| анклав среди мусульм. гос-в и языческих племен, считая ее потенциальным союзником в борьбе против мусульман и отождествляя с легендарной державой Иоанна Пресвитера . Правители Эфиопии были заинтересованы в военной помощи европейцев, т. к. с началом джихада, объявленного имамом Ахмадом Ибрахимом аль-Гази , положение Эфиопии осложнилось. В дек. 1553 г. кор. Португалии Жуан III попросил Игнатия Лойолу выбрать 12 И. для проповеди на «земле Пресвитера Иоанна», в т. ч. кандидата на должность католич. патриарха Эфиопии. Избрав Жуана Нуньиша Баррету и др. И.-миссионеров, Лойола снабдил их подробной инструкцией. Он предполагал, что в Эфиопии существует теократическое гос-во (во главе с царем - Пресвитером Иоанном), и рекомендовал И. обращаться прежде всего к царю и его приближенным, предлагая дружбу с европ. правителями и помощь в борьбе против мусульман. Действуя через окружение царя, миссионерам надлежало склонить Эфиопскую Церковь к унии с католич. Церковью, устранить из вероучения «важные суеверия» эфиопов (соблюдение норм ВЗ: обрезание, празднование субботы, различение чистой и нечистой пищи и др.) и ввести лат. богослужение и календарь. В янв. 1554 г. папа Юлий III утвердил избрание Баррету и его 2 епископов-коадъюторов, но эфиоп. царь Галавдевос (Клавдий) разрешил им въезд в страну с условием, что миссия И. будет ограничена окормлением португ. поселенцев. В июне 1557 г. коадъютор Баррету, еп. Андрес де Овьедо и 5 И. прибыли ко двору Галавдевоса, к-рый по их просьбе организовал неск. диспутов с эфиоп. духовенством. По итогам диспутов царь составил исповедание веры, в котором подтвердил вероучение Эфиопской Церкви и попытался оправдать сохранение норм ВЗ. Новый царь Мина (Минас; 1559-1563) отменил религ. привилегии португальцев, запретив миссионерам проводить публичную проповедь, а эфиопам присутствовать на католич. богослужениях. Овьедо был вынужден покинуть двор и направился в обл. Тигре (Тыграй), где португ. колонисты поддержали восстание наместника Исаака (Йесхака; 1560-1561). |
| В тот же день Святейший Патриарх Кирилл посетил прием в резиденции кардиналов в Рио-де-Жанейро, организованный от имени католического архиепископа Рио-де-Жанейро кардинала Орани Жуана Темпесты в честь визита Предстоятеля Русской Православной Церкви. Приветствуя высокого гостя, представитель Римско-Католической Церкви поблагодарил Святейшего Патриарха за визит в Бразилию и отметил особое значение совершенного Его Святейшеством молебна у статуи Христа-Искупителя на горе Корковаду. Слова Святейшего Патриарха о гонимых христианах, сказанные после этого молебна, должны быть услышаны во всем мире, подчеркнул кардинал. По мнению католического иерарха, очень важно, что тема преследования христиан на Ближнем Востоке находится в центре постоянного внимания Святейшего Патриарха Кирилла и Русской Православной Церкви. Кардинал Орани Жуан Темпеста затронул также проблему дехристианизации Европы, которая нашла отражение в Совместном заявлении Святейшего Патриарха Кирилла и Папы Римского