| Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь. Восхвалим мужи славны и отцы наши в бытии. Многу славу создал Господь в них величием своим от века. Слова мудрого Иисуса, сына Сирахова, гл. 44:1 Есть ли кому, то нам, благоименитые потомки славных предков сего града, и есть ли когда, то при настоящем наипаче торжественном случае нам приличествует сие увещание мудрого Мужа. Ибо что припоминает нам празднуемая ныне память угодника Божия, единого из древнейших Святителей сего града? Что как не те самые преславные времена древности, коими град наш превосходит все прочие грады Российские, и кои составляют отдаленнейшие, знаменитые эпохи отечественного бытописания? Здесь родилось, так сказать, самое Отечество наше – Россия. Здесь водружён первый скипетр самодержавия наших Монархов. Здесь родоначальник их положил основание Российской Державы. Отсюда сперва распространилось владычество её на Восток, Запад, Юг и Север. В сем граде появилось первое начертание Отечественных законоположений. На сии берега к любимому народом своим и целым Севером Государю притекали несчастные Цари в покровительство и защиту 1 . В сих странах предки Славяно-Руссов, отцы наши в бытии, первую приобрели славу и наполнили оною весь Север. Отсюда оружие их приводило в трепет врагов, а праводушие привлекало союзников. Здесь добродетели их вселили уважение всем соседям, а горячность к вере обратила на них свыше благословение Божие многими посреди их Угодниками Божиими: Многу славу созда Господь в них величием своим от века! Но – увы! Слава градов и целых народов преходит как образ мира сего. Век их стареет и кончается, яко век каждого человека. Могущество их ослабевает от напряжения самой крепости своей. Блистательность их меркнет от самого распространения света своего. Изобилие истощается от самого пресыщения их. Всем время, вещает мудрый Соломон, и время всякой вещи под небесем; время раждатися, и время умирати; время садити и время исторгати сажденное; время целити и время убивати; время созидати и время разрушати; время смеятися и время плакати; время ликовати и время рыдати; время собирати камение и время разметали камение 2 . |
| Всеобщее историческое суждение о Воронежской губернии по месту, жителям, пространству и произведениям оных Пространство земли, занимаемой ныне Воронежской губернией, в древние времена состояло в числе таких частей земной поверхности, которые древние греческие писатели называли неизвестной землей, или неопределенным названием Гипербореей, т.е. за Севером, или Скифией; ибо и сие последнее название заключало в себе не более определенности. Потому что греки, услышав про какой-нибудь отдаленный и дотоле им неизвестный еще народ, обыкновенно называли его скифским 1 . Те из древних историков, которые хотели яснее разграничить эти страны, полагали в нынешней Воронежской губернии предел Европейской Скифии с Азиатской. Ибо река Дон у них поставлялась границей обеих этих Скифий. Другие же, полагавшие пределом Азии Волгу, почитали Дон только границей Европейской Сарматии от Азиатской; Скифия же Европейская у них простиралась до Волги 2 . А по сему мнению и место Воронежской губернии было серединой обеих Сарматий. Что касается до народов, издревле обитавших по сим местам, то о них еще меньше достоверности и точности сыскать можно, нежели о названиях сих стран, хотя и многие старались исследовать сию материю 3 . Ибо сверх того, что постоянных народов не было в наших краях, древние греческие и римские писатели, в коих сочинениях известий сих доискиваться должно, сами не были в сих странах, а описывали народы оных только по слухам и неосновательным рассказам выходцев. Но в новейших ландкартах древней географии на местах Воронежской губернии у одних полагаются народы ффирофаги 4 ; у других аримаспы, есседоны, аланы и роксоланы 5 ; в иных же вообще только Сарматией называется 6 . Все сии сказания, как очевидно явствует, из древних греческих же писателей заимствованы, а потому столько же мало из сих ландкарт, как и из историй древних