| В следующей, увещательной, части своего послания Павел делает христианам римским разъяснение тех обязанностей, какие они приняли на себя со вступлением в Церковь Христову. Веру свою во Христа они должны обнаружить в своей жизни – прежде всего, как члены церковного общества (гл. XII), а потом, как члены государства, сознательно подчиняющиеся государственному закону (XIII,1–12). Наконец, Павел дает некоторые указания относительно личного самоусовершенствования христианина (XIII,12–14). Все это представляет раскрытие основного положения 12-й гл. 1-го ст.: «служите Богу!» Этим же принципом «служения Богу» Павел советует римским христианам руководиться и в спорах о так называемых вещах безразличных (adiaphora), которые тогда велись в римской церкви: все должны думать только о том, как бы угодить Богу, стараться об уничтожении партийности, жертвуя своим самолюбием, по примеру Христа (14–15,4). Точно так же римские христиане не должны разделяться на общины иудео-христианские в общины языческо-христианские, потому что Господь хочет иметь в Своей Церкви и язычников, и иудеев (XV:5–13). Два замечания – о тоне послания (XV:14–21) и о дальнейших планах Апостола (XV:22–33) образуют эпилог в послании. Сюда еще присоединяются приветствия и некоторые заключительные увещания (гл. 16-я). Таким образом, послание к Римлянам имеет такое расположение: а) введение (I,1–17), б) дидактическая часть (I,18-XI,36), в) увещательная часть (XII,1-XV:13) и с) заключение (XV:14-XVI гл.). Текст послания Текст послания может быть определяем по древним рукописям, по древним переводам и по цитатам, приводимым в творениях Отцев Церкви и писателей церковных. Из рукописей – одни написаны большими буквами и возникли ранее 10-го в., другие – обыкновенным шрифтом, как стали писать с 10-го в. Первых насчитывается 11 и самые древние из них: Синайская (ss) и Ватиканская (В) – обе 4-го века, Александрийская (А) и кодекс Ефрема (С) – 5-го века. Все рукописи – и древние и позднейшие – подходят под один из трех разрядов. |
| В то же время уже после выхода в свет каталога С. Ламброса собрание пополнилось 6 пергаментными кодексами XI–XIV вв. (С1–С6) и 290 рукописями XIV–XX вв., написанными на бумаге 1028–10318). 5 Таким образом, в настоящее время собрание греческих рукописей Пантелеймонова монастыря насчитывает 1270 кодексов (не считая большого числа рукописных отрывков, упомянутых в каталоге С. Ламброса суммарно). Из рукописей, не вошедших в печатный каталог, особо следует отметить Лицевое Евангелие тетр XI–XII вв. 2). К числу ценнейших относится также бумажный кодекс 1187, являющийся замечательным памятником славяно-византийских культурных связей эпохи средневековья. В этой греческой рукописи 1347 г., содержащей сочинения Анастасия Синаита , на чистых листах вписаны черновики (!) хрисовулов сербского правителя XIV в. Вука Бранковича. Большой интерес представляют также найденные фрагменты рукописей. Среди них есть отрывки кодекса XIII в., написанного унциальным письмом, и кодекса, созданного в X в. в знаменитом константинопольском скриптории Ефрема (определение сделано по ксерокопии Б. Л. Фонкичем ). В ходе ознакомления с греческим рукописным фондом А. В. Лебедевым были выявлены и соотнесены с монастырским инвентарем рукописи, не вошедшие в каталог С. Ламброса. Была составлена также таблица соотношений номеров печатного каталога и рукописных материалов (хранящегося в Архиве АН СССР ЛО) архимандрита Порфирия (Успенского) . Большую помощь в этой работе оказал известный исследователь монах монастыря Ставроникиты Василий Гроллимунд. Благодаря составлению этого ключа подробные материалы архимандрита Порфирия Успенского – незаурядный памятник отечественной археографии прошлого века – обретают новую жизнь. 6 Собрание славянских рукописей Пантелеймонова монастыря имеет печатное описание, недавно составленное А.