Франциска. Архиепископ Рио-де-Жанейро подарил Его Святейшеству образ святого великомученика Георгия Победоносца. Святейший Патриарх Кирилл отметил, что Православную и Католическую Церкви связывает общее духовное Предание и святые первых веков христианства, к числу которых относится и святой великомученик Георгий. Об этом «общем Предании первых десяти веков», которое разделяют православные и католики, говорилось и в подписанном в Гаване Совместном заявлении, напомнил Предстоятель Русской Православной Церкви. По словам Его Святейшества, сегодня у православных и католиков есть важные общие задачи, в числе которых — защита христианских корней западной цивилизации. По окончании приема Святейший Патриарх Кирилл отбыл в город Сан-Паулу. В аэропорту Сан-Паулу Святейшего Владыку встречали митрополит Сан-Паульский и Бразильский Дамаскин ( Антиохийский Патриархат ) и генеральный консул Российской Федерации в Сан-Паулу К.С. Каменев. 21 февраля, в Неделю о мытаре и фарисее, Предстоятель Русской Церкви совершит Божественную литургию в кафедральном соборе святого апостола Павла Сан-Паульской и Бразильской митрополии Антиохийского Патриархата. |
| ДОН ЖУАН. Условно? КОМАНДОР. Где-то условно, а где-то и нет. Голову снять и взаправду могут. А ведь мне немного надо: только спать спокойно… Ох, не могу я спорить с королём! Не суди меня строго. Командор уходит. ДОН ЖУАН. Что ж! Спи спокойно, наш дорогой друг. И пусть не потревожат тебя отныне земные горести и радости наши. Спи спокойно. Появляется прохожий. ПРОХОЖИЙ. О ком это вы тут? Кто-нибудь умер? ДОН ЖУАН. Условно. ПРОХОЖИЙ. Разумеется, условно. Артисты, вон они, все за кулисами – живы и здоровы. Я пьесу имею в виду. О ком вы тут говорили? Кто будет спать спокойно? ДОН ЖУАН. Командор. ПРОХОЖИЙ. Вы уверены в этом? ДОН ЖУАН. Безусловно. Дон Жуан уходит. Сцена постепенно наполняется людьми. РАЗГОВОРЫ В ТОЛПЕ: – Слышали новость? Командор, говорят, умер. – Кто бы мог подумать! Я только недавно его видел. Он был свеж и полон сил. – И вот представьте. – Тут что-то не так. – Да ведь полон сил был. – А кто это сказал? – Дон Жуан. – Командора кто-то убил. – Что? Дон Жуан? Убил? – Дон Жуан убил Командора? – Дон Жуан убил Командора! – Это он мстил ему за дочь. – Да я сам был свидетель: шпагой в самое сердце. – Дон Жуан убил Командора! Входит Дон Карлос. ДОН КАРЛОС. Дон Жуан убил Командора? Быть не может! …А впрочем, всё может быть. В ТОЛПЕ: – Всё может быть? – Всё может быть! – Всё может быть… – Дон Жуан убил Командора! – Надо сообщить куда следует… Сцена четвёртая Городская площадь. Толпа. Выходит глашатай. ГЛАШАТАЙ. Слушайте королевский указ! Королевский указ! (Читает) Именем короля! Первое. Безбожный Дон Жуан, гнусный убийца Командора, приговаривается к изгнанию за пределы Испанского королевства. Второе. Учитывая выдающиеся заслуги Командора, повелеваем соорудить его каменную статую и установить её на родине потерпевшего. Третье. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Четвёртое. Всё! Глашатай удаляется. РАЗГОВОРЫ В ТОЛПЕ: – А почему его не казнили? – Побоялись общественного мнения. – Но ведь его можно было организовать. – Вы читали стихи, которые он написал против короля? |
