| император Иоанн VIII Палеолог приложил некоторые усилия к тому, чтобы обеспечить на нем максимально полное представительство Восточной Церкви, однако добился лишь относительного успеха. Самостоятельный Тырновский патриархат прекратил свое каноническое существование после падения в 1396 г. Второго Болгарского царства . В Сербию посольство было отправлено, но деспот Георгий Бранкович отказался отправить представителя от Сербской Церкви на собор , хотя ранее с ним уже вели переговоры представители Базельского собора ; он заявил, что слишком хорошо знает обычаи и характер латинян, чтобы пытаться вести с ними такого рода переговоры . Сообщение папского адвоката Андреа де Санта-Кроче, что «dispotus Servie» присутствовал на открытии собора , является, очевидно, результатом ошибки — смешения «деспота Сербии» с братом императора Димитрием Палеологом, также носившим титул «деспота» . Из Грузии прибыли два архиерея и посланник от царского двора . Однако основное внимание было сосредоточено на представительстве восточных патриархатов — Александрии, Антиохии и Иерусалима. Предстоятели этих Церквей (вероятно, по согласованию с императорским послом) назначили своими местоблюстителями для планируемого собора иерархов Константинопольского патриархата, поскольку восточных архиереев не желали допускать мусульманские власти. Конкретные представительства несколько раз менялись по ходу переписки императора с патриархами, но итоговый список местоблюстителей был следующий: для Александрии — Антоний Гераклейский и духовник архимандрит Григорий (Мамма), для Антиохии — свт. Марк Эфесский и Исидор Киевский, для Иерусалима — Дионисий Сардский (которого после его кончины заменил Досифей Монемвасийский) . При этом восточные патриархи, очевидно, не хотели сделать свое участие в соборе формальным, и потому, хотя их должны были представлять архиереи иной Церкви, они составили для них верительные грамоты: «Восточные патриархи предписали местоблюстителям, как они должны быть настроены в отношении объединения. |
| Нет сомнения, что средневековый некрополь был приурочен к месту деревянного Введенского храма, который находился в 2–3 метрах к северу от нашего раскопа. В процессе исследования территории кладбища в верхних слоях были найдены створка редкой иконки-энколпия и несколько массивных литых крестов XIV–XVI вв. Описание средневековой металлопластики: 1. Створка иконки-энколпия. Медный сплав, литьё. Размеры 68 х 43 мм. Прямоугольной формы, с пятилопастным киотчатым завершением верхней части. На лицевой стороне – поясное изображение святителя Николая Чудотворца, вокруг помещены полулежащие фигурки семи отроков Эфесских. Рамка с надписью: НИКОЛА САВАТЪ ПРОВАТЪ ДИОНИСЪ Оборот с закраинами, образующими неглубокий ковчежец. Оглавие и вторая створка утрачены. 2. Створка креста-энколпиона округлоконечного. Средокрестие в виде квадрифолия. Медный сплав, литьё. Размеры 73 х 61 мм. На лицевой стороне – Распятие с Предстоящими, Спас Нерукотворный, архангелы Михаил и Гавриил, святитель Николай Чудотворец. Оборот гладкий, с закраинами, образующими неглубокий ковчежец. Оглавие отсутствует. 3. Створка креста-энколпиона округлоконечного. Средокрестие в виде квадрифолия. Медный сплав, литьё. Размеры 56 х 61 мм. На лицевой стороне – св. Фёдор Гераклийский, избранные святые. Оборот гладкий, с закраинами, образующими неглубокий ковчежец. Оглавие отсутствует, нижняя ветвь обломана. и скорее всего, составляли один крест-реликварий, который был сломан в древности. 4. Створка креста-энколпиона с крестовидными окончаниями ветвей. Медный сплав, литьё. Размеры 85 х 64 мм. На лицевой стороне – в средокрестии Распятие Христово, в крестчатых медальонах – Богоматерь, апостол Иоанн Богослов, архангелы; оборот с закраинами, образующими неглубокий ковчежец. Оглавие утрачено. 5. Створка креста-энколпиона округлоконечного с выступающими дугами в средокрестии. Медный сплав, литьё. Размеры 76 х 50 мм. На лицевой стороне – Распятие, Богоматерь, апостол Иоанн Богослов, архангелы; оборот с неглубоким ковчежцем. Оглавие утрачено. |
