| В результате анализа косвенных сведений, сообщаемых К. А. о себе в сочинениях, изучения архивных документов, а также свидетельств, содержащихся в монументальном биографическом компендиуме «Христианская Франция» (Gallia Christiana. P., 1715-1865. 16 t.), в XX в. исследователям удалось установить датировку и обстоятельства нек-рых событий жизни К. А. Неск. раз в своих трактатах К. А. свидетельствует, что он получил богословское образование и называет Гуго Сен-Викторского и Теодорика Шартрского «мои досточтимые учителя» (doctores mei venerabiles - Clarembaldus. In De Trinit. Introd. 10). Гуго преподавал в парижском Сен-Викторском аббатстве с сер. 20-х гг. XII в. до конца жизни (скончался в 1141). Точные сведения о деятельности Теодорика в кон. 20-х - нач. 40-х гг. XII в. отсутствуют, однако из сообщений различных теологов-схоластов, учившихся у него или встречавшихся с ним в это время, можно заключить, что по меньшей мере в отдельные годы этого периода он преподавал философию и богословие в парижской школе собора Нотр-Дам (буд. Парижский ун-т) и, возможно, в школе Шартрского собора, канцлером к-рой он стал в 1142 г. Исходя из этого, время обучения К. А. в лит-ре условно датируется промежутком с 1130 по 1142 г.; если эта датировка верна, то К. А., вероятнее всего, род. в 10-х гг. XII в. ( H ä ring. 1965. P. 23-27; Fortin. 1995. P. 18). В Париже К. мог также посещать лекции Петра Абеляра и Гильберта Порретанского (впосл. К. А. полемизировал с ними в сочинениях); в это же время в Париже обучались Иоанн Солсберийский и Фома Бекет. Неизвестно, прослушал ли К. А. полный школьный курс или лишь посещал отдельные лекции; вместе с тем его сочинения свидетельствуют, что он хорошо овладел логико-философским инструментарием, ориентировался в богословской лит-ре и был осведомлен о наиболее важных богословских дискуссиях своего времени. К. А., по-видимому, формально не имел звания магистра богословия, т. е. не преподавал в к.-л. крупной богословской школе после завершения обучения. Он ни разу не упоминается как магистр в офиц. документах; лишь в рукописях в заглавиях его сочинений встречается наименование «магистр» (magister или m.), возможно, добавленное переписчиками из уважения к автору. О том, чем занимался К. А. в 40-х гг. XII в., никаких сведений не сохранилось; исследователи полагают, что он был преподавателем в соборной школе в Аррасе или выполнял к.-л. иное служение в этом диоцезе, т. к. едва ли он смог бы занять в нач. 50-х гг. XII в. высокую должность в соборном капитуле без предшествующего прохождения более низких степеней церковного служения. |
| Трактат «О предикации трех и» и следующий «О благости субстанций», касаются проблемы универсалий, или самостоятельного существования идей, иначе, чем «О Троице». Если там вопрос оставался вполне открытым, допуская решение в духе платоновского идеализма, где идеи-образцы извечно существуют наравне с Богом-Творцом или даже предшествуют ему, то эти две работы служили впоследствии авторитетным доводом в борьбе против такой платонизирующей ереси. Характерный пример: в 1148 г. Реймсский собор во главе с папой Евгением осудил комментарий Гильберта Порретанского, епископа Пуатье к трактату «О предикации трех лиц», как заблуждение и ересь за то, что «разумнейшие и сообразные католической вере слова Боэция «Так, Отец есть истина...» и т. д. он откомментировал следующим образом: «Отец есть истина, т. е. истинный...». «О, лживое и извращенное объяснение! – восклицает в рассказе об этом событии Бернард Клервосский. – Насколько вернее и разумнее было бы сказать наоборот: «Отец истинен, т. е. истина...». Должно говорить, что Бог есть величие, благость, справедливость, мудрость, но не следует говорить, что Бог велик, благ, мудр... Ибо есть единая мудрость единого Бога, более того, единая мудрость есть единый