отгадать можно, каким точно нынешним народам принадлежат имена сии, и кого поставить должно предшественниками нам в обитании сих стран. Греческие историки средних времен описывают нам бывшие в сих сторонах народы достовернее и для нас понятнее, потому что греки их времен начали уже сообщение иметь с населявшими или проходившими сии страны народами. Из числа оных, как видно из их Истории, были в наших странах временно, или и обитали наипаче народы болгары, хазары или козары, печенеги и половцы. Не входя в подробное историческое исследование порознь о всех сих народах 7 , здесь особенно поговорим только о хазарах, печенегах и половцах, о коих сведение нужнее прочих для истории города Воронежа, как то ниже будешь показано. |
| Его Преосвященству Преосвященнейщему Мефодию Епископу Воронежскому и Черкасскому пастырю просвещением, мудростью и добродетелью знаменитому. Милостивейшему Покровителю и ободрителю наук в засвидетельствование преданнейших приветствий при радостном торжестве о восстании Спасителя мира Искреннейшее приношение От Воронежской Семенарии 1799 года Апреля 17 дня. Историческое рассуждение вообще о древнем христианском богослужебном пении и особенно о пении Российской Церкви с нужными приписаниями на оное Почтеннейшее Собрание, рассматривая со вниманием начало и причины различных обрядов богослужения, не можно без особенного замечания опустить то, что всегда и у всех, самых даже и грубых народов, музыка составляла обыкновенную принадлежность богослужения. Такое сходство заставляет думать, что сей обряд имеет естественную некую причину. В самом деле, причина сему, кажется, весьма естественна. Ибо если, как говорит блаж. Августин, все страсти нашего духа имеют тайную некую симпатию с различными тонами голоса 1 , то человеку с чувствительным благоговением, или с живейшею благодарностью предстоящему перед святилищем Божьим, можно ли удержаться, чтобы чувствования свои не выразить самим голосом своим, и в жару сердца, так сказать, не превратить оного в пение? – Итак, сколько естественны человеку внутренние движения, столько ж естественна ему должна быть и музыка. По сему то употребление музыки оказывается в самых первых временах мира 2 , и когда Енос начал совершать открытое приношение молитв Богу 3 , то, без сомнения, присовокуплено к тому было и песнопение. В последовавшие потом времена есть гораздо явственные доказательства в Еврейской нации бывшего песнопения Богу. Кому неизвестна благодарственная песнь Моисеева, воспетая израильтянами по прошествии Чермного моря, и которую Мариам, сестра Моисеева, в то же время повторяла еще с тимпаны и лики 4 ? Подобно сему Девора по одержании победы над Сисарой воспела победоносную песнь Богу 5 . Известны также другие духовные песни, петые Моисеем, Анной Пророчицей, Давидом и другими Пророками. – Но все сие суть только частные примеры. |
| Желание участвовать в безопасности и благополучии российских подданных давно уже привлекает окрестные народы в покровительство Всероссийскому престолу, и Россия ср времени свержения с себя ига татарской власти с немногим через триста лет узрела в пределах своих владений более племен и языков, нежели сколько оных Древний Рим покорил в тысячу лет своей силы и славы. Истекшее наипаче столетие славно для России распространение ее пределов и обладания. Наконец в наши дни и Грузия, еще за 215 лет перед этим предавшаяся в покровительство российских монархов, вступила в совершенное и непосредственное подданство Всероссийскому престолу. По сему теперь столько ж любопытно и нужно для нас иметь обстоятельное понятие об этой соотечественной уже нам нации, сколько и о других, давно благоденствующих с нами под общим мудрым правлением наших монархов. Все известия о Грузии, до сего изданные, большею частью писаны французскими путешественниками, часто описывающими земли без познания оных. Основательнее других вообще доныне почитались известия о ней Шарденовы, Таверниеровы, Турнефортовы и Ла-Мотреевы. Но и в их описаниях очень часто Грузия представляется