-Э. Тахиаосом, 7 где содержатся данные о 74 рукописях XIII–XIX вв. Среди них такие замечательные кодексы, как среднеболгарское пергаменное «Драгыино» Евангелие XIII в. 7), а также уникальный двуязычный (сербско-греческий) сборник служб покровителю монастыря великомученику Пантелеймону 9) XIV в, – одна из немногих рукописей, с древности хранящихся в библиотеке, имеющих немаловажное значение для исторического обоснования взаимодействия византийско-славянских культур. Она составляет прекрасный источник для византинистов, историков и славистов: один из древнейших (1387 г.) списков сербского перевода Хроники Георгия Амартола 17), сербский сборник начала XV в. с древнейшими списками похвального слова князю Лазарю, апокрифического сказания о «мучении» Ипатия Гангрского и «Физиолога» 22) и др. |
| Ведь когда человеку за что-то больно, то Бог извещает его в точности. Если же сердце не болит, то и Бог оставляет в неведении. Вся причина – в боли». Итак, Бог , и именно в точности, известил преподобного старца о святом Исааке. Ему было видение: перед ним проходили церковные иерархи, а среди них – авва Исаак, который повернулся в его сторону и сказал: «Да, я действительно жил в несторианском окружении, и правда в моей епархии были еретики. Но я хранил Православие и с ними боролся». После этого видения, когда заходила речь о святом Исааке, преподобный горячо говорил: «Авва Исаак был не просто православным, а православнейшим иерархом!» Отец Паисий рассказывал и о том, как на Западе оклеветали святого авву, выставив его якобы неправославным за то, что он возделывал исихазм. В синаксаре январской Минеи под 28 числом, после слов «память преподобного отца нашего Ефрема Сирина », старец Паисий своей рукой дописал: «и Исаака, великого исихаста, с которым поступили очень несправедливо» (Житие преподобного Паисия Святогорца . Орфограф. М., 2017. С. 376–377). Между тем, древнейшая православная (мелькитская) рукопись Sinai syr. 24 странным образом остаётся вне поля зрения учёных: «подробное описание рукописи с идентификацией всех содержащихся текстов на сегодняшний день отсутствует» (Кессель 2016, с. 73. прим. 308). Одно из последних исследований по этой рукописи (Kessel 2010, с. 207–218) пролило немалый свет: этот кодекс даёт «возможность приблизиться к тому сирийскому тексту, который был использован переводчиками и понять происхождение некоторых особенностей греческого перевода» (Кессель 2016, с. 70) Так, например, в этой рукописи послание, как полагают, Филоксена надписано именем некоего Шим " она, т. е. Симеона, что дало повод православным переводчикам (савваитам) отождествить этого Шим " она с Симеоном Чудотворцем (столпником). Этот факт показательный: он снимает обвинение с савваитов в переатрибуции этого послания (55 слово по русскому изданию 1911 г.). «Ошибка» савваитов заключалась в отождествлении, а не в переименовании. |
| Дионисий (Шлёнов), игумен, кандидат богословия, преподаватель Московской православной духовной академии «При чтении главную цель жизни надо иметь в уме, и все к ней подбирать. Составится нечто целое, связное, потому крепкое. Крепость ведения и убеждения передадут крепость и нраву». 660 Свт. Феофан Затворник о чтении святоотеческих творений, по поводу сочинений св. Максима «Подвижническое слово» полезно для каждого христианина, но особенно для тех, «чьё жительство – подвижничество». Свт. Фотий. 193 кодекс библиотеки Святитель Феофан Затворник – один из самых выдающихся русских отцов XIX в. – известен как автор душеполезных сочинений и как переводчик святоотеческих текстов аскетического содержания, большая часть которых со ставила так называемое русское «Добротолюбие», значительно отличающееся от греческого. Постараемся рассмотреть методику создания этого сборника на примере отношения свт. Феофана к наследию одного из величайших отцов Церкви прп. Максима Исповедника . По письмам святителя Феофана можно проследить, как он постепенно приближался к творчеству прп. Максима. Первоначально он мыслил труды прп. Максима как изданные в отдельном передовом сборнике: «Из таких статей, как св. Максима, надо бы сборник составить, и иметь всегда под руками. Это был бы локомотив духовный 661 . Некогда! Вот уж управлюсь с посланиями. Тогда возьмусь имён но сборник составлять из всех святых отцов». 