| Вот пример богословского языка этих анафематизмов: «1. Если кто не исповедует, что Эммануил есть воистину Бог и посему Святая Дева есть Богородица, ибо она плотски родила ставшего плотью Логоса от Бога Отца, да будет анафема. 2. Если кто не исповедует, что Логос Бога Отца соединен с плотью по ипостаси, что таким образом Он есть Единый Христос с собственной плотью, а именно Он же самый Бог и человек, да будет анафема. 3. Кто во едином Христе разделяет ипостаси после соединения, сочетая их - единым соприкосновением (или сцеплением - συνφεια) по достоинству, т.е. по самостоятельности и полновластности и тем более не (сводя их) сведением их к физическому единству - да будет анафема». Несторий в ответ издал свои 12 анафематизмов против Кирилла, заявив, что против него - Нестория - возведены ложные обвинения. 5. Но вся эта переписка была уже post factum, ибо за 11 дней до того как весь кирилловский пакет документов был передан Несторию, император Феодосий разослал приглашения на Собор, который должен был состояться в Эфесе (на полпути между Александрией и Константинополем) в Пятидесятницу (7 июля) 431 г. После того как Несторий ознакомился с анафематизмами св. Кирилла, он убедился для себя в его аполлинаризме, и следовательно в своей правоте, и ожидал Собора с уверенностью и спокойствием. Однако он недооценил политические способности Кирилла, количество недругов, которых нажил в столице, и силу политического противостояния ряда древних апостольских метрополий Константинопольской кафедре. Ведь пока формально столичная кафедра не была даже метрополией. Теоретически она находилась под митрополитом Гераклейским. Малая Азия практически единым фронтом выступала против столичного выскочки. Митрополит Эфесский Мемнон был настолько ярым сторонником Кирилла, что в Эфесе Несторию пришлось передвигаться под охраной воинских подразделений для защиты от монахов Мемнона. Несторий мог рассчитывать на поддержку Иоанна Антиохийского и его епископов, но и тут были свои проблемы. Кипрские епископы стремились к автокефалии, а Иерусалимский епископ Ювеналий поставил задачей своей жизни любой ценой возвести свою кафедру до статуса самостоятельного патриархата. |
| Вот пример богословского языка этих анафематизмов: “1. Если кто не исповедует, что Эммануил есть воистину Бог и посему Святая Дева есть Богородица , ибо она плотски родила ставшего плотью Логоса от Бога Отца, да будет анафема. 2. Если кто не исповедует, что Логос Бога-Отца соединен с плотью по ипостаси , что таким образом Он есть Единый Христос с собственной Плотью , а именно Он же самый Бог и человек, да будет анафема. 3. Кто во едином Христе разделяет ипостаси после соединения, сочетая их единым соприкосновением по достоинству, то есть по самостоятельности и полновластности, и тем более не (сводя их) сведением их к физическому единству — да будет анафема”. Несторий в ответ издал свои 12 анафематизмов против свт. Кирилла, заявив, что против него — Нестория — возведены ложные обвинения. 5. Но вся эта переписка была уже post factum, ибо за 11 дней до того, как весь кирилловский пакет документов был передан Несторию, император Феодосий разослал приглашения на Собор, который должен был состояться в Эфесе (на полпути между Александрией и Константинополем) в Пятидесятницу (7 июля) 431 г. После того как Несторий ознакомился с анафематизмами свт. Кирилла, он убедился для себя в его аполлинаризме и, следовательно, в своей правоте. Он ожидал собора с уверенностью и спокойствием. Однако он недооценил политические способности свт. Кирилла, количество недругов, которых он сам нажил в столице, и силу политического противостояния ряда древних апостольских митрополий Константинопольской кафедре, — ведь формально столичная кафедра пока не была даже митрополией; теоретически она стояла под митрополитом Гераклейским. Малая Азия практически единым фронтом выступала против столичного выскочки, а митрополит Эфесский Мемнон был настолько ярым сторонником Кирилла, что в Эфесе Несторию пришлось передвигаться под охраной воинских подразделений для защиты от монахов Мемнона. Несторий мог рассчитывать на поддержку Иоанна Антиохийского и его епископов, но и тут были свои проблемы. Кипрские епископы стремились к автокефалии, а Иерусалимский епископ Ювеналий поставил задачей своей жизни любой ценой возвести свою кафедру до статуса самостоятельного патриархата. |
