| По мысли старца, внешние знания не дают «яким способом имет боголюбец предспти до истиннаго разума и которыми образы, длы, труды и подвиги, и которые знамения послдовати имют в совлечение втхаго человка приходящому изобразили, и гд есть конец, то есть достигшому в предл безтрастия, ознаймили, таже, достигши оного безстрастного пристанища, ожидати повеления от Бога на дло службы его, а не самому без помощи Божия выскаковати на герц, остерегли. Бо если бы хто что начинати хотл альбо и начинал, а без Бога, глаголят святыи, таковый не толко ни чтожь не успет, але еще в прелесть и ересь самозаконную впадет». 237 Поэтому многие святые отцы, пишет Иоанн, «аще и вншнее учение изучиша, но ничтоже о истинн от философского кичения навыкнути возмогоша, дóндеже сие обезчестиша и тснаго пути слдом разума Христова поидоша; его же обртше, тогда истинну навыкоша, смирение достигоша и наставници слпым и невдущим Бога и пути спасения быша». 238 Этим же путем богопознания призывает идти своих сторонников и старец Иоанн: «Аще убо кой тым слдом ко исканию безсмертное правды пойдет, изучит и обрящет прекраснйшую и свтозарнйшую правду, и узрит в ней прежде общаго воскресения воскресение и вся таинства». 239 О тех, кто, отдавая предпочтение внешним знаниям, гнушается истинной науки богопознания, он с горечью и сожалением отзывается: «бдници, простоты, смирения и беззлобия николи же навыкнути не могут». 240 Полемизируя по этому поводу, Иоанн Вишенский вопрошает: «Скажте ми, о премудрий, от ваших хитростей и художеств граматычных, диалектичных, рыторичных и философских, яким способом Христос простаком, ему послдующим, отверзе ум разумти писание?. Почерпте же от своея премудрости философское и открыйте ми тые врата, которие до разума духовнаго отверзаются». 241 По этой же причине старец Иоанн остро критикует отход и в православном школьном образовании от этой святоотеческой традиции. «Нын вы явно пострадали, егда есте на латинскую и мирскую мудрост ся полакомили, тогда есте благочестие стратили, во вр немощили и поболли и ереси породили, и в Него ж крестихомся прогнвали». 242 |
| При внимательном отношении русского правительства и неоскудевающей материальной поддержке со стороны благочестивого и милостынелюбивого народа России вслед за Свято-Пантелеимоновым монастырём и русские афонские скиты, и все русские афонцы стали ощущать прочность своего положения на Афоне 8 . Все эти изменения в жизни русского иночества на Святой Горе сильно повлияли на его численность. На всём Афоне в прежнее время количество русских иноков не превосходило 200 или 300 человек, тогда как в 1890-х годах русские если не превосходили, то не многим уступали в численном отношении грекам. Количество русских иноков на Афоне достигало 5000. В Русскую обитель под отеческий покров старца Иеронима к концу его жизни братии собралось более 800 человек, так что, как записал в 1885 году монах Пантелеймон, не все уже знали друг друга по именам, а только после смерти каждого узнавали имена для поминовения. Так уплодоносилась его паства духовная неусыпным отеческим попечением! Старец Иероним, глубоко понимая дух и стремление приезжавших, поручал их опытным старцам, под руководством которых они проходили первоначальный искус. Для высшего духовного руководства всё увеличивавшимся братством отец Иероним подготовил старцев-духовников и завещал их после себя. «Духовником в общежитии, по правилам святых отец, должен быть сам игумен, – закрепляет за игуменом древнее его право отец Иероним, – так как ему вручено духовное окормление, но если число братии велико и он один не может всех исповедовать, в таком случае он вкупе с собором избирает в помощники себе одного или двух, которые занимались бы исповедию назначенных от игумена братий и разрешали бы грехи, только не смертные, а в смертный грех павшего отсылать к игумену – общему отцу и духовнику – так все богоносные отцы советуют и определяют. Так и на Афоне святой Савва Сербский в своём уставе определил. С должностью духовника и должность наставника, то есть старца, соединяется не отдельно. Должность духовника состоит в совершении Таинства Покаяния, а должность наставника состоит в том, чтобы желающих облещись в иноческий ангельский образ руководствовать к богоугодной жизни частыми и полезными наставлениями по правилам, какие изображены в книге святого Василия Великого о подвигах иноческих. Впрочем, в помощь духовнику не возбраняется по благословению игумена быть наставником, то есть старцем, другому брату и даже простому монаху, только искусному в духовной жизни, который брата, открывающего ему мысленные свои брани, мог бы вразумить, как ему противоборствовать искушениям вражеским, возбудить себя к покаянию и исповеданию грехов своих пред отцом духовным» 9 . |
