| В 1426/27 г., вскоре после смерти мужа, Елена приняла монашеский постриг с именем Ипомона (терпение) в к-польском мон-ре Кира-Марфа. Ранее с этим именем в том же монастыре приняла постриг ее свекровь Елена Кантакузина, вдова имп. Иоанна V Палеолога. И. была похоронена в к-польском мон-ре Пантократор . Георгий Сфрандзи называет И. «святая владычица» (γα δσποινα) ( Georgios Sphrantzes. 1966. Р. 76). В ее честь составил монодию визант. ученый Георгий Гемист Плифон , в которой восхвалял добродетели и величие души Елены ( Λμπρος. 1926. Τ. 3. Σ. 274), отмечал ее смирение, терпение, благоразумие и справедливость. По словам Плифона, И. сочетала в себе разум и благородство, как ни одна другая женщина (Ibid. Σ. 273). За свою жизнь она никому не причинила зла и, напротив, многих облагодетельствовала; воспитывала детей в братолюбии и единомыслии, и если между ними возникали раздоры, то примиряла и увещевала их (Ibidem). В хронике Псевдо-Сфрандзи повествуется, как перед отъездом сыновей И. Димитрия и Фомы в свои уделы в Морее она заставила их дать страшные клятвы, что они не будут посягать на владения друг друга ( Georgios Sphrantzes. 1966. Р. 350). Характеристики И. также приводятся в «Панегирике Мануилу II и Иоанну VIII Палеологам», в «Утешительном слове имп. Константину XI на кончину его матери» Геннадия Схолария (впосл. патриарх К-польский Геннадий II Схоларий ), Иоанна Аргиропула и Иоанна Евгеника . Схоларий называл И. примером жен. добродетелей и «святейшей из цариц» ( Λμπρος. 1924. Τ. 2. Σ. 43, 51), отмечая, что «не было никого, кто, придя к ней, не стал бы от общения с ней лучше» (Ibid. Σ. 43-44). Еще до пострига императрица особенно любила монахов и монашество (Ibid. Σ. 42). Из «Речи к имп. Константину XI Палеологу» Иоанна Евгеника можно заключить, что И. была противницей унии, поскольку, когда К-польская Церковь прекратила поминовение в диптихах почившего Иоанна VIII, «эта святая мать, божественнейшая госпожа наша и владычица, праведно последовала этому, предпочтя естественной любви принятие Бога» (Ibid. 1912. Τ. 1. Σ. 125). |
| Греческая Империя находилась уже на краю погибели, осаждаемая полчищами турок. Император Иоанн Палеолог искал своего спасения в защите латинцев, посредством соединения с латинской Церковью . Марк Эфесский стоял превыше всех мирских соображений: – он видел близкую гибель царственного города, но он не имел «здесь постоянного града, а искал будущего» 1 Имя Императора стоит во главе длинного ряда имен Епископов, подписавших определение Флорентийского Собора, – но тут нет имени Марка Эфесского ! – и поэтому Папа Евгений не нашед оного, воскликнул: «И так, мы ничего не сделали!». Георгий Схоларий, Гемист Плифон, равно как и брат Императора, Димитрий Палеолог, не согласилисъ на соединение, и убежали в Венецию. Известно, каким преследованиям подвергся Марк Эфесский . Все знают теперь степень вероятия, какую можно дать рассуждениям, которые латинами ложно приписаны Георгию Схоларию и присоединены к актам Флорентийского Собора, напечатанным на греческом языке в Риме в 1577 2 . Подложность сих рассуждений ясно обнаруживается фактами, заключающимися в издаваемых здесь документах. Весь Восток и Россия воскипели негодованием при известии о событиях Флорентийского Собора. Схоларий сделался достойным преемником Марка в защите Православия. Он принял монашеский чин под именем Геннадия. По взятии Константинополя в 1453 г., он был избран Патриархом; правил Церковью в продолжение пяти с половиной лет, но, видя непрестанно возрастающие смуты, он сложил с себя это звание и водворился в Македонский монастырь Предтечи, где и кончил жизнь, 28 апреля 1460 года. Издаваемое нами собрание заключает: 1.Окружное послание Марка Ефесского к православным Христианам. В этом послании блаженный Епископ обличает всю недобросовестность Греко-Латин, которые возмыслили найти какое-то среднее положение, называемое Марком μεστττα, – для согласования Латинских догматов с Православными, доказывая всю безуспешность их хитростей. В этом красноречивом послании, Марк, с удивительной силой и ясностью, изображает ужасный дедал в который подобные зломудрования могут завлечь сынов церкви. |