Бог, и недопустимо смешивать отношение к Творцу и твари, как верно пишет св. Фульгенций» (Беседы на Песнь Песней, 80; цит. по: PL,t. 64, coll. 1301), то есть, как не раз пишет и Боэций, существенные свойства Бога свойственны ему не по причастности и не нарушают его простоты и изначальности. Суровое постановление Собора по поводу столь малозаметных словесных нюансов становится, таким образом, понятным: если о Боге можно сказать: «Бог благ или мудр» так, как мы говорим, что «человек разумен», из этого будет следовать между прочим (есть и другие последствия), что он благ в силу того, что причастен благости как таковой, которая изначально существует наряду с Богом, а, может быть и предшествует ему. Против этого «извращения» и направлено постановление Собора, восхваляющее мудрость и правоверность Боэция. |
| Недостатки были учтены составителями глосс на др. книги, что привело к образованию 2-й, более сложной модели форматирования текста, также состоящей из 3 колонок, но с гораздо более свободным расположением. Ширина столбца, содержащего маргинальные глоссы, не фиксирована, а ориентируется на размер толкований. Если последние кратки, то и колонка, в к-рую они помещаются, будет небольшой, и наоборот, колонка с обширными толкованиями может занимать больше половины ширины листа, а сам библейский текст с межстрочными глоссами переписывается в довольно узкую колонку или же располагается зигзагом, переходя из одной колонки в др. (см., напр., Пятикнижие - ркп. Bodl. Auct. E. inf. 7, 2-я треть XII в.; глоссированный Апостол - ркп. Paris. lat. 15236, 2-я пол. XIII в.). Колонка на внутреннем поле листа иногда вообще исчезает, или же внешняя и внутренние колонки разделяются в нек-рых местах на 2 и более столбцов, так что образуется от 4 до 7 колонок. В результате лист заполняется текстом почти полностью, на нем остается меньше свободного места для внесения индивидуальных глосс. В нек-рых случаях внешние поля заполняются целым комментарием к.-л. автора (Стефана Лангтона, Гуго Сен-Шерского, Николая де Лиры) или перекрестными ссылками на Свящ. Писание, номерами глав и стихов. В таком виде глоссы предназначались не столько для того, чтобы служить пособием при чтении лекций, сколько для частного ознакомления за пределами аудитории. В отдельных рукописях англ. происхождения модели 1-го и 2-го типов сочетаются. Особый формат имеют нек-рые коллекции глосс Гильберта Порретанского. Текст в них располагается в 2 колонки: на внутренних полях - текст Свящ. Писания, на внешних - леммированные глоссы (т. н. глоссы cum textu; см.: Gross-Diaz. Th. The Psalms Commentary of Gilbert of Poitiers. Leiden, 1996. P. 41). Такую же структуру иногда имеют авторские комментарии на псалмы, в частности Бруно Вюцбургского (XI в.). Magna glosatura Петра Ломбардского также расположена в 2 колонки, в каждой из к-рых помещается текст глосс, а библейские пассажи выделяются в отдельные области в виде прямоугольников. В средневековых каталогах манускрипт, имеющий такую форму текста, обычно обозначается как intercisum (прерывистый; аналог широких К. греч. традиции). В большинстве изданий glossa ordinaria имеют форму рамочной катены: в центре помещается библейский текст в 1 или 2 колонки (с межстрочными глоссами), по периметру, с 2 или со всех 4 сторон - маргинальные глоссы. Издания glossa ordinaria |