| Приближался праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Михаил Иванович уже отчаялся в жизни и написал о. Иерониму письмо, прося приехать к нему. Но о. Иероним велел перенести больного в Пантелеимонов монастырь. Погода в это время была прекрасная, и больной перенесен был на носилках в Русик. Здесь его поместили в удобной келлии и приставили опытного доктора. При посещении больного игуменом Герасимом и о. Иеронимом он решился изменить свое первоначальное намерение – жить год мирянином и просил отца игумена принять его в монастырь послушником. Отец Герасим исполнил его просьбу. Между тем, болезнь Михаила Ивановича усиливалась, не помогали никакие лекарства. С 26 ноября Михаил Иванович чувствовал себя настолько плохо, что уже готовился перейти в иной мир и просил о. Иеронима постричь его в монашество. Но о. Иероним отказался исполнить его просьбу, говоря, что отец его (Михаила Ивановича) может быть недоволен тем, что сына больного, и, может быть, против его желания, постригли в монашество. Но положение больного становилось все безнадежнее, и доктор сказал о. Иерониму, что больной едва ли проживет до следующего утра. Между тем, этот больной не переставал просить своего духовного отца, чтобы он исполнил последнюю волю умирающего – постриг бы его в монашество. Отец Иероним, переговорив об этом с о. игуменом Герасимом, приступил вместе с ним к обряду. Во время чина пострижения больной находился в полусидячем положении и едва слышал слова молитв и песнопений. Михаил Иванович постригся в схиму с именем Макария. Имя это было дано о. Иеронимом, так как сам Михаил Ив. не мог уже придумать тогда, какое избрать себе имя в иночестве. Пострижение в схимонашество о. Макария было совершено 27 ноября. С этого времени больной стал чувствовать себя гораздо лучше. Так, сразу после обряда пострижения, о. Макарий, не спавший перед этим трое суток, уснул спокойным продолжительным сном. Потом он быстро стал поправляться и к 4 декабря уже мог ходить и чувствовал себя легко. Но потом к о. Макарию болезнь возвратилась, и в гораздо большей степени, чем прежде. |
| Притом, он проявил сильную энергию, как по сбору подаяний, так и по усердию в молитве, посте и нестяжательности. Заведующий Одесским подворьем после трехлетнего испытания постриг его в рясофор, с наречением ему имени Пахомия. По прибытии на Афон, рясофорный послушник Пахомий начал вести (в монастыре св. великомученика Пантелеймона) самую строгую иноческую жизнь; раньше всех вставал к полунощнице, раньше всех приходил в храм и позже всех уходил из него; мало вкушал пищи за общей трапезой, но зато гораздо больше и внимательнее слушал чтение житий святых за трапезой, и по окончании обеда, не обращая ни на кого внимания, молча уходил на свое послушание. Не обращавший никогда внимания на посторонних послушников, Пахомий все-таки один раз заметил, что некоторые благообразные старцы накануне праздников откуда-то приходят с кувшинами и сумками, и по окончании службы на другой день опять куда-то уходят до следующих праздников. Это его заинтересовало, и он просил объяснить, что это значит. Старец, у которого Пахомий находился в послушании, объяснил, что это пустынники-отшельники. С тех пор у вновь прибывшего послушника явилось непреодолимое желание посмотреть на подвиги отшельников и самому начать такие же подвиги. И вот, дождавшись свободного времени от своего обычного послушания, он отправился посмотреть на труды отшельников и был поражен разнообразием жизни многих из них. Необыкновенные подвиги отшельников возбудили в ревностном послушнике жгучую любовь к соревнованию; впоследствии все эти упражнения их он испытал на себе, во многом даже впоследствии превосходил Афонских тружеников. С неохотой Афонский постриженник возвращался домой. По возвращении на родину, ему предстояло перенести целый ряд тяжелых испытаний. Дом его, как уже выше было сказано, сгорел, имущество тоже, скот продан. Жена, увидя на нем монашеское одеяние и длинные волосы, подняла вой и ужаснейший плач на весь околоток, как о покойнике. Явились любопытные и родственники, которые начали упрекать его и говорили: «что это ты сделал, на кого ты покидаешь жену и детей (кроме умерших двоих мальчиков у него было в живых еще три дочери) и кто их будет поить, кормить?» Подвижник отвечал: «всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или чада, или села, имени Моего ради, сторицею приимет и живот вечный наследит» ( Мф.19:29 ). |