| и ближневост. рукописей. В Ватикане (папская б-ка), Венеции (б-ка Сан-Марко и фонды греч. общины Венеции), Флоренции (коллекция Лоренцо Медичи), Париже (Королевская б-ка), Мадриде (коллекция кор. Филиппа II) складываются крупнейшие собрания греч. рукописей, вокруг к-рых развивается научная деятельность по сохранению и изучению этого наследия. С нач. XVI в. центром собирания древностей становится Базельский ун-т. После падения Византийской империи множество образованных греков оказались в эмиграции в Италии и др. странах Европы, где Виссарион Никейский, Мануил Хрисолор, Георгий Гемист Плифон, Иоанн Ласкарис и др. интеллектуалы занимались преподаванием греч. языка, переписыванием и подготовкой первых изданий греч. рукописей. Они были посредниками в передаче знаний о визант. культуре в среду ренессансных общественно-политических и творческих элит. С распространением книгопечатания в первые десятилетия XVI в. европ. научные центры начинают издание трудов греч. античных и визант. писателей, ученых и богословов. Иероним Вольф. Медаль. XVI в. Худож. В. Малер Иероним Вольф. Медаль. XVI в. Худож. В. Малер И. Вольф , работавший в Базеле и в Аугсбурге, в 60-х гг. XVI в. издал произведения историков Иоанна Зонары, Никиты Хониата и Никифора Григоры. В комментариях к этому изданию Вольф впервые использовал термин «Византийская империя» вместо обычных в то время обозначений Римская, Греческая или Восточная империя; в силу этого он считается в Германии «отцом византинистики». В 1584 г. тюбингенский эллинист М. Крузий издал в Нюрнберге более обширный свод источников под названием «Туркогреция». В это же время начинается систематическое изучение памятников визант. права: Г. Галоандер (Haloander, 1501-1531) публикует Корпус и новеллы имп. Юстиниана I (1529-1531), И. Леунклавий издает «Эклогу» (1575), канонические труды Константина Арменопула (1578) и Феодора Вальсамона (1593). С 40-х гг. XVI в. кружок ученых при Королевской типографии в Париже начинает издание корпуса источников по визант. |
| Наиболее изученной частью наследия И. Е. являются письма, с которых начался научный интерес к брату свт. Марка Эфесского. Значительная часть переписки была издана еще в 90-х гг. XIX в., а полностью - в 1912 г.; всего дошло 32 письма. Среди адресатов И. Е.- деспот Димитрий Палеолог и его супруга, деспот Давид Комнин, Лука Нотара, Матфей Асан, Виссарион, митр. Никейский, патриарх Геннадий II Схоларий , Сильвестр Сиропул, Георгий Амируци, Антонио Маласпина, Гемист Плифон и др. Геннадий Схоларий находится на 1-м месте по количеству адресованных ему писем (четверть всех сохранившихся писем). Подобный круг адресатов свидетельствует об активном участии И. Е. в церковной и светской жизни Византии 1-й пол. XV в. В переписке И. Е. можно выделить дружеские и деловые (краткие и пространные) послания ( Бандиленко. 2000. С. 102-106). К группе дружеских посланий относятся многочисленные письма, связанные с антилат. полемикой, в которых автор призывает либо к активной борьбе с унией, либо к возвращению из нее в Православие. Эти письма близки к риторическим посланиям. Все они адресованы высокопоставленным лицам и посвящены вопросам церковной и духовной жизни. Богословские сочинения 1. «Опровержение (Антирритик) богохульного и ложного ороса, составленного на общем с латинянами соборе» (Τμος καταλλαγς. 