| Историю возникновения этой книги П. Адо кратко излагает в предисловии. Первый интерес к философии природы пробудился у него еще в 1960-е гг., однако академическая занятость продолжительное время не давала возможности сосредоточенно работать над этой темой. Исключение составляли немногочисленные научные доклады, специально ей посвященные. В 1980-е гг. ему представилась возможность прочесть специальный учебный курс по философии природы в Коллеж де Франс. Таким образом, П. Адо подспудно работал над этой темой весьма продолжительное время, но решился обнародовать свои результаты в своем заключительном достаточно объемном сочинении уже только на склоне лет. Книга состоит из четырех неравных разделов: 1) богато документированный анализ известного высказывания Гераклита «Природа любит прятаться» (Дильс-Кранц 123) и его рецепция: от Античности до Нового времени; 2) различные пути разгадки секретов природы: Прометей и Орфей; 3) иконография покрывала Исиды: от Античности до Нового времени; 4) иконология покрывала Исиды: от романтизма до экзистенциализма. По-своему книга П. Адо может быть расценена как шедевр современной классической филологии и истории античной философии: она представляет собой всесторонний философский анализ, развернутый почти на три тысячелетия, одной единственной фразы Гераклита, состоящей из трех слов: «Природа любит прятаться» (Дильс-Кранц 123). П. Адо рассматривает эту фразу под всеми возможными углами зрения, во всех изводах европейской мысли, во всех доступных интерпретациях античных мудрецов, средневековых мыслителей, естествоиспытателей, ученых и философов нового и новейшего времени. В этом насыщенном сосредоточении толкований находят свое место самые разнообразные напластования смыслов, порой уходящих совсем далеко от исходной мысли Гераклита, впрочем, самой по себе достаточно туманной, чтобы принадлежать эфесскому философу, уже в древности получившему прозвище «Темный». П. Адо виртуозно демонстрирует сложнейшие версии переводов этой краткой фразы . |
| Но в различной обработке политеистической идеи существует большое разнообразие. Иногда политеизм придает личный характер отдельным силам и явлениям природы. Иногда он предполагает за спиной их отдельных духов – [это] некоторые существа, по психическим свойствам подобные человеку, но живущие в иных, чем он, сферах бытия и вследствие этого отличающиеся от человека, например, способностью быть невидимыми, огромной силой, быстротой передвижения, влиянием на силы природы и т. п. Иногда в этих существах человек усматривает души умерших людей, перешедшие в иные сферы бытия. Эти души предков иногда сливаются в представлениях политеистов с духами природы, причем духам предков приписывается участие в явлениях природы и даже в устроении ее сил. Так, индусским «ману», которые суть предки людей, приписывается огромная роль в сотворении различных частей природы, наравне с деятельностью богов, порожденных самой вечной самосущной природою. Верование в духов вообще и духов природы в частности приводило к тому, что существование «богов» признавали даже чистые атеисты, как Будда, и также философы, как Гераклит (Гераклит Эфесский (кон. VI – нач. V в. до Р. X). – древнегреческий философ, представитель ионийской школы), который в действии вселенной, в целом взятой, усматривал лишь правильный механизм с неизменными законами, исключающими всякий волевой элемент. А так как законы природы неизменяемы и имеют свою логику проявления и действия, то у политеистических народов и жило верование в некоторый рок, фатум, мифологически развитый в представлениях о мойрах, ананке, парках (Мойры – в древнегреческой мифологии три дочери Зевса и Фемиды: Клото, Лахесис и Антропос; Парки – в римской мифологии богини судьбы) и т. д., которых решение обязательно и неизменно даже для богов. В этом веровании в какую-то высшую над богами силу некоторые исследователи предполагают смутный отголосок первичного верования в Единого Бога Создателя. Конечно, при происхождении людей от единого предка Адама, знавшего о существовании Единого Бога Создателя, вполне логично предполагать существование предания первых людей об этом Боге, забываемом людьми под напором верований в божества природы. |