| Не иначе Бог: «познает», «хочет» и «может»; «Живущий», «Могущий», «Знающий» и «Желающий»; «существует», «живет», «могуществен», «мудр» 36 и под. Так выглядит родной дискурс креационизма, речевая практика, построенная на активном причастии, глаголе и прилагательном. Какая разительная разница с дискурсом Паламы! В гл. 22 трактата «О божественном единении и различении» Палама пишет: «Действовать и действование суть одно и то же, как двигаться и движение» 37 . Это неправильно, тут имеется различие. Ведь есть лексическое значение слова, удерживаемое в его корне, однако имеется и грамматическое значение, удерживаемое в морфемах, аранжирующих корень и указывающих либо на отвлеченную предметность, либо на качество, пассивный, активный процесс. (В логике разводятся значение имени, означаемый именем предмет, и смысл имени, т. е. способ, каким имя означает предмет.) Так вот, обсуждая пары, вроде «действовать и действование», Гр. Палама игнорирует грамматическое значение имени, соотносящее значение корня с разными аспектами действительности. [Вопрос об однокоренных словах ставился в западной философской мысли Средних веков (Боэций, Присциан, Абеляр и т. д.). По свидетельству Иоанна Солсберийского («Металогикон»), этот вопрос обсуждался в частности учителем Гильберта Порретанского, канцлером Шартрской школы Бернардом. С его точки зрения, однокоренные слова обозначают прежде всего то, что обозначает их корень, но в разных аспектах. Так, если существительное «белизна» обозначает субстанцию, то денотатом однокоренных с ним прилагательного «белый» и глагола «белит» будет та же субстанция, хотя и модифицированная соответствующими акциденциями. Соотношение существительного с прочими частями речи (они считаются исходным и производными) соответствует соотношению идеи в разуме Творца с ее предметными обнаружениями, когда идея «смешивается» с акциденциями, «размывается» и «пачкается» ими.] Если же вернуться к Гр. Паламе, то надо заметить, что суть его манипуляций со словами не сводится лишь к игнорированию грамматического значения последних. |
| Основоположник Шартрской школы Фульберт был большим знатоком арабской науки, благодаря ему в Европу начинают проникать арабские трактаты. Переводятся на латинский язык арабские и еврейские книги, работы Гиппократа, Галена, математические и астрономические работы, распространяются идеи Демокрита и Эпикура – философов, явно не вписывавшихся в средневековое христианское мировоззрение. Расцвет Шартрской школы приходится на середину XII в. Одним из первых философов, способствовавших расцвету Шартрской школы был Бернард из Шартра, который возглавлял Шартрскую школу с 1114 по 1124 г. Произведения его до нас не дошли, и известно о его учении благодаря Иоанну Солсберийскому. Бернард говорил о необходимости изучения римских поэтов и писателей, у которых его привлекала и широта взглядов, и изящность слога, и идеи. Об отношении к античной философии можно судить по его знаменитой фразе: «Мы – словно карлики, сидящие на плечах гигантов. Мы видим больше вещей и вещи более удалённые по сравнению с тем, что видели древние, но не благодаря остроте нашего собственного зрения или нашему высокому росту, а потому, что древние поднимают нас до своей огромной высоты» 45 . Во многом благодаря Бернарду из Шартра стал изучаться Платон, хотя он и был известен лишь через один диалог – «Тимей». Да и сам Бернард разделял многие положения платоновской философии, правда, с необходимыми поправками: в отличие от Платона, он считал, что и материя, и идеи сотворены Богом, а не вечны. Идеи, выдвинутые Бернардом из Шартра, развивал Жильбер Порретанский. Платонизм Бернарда он дополнял идеями Аристотеля и в своей книге «О шести принципах» изложил и развил аристотелевское учение о категориях. Книга «О шести принципах» Жильбера Порретанского считается первым сочинением по вопросам логики. Он ввёл весьма важные для средневековой философии категории субстанции и субсистенции. Субстанцией является то, что имеет (несёт с собой – sub stat) определённое количество свойств (акциденций), а субсистенцией – то, что не имеет никаких свойств (акциденций). |