| Сии духовные воины с дерзновением могут глаголать: «се, мы оставихом вся, и вслед Тебе идохом: что убо будет нам?» (ст. 27). И Господь ответит им на последнем суде: «приидите блогословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие» ( Матф. 25, 34 ). И в сем еще веке не оставляет Господь рабов Своих, верою и любовью Ему служащих, но посылает им разные утешения, и награждает их разными дарами Духа Святого. Иные, переплыв страстное и многоволнистое греховное море, достигли в тишину бесстрастия. Многих я видел в Русском монастыре, которые, жизнь свою препроводивши в общежитии, в совершенном послушании и в отсечении своей воли, овые двадцать лет, овые тридцать, а другие сорок, пятьдесят и шестьдесят лет, достигли совершенного бесстрастия, стали на высочайшей степени любви и беззлобия, сделались яко бесстрастные Ангелы. Другие достигли глубины кротости и смиренномудрия. Овые, достигши бесстрастия, получили дар слезный, и не могут никогда воздержаться от слез, ово о своих согрешениях, ово о своей братии, ово о всем мире, чтобы всему миру простил Господь грехи. Овые получили дар радостных слез, и всегда плачут от радости, что много любят Господа своего, и чувствуют великие Его милости и благодеяния к роду человеческому, и что сподобил их отлучиться от суетного и многомятежного мира сего, и прийти в тихое и небурное пристанище монашеской жизни. Овые получили дар пророчества, откровения и видения, а другие – дар восхищения ума к Богу; и сии дары открывают только своим пастырям, духовным отцам, которые могут отличить истину от обольщения, и яко искусные вожди все прикрывают одним смиренномудрием, и приписывают все великому Господню человеколюбию и молитвам братии; а наипаче заповедуют блюстись обольщений врага нашего древнего, диавола: ибо он преобразуется в ангела светла. Каждому отцы духовные дают наставления – беспрестанно помнить и призывать имя Господа Иисуса Христа, просить Его великого милосердия, плакать о своих согрешениях, и не скрывать никаких помыслов, ни даров. |
| Это было таким образом: видя, что он не убеждается моими увещаниями, и все еще стремится идти на мучение, я сказал ему: «если ты не веришь, что послушание есть истинное мученичество, как свидетельствуют богоносные отцы, то испытай сам на деле, и убедишься в истине. Если ты истинно желаешь сделаться мучеником и попасть в их чин, то я помогу тебе в этом деле, и покажу легкие и удобные средства для этого; если ты не будешь уклоняться от несения крестов, т. е. скорбей внутренних и внешних, то ты сделаешься даже великомучеником. Вот, например, тебе даны четыре креста послушания внешнего: 1) ходить в церковь на всякую службу к началу и выстаивать до конца, 2) пономарить в малой нашей церкви, 3) заниматься писанием, 4) в неделю раз являться в обитель. Если ты все это исполняешь по совести, старательно, без лености и ропота, то ты несешь эти кресты. К наружным крестам принадлежат явные насмешки от других, укоризны, брань, оклеветание. Если ты в таких случаях не воздаешь злом за зло, то ты несешь эти кресты. А внутренние кресты, или тайные, составляются из мыслей и желаний, например, если ты услаждаешься злыми мыслями, гневными, или блудными, или гордыми и тщеславными, то ты не несешь тайного твоего креста или тяжести, а, уклоняясь в услаждение таковыми мыслями, не имеешь терпения и мужества, чтобы бороться с ними. Борьба с злыми мыслями есть, своего рода, мученичество. Вот, ты желаешь замучиться за Христа, чтоб турки за веру отрубили тебе голову, а того не знаешь, что можно и малыми делами сделать себя мучеником, потому что и малые дела, совершаемые нами ради Бога, делаются великими. Если я дам тебе и самые малые заповеди, и даже ничтожные, но ты, по высокоумию, не выдержишь испытания, то и они покажутся тебе страшно тяжелыми и даже невозможными, и ты откажешься от них». На это Паисий возразил: «я на все готов; только, быть может, я себя не так понимаю, но я желаю исполнить все, что вы мне прикажете, лишь бы только мне сравняться с мучениками, попытайте, укажите и наставьте меня, как угодно». |