такою, какою она давно уже перестала быть; а в иных такою, какою она никогда не бывала. Самые ландкарты Грузии до ныне изданные, (выключая разве отчасти Шремблеву, изданную в Вене 1800 года in allgemeiner grofser Atlafs) доказывают, что европейцы очень худо понимали даже местоположение, области и границы этой земли. И так чужестранные известия о Грузии не могут для нас быть руководством к познанию ее. Надобно ожидать, чтобы поселяющиеся там ныне соотечественники наши дали не только нам, но и прочим европейцам основательное и достовернейшее о ней понятие. А между тем в ожидании оных не неприятно, кажется, будет любопытствующим россиянам издаваемое теперь историческое изображение Грузии в политическом, церковном и учебном ее состоянии. Оно почерпнуто не из иностранных европейских путешествователей, но из оригинальных источников, большею частью сообщенных от пребывающих ныне в Санкт-Петербург грузинских посланников и депутатов. |
| Изборск, город Псковской губернии, лежит от Пскова к западо-югу в 36 верстах, на речке, коей верховье против города издревле называлось Смолкой, потому что состоит из ключей, покрытых ржавчиной; ниже города от озерка Городищенского, за мельницей лежащего в 200 саженях от крепости до Мальского озера именовалась Сходницей, можеть быть, от схода к ней из Городища; а от Мальского озера до большого Чудского, у лифляндцев именуемого Пейпус, Бдехой, может быть, потому, что там находилась пограничная стража, бдевшая или остерегавшая от нападения лифляндской чуди. Нестор называет сей город Изборском, а другие летописатели Сбореском, Сборском и Сборцем, вероятно, по собраниям, или съездам в сию столицу областного народа. Начало сего города, так как и народа, первоначально населившего оный, нам неизвестно. Иностранные северные летописи неопределительно именуют всю северную Россию Остроградией, Гардериком, Хунигрдом, Улмигрдом и Голмогрдией. Новейшие историки по их названиям старались отгадать и приурочить местоположение сих стран. Страленберг полагал Хунигардию в пределах Псковских; а Татищев причислял к оным не только Хунигардию, но и Острогардию и Ульмигардию. Болтин, следуя Татищеву, производил название Ульмигардии от названия народа сарматского, якобы во псковских пределах жившего, именовавшагося ульмигоры, коих область именовалась де Улима, то есть, верхняя, или горная земля. Остаток летописи в Истории Татищева, приписываемый новогородскому первому епископу Иоакиму, представляет нам подробную роспись поколения северных князей и рассказывает, что «Вандал, потомок Славена, основавшего град Славенск на севере, имел трех сынов: Избора, Владимира и Столпосвята; что каждому из них построил по единому граду и в их имена нарече; что всю землю им разделя, сам пребывал в великом граде (Славенск) лета многа и старости глубоце умре, а по себе Избору град великий и братию его во власть преда; что потом, изомроша Избор и Столпосвят, а Владимир власть приятъ на всей земли; что через несколько поколений Славенских князей на севере княжил Гостомысл, сын Буривоев; что старшая дочь Гостомыслова была за изборским князем, от коей родилась княгиня Ольга, а вторая дочь за варяжским князем, отцом Рюрика, и потому Трувор был внук Гостомысла» и проч. |
| Какое было древнейшее Правление Изборских Кривичей, о том сказано уже выше: а со времени Княжеского между ими начальства от Трувора до Олега долженствовало быть больше военное и Монархическое, основанное на решениях и повелениях Князей, или их Наместников, нежели гражданское, хотя могли еще оставаться в силе и народные обычаи, законы отцев и предания, по выражению Несторову. Но когда Олег в 881 году оставив Новгородское Княжество, в коем включалось и Изборское, перенес Престол свой в Киев, а с Северных своих владений довольствовался только брать ежегодную дань на жалование Варяжским своим войскам; то в Новгородском Княжестве, а по нем и в Изборском (после Псковском) опять осталось общенародное правление, продолжавшееся около 600 лет, не смотря на то, что в обоих