| Герхох Райхерсбергский (ок. 1092–1169) в городке Поллинг (Верхняя Бавария) в очень набожной и благочестивой семье. Образование Герхох получал в школах Фрайзинга, Моосбурга и Хильдесхайма. В 1118 г. аугсбургский епископ Герман назначил Герхоха учителем кафедральной школы. Вскоре Герхоха принимают в соборный капитул. Однако из-за схизмы епископа с папой Герхох покинул Аугсбург и в 1120 г. направился в каноникат Роттенбуха. Здесь он пытается ввести характерный для французских и рейнских каноникатов обычай – «Ordo monasterii». В Южной Германии и, в частности, в Роттенбухе бытовал более мягкий устав блаженного Августина «Ad ser vos Dei». Аскеза, которую практиковал сам Герхох и которую пытался ввести в каноникате, подорвала его здоровье и привела к серьезному конфликту с остальными собратьями. В 1126 г. он был вынужден покинуть Роттенбух. Герхоха приютил епископ Регенсбурга Куно, который хотел с его помощью провести реформу в диоцезе. Однако попытка Герхоха реформировать каноникат Кам (Оберпфальц) в 1126–1127 гг. была неудачной. В 1128–1129 гг. Герхох жил в каноникате Райхерсберг, где он по просьбе архиепископа Куно написал первую работу «О строительстве Божьем». Зальцбургский архиепископ Конрад I в 1130 г. назначает его пропстом Райхерсберга. С тех пор Герхох принимает активное участие в реформировании зальцбургского канониката. Несмотря на сильное сопротивление, он ввел в каноникате порядок vita apostolica. В это время Герхох очень много писал, неоднократно сопровождал папских легатов и до 1152 г. несколько раз лично ездил в Римскую курию. В 1141 г. Герхох участвовал в диспуте против христологического учения французских схоластов (особенно Пьера Абеляра, Гилберта Порретанского, чуть позже Петра Ломбардского). Серьезный конфликт с Адрианом IV привел к сближению Герхоха с императором, однако во время схизмы 1159–1163 гг. он занимал нейтральную позицию. Письменное наследие Герхоха Райхерсбергского огромно: «Книга о строении Божьем» (1128), «Диалог между канониками регулярным и секулярным» (1131 г.), «Книга о том, почему князь этого мира уже судим» (1135), «Размышление о чине мессы», «О порядке даров Святого Духа», «Трактат на псалмы» (1144–1168), «Книга против двух ересей» (1147), «Трактат на шестьдесят четвертый псалом» (1152), «Книга об изменениях этого времени» (1156), «Книга похвалы вере» (1158–1159), «О чести и славе Сына Человеческого» (1163), «Книга для кардиналов» (1166), «О четвертой ночной службе» (1167). В историографии Герхох Райхерсбергский считается крупным оригинальным теологом (иногда его называют немецким Бернардом Клервоским). |
| Однако Исидор, как он и сам подчеркивает, наследует не только древним, но и «католическим» мужам. По их примеру он берет многое из учений язычников для доказательства «премудрости божией». Такая переориентация античного знания, его согласование с христианской ортодоксией весьма распространены и у христианских апологетов, и у «отцов церкви». Даже «симпатия» Исидора к эпикурейцу Лукрецию имела аналоги в предшествующей христианской литературе. Общеизвестно, что в целом христианские теологи относились к материалистически окрашенному учению Эпикура и его последователей резко отрицательно. До предела огрубляя его, они не жалели самых резких выражений в адрес Эпикура (слово «свинья» [porous] было расхожим в приложении к этому древнегреческому философу). Однако полемика с Эпикуром и Лукрецием «по противостоянию» подчас переходила в сочинениях христианских авторов в полемику «по подражанию». Так, например, один из ярких представителей христианской апологетики, Арнобий, полемизируя с Лукрецием, заимствует у него не только философскую лексику, но и идеи. В своем «Панегирике Христу» Арнобий, несомненно, подражает «Похвале Эпикуру» Лукреция. В его интерпретации Христос напоминает не столько всемогущего творца мира, сколько ученого создателя его «моделей», а среди благодетелей человечества числится не только Христос, но и римские боги Церера и Либер, научившие людей выращивать хлеб и делать вино, герой