| ПУТЕШЕСТВЕННИК. Подожди, придёт. СГАНАРЕЛЬ. Нет, ждать уже нельзя. Экспозиция кончилась. Надо что-то придумывать. Ладно, раз нет моего господина Дон Жуана, то пусть придёт хотя бы его друг Дон Карлос. Когда действие не движется, его надо подталкивать всеми средствами. Входит Дон Карлос. Ну, что я говорил! Вот и он. У нас это просто. ДОН КАРЛОС. Сганарель, а где Жуан? Я обыскался. СГАНАРЕЛЬ. Скорее всего, под балконом у доньи Изабеллы. А о собственной пьесе и думать забыл. ДОН КАРЛОС. Пойти напомнить... СГАНАРЕЛЬ. Да надо бы. А впрочем, вот и он сам. Вбегает Дон Жуан. ДОН ЖУАН. Карлос! Они жгут книги на площади в честь праздника! ДОН КАРЛОС. Не кричи так громко. И не волнуйся: книги жгут условно. Там и огня-то настоящего нет. ДОН ЖУАН. Значит, они не сгорят? ДОН КАРЛОС. Разумеется. ДОН ЖУАН. И их снова можно будет читать? ДОН КАРЛОС. Нет. Вот читать уже нельзя. ДОН ЖУАН. Но почему же? ДОН КАРЛОС. Потому что их предают сожжению. ДОН ЖУАН. Но это же условно. ДОН КАРЛОС. Неважно. Тут тебе всё-таки не в игрушки играют, а книги жгут. ДОН ЖУАН. Трудно понять всё это. ДОН КАРЛОС. Ты всегда был слишком наивен. Это-то тебя и погубит. ПУТЕШЕСТВЕННИК. ( Сганарелю ). Ну что ж, мне тут, как вижу, делать уже нечего. Пойду. Прощай, любезный. СГАНАРЕЛЬ. Да-да, прощай. Теперь и без тебя обойдёмся. Сходи на рыцарский турнир. Сегодня интересная встреча: финальный поединок. Путешественник уходит. ДОН КАРЛОС. Да не отчаивайся ты так, Жуан. Твоих-то стихов не сожгли. Твои серенады распевают на всех перекрёстках. Мог бы ещё больше преуспеть. При дворе уже намекали, что хотели бы услышать от тебя оду в честь короля. ДОН ЖУАН. Этот предмет меня не вдохновляет. ДОН КАРЛОС. Как будто оды пишутся по вдохновению. Возьми любую: так и разит холодными потугами, ночной зевотой и проклятиями осточертелому долгу. Однако пишут. ДОН ЖУАН. Не могу. ДОН КАРЛОС. Не можешь подобрать пару рифм к слову — великий. Что-нибудь этакое: Наш король великий... ДОН ЖУАН. ...Был дурак безликий. Вот уже одна рифма есть. |
| СГАНАРЕЛЬ. Да уж... ДОН ЖУАН. И будет возможность заглянуть туда . Иные бы дорого дали, чтоб только узнать, что — там . А между тем, сделать это так просто. Этот и тот мир разделяет такая тонкая завеса... СГАНАРЕЛЬ (в сторону). Уж не рехнулся ли он на самом деле? ДОН ЖУАН. Успокойся, я в здравом уме. Но ведь подумай: так легко преодолеть ту завесу... Но нет. Раз мы живём, то ведь есть же в этом какой-то смысл. Иначе не нужно было бы впускать нас в этот мир, обрекая на страдания. СГАНАРЕЛЬ. Лучше идёмте-ка отсюда, ваша милость. Тем временем на краю сцены возникает статуя Командора. ДОН ЖУАН. Смотри-ка! Вот уже и статую поставили. Быстро же они! СГАНАРЕЛЬ. Идёмте же скорее! ДОН ЖУАН. Погоди. Вот кто мог бы рассказать, что он обрёл там , за завесой. Может, спросить его? СГАНАРЕЛЬ. Не связывайтесь вы со статуей Командора! Это всегда плохо