сих Княжествах между тем начальствовали и Велико-Княжеские Наместники, а иногда свои Удельные Князья, которых избирать самим право дал Великий Князь Ярослав Владимирович. Все гражданские дела и даже отношения к соседям рассматривались и решались общими народными приговорами на Вече, под именем коей разумелось, как и у Римлян fοrum, народное собрание и совещание на открытой площади, на которую созывали звоном колокола, именовавшегося по сему Вечевым. По собрании объявляли им причину созыва и о предложенном деле требовали всеобщего мнения. Здесь народ определял войну и мир, дружественные и торговые договоры с соседями; наряжал посланников и выслушивал их ответы по возвращении; назначал сбор войска, податей и других городовых и земских повинностей; делал приговоры временные и всегдашние, устанавливал Законы, производил суд и расправу по важнейшим общественным доносам и жалобам; избирал своих Посадников, Тысяцких, Воевод и прочих Чиновников и самих Князей; и в случае народного неудовольствия на них, наказывал отрешением, разграблением домов, побоями и даже смертью первых, а изгнанием последних. В 1458 году Псковичи в страх преступникам повесили на площади при Вечи палицу, коею наказывали и убивали виновных. Никто из Чиновников, ни самый Князь не мог остановить и отменить приговора Вечи, ни даже мешаться в народные совещания Господина Пскова, как говаривали Псковичи, по сказанию Летописи. Бывали такие же Вечи и в Уездных городах, или Пригородах Псковских, под влиянием однако же главной Псковской. Но сия могущественная во всем городе и во всей Области Псковская Веча, при случаях соединения Пскова под одно с Новгородом правление, принуждена бывала сама принимать от Новгородской Вечи, которая иногда присылала Псковичам своих Посадников и Князей, наряжала своих поверенных для разбора гражданских и пограничных споров и распрей, и привлекала к ответам и суду Псковичей даже в Новгороде. Кроме того и при сторонних, самими Псковичами избранных Князьях, Новгородцы по старому обыкновению иногда в военные и гражданские дела их. |
| Н.И. Полетаев Глава II. История Псковской Иерархии История княжества Псковского, ч. I-IV, Киев, 1831 г. Процесс ее составления и печатания. П. П. Румянцев, Б. Г. Анастасевич и другие. – Летопись древнего Славяно-Русского княжеского города Изборска, Спб., 1825 г. – Анализ «Истории» псковокой иерархии. – Описание монастырей Иоанно-Богословского Крыпецкого и Рождество-Богородицкого Светогорского с прибавлением списка преосвященных архиереев псковских, Дерпт, 1821 г. – Описание Псковско-Печерского первоклассного монастыря, Дерпт, 1821 г. 217 – Описание Иоанно-Предтечева псковского монастыря, Дерпт, 1821 г. – Описание Святогорского Успенского монастыря, Дерпт, 1821 г. Научное значение «Истории» псковской иерархии. «В исследованиях древней Российской истории и отличной пользы от того ожидаю, что толь знаменитый ученостию муж ныне псковскою епархиею управляет. Вероятно, что богатое под спудом там хранится сокровище и предопределено, может быть, было судьбами к обработанию тому, кто более других к сему способен... Питаю надежду, что мы пребыванию вашему во Пскове наконец обязаны будем появлением ученой летописи сего для истории нашей любопытного края.» С такими, полными веры в ученые силы своего преосвящ. друга, словами гр. H. П. Румянцев обратился к Евгению в мартовском (24 ч.) и октябрьском (21 ч.) письмах 1817 и 1818 г., спустя уже много времени по приезде последнего на псковскую архиепископию (Переписка, стр. 5, 13 и 14). Но любознательный Евгений давно уже шел на встречу этому ожиданию и этой розовой надежде ученого канцлера. «С самого приезда моего во Псков, сообщал он Румянцеву 9 апр. 1817 г. в ответ на первое его письмо, я занялся собиранием монастырских грамот и других известий, сверх собранных уже из печатных летописей и надписей и изданных» в 4-х частях (в шести?) с 1790 по 1794 г. (1795?) Н. Ильинским, под названием: «Историческое описание т. Пскова и его древних пригородов». 218 Но доселе не отыскал я еще ни одной грамоты старее времен царя Ивана Васильевича и отца его Василья Ивановича, да и сии грамоты касаются только до вотчин монастырских и неподсудности мирским властям. |