662 Однако чуть больше чем через два месяца он уже думает о прп. Максиме в составе «Добротолюбия»: «В каком порядке дело там пойдёт, не знаю еще, – Нил препод., Лествичник, Варсанофий и Иоанн, Дорофей, Ефрем Сириан., Исаак Сирианин . Из всех их будет сделана выборка, – в какой нибудь системе, думаю – о борьбе со страстьми, – или как придётся. Это займёт тома два, – если не более. Но и ещё надо – Филофея, Феодора Едесского, Иоанна Коринфского, Диадоха, Максима исповедника , – и подобных. Ещё том». 663 Прошло ещё полгода, и мысли о переводе аскетических сочинений прп. Максима приняли ещё более отчётливый характер. По характеру своих сочинений прп. Максим оценивался как высокий тайнозритель, сочинения которого должны были быть переведены заново наряду с сочинениями прп. Феодора Студита и Симеона Нового Богослова : «Что вы спрашивали о «Добротолюбии», – что туда войдёт? Все то, что есть в нынешнем «Добротолюбии», с дополнением про пущенных отеческих писаний о подвижничестве. Из тех отцов, которые переведены, делать экстракт – в виде теорий подвижничества; так взять из св. Ефрема, Исаака Сирина , из Варсонофия, из св. Златоуста, из Нила. Лествицу вновь перевесть с прибавлением всех толкований, Аск. писания Максима исповедника , Феодора Студита , Симеона нового Богослова . Из всего этого, считаю, соберётся томов 10». 664 |
| И. скончался и был похоронен в старицком Успенском мон-ре; святителя отпевали Крутицкий митр. Пафнутий, Тверской архиеп. Феоктист, архим. Дионисий (Зобниновский) в сослужении духовенства. Спустя нек-рое время архим. Дионисий воздвиг над погребением И. «палатку». Согласно описи старицкого Успенского мон-ря 1607 г., И. незадолго до кончины сделал в мон-рь неск. значительных вкладов. 13 июля 1606 г. он передал обители 56 томов своей келейной б-ки. Помимо богослужебных книг среди них были Острожская Библия , Учительное («толковое») Евангелие «виленской печати», Римский патерик и Беседы на Евангелие папы Григория Великого, Шестоднев Иоанна Экзарха, Маргарит (рукописный), сочинения прп. Феодора Эдесского, Жития преподобных Евфимия Суздальского и Сергия Нуромского (Обнорского), «книга из Палеи, да в нейже правила святых апостол и святых отец», «книга в полдесть, в начале Черниговским четыре Слова» и др. 22 окт. 1606 г. И. дал вкладом в мон-рь по своему келейнику старцу Афанасию 3 иконы деисуса в драгоценном окладе. Среди иконной «казны» И., оставшейся после смерти патриарха в Успенском мон-ре, большинство составляют изображения рус. святых: икона прп. Авраамия Ростовского, 2 иконы св. кн. Александра Ярославича Невского, икона св. митр. Алексия («Алексея чудотворца»), 2 иконы прп. Антония Сийского , 4 иконы святых Бориса и Глеба «на золоте», 3 иконы прп. Димитрия Прилуцкого, образ прп. Ефрема Новоторжского «на золоте», икона преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, припадающих к ногам стоящего Спасителя, иконы прп. Иосифа Волоцкого и прп. Корнилия Комельского, молящихся перед образом Богоматери, 2 иконы прп. Макария Калязинского «на золоте», образ прп. Павла Обнорского, икона прп. Саввы Сторожевского «на золоте», «пять образов Ярославских чудотворцев, на золоте». Известны более ранние вклады И. в кремлевский Успенский собор: Требник, данный по новоспасскому архим. Закхею (15 дек. 1602; см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3. Ч. 1. С. 227), лицевой Служебник (1 мая 1604; ГИМ. Син. 1074). На листах Служебника написано только по 9 строк. По мнению М. В. Щепкиной, организация текста в рукописи обусловлена тем, что кодекс был создан по заказу слабовидящего И. Рукопись является памятником книжного искусства (см.: Кондрашкина Е. С. Кодикология лицевых литургических рукописей Москвы рубежа XVI-XVII вв.: АКД. М., 1996. С. 14-16). Литературные труды |