| Анастасия?» Духовник отвечал ему: «можно и полезно будет открыть тебе о его добродетелях для поощрения твоего». Потом духовник рассказал ему о подвигах старца Анастасия: о его посте и нестяжательности, о том, что он несколько лет прилежно понуждал себя к слезам; за то Бог даровал ему высокий дар слез в его волю, и он, когда только захочет поплакать, тогда и плачет, а это все происходило от послушания его к духовному отцу, без совета которого ничего не делал. Выслушав это, о. Никодим пришел в восторг, пленился высоким даром свободных слез; падает в ноги духовнику и со страхом спрашивает: «мне, батюшка, можно ли домогаться этого?» – «Почему же не можно?» отвечал ему духовник. «А долго терпеть мне?» сказал о. Никодим. – «А ты опять за маловерие берешься! возразил ему духовник; я и прежде говорил тебе, что исполнение должностей не препятствует восходить к совершенству христианскому, а маловерием нашим мы уничтожаем благодать Божию, которая всемогуща и вседействующа, а потому без сомнения может, и при рассеянных и беспокойных должностях, даровать то, чего мы с верою просим у Бога. Ты веруешь ли, что Господь может дать тебе этот дар?» – При этих словах о. Никодим, со слезами опять поклонившись до земли, сказал: «верую, отче, что Господь силен и может даровать мне этот дар твоими св. молитвами». – Духовник на это сказал ему: «итак, если веруешь, то Бог благословит тебя, по реченному Им: ищите и обрящете, ищай обретает, и толкущему отверзется» ... И, давши ему благословение, отпустил его. После этой беседы у о. Никодима начал увеличиваться страх Божий, потому он часто беседовал с духовником более о вечных мучениях, иногда выражал свой ужас, как он будет умирать, как он будет проходить мытарства бесовские, боялся, как бы бесы не задержали его на мытарствах своих за многие грехи, содеянные им в мире, нередко говорил: «боюсь бесов, как бы они меня в час смертный не привели в отчаяние, – говорят, что они всеми силами своими нападают на человека умирающего, напоминают ему все его грехи, обличают его, ужасно кричат и вопят: наша душа, мы ее возьмем себе, и тому подобное; что в таком случае делать надобно? как и чем отбиваться от них? Я думаю, что в это время, от страха и ужаса, умирающий человек как бы изумится и оцепенеет». |
| Предшествовавшие обстоятельства: болезнь, пострижение, высокие обеты, данные им во время его, теперь вспомнились о. Макарию, а, может быть, отчасти и неизбежное сожаление об оставленном им мире, – все это до того взволновало еще не совсем оправившегося больного, что природа его не выдержала всего этого физического и нравственного потрясения, и о. Макарий опять слег. 23 декабря он был на волосок от смерти, и над ним читали уже отходную. Но он остался жить, чтобы прославлять Господа Бога и трудиться во славу Его. Бог , по слову Премудрого, искусил его, как сосуд, достойный вместить благодать Духа Святого. В праздник Крещения, – 6 января, после посещения о. Макария игуменом Герасимом со всей святыней, по возвращении с крестного хода на иордань, больной почувствовал себя почти совершенно здоровым и пожелал сам прийти к о. Иерониму, чтобы исповедаться и приобщиться. На третьей неделе Великого поста о. Макарий уже настолько оправился, что уже исполнял монастырские послушания: читал и канонаршил в церкви, и ходил на общие работы братии. Он чувствовал себя так хорошо, что он, по его собственным словам, «точно на крыльях летал». Выздоровление его совпало с весенним воскресением природы. Весна же на Афоне чудно хороша. После зимних туманных, сырых дней почти вдруг оживляется вся природа. Яркое южное солнце щедро льет потоки своего света на Св. Гору. Чудный аромат носится в воздухе: то зацвели лимонные, померанцевые, грушевые, абрикосовые, гранатные, сливовые деревья, зазеленели виноградники... Тогда лавровые рощи, обвитые цветущими лианами, каштановые леса, сплошь усыпанные цветами, издают такое благоухание, что, кажется, нет на земле уголка прекраснее св. горы Афонской – этого земного удела Богоматери. А цветы, полевые цветы – где только их не видать: на полянках, по скатам гор, в расщелинах скал, на самых даже скалах, поросших древним мхом – всюду, пестрея, виднеются они. Любуясь этой роскошной панорамой весны, о. Макарий невольно вспоминал слова Господа о Его премудром и благом Промысле: «Если же полевую траву, которая сегодня растет, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры! Не заботьтесь же, говоря: что нам есть? или что пить? или во что одеться? Ищите прежде всего царствия Божия и правды его, а остальное все приложится вам» ( Мф.6:29–33 ). |