кончалось. ДОН ЖУАН. Ничего. Может, и обойдётся на этот раз. Должен же я знать, действительно ли в этой пьесе всё заранее определено и мы не властны в своей судьбе... И жутко, и весело. Эй! СГАНАРЕЛЬ. Давайте лучше я. Мне-то он ничего не сделает: это не его амплуа. Что, как всегда позвать на ужин? ДОН ЖУАН. Зови. СГАНАРЕЛЬ (явно робея). Сейчас... Гм... О преславная статуя великого Командора!.. Кха, кха... Кажется, так... Прямо все слова со страху забыл... Мой барин, Дон Жуан, просит вас пожаловать к нему в гости сегодня вечером... ДОН ЖУАН. На ужин. СГАНАРЕЛЬ. Да-да, на ужин. СТАТУЯ. Но мною пока ещё не получено никаких указаний насчёт этого из администрации короля. СГАНАРЕЛЬ. Послушайте, чего он мелет! Какие указания?! Ты же статуя!!! СТАТУЯ. Но меня поставили здесь по указу короля, значит, мне необходимо слушаться его распоряжений. СГАНАРЕЛЬ. Во даёт! ДОН ЖУАН. Вы отказываетесь посетить меня? СТАТУЯ. Всё будет зависеть от решения наверху. ДОН ЖУАН. Но меня изгоняют. Наша встреча может не состояться. Завтра я буду, вероятно, уже далеко. СТАТУЯ. Я тебя везде найду. СГАНАРЕЛЬ. Такого оборота я не ожидал. Входит монах. МОНАХ. Скажите, благородный сеньор, не вы ли будете доблестный рыцарь Дон Жуан? |
| ПУТЕШЕСТВЕННИК. Подожди, придёт. СГАНАРЕЛЬ. Нет, ждать уже нельзя. Экспозиция кончилась. Надо что-то придумывать. Ладно, раз нет моего господина Дон Жуана, то пусть придёт хотя бы его друг Дон Карлос. Когда действие не движется, его надо подталкивать всеми средствами. Входит Дон Карлос. Ну, что я говорил! Вот и он. У нас это просто. ДОН КАРЛОС. Сганарель, а где Жуан? Я обыскался. СГАНАРЕЛЬ. Скорее всего, под балконом у доньи Изабеллы. А о собственной пьесе и думать забыл. ДОН КАРЛОС. Пойти напомнить… СГАНАРЕЛЬ. Да надо бы. А впрочем, вот и он сам. Вбегает Дон Жуан. ДОН ЖУАН. Карлос! Они жгут книги на площади в честь праздника! ДОН КАРЛОС. Не кричи так громко. И не волнуйся: книги жгут условно. Там и огня-то настоящего нет. ДОН ЖУАН. Значит, они не сгорят? ДОН КАРЛОС. Разумеется. ДОН ЖУАН. И их снова можно будет читать? ДОН КАРЛОС. Нет. Вот читать уже нельзя. ДОН ЖУАН. Но почему же? ДОН КАРЛОС. Потому что их предают сожжению. ДОН ЖУАН. Но это же условно. ДОН КАРЛОС. Неважно. Тут тебе всё-таки не в игрушки играют, а книги жгут. ДОН ЖУАН. Трудно понять всё это. ДОН КАРЛОС. Ты всегда был слишком наивен. Это-то тебя и погубит. ПУТЕШЕСТВЕННИК. ( Сганарелю ). Ну что ж, мне тут, как вижу, делать уже нечего. Пойду. Прощай, любезный. СГАНАРЕЛЬ. Да-да, прощай. Теперь и без тебя обойдёмся. Сходи на рыцарский турнир. Сегодня интересная встреча: финальный поединок. Путешественник уходит. ДОН КАРЛОС. Да не отчаивайся ты так, Жуан. Твоих-то стихов не сожгли. Твои серенады распевают на всех перекрёстках. Мог бы ещё больше преуспеть. При дворе уже намекали, что хотели бы услышать от тебя оду в честь короля. ДОН ЖУАН. Этот предмет меня не вдохновляет. ДОН КАРЛОС. Как будто оды пишутся по вдохновению. Возьми любую: так и разит холодными потугами, ночной зевотой и проклятиями осточертелому долгу. Однако пишут. ДОН ЖУАН. Не могу. ДОН КАРЛОС. Не можешь подобрать пару рифм к слову – великий. Что-нибудь этакое: Наш король великий… ДОН ЖУАН. …Был дурак безликий. Вот уже одна рифма есть. ДОН КАРЛОС. А почему – был? Он ведь и сейчас есть. |