| Научные исследования: γουρδη Σ. Αμαρτα κα ναμαρτησα κατ τν Α» πιστολν το γου ωννου. Βιβλικ Μελετματα Β». 1971; τματζδηX. ’Εσχατολογα στ Β» Πτρου. ΒΒ 33. 2005; Τσκωνα Β. Χριστολογα τν πιστολν το εαγγελιστο ωννου. 1970. Соборными называются послания Иакова, Первое и Второе Петра, Первое, Второе и Третье Иоанна и Послание Иуды, которые в греческих печатных изданиях Нового Завета идут вслед за Посланием евреям. Во многих древних рукописях эти послания помещаются вслед за Деяниями святых апостолов и перед посланиями апостола Павла. Такой порядок сохраняют кодексы Александрийский (А), Ватиканский (В), кодекс Ефрема (С), сирийский перевод Пешитто, святитель Афанасий Великий в своем 39-м пасхальном послании (367) и более поздние издатели Тишендорф (Tischendorf), Весткот и Хорт (Westcott-Hort), Фон Зоден (Von Soden) 153 . Очевидно, такой порядок объясняется той мыслью, что авторы этих посланий происходят из круга двенадцати учеников или из братьев Господних и, следовательно, имеют предпочтение перед апостолом Павлом. Современный порядок посланий в греческих изданиях (Соборные после Послания евреям) засвидетельствован в Мураториевом каноне, у епископа Евсевия, у святителя Григория Назианзина и других и начиная с первого издания Эразма (1516) сохраняется во всех последующих печатных и зданиях на греческом языке. Эти семь посланий, которые надписаны не именем адресатов, как прочие послания в Новом Завете (напр., к римлянам, коринфянам, ефесянам), но именем своих авторов, называются Соборными (Καθολικς) или Вселенскими (Οικουμενικς), поскольку адресованы всему собору верующих в Церкви, т. е. верующим во всём мире или группе поместных Церквей, а не одной лишь общине или отдельному лицу (исключение составляют лишь Второе послание Иоанна, которое адресовано некой общине и Третье Иоанна, обращенное к Гаию, – но и эти два послания сопричисляются к Соборным). Первое Иоанна называется Соборным посланием уже со II века. В совокупности семь этих посланий называет Соборными в IV веке епископ Евсевий Кесарийский ; однако из самого склада речи Евсевия явствует, что это название уже существовало до него 154 . |
| Но 1-е послание значительно разнится от 2-го тем, что в нем Ап. говорит о нуждах церковной жизни, о разных отдельных пунктах церковной дисциплины, тогда как во 2-м он распространяется больше всего о своих личных отношениях к Коринфянам и изливает свои чувства пред ними. При этом, однако, Ап. в 1-м послании указывает и на значение внешних фактов церковной жизни для внутренней жизни отдельных лиц, а во втором ставит личные переживания в зависимость от великих, имеющих высшее значение для всего христианства, фактов. Можно сказать, что и в 1-м и во 2-м послании мы видим одного и того же Павла во всем величии его апостольского духа и благочестия. Послания к Коринфянам стоят особливо в ряду других посланий Ап. Павла. Здесь проповедник единой спасающей благодати и христианской свободы является в роли церковного администратора, устанавливающего порядок в церковной жизни. Носитель и проповедник личного христианства выступает пред нами как защитник общецерковного миросозерцания. Речь его в этих посланиях также разнообразна. Она напоминает собою то диалектическую смелость и серьезность посланий к Галатам и Римлянам, то простоту и некоторую расплывчатость речи пастырских посланий. О тексте послания 1-е посл. к Коринф. сохранилось в 3-х важнейших редакциях – Александрийской (древн. рукопись), греко-латинской или западной (в пер. «Itala» и у Западн. Отцов) и в сирской или византийской (в сирском переводе «Peschito» и у св. отцов Сирской Церкви, напр. у Златоуста и Феодорита). Так называемый «Textus receptus», с которого сделаны славянский и русский перевод послания, придерживается в различных местах то того, то другого, то третьего из древнейших текстов. В общем, надо заметить, текст послания менее всего представляет спорных пунктов: вариантов в этом послании значительно меньше, нежели в других. Наиболее известны следующие рукописи первого послания в Коринфянам: 1) Синайская и Ватиканская (от 4-го века). 2) Александрийская и кодекс Ефрема (от 5-го века). 3) Кларомонтонская и Койсликианская (от 6-го века). |