| 3 Изо всего этого вытекает, что пошлость жизненных содержаний уловима и познаваема только для того, кто живет предметной интенцией. Ибо только он имеет возможность, осязая подлинную значительность предмета, установить духовную скудость или даже ничтожество субъективно воспринятого содержания. Человек с духовно-мелким или немощным актом, забывающий в жизни о предметной ответственности и, может быть, даже не подозревающий о возможности, о необходимости, о драгоценности предметной интенции, будет наивно пребывать в пошлости, не имея с чем сравнить свое пошлое содержание, чем измерить и определить его пошлость. Это измерение имеет свою особую природу, не совпадающую с измерением истины. Измерение жизненного содержания мерой истинности и измерение его мерой пошлости-непошлости отнюдь не совпадают: они могут идти параллельно, скрещиваться и разногласить. Ошибка или заблуждение могут быть совсем не пошлыми, - например, неверное решение геометрической задачи, или мировая система Птоломея, или легенда о Граде Китеже, принятая за подлинное историческое событие. И обратно: поэтический вымысел («не-истина») может быть несравненно значительнее повседневной действительности и банальнейших «истин», из нее почерпнутых. Это имел в виду поэт, говоря: «Тьмы низких истин нам дороже Нас возвышающий обман»... Именно в этой связи надо признать, что пошлость совсем не совпадает с невежеством или малой образованностью, а большая образованность нисколько не спасает от пошлости. Платон Каратаев («Война и мир» Л.Н.Толстого) носит в себе целый заряд духовной значительности; таковы же Лукерья у Тургенева («Живые мощи»), странник Макар Иванович у Достоевского («Подросток»), Горкину Шмелева («Богомолье», «Лето Господне»), целый ряд праведников у Лескова и юродивых у Пушкина, Толстого и других. И обратно: нет ничего легче, как найти пошлого эрудита. Когда, например, профессор истории изображает Иисуса Христа как идеолога денежных капиталистов в Иудее (см. у Роберта Виппера - И.И.), то подобный образ кощунственной пошлости заставляет вспомнить мудрое изречение Гераклита Эфесского: «многознание не научает иметь ум». Подобно этому явление «филистерства», педантического многознайства при духовной пошлости, говорит само за себя, подтверждая эту возможность. |
| Люди с шизоидным типом характера, типа Дон Кихот, довольно странно характеризовали свое желание: «Мы бы хотели умереть так, чтобы никто из окружающих не видел моего тела». Эпилептоиды – считали немыслимым для себя спокойно лежать и ждать, когда придет смерть, они должны были иметь возможность каким-то образом участвовать в этом процессе. Циклоиды – люди типа Санчо Панса, хотели бы умереть в окружении родных. Психастеники – люди тревожно-мнительные, беспокоились, как они будут выглядеть, когда умрут. Истероиды хотели умереть на восходе или на закате солнца, на берегу моря, в горах. Я сравнивал эти желания, но мне запомнились слова одного монаха, который сказал так: «Мне безразлично, что будет меня окружать, какая будет обстановка вокруг меня. Мне важно, чтобы я умер во время молитвы, благодаря Бога за то, что Он послал мне жизнь, и я увидел силу и красоту Его творения». Гераклит Эфесский говорил: «Человек в смертную ночь свет зажигает себе сам; и не мертв он, потушив очи, но жив; но соприкасается он с мертвым – дремля, бодрствуя – соприкасается с дремлющим», – фраза, над которой можно ломать голову чуть ли не всю жизнь. Находясь в контакте с больным, я мог договориться с ним, чтобы, когда он умрет, он попытался дать мне знать, есть ли что-то за гробом или нет. И я получал такой ответ, не один раз. Как-то я договорился так с одной женщиной, она умерла, и я скоро забыл о нашем договоре. И вот однажды, когда я был на даче, я вдруг проснулся от того, что в комнате зажегся свет. Я подумал, что забыл выключить свет, но тут увидел, что на койке напротив меня сидит та самая женщина. Я обрадовался, начал с ней разговаривать, и вдруг я вспомнил – она же умерла! Я подумал, что мне все это снится, отвернулся и попытался заснуть, чтобы проснуться. Прошло какое-то время, я поднял голову. Свет снова горел, я с ужасом оглянулся – она по-прежнему сидит на койке и смотрит на меня. Я хочу что-то сказать, не могу – ужас. Я осознал, что передо мной мертвый человек. И вдруг она, печально улыбнувшись, сказала: «Но ведь это не сон». |