| Дисоскор (ум. в 454 г.), патриарх Александрии в 444–451 гг. Будучи архидиаконом Александрийским, он стал преемником Кирилла. Поддерживая все взгляды Кирилла, Диоскор сразу после вступления в должность начал преследования родственников Кирилла в плане смещения их с прибыльных и почетных должностей, а также притеснил клириков, к которым Кирилл благоволил. Уже в самом начале своего понтификата Диоскор активно поддержал тенденцию Александрийской церкви к соперничеству с Константинопольской и Антиохийской. Так, он резко выступил против какого-то документа, изданного Проклом Константинопольским и Домном Антиохийским. Диоскор ни разу не писал к Флавиану Константинопольскому, так как не хотел признавать постановление II Вселенского собора, которое ставило Константинопольского епископа на второе место после римского – Диоскор считал, что второе место принадлежит Александрии; поэтому он не писал Флавиану, не признавая его самостоятельным епископом, а считая подчиненным гераклейскому митрополиту (что формально-канонически было верно). На II Эфесский («разбойничий») собор в 449 г. император Феодосий назначил Диоскора председателем. Диоскор явился на собор, окруженный свитой из параваланов и толпой монахов, приведенных из Сирии Барсумой. В ходе заседания Диоскор сформулировал приговор о лишении сана Флавиана Константинопольского и Евсевия Дорилейского, так как они вздумали дополнить никейский символ веры и подняли новые вопросы о вере. Против этого приговора выступил Хиларий, легат папы (сам будущий папа), и митрополиты Онисофор Иконийский, Мариниан Синнадский и Епифаний Пергский, которые просили Диоскора быть снисходительным, чтобы не допускать лишения епископа сана из-за его пресвитера (т.е. Евтихия, архимандрита Константинопольского). Вскрикнув: «Бунт против меня поднимаете? Давай сюда стражу», Диоскор вызвал солдат, приданных императором собору, которые затерроризировали отцов. В результате Флавиан и Евсевий были осуждены. Впоследствии на соборе по инициативе Диоскора были низложены Ива Эдесский, Феодорит Киррский и Домн Антиохийский (все – по обвинению в несторианстве). Феодосий утвердил решения собора и вообще поддерживал Диоскора. Однако после смерти Феодосия Диоскор пытался поднять Александрию против нового императора Маркиана, но настолько неудачно, так что даже не подвергся репрессиям. И на Халкидонский собор в 451 г. он явился, ожидая худшего. На соборе он сразу стал обвиняемым. От обвинений Диоскор отбивался, упирая на два основных пункта: 1) в Эфесе он действовал согласно воле императора Феодосия, 2) председательствовал он на соборе не единолично (на соборе 449 г. была создана комиссия председателей из 5 митрополитов и Диоскора). Даже часть египетских епископов проголосовала против Диоскора (всего против было 186 епископов), и Диоскор был низложен (его поддержали лишь Константинопольские архимандриты – евтихиане и сирийцы во главе с Барсумой). |