1694). Главное антилат. сочинение И. Е., в к-ром параграф за параграфом опровергается «Декрет (орос) об унии с греками» от 6 июля 1439 г. «Опровержение...» значительно превосходит по объему др. тексты И. Е. и является единственным для своего времени последовательным опровержением текста соборного определения. Существуют переводы небольших частей «Опровержения...» на лат. язык (XVII в.), а также перевод на славянский, выполненный в XVII в. Евфимием Чудовским (ГИМ. Син. слав. 57; Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 3. С. 481-483). 2. Толкование Символа веры (не изд.; сохр. в рукописях: Paris. gr. 2075. Fol. 63-383v; Vindob. Phil. gr. 195 и неполная копия в Paris. Suppl. gr. 475). Помимо защиты невозможности прибавки к Никео-Константинопольскому Символу веры (против Filioque ) в сочинении содержится также своеобразное толкование формы греческих букв слова ΑΜΗΝ (аминь), по выражению Петридиса «в самом настоящем византийском духе» ( P é trid è s. 1910. P. 113). |
| Св. Марк мог иметь большое утешение в том, что он теперь чувствовал, что он не один в своей борьбе. Так, на Соборе в Иерусалиме в 1442 г. патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, представители которых от их лица подписали Унию, решительно отвергли Унию и назвали Флорентийский Собор, гордо носящий название “Святого Вселенского Собора” – “грязным ( μιαρ), антиканоническим и тиранническим Соборомъ”, и объявили, что не признают ставленников Униатского Константинопольского патриарха Митрофана, с которыми порвали каноническое общение, и заявили императору Иоанну Палеологу, что если он не отречется от “чужестранных догматовъ”, они отлучат его от Церкви. Несомненно, это был удар по делу Унии. Кроме того, св. Марк видел, что Уния не принимается ни священством, ни монашеством, ни простым народом Византии, почему он и писал в одном своем послании: “благодатию и силою Божией псевдо-Уния вот-вот рассыпется” 689 . Слова св. Марка были пророческими, хотя ему и не пришлось дожить до того момента, когда Уния и в самом Константинополе была отвергнута Православной Церковью. Это случилось при последнем Византийском императоре Константине IX на Соборе в храме св. Софии в 1450 году, когда в присутствии трех Восточных патриархов был низложен униатский Константинопольский патриарх Григорий Мамма; Виссарион и его споспешники названы предателями, в то время как память Святителя Марка была удостоена наивысшей похвалы. На этом Соборе особенное значение имели выступавшия против латинских догматов и обрядов лица, непосредственно связанные со св. Марком и продолжавшия после его смерти его борьбу за Православие: учитель его – старец Гемист Плифон и два ученика его – монах Геннадий, в миру знаменитый Георгий Схоларий, и Амирутий. На этом Соборе Флорентийский Собор был предан анафеме. А в 1453 году Константинополь пал и Византийская Империя перестала существовать, но, прежде чем она исчезла из истории, она отвергла постыдную Унию, сохранила верность Православию и почтила память борца за Православие – святого Марка Митрополита Ефесского. |
| Г. Т. был непримиримым противником философии Платона, к-рую считал несовместимой с христ. верой и опасной для христианства. В 1457 г. он написал один из самых известных трактатов - Comparationes philosophorum Aristotelis et Platonis (Сравнение философов Аристотеля и Платона). Г. Т. не столько сравнивает философские учения Аристотеля и Платона, сколько противопоставляет их в качестве тезы и антитезы: с одной стороны, он примиряет философию Аристотеля с догматами христ. веры, с другой - осуждает платонизм как учение, враждебное христианству. Догматы христианства являются теми критериями, с к-рыми Г. Т. подходит к наследию великих античных философов. Он доказывает, что философия Аристотеля по всем пунктам созвучна христ. вере, и считает