород. дворян. Сергеевых. Куликовых. Юреневых. Крапивиных. Опцыных. Мокеев. Бобровых. Кувшиновых. Тушиных. Широносовых. Плещеевых. Бутурлиных. Кушелевых. Засекиных. Князей Масальских. Князей 157 Крапоткиных. Лихачевых. Коровниковых. Огибаловых. Чиркиных. Гоняды Меньшика Лазарева. Трусовых. Муромцовых. Назимовых. Заболоцких. Таракановых. Мининых. Чепчюга. Климентиевых. Оксаковых. Аникиевых. Татьяниных. Чепкириных. Спищевых. Милюковых. Болтиных. Елагиных. Кориных. Губцевых. Униковых. Волынских. Безпятаго. Петелина. Муравьевых. Перетрутовых. Рудаковых. Шаблыкина. Забелина. Нащокина. Вышеславцевых. Булгакова. Мотякина. Бедринских. Сулеш Выповских. Кобелевых. Вельяшевых. Загоскиных. Колягиных. Чехачевых. Шибана. Бартенева. Уньковских. Мольяниновых. Мамаевича. Нармацких. Базаровых. Рокотовых. Хвостовых. Веригиных. Неклюдовых. Кулейских. Глотовых. Зубатых. Благих. Юрьевского дияка и подъячаго. Вешняковых. Скобельцых. Токмакова. Кулешина постника. Лазарева Станищева. Челищевых, прозвище Веней. Замыцких. Безстужевых. Гридянкина. Чеботаева. |
| Однако я должен вам рассказать, сколько могу припомнить о том, в чем именно состояли наши учебные занятия, как в уроках, так и в свободное от них время. Главным источником и пособием для нас была многотомная история Карамзина, из которой, не всегда придерживаясь хронологического порядка, но руководствуясь своими соображениями, я выбирал наиболее интересные эпизоды не только государственного и вообще политического содержания, но и особенно бытового, из частной семейной жизни наших предков и всенародной, гражданской и церковной. Карамзин же давал нам и точки отправления для истории нашей древней литературы в своем мастерском переложении письменных ее памятников и в обширных преданиях, где приводил он их в оригинале. Таким образом от Истории государства российского мы незаметно переходили к чтению выдержек – из летописи Нестора по изданию Тимковского, из Киево-Печерского Патерика, из древних русских стихотворений или былин Кирши Данилова. Из новой литературы интересовали Михаила Львовича особенно: Загоскина – «Юрий Милославский» и Пушкина – «Борис Годунов» и «Капитанская дочка». Пытливая любознательность моего ученика, воспламененная разнообразным чтением, по стремительной живости его характера, не знала удержа и увлекала его из тесных пределов отмеренного часами урока. Он забегал в мою комнатку, летом в деревенском флигеле, направо от большого дома, а зимою в верхнем этаже дворцового корпуса, и когда заставал меня за книгою – непременно хотел знать, что такое я читаю, и я должен был подробно рассказать, что в этой книге содержится и почему и для чего она интересует меня, а он не перестает спрашивать и допрашивать, вставляя свои замечания и недоразумения; между нами завязывается оживленная беседа, и учитель с учеником превращаются в двух школьных товарищей, которые иной раз наперерыв состязаются в разрешении мудреных, хотя бы и непосильных для них, задач науки и жизни. Этим немногим ограничиваю я свои воспоминания о годах учения Михаила Львовича. Я был бы очень рад, если бы в этом любознательном четырнадцатилетнем мальчике вы могли признать моего двойника из той далекой поры, когда я преуспевал в пензенской гимназии по методу взаимного обучения, когда с моей матушкой читал разные книги, а с Михаилом Осиповичем Орловым вел философские беседы на латинском языке. |
| А. Шаховским признавался, что смысл жестокой казни был в назидательности: что якобы Верещагин, " ...угоревший от чада новопросвещения, был масоном пустился переводить, толковать и распускать в народе Наполеоновы прокламации, когда он сам уж был под Москвою, где начали появляться другие Верещагины и верещать по-заморскому; должно было, чтоб узнать своих и показать чужим русскую ненависть к их соблазнам, предать одного народной казни и ее ужасам, если не образумить, то хотя устрашить прочих сумасбродов " (Двенадцатый год. Воспоминания князя А. А. Шаховского. — РА, 1886, No 11, с. 399). О самой же казни Ростопчин писал: «Я объявил ему (Верещагину. — Т. О.), что он приговорен сенатом к смертной казни и должен понести ее (по словам другого мемуариста, Ростопчин " держал речь к толпе " с крыльца «великолепного дома на Лубянке». — Загоскин С. М. Воспоминания. — ИВ, 1900, No 2, с. 518. — Т. О.), и приказал двум унтер-офицерам моего конвоя рубить его саблями. Он упал, не произнеся ни одного слова " (см.: Записки графа Ф. В. Ростопчина, с. 723). Более подробно суть «верещагинского дела» была изложена в записках А. Ф. Брокера, в это время московского полицмейстера. Он писал: " Верещагин знал хорошо французский и немецкий языки; он прочитывал у сына почтдиректора иностранные газеты и журналы. Такое противузаконное дело производилось следующим образом: цензоры, прочитав журналы и отметя запрещенное в них карандашом, по одному номеру приносили в кабинет почтдиректора для просмотра; сын Ключарева брал их, может быть, не с ведома отца, и делился с легкомысленным Верещагиным. В кофейных и других публичных домах полиция давно замечала молодого человека, который либерально разглагольствовал о политике иностранной и внутренней. В то время зорко следили за подобными явлениями; наконец в июле 1812 года появилась во многих экземплярах переведенная на русский язык, переписанная одною рукой, хвастливая и дерзкая прокламация Наполеона о походе его в Россию. С этой бумагой схвачен был в кофейной Верещагин и представлен к главнокомандующему. |