| и апрелем 1368 г.); 3) Предисловие к «Переписке» Кантакузина с летатом Павлом (в промежутке между сентябрем 1368 и августом 1369 г.); 4) Письмо Кантакузина епископу Иоанну на Кипр (1371 г.). Г. Прохоров Беседа, которую вел император Кантакузин в июне месяце пятого индикта шесть тысяч восемьсот семьдесят пятого года с господином Павлом, который пришел от папы вместе с графом Савойским и который, являясь митрополитом Фив, назван теперь папой патриархом Константинополя 51 . 1 . Император Палеолог, придя из Венгрии, и граф Савойский, который вместе с господином Павлом, прежде бывшим митрополитом Фив, ныне же наименованным папой патриархом Константинополя, пришел из той страны 52 , встретились в Созополе. Здесь и был поставлен ими, т. е. графом и Павлом, вопрос о единстве церквей. Император ответил им так: «Я один ничего не могу сказать об этом; разве только, когда мы вернемся в Константинополь, ибо там находится мой отец-император и пребывает патриарх, и его собор выслушает то, что вы говорите; мы все вместе дадим вам на это ответ». 2 . По прибытии их в Константинополь, когда Павел захотел и старался увидеться и обсудить с патриархом вопрос о церкви, тот не пожелал [этого], сказав: «Как могу я при соборе видеться с ним и обсуждать какие бы то ни было вопросы о церкви, когда он не принес с собой письма от папы? Но если он хочет побеседовать [со мной] дружески, один на один, я уступаю ему и соглашаюсь». Графу и Павлу это показалось в высшей степени удручающим и как бы знаком некоторого презрения, так что последний стал решительным образом требовать ответа на эти вопросы. Поскольку же император Палеолог, патриарх и архиереи просили императора Кантакузина, чтобы он с этой целью встретился [с ним] и побеседовал, он взялся вести этот спор сам. В назначенный день вместе с ним прибыли во Влахернские палаты его сын император Палеолог, его дочь деспина госпожа Елена, император господин Андроник и деспот господин Мануил, их дети, еще же некоторые из архонтов и его духовный отец господин Марк, а также три архиерея – Эфесский, Гераклейский и Адрианопольский – с другими избранными церковными архонтами; вошел и Павел и, сотворив обычное приветствие, сел. |
| Именно в это время здесь появляется мирный западный паломник Постумиан. По возвращении в Италию он был преисполнен благодарности щедрому и гостеприимному Феофилу. И сам Постумиан находил в писаниях Оригена много несообразного с истиной и потому полагал, что читать его следует с разбором, однако не видел в них ничего такого, что могло бы приводить к насилию меж христианами. 393 Длинные Братья а с ними еще три сотни монахов – бежали из Нитрии. Многие из них отправились в Иерусалим, 394 около восьмидесяти монахов пошли в Скифополь (БефСан) в долине Иордана, где росло множество пальм, дававших обильный материал для обычного монашеского ремесла. 395 Еще около пятидесяти монахов отправились в Константинополь (вероятно, ближе к концу 401 года), ища защиты у архиепископа Иоанна Златоуста , который ветретил их гостеприимно, хотя и не принял в церковное общение, а затем вопреки советам Иоанна у императора. 396 Иоанн Златоуст , конечно же, не был оригенистом. Однако он прекрасно разбирался в людях. Палладия, прибывшего в том же году, но несколько ранее, из Палестины в столицу, Иоанн тут же ставит епископом Еленопольским в Вифинии. 397 Гераклид, другой монах из Нитрии и ученик Евагрия, становится епископом Эфесским; законность этого поставления признавалась не всеми, что впоследствии было использовано против Иоанна. 398 Герман и Кассиан, чье прибытие в Константинополь практически совпало с появлением там Палладия, были рукоположены: Герман – в пресвитера, Кассиан в диакона. 399 Феофил, вознегодовавший на Иоанна за подобный оборот событий, в преддверии константинопольского собора, куда тот был вызван для ответа на ряд выдвинутых против него обвинений, начал настраивать против него участников синода. 400 Старый фанатичный Епифаний был направлен туда же с тем, чтобы дать отповедь оригенизму, однако, похоже, понял, что его пытаются использовать в качестве орудия для достижения какихто иных целей, и решил вернуться на Кипр, однако умер во время обратного плавания. 401 Феофилу удалось превратить работу синода в судилище над Иоанном, на котором сам он стал главным судией. |