| ДОН ЖУАН. Он самый. МОНАХ. В таком случае, не угодно ли вам будет последовать за мною для выяснения некоторых незначительных обстоятельств? Монах и Дон Жуан уходят. СГАНАРЕЛЬ (статуе). Тебя опередили, приятель. Статуя пожимает плечами. Входит Путешественник. А! Заблудший в пространстве. ПУТЕШЕСТВЕННИК. И ищущий. СГАНАРЕЛЬ. Как! Ты тоже ищешь истину? ПУТЕШЕСТВЕННИК. Отчасти. Я ищу то, что содержит истину. Ты не подскажешь, где тут можно купить “Столичную”? СГАНАРЕЛЬ. Слушай, парень, тебя все время куда-то не туда заносит. Какая тут тебе “Столичная”? Ты ведь в средневековой Испании! ПУТЕШЕСТВЕННИК. А что, у вас разве нет столицы? СГАНАРЕЛЬ (недоумённо). Есть... Вот она — Мадрид. ПУТЕШЕСТВЕННИК. Раз есть столица, найдётся и столичная. Мадридская особая. СГАНАРЕЛЬ. А ты и впрямь мудрец. Пойдём поищем... Только и остаётся... Третьим будешь? Статуя делает неопределённый жест. Сцена пятая Подвал инквизиции. Инквизитор. Входит монах. МОНАХ. Дон Жуан доставлен, ваше преподобие. ИНКВИЗИТОР. Давай его сюда. Монах выходит. Входит Дон Жуан. Рад вас видеть, благородный Дон Жуан. Только не уверяйте меня в том же самом. Здесь лицемерие не обязательно. ДОН ЖУАН. Очевидно, вы недовольны, что я ещё здесь, в Испании. Но я уже собирался в путь, и если бы не ваш человек... ИНКВИЗИТОР (перебивает). Не надо забивать голову такими пустяками. Мы можем уладить этот вопрос. Подайте прошение о помиловании, мы поддержим. ДОН ЖУАН. Но приговор окончательный и обжалованию не подлежит. ИНКВИЗИТОР. Пустая формальность. ДОН ЖУАН. Тоже условность? ИНКВИЗИТОР. А как же! Условности для того и придуманы, чтобы легче было жить. Будь, например, ваше наказание безусловным, и вам бы его ни за что не избежать. А так можно всё поправить. Разве плохо? Разумеется, оставить дело без последствий было нельзя: иначе все примутся убивать друг друга. Согласитесь, что в данном случае всё справедливо. ДОН ЖУАН. Меня пригласили сюда поговорить о справедливости? ИНКВИЗИТОР. Прежде всего о ней. ДОН ЖУАН. Знаю, что вы мне скажете. Что справедливостей вообще очень много и все они условны. |
| СГАНАРЕЛЬ. Да уж… ДОН ЖУАН. И будет возможность заглянуть туда. Иные бы дорого дали, чтоб только узнать, что – там. А между тем, сделать это так просто. Этот и тот мир разделяет такая тонкая завеса… СГАНАРЕЛЬ (в сторону). Уж не рехнулся ли он на самом деле? ДОН ЖУАН. Успокойся, я в здравом уме. Но ведь подумай: так легко преодолеть ту завесу… Но нет. Раз мы живём, то ведь есть же в этом какой-то смысл. Иначе не нужно было бы впускать нас в этот мир, обрекая на страдания. СГАНАРЕЛЬ. Лучше идёмте-ка отсюда, ваша милость. Тем временем на краю сцены возникает статуя Командора. ДОН ЖУАН. Смотри-ка! Вот уже и статую поставили. Быстро же они! СГАНАРЕЛЬ. Идёмте же скорее! ДОН ЖУАН. Погоди. Вот