| Объективные и незыблемые законы природы. На чём основаны эти «законы»? На опыте, на повторяемости результата при соблюдении условий. Макс Борн по этому поводу писал: «Как я уже неоднократно подчёркивал, эксперимент вообще ничего не значит, пока он не интерпретирован теорией» а другой выдающийся немецкий физик и математик прошлого века Вернер Гейзенберг: «Неужели природа столь нелепа, как представляется нам в наших атомных экспериментах?» Гераклит Эфесский учил, что «невозможно дважды вступить в один и тот же поток», то есть те факты, которые мы собираем об окружающем нас мире, не имеют к нему отношения уже в следующий миг. Кроме того, здесь имеет место неполнота индукции, необоснованное обобщение. Дэвид Юм утверждал, что мы не можем на основании множества случаев, встречавшихся в нашем опыте, делать суждения о случаях, которые нам ещё не встречались. Подробно развил эту идею австрийский философ Карл Поппер, сформулировав известный «принцип фальсификации», согласно которому научная теория не может быть неопровержимой. Американский математик и философ Морис Клайн пишет: «Опыт не может служить доказательством существования реальности - он носит личный характер» Таким образом, получаем, что научные доказательства - это лишь вероятные выводы из вероятных положений. Исчерпав средства реализма и рационализма, мы невольно поворачиваемся к скепсису, то есть к рассмотрению, к критике суждения самоочевидного. От сомнения мы переходим к абсолютному сомнению, к полной невозможности утверждать что бы то ни было, даже своё не-утверждение. Доходя до собственного отрицания, скепсис не в силах его преодолеть. Итак, скепсис не даёт нам положительного знания, только отрицательное. Он всё разрушает на своём пути. Всё кроме Истины. Её он уничтожить не может, т.к. Она сильней его. III. Вавилонская башня. Известный русский философ П.Я. Чаадаев писал: «Всё моё существо возмущается при мысли о том, что Богу приписывают какую-нибудь неспособность. Это делают всякий раз, когда представляют себе вечные законы, недвижимый порядок, предустановленную гармонию, вечную материю, монады, элементы или что-либо в ином роде. Всегда предполагают, что Бог не способен устранить это» В другом месте Чаадаев пишет, что закон противоречия, как и другие подобные законы, не применим к Богу, «в Его всемогуществе исчезает всякое противоречие, и невозможное нам - возможно Ему» |
| Упрекая людей в каком-то зле, мы тем самым утверждаем, что они должны вести себя иначе, что зло не соответствует подлинному предназначению человека. Если бы природа человека была тотально злой, мы бы не могли обнаружить этого зла — нам было бы не с чем сравнивать. В некоторых восточных учениях говорится о самоустранении от борьбы со злом. За этим стоит отчасти верная интуиция, которую Библия передает словами: «Честь для человека — отстать от ссоры; а всякий глупец задорен» ( Притч.20:3 ) . Иногда много зла творят люди, уверенные, что они-то как раз борются со злом. Но эта интуиция верна только в очень ограниченных масштабах — зло не исчезнет только от того, что мы станем его игнорировать. Идея, что хорошие люди должны объединиться и убить всех плохих (или хотя бы железной рукой принудить их быть хорошими), очень стара и стоит почти за всеми войнами и революциями на свете. Но она не работает — стоит «хорошим» людям победить, как и в их собственной среде находится достаточное число плохих — и процесс заходит на следующий оборот. Библия говорит, что то место, где нас атакует зло, и где нам нужно нанести ему поражение — это наше собственное сердце. «Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, — все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека» ( Мк.7:21-23 ). Самое необходимое для богоугодной борьбы со злодеями — самому не быть злодеем, а это совсем не так легко, как кажется. Подробнее: Могут ли люди построить рай? Такой точки зрения придерживался целый ряд мыслителей, она восходит к древнейшим мифам, в которых сам акт творения связан с первичной битвой (например, между Мардуком и Тиамат у древних вавилонян). Такое зло, как война воспринимается в рамках такого взгляда на мир как необходимая часть жизни. Всё живое растет, развивается и совершенствуется в ходе непрестанной борьбы друг с другом. Античный мыслитель Гераклит Эфесский учил: «Должно знать, что война общепринята, что вражда есть закон и что всё возникает через вражду и взаимообразно… Война — отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других — людьми, одних творит рабами, других — свободными». |