| История человеческой культуры есть не только духовное восхождение в религии и через религию, но и падение в без-религиозное прозябание. Таковы все древние культуры. Европейская культура под гуманистическим клеймом идет по тому же пути. Культурно-исторические отрасли, наука, философия и искусство секуляризуются, обмирщаются, становятся светскими, становятся самоцелью. Они отделяются от религии, становятся независимыми, эмансипируются, в них растет и крепнет энантный дух. Наследие Логоса-Христа становится добычей Анти-Логоса. Дочерние дисциплины обращаются против матери-религии, становятся в оппозицию к своему жизненному первоисточнику, как змея жалит ту грудь, которая ее пригрела и оживила. Можно ли говорить о духовной культуре в ее поэтическое отражении? Пример Пушкина показывает, что можно. Но нет пророка без откровения. Откровение у Пушкина — библейское, не церковное, не медитативно-экстатическое когда Бог поднимает пророка до Себя, чтобы говорить лицом к лицу. Откровение поэта внутреннее, от доброго гения, от внутреннего Логоса, он говорит с Сыном внутри. Если он слышит музу, то она говорит, как древняя Сивилла, пророчица Логоса до Его воплощения. Если языческая жрица, пророчица мантинеянка Диотима была наставницей и вдохновительницей Сократа, то почему не быть музе вдохновительпицей Пушкина, который сделал ее христианкой. В храме Артемиды Эфесской, где жил Гераклит, было дано первое откровение Логоса. Христианизированная муза Пушкина ведет его на бал для встречи с новой Татьяной. Если поэт-пророк говорит о своем жертвоприношении Аполлону, то это «мысленная жертва», в смысле Иоанна Златоуста , а такая жертва идет по назначению, то есть к Логосу. В средневековой Европе произошло извращение: наука, философия и искусство стали «служанками богословия», an-cillae theologiae, что вызвало гуманистическую реакцию в виде секуляризации. Произошло превращение дочерей в прислуг. С Пушкиным исчезает пропасть между религией и искусством. Поэзия, как блудная дочь, возвращается к матери-религии и удочеряется ею, пройдя через духовное горнило поэта-пророка, где во внутреннем чувстве воспринимаются вибрации Логоса. А Логос становится отцом поэзии, как Он есть Отец религии. |
| Нельзя не замечать, что это все же другое понимание ипостасного бытия, нежели то, что было в патристике. «Когда мы сегодня говорим о «личности», то имеем в виду, прежде всего, наше понимание того, что каждый человек является отдельным центром самосознания, чувствования и волеизъявления. В современном употреблении термина «личность» акцент делается на внутренней субъективности. Однако слова, употребляемые Отцами, - prosopon (буквально «лицо») и hypostasis (буквально «субстрат»; отсюда смысл: то, что прочно, что обладает стабильностью и долговечностью) - не имеют ясного и очевидного значения внутренней субъективности. Здесь акцентируется, скорее, объективная, чем субъективная сторона, содержится указание на то, как личность открывается стороннему наблюдателю. Так, греческие Отцы, говоря о Боге как трех «лицах» (prosopoi) и трех ипостасях, совсем не подразумевали, что в Боге существуют три отдельных центра самосознания. Скорее, они имели в виду, что каждое из Лиц - Отец, Сын и Дух Святой - являет Собой отличный от других «способ существования» (mode of existence; греч.: tropos hyparxeos)» . Определение ипостаси как «иного способа существования» мы встречаем, например, у Иоанна Дамаскина (Точное изложение православной веры 1,8). Речь идет о причинных отношениях, складывающихся в отношениях Лиц Троицы: Нерожденность, Рожденность, Исхождение. Проблема в том, что эти «характеристики» (сходные с антично-средневековой манерой характеризовать человека по месту его происхождения: Филон Александрийский, Гераклит Эфесский, Кирилл Иерусалимский…) сами по себе ничего не говорят о личностном бытии. «Исходить» может свет; рождаться – безличностная идея или животное. Нерожденность Отца патристические проповеди традиционно