кто мог бы рассказать, что он обрёл там, за завесой. Может, спросить его? СГАНАРЕЛЬ. Не связывайтесь вы со статуей Командора! Это всегда плохо кончалось. ДОН ЖУАН. Ничего. Может, и обойдётся на этот раз. Должен же я знать, действительно ли в этой пьесе всё заранее определено и мы не властны в своей судьбе… И жутко, и весело. Эй! СГАНАРЕЛЬ. Давайте лучше я. Мне-то он ничего не сделает: это не его амплуа. Что, как всегда позвать на ужин? ДОН ЖУАН. Зови. СГАНАРЕЛЬ (явно робея). Сейчас… Гм… О преславная статуя великого Командора!.. Кха, кха… Кажется, так… Прямо все слова со страху забыл… Мой барин, Дон Жуан, просит вас пожаловать к нему в гости сегодня вечером… ДОН ЖУАН. На ужин. СГАНАРЕЛЬ. Да-да, на ужин. СТАТУЯ. Но мною пока ещё не получено никаких указаний насчёт этого из администрации короля. СГАНАРЕЛЬ. Послушайте, чего он мелет! Какие указания?! Ты же статуя!!! СТАТУЯ. Но меня поставили здесь по указу короля, значит, мне необходимо слушаться его распоряжений. СГАНАРЕЛЬ. Во даёт! ДОН ЖУАН. Вы отказываетесь посетить меня? СТАТУЯ. Всё будет зависеть от решения наверху. ДОН ЖУАН. Но меня изгоняют. Наша встреча может не состояться. Завтра я буду, вероятно, уже далеко. СТАТУЯ. Я тебя везде найду. СГАНАРЕЛЬ. Такого оборота я не ожидал. Входит монах. МОНАХ. Скажите, благородный сеньор, не вы ли будете доблестный рыцарь Дон Жуан? |
| ДОН ЖУАН. Вот и ты подтверждаешь, что он дураком и остался. ДОН КАРЛОС. Тебе всё смех. А право, стоило бы задуматься серьёзно. ДОН ЖУАН. Да не могу я врать. ДОН КАРЛОС. Ну и глупо. И вообще: правда и неправда весьма условны. Главное – с какой стороны взглянуть. Впрочем, как знаешь. Пиши про любовь. Ты, кстати, всё ещё распеваешь под балконом Изабеллы, дочери Командора? Или нашёл другой объект страсти? ДОН ЖУАН. Зачем же мне искать кого-то? Я её люблю. ДОН КАРЛОС. Мне кажется, напрасно ты это. У Изабеллы есть жених, а Командор не такой человек, чтобы смотреть на всё это сквозь пальцы. Тебе надо вообще подальше держаться от Командора, с ним у тебя добром не кончится. ДОН ЖУАН. Командор – почтенный и уважаемый человек. Я не собираюсь с ним ссориться, чего же мне бояться? ДОН КАРЛОС. Но ведь тут какой жених! Дон Родриго – воспитанник самого герцога, второго человека в государстве после короля. Лучше не шутить. ДОН ЖУАН. А я и не шучу. Я люблю её. ДОН КАРЛОС. Послушай, я же не Изабелла, чтобы морочить мне голову разговорами о любви. Полюбишь другую. ДОН ЖУАН. Но ведь я правда люблю её. ДОН КАРЛОС. Ты уже стольких перелюбил, что литературоведы со счёту сбились. ДОН ЖУАН. Никого я не любил. Меня оклеветали драматурги и поэты, создали какую-то дурацкую легенду… ДОН КАРЛОС. Зато красиво вышло. Да и чего возражать: это же условность. Ты просто под руку подвернулся. ДОН ЖУАН. Для чего этот обман условностей? ДОН КАРЛОС. В сущности, мы только и делаем, что обманываем других и себя тоже. Весь мир стоит на лжи. ДОН ЖУАН. Помню, мой дядя говорил часто: ложь никогда не просочится сквозь фильтр нашей совести. Себя обмануть нельзя. ДОН КАРЛОС. Он