его посланным Богом для подготовки людей к принятию Свящ. Писания и пришествию Спасителя. Г. Т. почтительно называет Аристотеля «ангелом природы», полагая, что Стагирит проповедовал бессмертие души, творение из ничего (ex nihilo) и последовательный монотеизм; он даже считал, что философу было даровано знание догмата о Св. Троице. Трактат вызвал бурную полемику в интеллектуальных кругах Италии, известную как спор аристотеликов и платоников. Этот спор уходит корнями в интеллектуальную историю Византии. Однако один из самых ярких эпизодов полемики начался в XV в., когда в 1439 г. Георгий Гемист Плифон во время Собора во Флоренции опубликовал трактат «О различиях Аристотеля и Платона» (De differentiis Aristotelis et Platonis). Дискуссия продолжалась ок. 30 лет и окончилась в 1472 г., со смертью одного из главных ее участников - кард. Виссариона . Практически все интеллектуалы того времени посчитали своим долгом высказать мнение по поводу предмета спора. Критика платонизма со стороны Г. Т. вызвала переосмысление философии Платона в последующие десятилетия (Академия Платона во Флоренции, М. Фичино ). Т. о., Г. Т. вошел в историю как яростный противник философии Платона и убежденный сторонник Аристотеля. Один из самых образованных гуманистов, Г. Т. защищал средневек. зап. схоластику, в частности схоластику доминиканцев. Он высоко ставил Доминиканский орден, особенно 2 его представителей - Альберта Великого и Фому Аквинского . Его восхищали изощренные попытки доминиканцев примирить философию Аристотеля с христианством. |
| Прежде всего об “Extrema sententia” совершенно не упоминает Сиропул, который враждебно относился к Патриарху Иосифу за его податливость сторонникам Унии и неустойчивость в делах веры; Сиропул упоминает даже мелочи и не скрывает подозрения, говорящия против Патриарха, и если бы “Extrema sententia” действительно существовала, он вряд ли бы не упомянул об этом. Не упоминает о таковом документе и св. Марк Ефесский . Георгий Амирутский и Георгий Гемист Плифон, оспаривая впоследствии характер Вселенского Собора, приписывавшийся Собору во Флоренции, ссылаясь на тот факт, что Патриарх не мог подписать Унии, не могли бы так говорит, если бы на лицо была его “Extrema sententia”, о которой, следовательно, они и не знали; иными словами, которой и не было, так как, находясь на Флорентийском Соборе и занимая достаточно высокий пост (что относится особенно к Гемисту Плифону), они не могли бы быть в неведении о существовании такого важного документа, если бы он существовал в то время. Указав на последний факт, Frommann 573 приводит и еще два основания в подтверждение подложности сего документа: “Это писание настолько латинизировано и до такой степени мало соответствует мнению, высказанному Патриархом несколько дней перед тем, что его ложная подлинность очевидна”. Затем, в “Extrema sententia” как дата смерти приводится 9-е июня 1439 г., между тем, согласно истории Дорофея Мителенского, Патриарх умер 10-го июня. Мы должны к сему присовокупить и тот факт, что в оффициальных источниках об Унии и декретах – этот документ и не упоминается. О нем не упоминают и не ссылаются на него ни латиняне, ни греческие сторонники Унии – хотя этот документ был бы весьма большой подпорой для них, если бы он, действительно, существовал. Кроме того, подобного рода “Extrema sententia” Патриарха прекрасно могла бы послужить вместо подписи его под Актом Унии и, нет сомнения, что она была бы присовокуплена к Акту Унии на греческом языке, под которым имеются подписи Императора и прочих греческих представителей. Но этого нет. Это – одна сторона дела. Другая – самый текст. Достаточно прочесть самый текст, чтобы видеть в нем грубую подделку: невозможно и абсурд допустить, чтобы патриарх Иосиф, который, как помним, с такой осторожностью относился к чести своего сана, считая его не меньшим сана папы, вдруг, стал бы называть папу “Отцом Отцев и Представителем Христа”. Затем, совершенно ни с того, ни с сего, как бы наспех, прибавлено, что Патриарх признает чистилище. Несомненно, что этот документ является более поздним произведением весьма неумелой подделки. |