сопоставляют с нерожденностью первого человека – Адама. Нерожденный Адам, конечно, отличается от своего рожденного сына Авеля этим своим свойством, указующим на образ его прихода в бытие, но все же, тким образом говря о личности, мы все еще остаемся в мире внешне-носимых и извне узнаваемых «ярлыков», масок, которые, конечно, позволяют отличить одного человека от другого, но не позволяют отличить личностное бытие от бытия безличного. Поскольку ипостась понимается как «определенное бытие, бытие чем-то, окачествованное сущестование» , то эта категория в равной мере приложима и к миру личностных существ, и к миру безличностному и в этом своем качестве такое определение ипостаси «слишком элементарно» . |
| Ненависть к Иоанну еще более увеличилась по следующему случаю. В одно время с ним были в славе два епископа, родом сирийцы, Севериан и Антиох. Севериан управлял Церковью в сирийском городе Гавалы, а Антиох – в финикийской Птолемаиде. Оба они славились красноречием, но Севериан, казавшийся весьма ученым, произносил греческие слова не совсем чисто; в греческом его выговоре слышно было что-то сирийское. Из Птолемаиды Антиох однажды приезжал в Константинополь и здесь, в продолжение некоторого времени усердно проповедуя по церквам, собрал множество денег и возвратился к своей пастве. Впоследствии узнав, что Антиох сделал в Константинополе великий сбор, и Севериан захотел подражать его примеру. Долго трудившись и сочинив много поучений, он прибыл в Константинополь и, принятый Иоанном ласково, несколько времени угождал и льстил ему, да и сам был любим и уважаем, а между тем своим учением начал приобретать себе славу и сделался известен многим вельможам и самому государю. Случилось, что в то время скончался епископ Эфесский. Поэтому Иоанн необходимо должен был отправиться в Эфес для рукоположения нового епископа. Находясь там, он увидел, что возвести в епископское достоинство старался кто кого и что, желая доказать справедливость своего выбора, все жарко спорили между собою. Увидев же, что обе партии находятся в раздоре и не хотят ни в чем принимать его увещаний, он вознамерился решить спор их без дальних хлопот и в епископа рукоположил диакона своего Гераклида, родом киприота 356 . После сего, обе стороны прекратили свои споры и успокоились. Но Иоанну необходимо было провести в Эфесе еще несколько времени. Между тем как он там жил, Севериан в Константинополе приобретал более и более любви от своих слушателей, и это не скрылось от Иоанна, ибо ему немедленно доносили обо всем, что происходило. Так как Серапион, о котором упомянуто было выше, по предположению извещал своего епископа, что Севериан возмущает Церковь , то Иоанн воспламенился ревностью и, отняв на пути у новациан и четырнадцатидневников много церквей, прибыл в Константинополь. |
| Несторий (ок. 381 – ок. 451 гг.), архиепископ Константинополя в 428–431 гг. Родился в Германикии в Восточной Сирии в персидской семье, учился в Антиохии. Стал монахом, был посвящен в священники и достиг большой известности как проповедник (одна из его проповедей даже приписывалась Иоанну Златоусту ). В 428 г. он прибыл в Константинополь из Антиохии и получил поддержку Феодосия. В 429 г. Несторий пустил в обращение сборник своих проповедей, который попал в Рим и Александрию. Тем временем недовольные Кириллом Александрийским и папой Целестином обратились к Несторию, который не отклонил жалоб и тем вызвал негодование в Александрии и Риме. Кирилл отправил Несторию догматическое послание, и из обвиняемого в нарушениях превратился в обвинителя. В то же время он вел агитацию в столице. Почти все монахи и их архимандриты в Константинополе перестали бывать при богослужении. Папа же в 430 г. созывает собор и отправляет Несторию ультиматум – отказаться в 10-дневный срок от своих заблуждений под угрозой отлучения. Одновременно папа возбуждал население столицы уверениями, что