Геракл, спасший человечество от чудовищ 44 . Аргументы для борьбы против язычников, критики политеизма заимствует у Эпикура (через Лукреция) другой христианский апологет – Лактанций 45 . Он цитирует римского поэта более 20 раз. В свете стремления Лактанция создать некий симбиоз христианства и риторической культуры обращение к Лукрецию не выглядит парадоксом, но может вызвать удивление другое: материалистически настроенный Лукреций для него не только противник, но и авторитет, не меньший, чем Цицерон или Вергилий. Сочинения Арнобия, Лактанция , Исидора Севильского были источниками, вольно или невольно пропагандировавшими взгляды Эпикура и Лукреция в средневековых школах и университетах 46 . Материалистические поиски Бернара Шартрского, Гильома Коншского, Жильбера Порретанского – выдающихся мыслителей Шартрской школы, вероятно, осуществлялись не без влияния Лукреция. Более проблематичным и требующим детального исследования, однако не невозможным, представляется воздействие идей Лукреция на тех, кого Данте поместил в десятый круг Ада, – последователей Эпикура: на сицилийского императора Фридриха II, главу флорентийских гибеллинов Фаринату дельи Умберти, отца и сына Кавальканти, с которыми Данте связывали дружеские отношения, на не верившего в бессмертие души кардинала Оттавиано дельи Убальдини и, наконец, на материалистически настроенных средневековых толкователей Аристотеля 47 . |
| B. Geyer. Münster, 1909; раздел о К.: Ibid. S. автор которого в области учения о таинствах ориентируется на «Сумму сентенций». Обсуждая вопрос о том, отпускаются ли грехи при К. всем или же только предопределенным к спасению, автор отмечает, что, «по общему мнению Церкви», совершенные до К. грехи отпускаются всем без различия; при этом в случае предопределенных к спасению благодать К. распространяется и на грехи, совершенные после К., которые прощаются при покаянии «вследствие действенности, полученной в Крещении» (см.: Ibid. S. В сочинении встречается вопрос о том, может ли человек крестить сам себя; автор отвечает на него отрицательно, однако не приводит никаких богословских или канонических оснований своего мнения, ссылаясь лишь на слабо связанный с темой вопроса библейский символический образ перехода евреев через Чермное море (см.: Ibid. S. Влияние «Суммы сентенций» и учения Порретанской школы прослеживается также в датируемом кон. 40-х - кон. 50-х гг. XII в. «Трактате о таинствах» (Tractatus de sacramentis; текст см.: Weisweiler. 1937. P. 1-81; раздел о К. см.: Ibid. P. 3-18), автором к-рого в рукописях называется некий «магистр Симон» (анализ содержания см.: Ibid. P. LXXX-XCVI). Синтез идей Порретанской школы и содержания «Сентенций» Петра Ломбардского был осуществлен Симоном Турнейским († ок. 1201), к-рый нередко выступал с критикой тех положений «Сентенций», которые были сформулированы самим Петром Ломбардским, а не заимствованы из предшествующей традиции. В обширном богословском компендиуме «Наставления в Священном Писании» (Institutiones in sacram paginam; сочинение полностью не издавалось; обзор содержания см.: Heinzmann R. Die «Institutiones in sacram paginam» des Simon von Tournai. Münch. etc., 1967) Симон Турнейский подробно излагал учение о К., следуя схеме «Сентенций» Петра Ломбардского и в большинстве случаев соглашаясь с ним в доктринальных вопросах. Последователем Симона Турнейского, намного более эклектичным в богословии, является некий «магистр Мартин», автор суммы «Собрание теологических вопросов» (Compilatio questionum theologie; публикация раздела о таинствах с комментарием: Hall. |