| Так же приобщил его и в третий день. Видимо, благодать Божия, по живой вере старца и за молитвы его и родственников, произвела свое дело " .(Антоний Святогорец. Жизнеописания афонских подвижников благочестия XIX века. С. 214-215). Что тут сказал бы строгий батюшка? Что нельзя причащать человека, находящегося во блуде, да причащаться каждый день опасно для человека, тем более фактически отпавшего от веры и связавшегося с магометанками. Нельзя, нельзя... Но старец решился и одержал с Божьей помощью победу отвратил человека от греха. Конечно же, тут речь не о том, чтобы всех допускать до Причастия, чтобы отказаться от традиций и строгости поста, а о том, что есть пастыри, которые, будучи движимы любовью, извлекают грешников из пропасти, а не подталкивают к ней неуверенно стоящих на ногах. Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой: Другие способы платежа: Версия для печати Комментарии 23.04.2016 - 05:52 Приходит парнишка в секцию : Приходит парнишка в секцию штанги. А он больше 5-ти кг сумки вообще ни разу не поднимал. Ему и говорят - вон штанга, 150кг - иди, подыми... Он берется за гриф... А дальше варианты: 1. Рвет себе спину или еще что; 2. Поднять не может, уходит и только его и видели; 3. Всю оставшуюся жизнь подходит к этой неподъемной штанге, будучи твердо уверен, что занимается спортом... если он зайдет в другую секцию - то ему скажут: привет, вон там ребята в баскет играют, иди поиграй... Бегает, прыгает месяца два-три... Потом - слушай, там в углу гантели 0.5 кг валяются, попробуй комплекс из 10 упражнений - параллельно с динамичными играми... Еще через месяц к 1кг допустят... А через год и к грифу, без блинов, и все время под контролем и тренера, и врача... И так, постепенно, по мере роста силушки, он через несколько лет сможет не вымучивать службу, молитву, исповедь, пост, а молится в памяти Бога и своего греха. " Восходя от силы к силе " . А если на него сразу навалить отстаивание службы, обязательные молитвы дома, пост и чтение необходимой литературы +... |
| Этот ответ возбудил в родственниках только смех. Тут же явились и те поселяне, которым жена его отчасти задолжала: они нагло требовали уплаты. Монах мужественно перенес все эти неприятности: за долги он отдал на несколько лет землю (свой душевой надел), а жену на некоторое время успел успокоить тем, что скоро начнет строить новый дом. И действительно, вооружившись топором, киркой и лопатой, без посторонней помощи он вдали от села, на своем отцовском наделе, близ сельского кладбища, сам поставил келлийку, наполовину врытую в землю и до того маленькую, что в ней помещалась одна маленькая печка, сложенная им же, поставить кровать в ней было нельзя, лечь человеку во всю длину тела тоже невозможно. Келлия эта прежде служила сторожевой будкой на барже, была для какой-то потребности изверчена буравами, вся в дырах, которые Прохоров забил деревянными гвоздями В этой-то келлии он и поселился, с целью затвориться там для молитвы и возобновления прерванных афонских упражнений. Но это пока сделать ему не удалось. Жена, как только узнала, что он затворился и к себе никого не пускает, пришла к келлии, начала шуметь, стучать и кричать в единственное маленькое оконце, чтобы муж ее вышел, но не получила никакого ответа. Это молчание страшно взорвало женщину, и она решилась во что бы то ни стало поставить на своем и вызвать мужа. С раннего утра она являлась к землянке, всовывала голову в оконце и начинала выть; стояла она так и выла по нескольку часов подряд; продолжала выть на другой и на третий день. На это состязание начали приходить любопытные. Начались шутки, остроты; шум и стук усиливался. Наконец, Прохоров вынужден был выйти к жене... Каково было объяснение между мужем и женой, с точностью передать трудно, но оно окончилось тем, что Прохоров успел убедить свою жену в том, чтобы она искала себе утешения и помощи в путешествии по святым местам, в особенности же, в Киеве у преподобных Антония и Феодосия Печерских , и предложил проводить ее туда. Впоследствии к ним присоединилась священническая жена с дочерью Евдокия Сокольская. |
|
|