Несторий «воюет с апостолами, ратует против пророков». Кирилл отправил Несторию свое соборное послание с 12 анафематизмами и объявил принятыми в общение всех пострадавших от Нестория. Несторий ответил Кириллу также 12 анафематизмами. Между тем в Константинополе началась смута, в которой Феодосий прямо обвинил Кирилла. На собор, созванный в Эфесе в 431 г., прибыл Кирилл с 50 египетскими епископами, к нему присоединился Мемнон Эфесский с более чем 50 епископами азийского диоцеза. Иоанн Антиохийсхий и восточные епископы, а также легаты папы запаздывали. Перевес сил был на стороне Кирилла. В результате Несторий был низложен и отлучен за то, что не явился на собор и за нечестивое учение, которое обнаружено частью из писем, частью из других сочинений, частью из бесед, которые он вел в Эфесе. Хотя затем его отлучение было отменено, Феодосий II был настроен против Нестория, так как считал, что даже если он прав, то это именно из-за него шли непрекращающиеся волнения в столице. Несторий получил позволение вернуться в монастырь Евпрепия около Антиохии. Но в 435 г. его отправили в ссылку сначала в Петру, затем в оазис в Египет. Здесь он подвергся нападению кочевников влеммиев, которые его отпустили. Прибыв в Панополь, он просит назначить ему новое место ссылки. Умер Несторий ок. 451/452 г. по дороге на Халкидский собор, куда его вызвал Маркиан. Уже в ссылке он написал апологию «Книга Гераклида» на сирийском языке. Она состоит из 3 частей: 1) о всех ересях; 2) против Кирилла; 3) апология. |
| Но и в этот момент вмещение было неполное, оно оборвалось в голгофской трагедии и восстановилось после Воскресения и Сошествия Духа Св. «Когда придет Он, Дух Истины, то наставит вас на всякую истину… От Моего возьмет и возвестит вам» ( Ин. 16, 13–14 ). Вмещение апостолов и членов первой апостольской общины достигло вершины в день Пятидесятницы, когда Дух Св. завершил дело вмещения, начатое Христом. Вмещение увеличиват веру, а вера – вмещение. Этот духовный симбиоз, поддержанный молитвой, становится основным стержнем христианской жизни вообще. В плотскости и мирскости человека, в его привязанности и любви к миру и мирскому (космофилии), когда почти все силы человеческой тримерии уходят на удовлетворение повышенных потребностей плоти, а для духа нет места, вмещаемость человека сводится к минимуму. Сердце и голова, эти главные органы тримерии, не вмещают духовного. Были и есть эпохи в жизни народов и отдельных индивидуумов, когда вмещение сердца так ничтожно, что говорится об окаменении сердца. Апостол и евангелист Иоанн цитирует место из пророчеств Исаии: «Народ сей (еврейский) ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (12, 40). Вот это «уразумение сердцем» и есть вмещение. Ап. Павел говорит об узости и тесноте сердца: «Уста наши отверсты к вам, сердце наше расширено. Вам не тесно в нас, но в сердцах ваших тесно» ( 2Кор. 6, 11–12 ). Узость и теснота сердец фарисеев, книжников и начальников не позволила им вместить Слово Христа, но и весь древний дохристианский мир, за исключением солнечной Эллады, страдал узколобием и узкосердием и погряз по уши в варварском натурализме и магическом психизме. И только в избранной элите человечества за 5 веков до Христа, осуществляется чудесный рост сердец, вместивших Логос-Слово. Странствующий мудрец Ксенофан Колофонский обходит все города и веси Греции и Малой Азии, везде твердя: «Один есть Бог». Гераклит Эфесский пишет свой гениальный трактат о Логосе, Сократ создает культ внутреннего Логоса, который становится главным объектом платоновской и стоической медитаций. Гениальный стоик Посидоний посвящает Логосу вдохновенные страницы (3-й век до P. X.) Греческий язык становится языком Нового Завета, все книги Нового Завета написаны на греческом языке. Эрнест Ренан называет расцвет греческой культуры «греческим чудом», и это – чудо Логоса-Христа до Его воплощения на Земле. |
|
|