| А.Г.: Некоторые специалисты отмечают, что для современной православной мысли характерна тенденция преодоления эстетикой этики в теоэстетике (начиная с Клемана, потом у Манусакиса, Харта, Филоненко и пр.). Эта черта характерна была и для русского религиозного ренессанса. Почему она оказалась востребована и реанимирована сегодня? Н.К. Гаврюшин: Честно говоря, очень не люблю жонглирования словами. Придумают какой-нибудь новый термин и переписывают под него старые учебники. В «светской» науке такое встречается сплошь и рядом. Какая, простите, теоэстетика? И что «русский религиозный ренессанс» внес в богословие? Софиологию? Перед О.Клеманом была в первую очередь французская публика. Она ценит «дискурс» как процесс, почти как музыку. И на темы «теоэстетики» можно составить «33 вариации». В нашем пространстве это вряд ли будет востребовано… Кстати, А.Безансон в своей прекрасной книге «Запретный образ» вполне обошелся без «теоэстетики». А.Г.: Магистральная линия богословия Православной Церкви сегодня – неопатристический синтез, который, однако, подвергается достаточно серьёзной критике (Калаидзидис и пр.). Критикуют в основном по шести направлениям: иллюзорность идеи consensuspartum; идеализированный «византинизм», отсутствие разработанной этики, «девестернизация», несистемность, консерватизм и ретроградство. Насколько обоснованы, на Ваш взгляд, эти замечания? Н.К. Гаврюшин: Насчет «магистральной линии» я хочу заметить, что за последние тридцать лет строго по «богословию» (а не просто «на степень» кандидата богословия) я в духовных школах ни одной заметной диссертации сходу не вспомню. Но если две-три и найдется – это не основание говорить о «магистральной линии». А то, что «неопатристический синтез» – способ спрятаться от актуальных проблем в идеализованной Византии, на мой взгляд, давно известно. В самой же Византии высокие интеллектуалы таким же образом уходили в языческое богословие (Георгий Гемист Плифон, он же Плетон)… Если самые насущные вопросы решают бюрократы и присяжные публицисты, книжники тоже должны найти себе нишу… |
| Поджо Браччолини (1380-1459) - видный итальянский гуманист , писатель, собиратель античных рукописей, близок к Козимо Медичи. Во время Собора жил и писал во Флоренции. Доменико Венециано (1410-1461) и молодой Пьеро делла Франческа (1420-1492) в 1439 г. делали росписи в церкви Санта Мария Новелла. Мазолино да Паникале (1383-1447) и Мазачо (1401-1428) к тому времени уже сделали свои новаторские фрески в капелле Бранкачи (1424-1428), которые превратились в учебник для художников Ренессанса. Антонио Пизанелло (1395-1455) во время Собора сделал рисунки византийских участников и знаменитую медаль-портрет Иоанна Палеолога - и тем самым создал медальерное искусство Ренессанса. Фра Филиппо Липпи (1406-1469), несмотря на свою скандальную для монаха жизнь, из-за своего художественного таланта был ещё одним из любимцев Козимо Медичи и во время Собора выполнял его заказы. Лука делла Роббия (1400-1492) в это время только-что закончил после 7-летной работы (1431-1438) под руководством Брунеллески мраморные рельефы певческой трибуны в Санта Мария дель Фьоре , получившие широкую известность во Флоренции. Маттео Пальмиери (1406-1475) флорентийский гуманист, представитель так называемого гражданского гуманизма . Именно в это время (ок. 1439 г.) он изложил свои этико-политические и педагогические идеи в диалоге « О гражданской жизни ». Николай Кузанский (1401-1464) - крупнейший немецкий мыслитель XV века , философ , теолог , учёный-энциклопедист, гуманист, математик , церковно-политический деятель. В 1437 году входил в состав папской делегации в Константинополь , которая должна была встретиться с императором, патриархом и делегатами от восточных Церквей для „объединительного " собора. Сопровождал православную делегацию и содействовал унии. Лионелло д‘Эсте (1407-1450) - сын и престолонаследник маркиза Феррары, был образцовым гуманистом Ренессанса. Покровитель наук и искусств, поэт. Принял участие в организации и работе Ферраро-Флорентийского собора. Список этих людей, произведений, событий можно продолжить. Даже некоторые члены православной делегации - как, например, Георгий Гемист Плифон - содействовали своим авторитетом отступничеству от Православия. |
| В области философии эпохе Палеологов принадлежит знаменитый византиец Георгий Гемист Плифон, представитель возродившегося в то время увлечения древним эллинством, почитатель и знаток Платона в форме неоплатонизма, мечтатель, задумавший создать при помощи богов античной мифологии новую религиозную систему. 1154 Плифон был настоящим гуманистом, тесно связанным с Италией. Интерес к античной философии, особенно к Аристотелю, а с XI века и к Платону, не прекращался в Византии. Михаил Пселл в XI веке, Иоанн Итал в XII, Никифор Влеммид в XIII посвятили большую часть своего времени изучению философии, первый – более в сторону Платона, второй и третий – Аристотеля. Борьба двух философских направлений – аристотелизма и платонизма, столь характерная для средневековья, давала себя сильно чувствовать в Византии XIV века во время исихастских споров. Поэтому в высшей степени интересная фигура XV века Гемиста Плифона имеет за собой целую подготовительную историю. Получив первоначальное образование в Константинополе, он провел большую часть своей почти столетней жизни в Мистре, этом известном культурном центре Морейского деспотата, 1155 откуда он совершил поездку в Италию, сопровождая императора Uoahha VIII на Ферраро-Флорентийский собор. Кончил Плифон свои дни в Мистре, откуда прах его был перевезен одним итальянским меценатом в небольшой итальянский городок Римини, где и теперь покоится в одной из его церквей (Сан-Франческо). 1156 Целью философских работ Плифона было выяснить значение платоновской философии сравнительно с философией Аристотеля. В борьбе аристотелизма с платонизмом Плифон являет собой новую фазу. Перенеся с собой в Италию свое знание Платона и увлечение им, он настолько повлиял на Козимо Медичи и итальянских гуманистов, что добился основания Платоновской академии во Флоренции. В этом городе Плифон написал трактат “О том, чем отличается Аристотель от Платона,” где он старался доказать превосходство своего любимого философа. Пребывание византийского философа во Флоренции можно рассматривать как один из важнейших моментов в истории перенесения древнегреческой науки в Италию и особенно возрождения платоновской философии на Западе. 1157 Большой труд Плифона в виде утопии “Трактат о законах” ( Νμων συγγραφ), не дошедший до нас, к сожалению, в полном виде, представляя собою, с одной стороны, интересную для некоторых настроений XV века и, конечно, заранее обреченную на неудачу попытку восстановить язычество на развалинах христианского культа при помощи элементов неоплатонической философии, задается обширной целью дать людям такие условия жизни, которые позволили бы им жить хорошо и счастливо. 1158 Но для того чтобы открыть, в чем же состоит человеческое счастье, Плифон считает необходимым уразуметь как природу самого человека, так и систему вселенной, часть которой составляет человек. Плифон передавал также Мануилу II планы о мерах к возрождению Пелопоннеса. |
|
|