| Между тем, обвинение христиан в плагиате (или аргумент Фрэзера), легко оборачивается против самих обвинителей. Если один геометр доказал теорему позже другого, это не значит, что он украл у того доказательство. Истина одна и она может открыться всякому человеку, будь он еврей, грек или перс. Почему бы не предположить, что мудрецы разных народов прозревали главное событие человеческой истории задолго до того, как оно свершилось в Палестине? Апологет первого века Иустин Философ не со смущением, а наоборот, с радостным удивлением замечал, что многие древние языческие философы, жившие задолго до Рождества Христова, самостоятельно приходили к христианским истинам в самых разных вопросах. Вот только трое из них – Гераклит, Сократ и Платон. Коренной житель Эфеса, Гераклит был базилевсом (царем) и обладал жреческим саном при храме Артемиды Эфесской. Основным предметом его сочинений были «Огонь» (то есть Нетварный Свет) и «Логос» (Слово). Кстати, именно Гераклит впервые ввел этот термин для обозначения Божественного Начала мира. Много позже, проповедуя Евангелие среди жителей Эфеса, апостол и евангелист Иоанн Богослов воспользовался именно этим гераклитовым учением: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» ( Ин.1:1 ). А вот как это шестьсот лет назад звучало у Гераклита: «Логос существует вечно. На веки оно царь всего сущего. Век – дитя играющее, кости бросающее, дитя на престоле». Снова Евангелие от Иоанна: «Был Свет Истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» ( Ин.1:9 ). Словно в антифонном пении, когда два хора в церкви поют попеременно, откликается из глубины веков Гераклит: «Видел я в людях разные души. И более всех прочих меня пленила сухая, сияющая, огненная душа – душа мудрейшая и наилучшая. Этот огонь, зажигающий прекрасные души, есть начало мира, он был, есть и будет». Апостол Иоанн: «В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал» ( Ин.1:10 ). Гераклит: «Этот вот Логос, сущий вечно, люди не понимают и прежде, чем выслушать, и выслушав однажды. Они не осознают того, что делают наяву, подобно тому, как этого не помнит спящий». |
| Издания. «Книга Гераклида»: Bedjan Р. Liber Heraclidis. Parisiis, 1910; φρ. перевод: Ñau F. Le Livre d " Héraclide de Damas. Paris, 1910; англ. перевод: Dríver-Hodson G. Я.; послание Нестория: Brooks E. IV, Nau F. ROC 15 (1910). P. 275−281: это послание присваивает и использует так называемое «Послание к Косме»: Histoire de Nestorius d " après la lettre à Cosme. Ed. F. Nau. PO 13. Fase. 2. P. 273−86 (с фр. переводом); фрагменты: Loofs F. Nestoriana. Halle, 1905; фрагменты у Севира: Lebon. Mus. 36 (1923). P. 47−65; « Ответные анафемы»: Assemani. ВО. Т. 3, 2. Р. 199−202; «История Иакова Феодорита»: Bedjan Р. AMS. Т. 4. Р. 262−273; «История Юлиана»: Ibid. Т. 6. Р. 380−384. Исследования. Nau F. Nestorius d " après les sources orientales. Paris, 1911; Baumstark. S. 106−107, 117; Abramowski L. Untersuchungen zum Liber Heraclidis des Nestorius. Louvain, 1963. В одной несторианской рукописи хранятся «Десять анафем против Оригена » Юстиниана, а в мелькитской и несторианской рукописи до нас дошли «Томос» Льва Великого и деяния Константинопольского Собора 450 г. Из числа творений Андрея Самосатского издано его послание к Раббуле. Издания. Pericoli F. Ridolfin L. RSO 28 (1953). P. 153−169. Исследования. Idem. La controversia tra Cirillo d " Alessandria e Giovanni d " Antiochia nell " epistolario di Andrea di Samosamaю. RSO 29 (1954). P. 187−217. Издания. Анафемы: Lannoo I. Muséon 43 (1930). P. 7−16; «Томос»: Mouterde P. Mei. Univ. S. Jos. 16 (1932). P. 121−165; деяния: Idem. Ibidem 15 (1931). P. 33−50. § 175. Переводы, сделанные монофизитами Из числа актов «Разбойничьего» Эфесского собора акты 22-го заседания, утраченные по-гречески, сохранились в древнем переводе. Из актов Вселенского Эфесского Собора имеются лишь немногие фрагменты. Издания. «Разбойничий» собор: Akten der Ephesinischen Synode vom Jahre 449 syrisch mit Georg Hoffmanns deutscher Übersetzung und seinen Anmerkungen. Hrsg. von J. Flemming. Berlin, 1917; фр. перевод: Martin P. Revue es Sciences Ecclésiastiques 29 (1888). P. 505−544; 30 (1889). P. 305−339, 385−410, 518−543; фрагменты актов Эфесского Собора: Rucker I. Ephesinischen Konzilsakten in armenisch-georgischen Überlieferung. Sitzungsberichte der Bayerischen Akademie der Wissenschaften. München, 1930. S. 24−25. |
|
|