| Большинство философов Шартрской школы были реалистами, признавали самостоятельное бытие идей в Божественном Уме. Жильбер Порретанский выделяется из общего ряда философов этой школы своим умеренным реализмом. Он указывал, что идеи являются не прототипами вещей в Божественном уме, а общими началами, существующими в индивидуальных вещах. Идеи существуют реально, но существуют они в самих вещах. Человеческий ум, стремясь познать некую индивидуальную вещь, обнаруживает в ней эти идеи, и в процессе познания выделяет эти идеи из единичного предмета, абстрагирует и таким образом познаёт его. Этот взгляд похож на концептуализм Абеляра. У него тоже идеи возникают в результате абстрагирующей деятельности человеческого сознания. Отличие умеренного реализма Жильбера Порретанского от концептуализма Абеляра состоит в том, что умеренный номинализм не признаёт существование идей в самих телах; идеи возникают только благодаря абстрагирующей деятельности познающего ума. Умеренный же реализм утверждает, что идеи существуют в самих телах и человек в познавательной деятельности абстрагирует их, и абстракция заключается в выделении из объекта реально существующей идеи. Любое познание всегда формулируется в понятиях и есть познание единичных предметов. Поэтому теология как учение о Боге, трансцендентном миру, невозможна в понятийной форме, ибо понятие соответствует лишь материальной вещи. Поэтому философию и теологию совершенно нельзя смешивать. В дальнейшем из этой концепции вырастет теория «двух истин». Завершая краткий очерк философии Шартрской школы, скажем об учении Иоанна Солсберийского. Ему принадлежат несколько работ, в числе которых можно выделить работы «Поликратик» («Policraticus») и «Металогикон» («Metalogicon»). В «Поликратике» он повествует о своих социально-политических идеях, а в «Металогиконе» – о философских (прежде всего гносеологических) воззрениях. В молодости Иоанн Солсберийский учился у Жильбера Порретанского и Абеляра, в последние годы своей жизни был епископом Шартрским. |
| Б. Т. принадлежал к характерному для интеллектуальной ситуации XI в. направлению т. н. диалектиков — теологических рационалистов, стремившихся поверить церковную доктрину школьной логикой («диалектикой» в средневековом смысле). Главный труд Б. Т. «О Евхаристии» (De sacra соепа) направлен против ставшей для католицизма догматом доктрины о пресуществлении, согласно которой в таинстве Евхаристии субстанции хлеба и вина пресуществляются в субстанции Тела и Крови Христа, удерживая, однако, акциденции — чувственно воспринимаемые приметы хлеба и вина. Б. Т. возражал, что акциденции не могут существовать вне своей субстанции; следовательно, хлеб и вино приобретают духовный смысл как символ невидимой благодати, так что вместо «пресуществления» (transsubstantiatio) надо говорить об «умопостигаемом превращении» (conversio intelligibillis). Символико–спиритуалистическая концепция Б. Т. вызвала критику Гуго и Адельмана Шартрских, Ланфранка и др.; в 105079 она была осуждена на ряде соборов. Однако у Б. Т. были последователи в схоластике XII в. Открытое возвращение к доктрине о Евхаристии как символе имело место в некоторых направлениях Реформации, прежде всего у Цвингли. БЕРНАРД КЛЕРВ0СКИЙ (Bernardus de Clarae Valle, Bernardus de Clairvaux) (1090, Фонтен–ле–Дижон, Бургундия, — 20. 8. 1153, Клерво), французский теолог–мистик и церковный деятель. Происходил из знатного рода; в 1112 г. вступил в цистерцианский орден; основал в 1115 монастырь в Клерво и был его аббатом до конца жизни. Оказывал широкое влияние на религиозную и политическую жизнь Западной Европы, выступая как советник пап и государей, инициатор реформ монастырей; способствовал победе папы Иннокентия II над антипапой Анаклетом II и созданию духовно–рыцарского ордена храмовников. Проповедь Б. К. в Везлэ в 1146 г. была решающим импульсом Второго крестового похода. Добивался суровых мер против рационалистического инакомыслия в теологии (Жильбера Порретанского и Абеляра). В 1174 г. причислен Католической Церковью к лику святых, с 1830 — «учитель Церкви». |
|
|