| Н.И. Полетаев Содержание Предисловие Введение Глава I. История Российской Иерархии Глава II. История Псковской Иерархии Глава III. Описание Киево-Софийского собора и История киевской иерархии Глава IV. Духовные школы и духовное просвещение в России Глава V. История Славено-Русской церкви от начала оные до настоящего времени (рукопись) Глава VI. Митрополит Евгений, как историк русской церкви Приложения 1 2 3 4 5 6 7 8 Предисловие Предлагаемый вниманию читателей церковно-историографический труд начат был нами в 1887 г. и составлен большею частию в Казани. Но в виду недостаточности тамошних научных средств, а главное отсутствия рукописей митрополита Евгения, мы во второй половине минувшего года и начале настоящего, благодаря просвещенному содействию Казанской духовной Академии, предприняли поездку в Киев, Москву и С.-Петербург. Таким образом, для нас явилась счастливая возможность воспользоваться новыми, дотоле неизвестными не только нам, но отчасти и исторической науке, материалами, находящимися в библиотеках: Киево-Софийского собора, Киево-Печерской Лавры, Киевской духовной Академии с существующим при ней церковно-археологическим музеем, Киевской духовной семинарии, Московскою Румянцевского музея, Московского главного архива Министерства иностранных дел, Общества Истории и Древностей Российских при Московском университете, Московской духовной Академии, Московской Синодальной Типографии, Императорской Публичной, С.-Петербургской духовной Академии и Св. Синода. Не претендуя на всестороннюю полноту исследования, автор, говоря о том или другом труде м. Евгения по истории русской церкви, имел целию показать: процесс составления и печатания его, предшествующую литературу предмета, в нем разрабатываемого, источники и пособия, какими располагал при этом ученый иерарх, отношение к ним последнего, характер самого труда и его значение в свое и последующее время. Нечего и говорить, что не все эти вопросы одинаково удовлетворительно решены нами по отношению к каждому церковно-историческому труду высокопреосвященного Евгения, многое зависло тут от наличных материалов. Особенно не легко дается решение последнего вопроса о значении трудов митрополита Евгения по истории русской церкви для дальнейшей ее разработки, об их месте в нашей историографии. В этом случае мы не считали нужным штудировать и сравнивать всегда и все статьи, заметки и монографии, какие только появлялись в печати после покойного киевского митрополита по изученным им предметам нам представляется достаточным взять для сравнения более важные из них и при том ближайшие к настоящему времени и сослаться, в случае нужды, на признанный ученый авторитет. Говоря о значении Евгениевских трудов в свое время, мы старались стоять на точке зрения современников и, где возможно, говорить их языком. При пользовании обширною перепискою м. Евгения мы тоже старались сохранить его язык, его речь, как интересное выражение его мыслей, взглядов и вообще его духовного строя. |
| Н.Н. Жервэ В контексте истории русской культуры конца XVII – начала XX веков и культурной жизни русской провинции история изучения славянских древностей является наименее исследованным вопросом. За последние десятилетия кроме А.А. Формозова к данной проблеме, пожалуй, всерьез не обращался никто из исследователей. Причины столь неожиданного на первый взгляд явления на самом деле более чем объективны и конкретны: 1) открытие, изучение и собирание русских древностей было слишком тесно связано с таким явлением в истории русской культуры как меценатство, о котором в наше время старательно умалчивали; 2) сбор сведений и изучение местных провинциальных древностей во многом зависели от деятельности краеведов, а с 30-х годов нашего века после ряда краеведческих процессов даже термин «краеведение» вызывал только отрицательную реакцию в исторической