| Бывший инспектор репертуара русской драматической труппы А. И. Храповицкий записал о премьере „Ревизора“ в дневнике: „Государь император с наследником изволили присутствовать и был чрезвычайно доволен, хохотал от всей души. Пьеса весьма забавна, только нестерпимое ругательство на дворян, чиновников и купцов“ („Русская Старина“, 1879, стр. 348). Ср. сообщения в „Автобиографии“ А. О. Смирновой, в „Хронике петербургских театров“ А. Вольфа, в дневнике А. В. Никитенко (о третьем представлении). См. также: В. Вересаев. Гоголь в жизни. М. — Л., 1933, стр. 159–161. Как видно из этих показаний, полного единства в отношении к „Ревизору“ не было даже среди „избранной“ части высшего столичного дворянства, высшей бюрократии и придворных кругов. Одни, успокоившись на приговоре „фарс“, были к „Ревизору“ снисходительны, другие — негодовали, называя пьесу клеветой на Россию. Резче всего высказывался в этом последнем смысле Ф. Ф. Вигель, бывший арзамасец, автор известных „Записок“. В письме к М. Н. Загоскину (от 31 мая 1836 г.) Вигель, судя о „Ревизоре“ еще по наслышке, дает полную волю своей злобе; „Читали ли вы сию комедию? видели ли вы ее? Я ни то, ни другое, но столько о ней слышал, что могу сказать, что издали она мне воняла. Автор выдумал какую-то Россию и в ней какой-то городок, в который свалил он все мерзости, которые изредка на поверхности настоящей России находишь: сколько накопил плутней, подлостей, невежества!“ Вигель называет комедию „клеветой в пяти действиях“, а об авторе комедии говорит: „это юная Россия во всей ее наглости и цинизме“. Отношение к „Ревизору“ „юной“ (т. е. прогрессивной) России было, конечно, прямо противоположным. В. В. Стасов в своих воспоминаниях говорит, что „вся вообще тогдашняя молодежь“ была в восторге от „Ревизора“. „Дома или в гостях нам приходилось нередко вступать в горячие прения с разными пожилыми (а иной раз, ко стыду, даже и не пожилыми) людьми, негодовавшими на нового идола молодежи“. Та же борьба велась вокруг „Ревизора“ и в печати. Реакционная критика отнеслась к „Ревизору“ как комедии неправдоподобной, грязной, в лучшем случае забавной. |
| У Помяловского в романе «Молотов» художник Череванин так характеризует буржуазных «юношей без всякого содержания», с их «натуришкой гнилой», играющих в либерализм и нигилизм: «Идеалы их книжные, и поверх натуры идеалы плавают, как масло на воде. Ничего не выйдет из них. Квасные либералы... » (Помяловский 1868, 1, с. 223). Встречается такое употребление слова квасной и в современном публицистическом языке. Например, в статье «Тургенев-мемуарист» А. Бескиной и Л. Цырлина (предисловие к «Литературным и житейским воспоминаниям» И. С. Тургенева, Л., 1934): «Тургеневу удалось уловить черты той идеологии официальной народности, того правительственного квасного славянофильства, которая тогда только складывалась» (с. 9); «... от рафинированного ”западничества“ Тургенева до квасного славянофильства Константина Леонтьева » (с. 23). В русском литературном языке со второй половины XIX b. все более и более укреплялась тенденция синонимического замещения литературных словосочетаний, состоящих из имени прилагательного и существительного, разговорными новообразованиями от основ соответствующих прилагательных (типа: столовка, казёнка и т. п.; неудачник, крепостник, самобытник и т. п.). Поэтому в фамильярной речи выражение квасной патриот порождает слово квасник, приобретающее еще более острый оттенок пренебрежения. Употребление этого презрительного прозвища в кругах западнически настроенной либеральной интеллигенции засвидетельствовано Ф. М. Достоевским. В «Дневнике писателя» (1876, июнь, гл. 2, «Мой парадокс»): «А как же не любопытно такое явление, что те-то именно русские, которые наиболее считают себя европейцами, называются у нас ”западниками“, которые тщеславятся и гордятся этим прозвищем и до сих пор еще дразнят другую половину русских квасниками и зипунниками, – как же не любопытно, говорю я, что те-то скорее всех и примыкают к отрицателям цивилизации, к разрушителям ее...». Опубликовано в Уч. зап. Моск. пед. дефектол. ин-та (1941, т. 1) вместе с историей слов и выражений витать, мерцать, животрепещущий, злободневный, втереть очки под общим названием «Лексикологические заметки». Кроме напечатанного сохранился машинописный текст с более поздней авторской правкой и добавлением цитат, а также нескольких выписок, сделанных автором на отдельных листках. Здесь публикуется по машинописному тексту с теми добавлениями, которые сделал автор, проверенному и уточненному по оттиску. В архиве сохранилась также следующая выписка, сделанная В. В. Виноградовым : «У Апол. Григорьева в ”Моих литературных и нравственных скитальчествах“: ”Ведь Полевой только чуть впоследствии, да и то искусственно, дошел в своих драмах до той квасной кислоты и нравственной сладости, которая господствует в романах Загоскина вообще“ (Григорьев Ап., Воспоминания, с. 108).» – Е. К. |
|
|