| Но, выбирая это обетование, Апостол, быть может, руководился и другою стороною: в обетовании можно усмотреть особенную связь с 15 Псалмом и по содержанию. Если принять во внимание, какую роль играла в В. Завете идея потомства, надежда жить и увидеть пришествие Мессии в лице потомков, то ещё более понятной станет форма первого лица в 15 Псалме. Давид, как бы сам представлял себя живущим в лице Мессии, как потомке своём по плоти, и отчасти, пророчествуя о Нём, мог в некоторой степени сливать себя с Ним и говорить в первом лице. – Апостол не приводит точно слов обетования, а передаёт только мысль его. При этом слова: «по плоти воздвинути Христа и», – в древнейших кодексах (Синайском, Александрийском, Ватиканском и Ефрема) отсутствуют, нет их также в древнейших переводах; есть они в кодексе D (Безы или Кантабригиенском, VI в.) и во многих минускульных, но и там представляют разнообразие вариантов; один из вариантов взять и в text. receptus. Как ни смотреть на редакцию кодекса D 288 , но разбираемое выражение явно отличается истолковательным характером, и потому не без основания принимается новейшими критиками за глоссу и опускается в изданиях текста (слов этих нет даже в славянском переводе св. Алексия). Это выражение могло бы иметь право на внесение в текст только в том издании, в основу которого положен был бы кодекс I). Впрочем от принятия или неприятия этого выражения содержание текста не изменяется; существенно новой какой-либо мысли в текст оно не вносит; дело здесь идёт, так сказать, о новой стороне чисто внешней. – Если признавать в 30 ст. вставку, то первое упоминание о Христе в речи Апостола, первое произнесение имени «Мессия» мы имеем в 31 стихе: «глагола о воскресении Христове». Стих этот соединяется с предыдущим посредством союза «убо» – ον. Обыкновенно это ον переводят – «так что» и объясняют вознесение, как необходимое следствие воскресения 289 . Но насколько такая мысль верна в догматическом отношении, настолько она была бы малопонятна слушателям. Апостола, и потому едва-ли он имел в виду выразить её здесь. |
| Писание говорит: «погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергну» ( Ис. 29:14 ). Слово это сбылось на гордых в своем разуме рационалистах, когда они, оставя истину Божию и предание Церкви, стали по своим личным соображениям и ложному мудрованию одно принимать в Божественном Откровении, другое – отвергать. Так как соображения и вкусы людей различны до бесконечности, то и у гордых ученых по вопросу о подлинности Евангелий вышла невыразимая сумятица. Дошло до того, что один рационалист противоречил другому; один признавал то, что отвергал другой, и наоборот. Один считал подлинным только Евангелие Матфея (Кейм), другой – Марка (между прочим Ренан), третий – Евангелие Луки (Эвальд), четвертый –только Иоанна (Рейс). При таком взаимном противоречии все их рассуждения о подлинности Евангелий никакого серьезного значения иметь уже не могут. Вообще не нужно забывать, что наши новозаветные книги – величайший исторический документ, в истории же первый и решающий голос принадлежит всегда самим документам, раз их историческая подлинность доказана. Содержание документа должно быть целиком исчерпано историком; личные предположения и заключения в праве он делать только тогда, когда при пользовании документом останется у него что-нибудь недостаточно выясненным и обоснованным, или