науке; 3) у истоков изучения русских древностей как письменных, так и вещественных, во многих регионах России стояли церковные деятели, а принадлежность к «поповству» в советское время была отталкивающим фактором. В связи со всем вышесказанным, мне представляется чрезвычайно важным и нужным вернуть из небытия незаслуженно забытые имена меценатов, краеведов, церковных деятелей, чьими трудами и «малыми подвигами» были спасены и сохранены для нас древности русской земли. Для северо-западного региона – новгородской, псковской и вологодской земель истоки изучения древностей связаны с жизнью и деятельностью замечательного ученого, историка, писателя, церковного деятеля митрополита Евгения (Болховитинова) . В Уваровском фонде ОПИ ГИМа (Ф. 17. Оп. 1) мне удалось обнаружить два интересных документа, непосредственно связанных с Болховитиновым: 1) материалы по истории Украины, подготовленные к III археологическому съезду 1874 года (Д. 657) содержат «Очерк жизни и ученых трудов Евгения, митрополита Киевского и Галицкого». Рукопись написана хорошим писарским подчерком, автор не указан, но и аннотации ГИМа – А.С. Уваров. В очерке кратко изложены основные вехи биографии, все перемещения по службе, награды, перечень трудов. |
| О начале города Пскова устроении и населении оного Под 903 годом Нестор по случаю брака Великого Князя Игоря упоминает уже о городе Пскове, говоря: приведоша ему (Игорю) жену от Пскова именем Ольгу. Но сие сказал он для означения места родины иной, кажется по современной уже ему знаменитости Пскова. Ибо Ольга приведена из Выбутской Веси, отстоящей в 12 верстах вверх по реке Великой от города, а не из Пскова, основанного уже ею после крещения ее и возвращения из Царьграда. Степенная Книга подробно повествует, каким случаем Игорь в переезде свой через реку Великую под селом Выбутским эаметил и узнал сию свою невесту, дававшую на предложения его благоразумные ответы 2 . Название города Пскова построенного при устье реки Псковы, впадающей в реку Великую, а вытекающей из озера Псковицы, в Несторовой Летописи по Кенигсберскому списку и в некоторых других Псков, а по Лаврентьевскому списку и по Новгородскому называется Плесков. Во Псковской Летописи в древнейших годах именуется также Плесков, но в последующих до конца только Псков. От сего различия наименований родились разные толки о происхождении оного. Татищев производит Плесков якобы от плеса или плескания воды. Но имя сие при Пскове ничего замечательного не означает. Другие думают, что Ольга в путешествии своем в Канстантинополь, заметив почему-нибудь Болгарский город Плискову за Дунаем бывшую и с прочими Болгарскими городами состоявшую после во владении сына ее Святослава, нарекла сим именем и свой город 3 . Но жизнеописатель Ольгин производит название Пскова от реки Псковы, которая кажется так названа от пещаного озера и песков, из коих она вытекает и которые окружают со всех сторон город Псков. Близость сего места к озеру Псковскому, соединяющимся с Чудским, и удобство водяного сообщения по впадающей в оное реке Великой со всеми южными Псковскими землями, были без сомнения важным убеждением мудрой Ольги к построению Пскова на оном. Псковичи, получая водяным путем по реке сей произведения своих Пригородов и Волостей, могли прямо сплавлять все товары сквозь озеро в одну сторону к Чудским берегам и по реке Амовже, ныне называемой Ембаху, до Дерпта к Естляндии и Лифляндии, а в другую до Финского залива по реке Наров к Северным народам. Даже и Новгородцы, производившие знатные торги с Лифляндцами и Естляндцами на всех бывших у них в разных местах ярмарках, на кои съезжались и Северные народы, свозили также для сплавки во Псков свои товары содержали здесь свои подворья и магазины. Ибо пока еще они не имели в полном своем владении берегов Финского залива, и пока не завели своего судоходства ………. и прямо не познакомились с торговыми северными городами, то Русская северная торговля большей частью проходила Лифляндским и Естляндским путем во всю Европу. |
|
|