всегда был склонен к пошлой цветистости выражений. ДОН ЖУАН. Тем не менее он был прав. Себя не обманешь, как ни старайся. ДОН КАРЛОС. Ты, однако, и в этом преуспел. Обманываешь себя какой-то необыкновенной любовью. И к лучшему: иногда, чтобы твои слова были убедительны для других, надо хорошенько поверить в них самому. Ты так проникновенно говоришь о любви к Изабелле, что она не почувствует обмана. А я, так даже готов тебе помочь. Попробуем заставить Командора и Родриго немножко иначе взглянуть на это сватовство. Надо придумать, чтобы они сами отказались бы от своей затеи. И пока они станут выяснять отношения, мы воспользуемся моментом. |
| ДОН КАРЛОС. А почему — был? Он ведь и сейчас есть. ДОН ЖУАН. Вот и ты подтверждаешь, что он дураком и остался. ДОН КАРЛОС. Тебе всё смех. А право, стоило бы задуматься серьёзно. ДОН ЖУАН. Да не могу я врать. ДОН КАРЛОС. Ну и глупо. И вообще: правда и неправда весьма условны. Главное — с какой стороны взглянуть. Впрочем, как знаешь. Пиши про любовь. Ты, кстати, всё ещё распеваешь под балконом Изабеллы, дочери Командора? Или нашёл другой объект страсти? ДОН ЖУАН. Зачем же мне искать кого-то? Я её люблю. ДОН КАРЛОС. Мне кажется, напрасно ты это. У Изабеллы есть жених, а Командор не такой человек, чтобы смотреть на всё это сквозь пальцы. Тебе надо вообще подальше держаться от Командора, с ним у тебя добром не кончится. ДОН ЖУАН. Командор — почтенный и уважаемый человек. Я не собираюсь с ним ссориться, чего же мне бояться? ДОН КАРЛОС. Но ведь тут какой жених! Дон Родриго — воспитанник самого герцога, второго человека в государстве после короля. Лучше не шутить. ДОН ЖУАН. А я и не шучу. Я люблю её. ДОН КАРЛОС. Послушай, я же не Изабелла, чтобы морочить мне голову разговорами о любви. Полюбишь другую. ДОН ЖУАН. Но ведь я правда люблю её. ДОН КАРЛОС. Ты уже стольких перелюбил, что литературоведы со счёту сбились. ДОН ЖУАН. Никого я не любил. Меня оклеветали драматурги и поэты, создали какую-то дурацкую легенду... ДОН КАРЛОС. Зато красиво вышло. Да и чего возражать: это же условность. Ты просто под руку подвернулся. ДОН ЖУАН. Для чего этот обман условностей? ДОН КАРЛОС. В сущности, мы только и делаем, что обманываем других и себя тоже. Весь мир стоит на лжи. ДОН ЖУАН. Помню, мой дядя говорил часто: ложь никогда не просочится сквозь фильтр нашей совести. Себя обмануть нельзя. ДОН КАРЛОС. Он всегда был склонен к пошлой цветистости выражений. ДОН ЖУАН. Тем не менее он был прав. Себя не обманешь, как ни старайся. ДОН КАРЛОС. Ты, однако, и в этом преуспел. Обманываешь себя какой-то необыкновенной любовью. И к лучшему: иногда, чтобы твои слова были убедительны для других, надо хорошенько поверить в них самому. Ты так проникновенно говоришь о любви к Изабелле, что она не почувствует обмана. А я, так даже готов тебе помочь. Попробуем заставить Командора и Родриго немножко иначе взглянуть на это сватовство. Надо придумать, чтобы они сами отказались бы от своей затеи. И пока они станут выяснять отношения, мы воспользуемся моментом. |
|
|