когда замечено будет некоторое противоречие с другими документами; но и в этом случае можно делать предположения все-таки на основании остальных фактических данных, заключающихся в документе, но не на личном произволе, – делать предположения осторожные и фактические. Впрочем, относительно писаний Н. Завета прибегать к предположениям не приходится, ибо здесь – не скудость исторического материала, а чрезвычайное и изумительное обилие; и здесь не разногласия и противоречия одного документа другому, а полное согласие и единство, доходящее до полного тождества во многих отдельных выражениях. «Ни одна книга, – говорит проф. Павлицкий, – не обладает таким количеством древних точных и хорошо сохранившихся рукописей, как Новый Завет . Его греческий текст существует почти в тысяче рукописей, из которых две – Ватиканская и Синайская – 4-го века, две другие – Александрийская и Палимпсеста св. Ефрема – 5-го, третьи – 6-го 7-го и 8-го столетия, – преимущество, каким не пользуется ни один светский писатель; ни для одного из древних классиков мы не имеем столь богатого филологического аппарата. За исключением некоторых мест Вергилия и Цицерона от 3-го и 4-го столетия, Теренция, Гая и Плавта – из 5-го, большая часть классических авторов дошли до нас только в очень поздних списках. Самый древний кодекс Юлия Цезаря – от 9-го столетия, другие – от 11-го и 12-го. Древнейшия рукописи произведений Тацита принадлежат к 15-му столетию. Кодексы Сенеки – не раньше 9-го столетия. Греческие писатели находятся еще в более неблагоприятном положении. Между древнейшими рукописями Эсхила, Софокла, Эврипида, Фукидида и их оригинальными текстами лежит период времени от одиннадцати до двенадцати столетий». |
| Примечательно, что такое дополнение, сохраненное в поздних греческих рукописях, очевидно было известно и в II-III bb., что засвидетельствовано комментарием Ефрема на «Диатессарон» Татиана, а также арабской редакцией «Диатессарона» 302 . Две поздних минускульных рукописи Книги Деяний (614 и 2147) описывают филиппийского тюремщика как o pistoV StefanaV ( Деян.16:27 ). Кодексы 181 и 460 называют имена людей из “дома Онисифора”, которым автор 2Тим.4посылает приветствия; в соответствии с апокрифом «Деяния Павла и Феклы» это “Лектра, его жена, и Симмия и Зинон, его сыновья”. В Вульгате слова из Флn.4gnhsie suzuge (“истинный соработник”) переданы на латыни как germane compar. Интересно, однако, что в греческом тексте двуязычных рукописей F и G прилагательное germane стало именем собственным, поскольку здесь находим чтение gnhsie Germane suzuge! Троекратное славословие, agioV, agioV, agioV, которое поют четыре животных перед престолом Бога ( Откр.4:8 ), дополнено во многих рукописях. Так, согласно изысканиям Хоскиера (Hoskier), одна или более рукописей содержат повторение agioV четыре, шесть, семь и восемь раз девять раз ( В и 80 других рукописей) и даже тринадцать раз (рукопись 2000). Согласно заметке переписчика на полях кодекса S , спутника Клеопы по дороге в Еммаус ( Лк.24:18 ) звали Симон (o meta tou Klewpa poreuomenoV Simwnhn, ouc o PetroV all» o steroV). Кодекс V на полях содержит заметку: “С Клеопой был Нафанаил, как сказано в «Панарионе» у великого Епифания. Клеопа был двоюродным братом Спасителя и вторым епископом Иерусалима”. Много любопытных дополнений представлены в рукописях ранних переводов. Апокрифическая вставка в двух старолатинских рукописях ( а и g ») повествует о том, что, когда Иисус “крестился, сильный свет исшел от воды, так, что все ужасались” ( Мф.3:15 ). Другая рукопись старолатинского перевода (K) усиливает описание воскресения Христа, данное Марком, добавляя к Мк.16:3 : Неожиданно, в третий час дня 303 тьма покрыла всю окрестную землю, и ангелы сошли с небес, и Он восстал в сиянии Бога живого, [и] тотчас же они вознеслись с Ним, и немедленно стало светло. Позже они [женщины] появились около гроба. |
|
|
